Когда душа покидает тело насовсем (бывает и не насовсем – во время сна, например) – человек умирает.
«Мара пришла... и оборвалась нить жизни, Велес проводит душу по Калинову мосту, через реку Смородину, через Навь, в светлый Ирий» – работа художника Владимира Буткова
В русском духовном стихе смерть, собственно, и описана как расставание души с телом:
Как душа с телом расставалася,
Расставалася, не простилася,
Не простилася, воротилася:
«Ты прости-прощай, тело белое.
Как тебе, земле, во землю идти,
А как вам, костям, во гробе лежать,
А как мне, душе, мне ответ держать»
По сей день в своей обыденной жизни мы можем услышать такие выражения об умершем как
«душа вылетела», «душу отдал/испустил», «смерть вынула душу».
Существовали поверья, согласно которым бог призывает душу человека при жизни, если тот является колдуном или страшным грешником – и тогда тело продолжает существовать, как живое, ибо в него вселяется злой дух и берёт под своё управление.
Покинув тело с последним выдохом умирающего, душа сохраняет человеческие свойства: нуждается в питье и пище, одежде и омовении, может сидеть, передвигаться и дотрагиваться до различных предметов.
После расставания с телом душу ожидает переход из мира людей в мир иной,
«на вечное житьё» – там она будет «дома», здесь же – «в гостях»
Данное представление нашло отражение в иносказательных выражениях «домой собрался», «пойдёт домой», «собирается до своей хаты» применительно умирающего, а также в том, что гроб называют ещё и домовиной.
В Полесье зафиксировано похоронное причитание, где дочь обращается к почившей матери:
Ох моя мамочка…
Ох куда же Вы собираетесь?
В такую хаточку тёмную да невзрачную,
Где нет ни оконца, не видно солнца.
А вот относительно современная севернорусская быличка – в ней усопшая называет гроб домиком:
Хоронили мою сгоревшую на пожаре мать с двумя детьми. Старшие мне не подсказали, что гроб надо делать по полному росту (т. е. в рост покойника). Схоронили мать, а потом она мне приснилась: лежит на боку с двумя детьми и говорит: «Все хорошо ты сделала, но домик мне мал»
По поверью, душа ведьмы или колдуна обитает в своей собственной домовине, потому тела колдунов и ведьм не подвержены гниению и приобретают ужасную форму: делаются горбатыми, синеют, покрываются чешуёй; глаза вырастают до размера коровьих, волосы седеют, на ногах и руках отрастают длинные острые когти. Днём такие преображённые спят, по ночам поднимаются из могил, пугают припозднившихся путников, проникают в людские жилища и, чаще всего, со страшными проклятиями дерутся между собой.
Прорезать на стороне головы покойника окошко, поставить в углу гроба украшенную вышитым рушником иконку, положить в гроб вещи, которые почившему были необходимы при жизни, – все эти обычаи связаны с восприятием гроба как дома.
Умершему ребёнку клали в гроб нитку, которой измерили рост отца (чтобы знал, до каких размеров ему следует расти в загробной жизни), беременной женщине – пелёнки (чтобы было во что завернуть младенца на том свете), незамужнюю девушку и холостого парня одевали в венчальную одежду (похороны как бы становились их свадьбой). Клали в гроб и недоделанную при жизни работу (например, недовязанные носки), полагая, что покойник доделает её уже «там», и деньги – дабы усопший, если его станут гнать прочь старые мертвецы, мог сказать, что место своё купил, или чтобы душа оплатила переправу через море или реку на тот свет.
Археологические исследования показали: в языческие времена славяне клали вместе с телом умершего принадлежавшее ему оружие, сосуды с едой, хоронили вместе с человеком его коня и останки жертвенных животных, что свидетельствует о древности представлений, согласно которым человек после смерти продолжает вести обычную жизнь, сохраняя свои привычки.
Период между смертью человека и часом, когда его душа найдёт себе пристанище в ином мире, называется переходом и длится сорок дней.
