В предыдущих заметках я определился с самим понятием еретик/еретица в контексте славянской мифологии, ссылки, конечно же, прилагаю:
Кого называли еретиками и еретицами в контексте славянской мифологии? Заметки Моргора 20 февраля
Почему еретиками и еретицами на Руси называли колдунов и колдуний?Заметки Моргора 21 февраля
Кто автор иллюстрации, выяснить не удалось
Сегодня же... понятно (из названия текущей статьи), о чём расскажу.
И начать себе позволю с эпиграфа, в качестве которого использован материал из «Свода простонародных в Витебской Белоруссии сказаний о нечистой силе» Николая Яковлевича Никифоровского:
Гораздо опредѣленнѣе обликъ еретниковъ, въ которыхъ многіе хотятъ видѣть бывшихъ колдуновъ и колдуній, пожелавшихъ передъ смертью отрѣшиться отъ гнуснаго поведенія своего, но не допущенныхъ до сего своими властителями – бѣсами. Единственное доброе намѣреніе бывшихъ человѣконенавистниковъ, по смерти ихъ, оплачивается особенною карою: каждую почь они должны появляться на дорогахъ, поджидать здѣсь и томить запоздалыхъ путниковъ, дѣлать тоже съ людьми и на ихъ собственныхъ дворахъ, въ чертѣ усадебныхъ построекъ и внутри ихъ.Еретникъ начинаютъ губительную дѣятельность послѣ вечернихъ сумерекъ и длятъ её до перваго проблеска утренней зари, – что тѣмъ опаснѣе для людей, которые не могутъ предусмотрѣть врага въ темнотѣ. Дерзкій еретникъ внезапно пристаетъ къ жертвѣ и обхватываетъ её обѣручъ, или схватываетъ за горло: въ томъ и другомъ случаѣ жертва теряетъ сознаніе, или безсильно мечется до потери жизни. Тогда еретникъ, насладившись страхомъ и муками жертвы, пьетъ теплую кровь ея, а тѣло уродуетъ. Даже и въ томъ случаѣ, когда жертва не потерялась при первомъ подступѣ еретника, отъ послѣдняго нельзя отдѣлаться «ни пестомъ, ни крестомъ» перваго не боится врагъ, а второй попадаетъ въ пространство, откуда увернулся еретникъ; при томъ же, будучи обхвачена и сдавлена, жертва не въ состояніи сдѣлать и этой послѣдней обороны.Къ счастью людей, еретниковъ относительно немного, да и тѣ изводятся самими же еретниками, при встрѣчѣ другъ съ другомъ. Тогда, при полной ночной тишинѣ, два еретника немилосердно грызутся, царапаютъ, душатъ одинъ другого, и не было ещё случая, чтобы одинъ изъ нихъ уцѣлѣлъ. На семъ прерывается бытіе еретника, который уже отбываетъ потомъ однѣ замогильныя кары. Кромѣ того и люди научились изводить еретиковъ, которые, не страшась громовыхъ стрѣлъ, уязвлямы, однако, острыми металлическими предметами, и скоро гибнутъ отъ уколовъ, порѣзовъ. При каждой гибели еретника матеріальное вещество его обращается въ зловредный прахъ, разрушительно дѣйствующій на здоровье людей и даже животныхъ, когда пищею и питьемъ вводится въ тѣло.
А вот как говаривали в Архангельской губернии:
Один и тот же человек – кудесник, знахарь и порчельник – называется в жизни колдуном, а по смерти, если бы он заходил по ночам и стал бы есть людей, – что бывало на веках, – еретиком.
И в Южной Сибири:
[Еретик –] умерший колдун, знахарь, встающий из могилы в полночь и шатающийся до первых петухов. Простой народ верит, что еретики, вставая из могилы ночью, не могут, однако же, ходить… но скачут.
«Хождение» после смерти – традиционная способность мёртвых колдунов и колдуний: их «земля не принимает» (как говорили в Саратовской губернии), они «не гниют до времени», лежат неспокойно (говорили в Ярославской губернии).
