«Берегиня Святой Руси» – работа художника Александра Угланова
«Что за странный вопрос?! – воскликнет какой-нибудь обыватель, считающий себя ярым последователем исконной славянской веры. – Берегини – это те, которые берегут! И автор, наверное, ни шиша не смыслит в нашей родной вере, раз такими вопросами задаётся, а корчит тут из себя...»
То есть, берегини, по мнению нашего гипотетического обывателя, это некий языческий (родноверческий, ведический, славяно-арийский – нужное подчеркнуть) аналог ангела-хранителя (вернее, конечно же, не аналог, ведь это у нас всё вечно воруют, а мы самые древние-предревние и придумали всё, включая египетские пирамиды!).
А почему у нашего обывателя сложилось такое мнение?
Потому что созвучно.
Потому что в интернетике прочитал.
Потому что так сказал в видосике какой-нибудь бородато-патлатый дядька, намотавший на затуманенную головушку очелье – штуку, которую на Руси мужчины, вообще-то, не носили...
Если Вы, уважаемый читатель, заинтересовались вынесенным в название настоящей статьи вопросом, а наука фольклористика для Вас не пустой звук – сия заметка писалась исключительно для Вас.
Итак...
Откуда нам известно о берегинях? Из церковных поучений против язычества XIV–XV веков (в основном, но не только – об этом самом «не только» речь пойдёт ниже). Упоминаются берегини, как правило, во множественном числе, возможные варианты: берегини, берыгини, верегини, перегини.
Церковные источники говорят о берегинях, выражаясь современным языком, как о второстепенных персонажах славянской мифологии: им вроде как поклоняются, но не как богам, а как объектам живой природы, или как духам.
О первом говорит «Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере»:
А друзии огневи и камению и рекам и источником и берегыням.
О втором – «Слово о том, како первое погани суще языци кланялися идолом»:
Також и до Словен доиде се слово, и ти начаша требы класти Роду и Рожаницам, преже Перуна бога их, а переже того клали требу Упирем и Берегиням.
Второй процитированный источник дал почву предположить, что упырей и берегинь славяне стали почитать ещё до богов.
Также среди церковных источников существует упоминание, что всего берегинь – тридцать или тридевять, и все они приходятся друг другу сестрицами. Я склонен считать сию деталь привнесённой книжниками из византийских апокрифов, где говорится о сёстрах-лихорадках: наверняка автору-христианину очень уж хотелось отождествить языческих духов с чем-нибудь плохим, типа лихорадок, вот и перенёс кое-что.
Иллюстрация Игоря Ожиганова
Значение и функции берегинь как мифологического персонажа исследователи пытались восстановить, исходя из этимологии названия.
Про самое ныне распространённое «берегиня – от» беречь «»... Эту позицию отстаивали лингвисты Сергей Львович Николаев и Александр Борисович Страхов: они считали древнерусское слово «берегини» народным переосмыслением праславянского *pergyni, связанного с такими понятиями как оберег и беречь.
Этимологический словарь славянских языков приводит другую гипотезу, возводя название «берегиня» к праславянскому *bergъ (берег).
В мифологическом словаре Мелетинского говорится о том, что этимологически название «берегиня» сближается с именем славянского громовержца Перуна и со старославянским пръгыня (холм, поросший лесом), однако со временем, вероятно, произошло смешение со словом «берег».
Иллюстрация Виктора Королькова
Выше я обмолвился о том, что о берегинях нам известно из церковных поучений против язычников, но не только.
И вот это самое «не только».
У украинцев отмечено обрядовое ряжение в перегеню, так же – перегеня – назывался обряд, практиковавшийся в Каневском уезде Киевской губернии. Данный обряд сопровождал прополку свёклы и, по всей видимости, практиковался ради обеспечения хорошего урожая. В перегеню рядилась самая проворная в работе девушка, её обвивали красными поясами, которые снимали с себя все участницы прополки, открытыми оставались лишь глаза и рот. Обматывались и поднятые над головой руки, в которых ряженая держала цветок. Нередко перегеню носили на плечах.
Иллюстрация Аллы Деркач
Данный обряд, на мой взгляд, содержит отсылку к русалкам, своими танцами сообщающим земле продуцирующую силу, отчего травы, по народному представлению, идут в буйный рост. Отмечу, что само слово «русалка» в северных губерниях России до XX века воспринималось как книжное, в народе же схожего персонажа называли водянтиха, шутовка, щекотиха, а в южных губерниях и в Украине – мавка. Иначе говоря, слово «русалка» стало общепринятым относительно недавно.
В качестве синонима слова «русалка» приводит слово «берегиня» Владимир Иванович Даль в своём знаменитом словаре.
Так что я считаю, что слово «берегиня» происходит всё-таки от слова «берег»: это водные духи, ныне известные нам ныне как русалки.
Возможно, неспроста церковный автор ставил берегинь в один ряд с упырями, писал о них как бы в паре: и упыри, и русалки относятся к сверхъестественным существам, которые «получаются» из людей, умерших не своею смертью.
Список использованных источников
- Николаев С. Л., Страхов А. Б. К названию бога-громовержца в индоевропейских языках // Балто-славянские исследования
- Берегини, берегыни // Мифологический словарь / гл. ред. Е. М. Мелетинский
- Берегини / Н. И. Толстой // Славянские древности: Этнолингвистический словарь
- Русалка // Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 т. / авт. -сост. В. И. Даль
- Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере
- Слово о том, како первое погани суще языци кланялися идолом
- Этимологический словарь славянских языков
- Гудкова Е. Как в русском фольклоре появились русалки?
- Ковалівський А. Берегинi й перегиня (з дослідом текстів)