Вообще человек, по народным представлениям, всего переживает три переходных периода: рождение (появляется на свет сам, а его душа получает телесное воплощение), свадьба (становится для общества «полноценным» и получает возможность выполнить главное предназначение – произвести потомство) и смерть (умирает сам, а его душа возвращается в потусторонний мир). Каждый из этих периодов длится сорок дней и сопровождается специальными обрядами (родинным, свадебным, похоронным), чья цель состоит в обеспечении правильного и как можно более мягкого перехода человека из одного состояния в другое. Каждый из таких переходов опасен как для самого человека, так и для окружающих, поскольку человек как бы находится на границе двух миров и потому уязвим для нечистой силы, да и вообще ещё не человек (только появился на свет), не совсем человек (не стал «полноценным» для социума) или уже не человек (умер), представляя собой существо, соприкасающееся с тем светом и способное поневоле навредить окружающим.
Все сорок дней после смерти душа не принадлежит ни одному из двух миров, иногда говорят, будто бы она до сорокового дня «мечется», после чего пристаёт к другому берегу.
Переход на тот свет представлялся нелёгким путём, который должна преодолеть каждая душа, дабы достигнуть загробного мира. Представления о трудностях перехода нашли отражения в народных названиях агонии.
Об умирающем говорили, что он –
на «раздорожье», «стоит на смертной (или Божьей) дороге», «в дорогу собирается», «себе дорогу выбирает», ему «дорога открыта»
В Полесье плачущих во время чьей-либо кончины одёргивали:
«Не плачь, а то собьёшь его с дороги»
Дорога упоминается в причитаниях по умершему:
«Ох, куда же ты собираешься, в такую дороженьку смутну-невесёлу»; «Во страну иду чужую, откуда никто не придёт»
Представление о дороге, которую преодолевает душа, расставшись с телом, встречается в «Поучении» Владимира Мономаха (1096 год).
Млечный путь и считался такой дорогой, зримо её воплощал. По некоторым поверьям, посередине он разделяется на две ветви: одна ведёт в рай, другая – в ад.
Переход умирающего, его души на тот свет старались облегчить: открывали в доме двери, заслонки в печной трубе, окна, снимали крышки с посуды и обручи с бочек. Во время агонии ведьмы или колдуна, считавшейся особо тяжёлым случаем, выламывали доски в крыше или делали подкоп под порогом. С христианизированной точки зрения это объяснялось тем, что ведьмовская или колдовская душа якобы сможет выйти только через такое отверстие, которое никогда не перекрещивали (окна и двери на ночь обычно крестили).
По мнению профессиональных исследователей славянской старины, первоначально всех покойников выносили через специально сделанный пролом в стене или через окно. В крепостных стенах средневековых городов для этой цели часто прорубали специальные ворота. И даже тело князя Владимира-крестителя, завернув в ковёр, через пролом в стене на верёвках спустили на улицу, после чего повезли в церковь. Всё это делалось для того, чтобы мертвец не смог найти дорогу назад и не вернулся обратно.
Путь на тот свет не должен совпадать с дорогами живых.
Вплоть до начала XX века у восточных славян бытовал древний обычай везти покойника на кладбище или в церковь для отпевания на санях – независимо от времени года (так, труп всё того же князя Владимира доставили на санях в церковь Пресвятой Богородицы в середине лета). Ведь сани (одна из первых повозок) имели не только бытовое назначение, но и использовались в сакральных случаях, к которым относились и похороны.
Существование данного обычая нашло своё отражение в древнерусском выражении
«сидеть в санях», означавшем «быть одной ногой в могиле», «ожидать смерти»
Славяне верили, что загробный мир отделён от мира живых морем или рекой (отголоски этой веры сохранились в толковании снов: переходить реку по мосту – к скорой смерти). Отсюда ещё один обычай из области похоронной обрядности – строить символические мосты, чтобы душе было по чему перейти на тот свет.
Так, в Белоруссии ещё в конце XIX века на следующий день после поминок по умершей женщине делали мостик через какое-нибудь мокрое и топкое место, ров или ручей – «кладку», для чего рубили сосну, обтёсывали и вырезали на бревне год смерти и изображение человеческой ступни (если умер младенец – сапожка), затем все присутствующие садились на это бревно и ещё раз поминали усопшую. В дальнейшем каждый, проходя по такому мостику и видя знак ступни (сапожка), читал молитву за упокой души той, в чью память положена «кладка».
Также с поверьем о мосте, по которому душе предстоит пройти, расставшись с телом, связан обычай класть в гроб стружки и щепки, оставшиеся после его изготовления. Предполагалось, эти «стройматериалы» душа использует (подстелит себе под ноги), если мост кое-где окажется непрочным.