На Урале посмертное существование колдунов и колдуний объяснялось тем, что «злокозненный воржец» досадует от того, что его не принимает земля и с той досады «в известные дни и часы, встаёт и грызёт тех, кто попадается в руки», заодно мстит тем, кто обидел его при жизни.
Нетленность тела мёртвого колдуна, «замершее бытие» связанной с этим телом души говорит об особой отмеченности такого умершего. В поверьях XIX–XX вв. такая особенность может быть участью как грешников, так и праведников, и невинно убиенных, однако еретик – всегда беспокоен и вреден.
Казачий писатель, исследователь быта уральских казаков и собиратель фольклора Иоасаф Игнатьевич Железнов, интерпретируя уральское повествование в своём труде «Уральцы.
Очерки быта уральских казаков» 1910 года, вкладывает в уста «еретика» Стеньки Разина, влачащего посмертное существование в землянке-избушке «в земле Турского салтана», такие слова:
Аки богоотступника, душегубца, изменника, еретика, душу свою и тело отдавши Сатане, меня ни в рай не впустили, ни в ад не приняли; от меня и земля, и вода, и огонь, и воздух с ветрами буйными отказались. Тогда сила невидимая мой прах собрала и оживила, и вот в сии места уединённые поселила. Здесь я буду ждать до второго пришествия, до Страшного Суда; тогда судьба моя окончательно решится, тогда и муку мне положут настоящую, по делам моим, какую заслужил. Теперь же пока тиранят меня два змия ужасные. <…> И вот таким-то родом мучусь я целых полтораста лет, не умираю и не умру: земля меня, душегубца и еретика, не принимает…
В Орловской губернии посмертные блуждания еретиков объяснялись следующим образом:
Колдун передаёт своё знание в глубокой старости и перед смертью, иначе черти замучат его требованием от него работы. Но если колдун умрёт, не передав никому своих тайн, он ходит оборотнем. Эти превращения и хождения по свету колдунов по смерти бывают и в таком случае, если колдун заключил договор с чёртом на определённое число лет, а умер, по определению судьбы, раньше срока. Вот он и встаёт из могилы, доживая на свете остальные годы.
С одной стороны, отмечалось, будто бы облик «встающих по смерти» колдунов повторяет облик живых людей, одетых в «смертную» (то есть такую, в которой хоронили) одежду, с другой – еретики наделены длинными и острыми зубами (железными, медными) и железными челюстями, «сокрушающими сталь». В поверьях Русского Севера у еретиков также могут быть медные или оловянные глаза, железные зубы, огонь во рту.
Еретики быстро бегают («наравне с лошадью»), иногда – не разжимая рук, сложенных крестом на груди.
Вставая из своих могил, еретики и еретицы нападают на людей, преследуют их, кусают и пьют кровь, чаще всего пытаются даже съесть.
В Калужской губернии верили, что покойник из числа колдунов, накладывающих порчу, каждую ночь, в двенадцать часов, посещает свой дом, где для него специально оставляли на столе еду. Он ел и осматривал хозяйство, с криком петуха бросался обратно на кладбище.
В Тамбовской губернии считали, что еретицы («женщины, заживо продавшие душу чёрту») днём «ходят в виде безобразных, оборванных старух, к вечеру собираются в поганых оврагах, а ночью уходят в провалившиеся могилы, в гробы нечестивых». Провалившиеся могилы осмысляли как место пребывания еретиц. Наступивший в такую могилу (пусть и случайно) – иссохнет, а увидевший в ней еретицу – и вовсе умрёт. Период «брождений» еретиц в поверьях означенного региона ограничивается весной и осенью. Не попав в могилы, они лезут через трубы в бани, где устраивают пляски.
Список использованной литературы
- Власова М. Н.. Энциклопедия русских суеверий
- Никифоровский Н. Я. Нечистики: Свод простонародных в Витебской Белоруссии сказаний о нечистой силе