Известны русские причитания, в которых живые, призывая усопших вернуться в семью, обещают намостить «мосты дубовые», дабы облегчить мёртвым возвращение из-за «тёмных лесов» и «быстрых рек»
Мостом, соединяющим два мира – живых и мёртвых – могла считаться радуга (один конец – в одном мире, второй – в другом).
В северорусских сказаниях река, разделяющая тот и этот свет, называется Забыть-река: каждая душа пересекает её на сороковой день после расставания с телом, после чего забывает всё происходившее с ней в мире живых.
Представление о переправе души на тот свет через водную преграду отражено в древнерусском похоронном обряде: умершего несли к месту погребения в ладье, в ладье сжигали на погребальном костре. Исторические примеры: княгиня Ольга велела нести прибывших к ней древлянских послов к месту казни в ладье, тело князя Глеба (одного из первых русских святых) было положено сначала «между двумя колодами под ладьёй», а после перевезено в Вышегород, к месту захоронения, в ладье же.
Позже на языческие представления о водной преграде, разделяющей миры живых и мёртвых, повлияла книжная традиция – и «появилась» огненная река, обтекающая землю со всех сторон.
Исток этой огненной реки, этого образа, по мнению некоторых исследователей, восходит к легендам о борьбе бога и дьявола.
Привожу пример:
Когда Бог согнал с неба Сатану вместе с примкнувшими к нему ангелами, тот упал на землю, и в этом месте потекла огненная река. Затем эта река, по Божьему повелению, с поверхности земли провалилась в преисподнюю, где и течёт теперь. Огненная река отделяет мир живых от мира мёртвых. Или, ещё говорят, ад помещается в самой реке, и там грешники мучаются после смерти. Через огненную реку переброшена тоненькая жёрдочка, а то и вовсе натянут волосок. Перейти по ним на другой берег, где находится рай, могут только безгрешные души, грешники же обязательно срываются вниз.
Ещё более поздние представления – о том, что огненная река разделяет ад и рай.
Цитирую русский духовный стих:
Тогда грешные со праведными будут разлучаться:
Праведные души будут взяты на восточную сторону,
А грешные души будут взяты на западную сторону.
Между их протечёт Сион-река огненная.
Иногда в качестве перевозчиков на тот свет упоминаются персонажи христианской мифологии: святой Николай или архангел Михаил.
Ещё одно древнее, языческое представление о переправе души на тот свет связано с деревом, считавшимся временным (до погребения тела) пристанищем души (птица, сидевшая на вершине дерева, воображалась направлявшейся на небо душой). След данного представления угадывается в обычаях вешать на могильные деревья верёвки (дабы помочь душе взойти на небо) и приносить на Троицу в дом зелёные ветки, чтобы было где удобно разместиться душам умерших, явившимся в гости к живым родичам.
Вернёмся к теме первых сорока дней после смерти...
Первые три, пока тело ещё находится в доме, душа летает подле него в виде мухи или птицы. По ночам душа выпивает и съедает оставленное для неё, а если это душа хозяина или хозяйки дома – она обходит все помещения (комору, погреб, сарай, хлев, чулан и т. д.), в последний раз осматривает своё хозяйство. По одним поверьям, в эти дни умерший видит и слышит всё происходящее вокруг, зрения и слуха его лишает отпевания, по другим – чувствует всё, пока на опущенный в могилу гроб не кинут первую горсть земли. Потому всё это время старались вести себя осторожно, опасаясь ненароком обидеть душу, соблюдали следующие запреты: не подметали в доме, пока там находится покойник (чтобы не испачкать душу пылью или не вымести её за порок), не белили печь или хату (чтобы не замазать душу, не забрызгать её глиной).
Начало посмертного странствия души обозначал главный момент погребального обряда – перенесение тела через порог, после чего возвращение покойника в дом не просто не желательно, а откровенно опасно для домочадцев (только лишь в специальные поминальные дни в году почившие родичи приглашались к столу). Чтобы мертвец не вернулся, едва гроб выносили из дома, двери и окна незамедлительно закрывали, мыли пол («дорожку замывали»), связанные с усопшим вещи (например, постель, на которой он умирал, посуду, из которой обмывали тело) выбрасывали на улицу, самого покойника выносили из жилища вперёд ногами, переворачивали в доме все лавки, стулья, табуретки – особенно те, на которых стоял гроб (чтобы покойник не смог на них сесть), сани или иную повозку, на которой почившего везли на кладбище, опрокидывали и поворачивали оглоблями по направлению в сторону кладбища (ибо покойник, по поверью, до сорокового дня каждую ночь приходит к саням с намерением поехать домой, но так как оглобли смотрят на кладбище, то ему не остаётся ничего иного кроме как вернуться в могилу).
Стоит отметить, что обычай переворачивания предметов с целью предотвращения возвращения мёртвого встречается практически во всех славянских традициях. К примеру, черногорцы снимали с петель и переворачивали входную дверь, если почил молодой мужчины (полагалось, этим предотвращали вымирание мужского потомства), а у сербов, если умирал ребёнок, его люльку оставляли на могиле перевёрнутой.
Украинцы считали, что душа сопровождает тело до кладбища, плача и спрашивая:
«Йой, а я де буду?»
После похорон (по разным поверьям) душа до сорокового дня может находиться дома, может летать днём по миру, а на ночь возвращаться домой, а может окончательно его оставить и улететь.
Потому в момент агонии умирающего на подоконник ставили воду, мёд, хлеб и соль для его души, чтобы она могла попить и поесть, и держали все сорок дней. По другим воззрениям, ставить следовало только воду.
В течение сорока дней душа облетала все места, где человек бывал при жизни.
Часто верили, что после погребения и до сорокового дня душа ходит по мытарствам (то есть, по мукам): высшие силы водят её по горам, оврагам, пропастям, истязая её, показывая ей все совершённые при жизни дурные поступки и прегрешения.
Мытарства души также нередко представляли как восхождение по лестнице из девяти, двенадцати или сорока ступеней, где каждая ступень (на ней стояли изобличающие душу толпы бесов) олицетворяла один грех. Если в этом грехе человек при жизни замешан не был (или же душа смогла оправдаться), её поднимали на следующую ступень. Чем выше ступень – тем больше на ней бесов. На ночь душу отпускают домой – и прилетает она туда измученная, усталая (потому-то и важно держать на подоконнику для неё воду, еду и полотенце). При этом народная фантазия выделяла для души защитника – некого светлого духа, сопровождавшего её в мытарствах и показывающего добрые дела, совершённые почившим.
С целью облегчить хождение души по мытарствам родственники пекли особую пшеничную или ржаную лепёшку в виде лестницы с двенадцатью или двадцатью четырьмя ступенями (по числу мытарств) и клали её в воротах. Когда священник с причтом приходил для совершения панихиды, эта лепёшку-лестницу разделяли между всеми присутствующими: съедая полученный кусок, каждый как бы принимал часть мытарств на себя.
Также зафиксировано поверье, по которому на девятый день после смерти душе показывают рай, где она ходит до двадцатого дня, а на двадцатый – ад, где она находится до сорокового дня. На сороковой день решается, куда её отправить на постоянное место пребывания.
На том свете душу встречают души ранее умерших родственников и соседей.
Причём душу повивальной бабки встречали души умерших детей, которых она принимала на свет, набрасывались на неё с пинками и тумаками, считая, что повитуха должна держать ответ за их земные мучения. Потому в гроб повивальной бабки клали узелок с маком: бросит на том свете горсть мака – и души детей станут его собирать, оставят бабку в покое.
Любопытно представление о том, что душа, достигшая ворот загробного мира, охраняет их, пока её не сменит другая душа, душа другого усопшего (иногда вместо ворот того света покойник сторожит кладбищенские ворота, пока не привезут следующего – тот его и сменит, а сам он сможет упокоиться в могиле).
Душа остаётся на том свете, в то время как тело истлевает в могиле.
Есть также поверья, что души обитают в могилах.
Известны как причитания, согласно которым душа отправляется в неведомый мир, где
Ветры не провевывают,
Лютое зверьё не прорыскивает,
Малая птичка не пролётывает...
так и причитания, где душа обитает в могиле:
Укатается скаченная жемчужинка
На иное безвестное живленьице,
Во матушку мой свет во сыру землю.
И здесь живёт около тела.
Список использованной литературы
- Левкиевская Е. Е. Мифы русского народа
- Соболев А. Н. Загробный мир по древнерусским представлениям. (Литературно-исторический опыт исследования древнерусского народного миросозерцания)
- Душа / Плотникова. А. А. // Славянская мифология: энциклопедический словарь
