Славянские боги — составляют высший уровень религиозно-мифологической системы языческой эпохи. При наличии разнообразных «внешних» связей этот уровень в целом характеризуется особенно высокой степенью независимости и самодостаточности, наиболее обобщенным типом функций богов (магико-юридическая, военная, хозяйственно-природная), связью с официальным культом и с соответствующими организационными его формами. В ряде важных отношений этот уровень оказывается наиболее подвижным, динамичным, чутко реагирующим на внешние изменения; благодаря этим особенностям он выступал как наиболее продвинутая часть всей религиозно-мифологической системы, в которой происходили контакты между сферой сакрального и профанического и возникали новые религиозные идеи. Особенно существенно, что как раз на уровне славянских богов «мифологическое» находило себе и для себя персонифицированные и, более того, достаточно индивидуализированные формы выражения.
Поэтому есть основания утверждать, что структура уровня славянских богов в наиболее очевидной форме реализовала антропологический слой древнеславянских религиозно-мифологических представлений и тем самым вовлекала и человека в актуальное общение со сферой божественного и сакрального. Не случайно, что «персонажи», составляющие этот уровень (славянские боги) наделяются наибольшей силой, властью и возможностями и соответственно рассматриваются как высшие сакральные ценности. Но и в практическом плане, имеющем непосредственное отношение к человеку, их роль очень велика: от их воли зависит благополучие человека, и потому он соответствующим образом строит свое поведение, а в наиболее ответственных ситуациях непосредственно обращается к богам с просьбами о помощи. Духовные идеалы славян языческой эпохи находили отражение в том, как представляли себе славянских богов и эти представления в свою очередь определяли нравственные горизонты славян языческой эпохи. Роль славянских богов в духовной и практической сферах была весьма значительна, и не случайно, что христианство направило наиболее сильные удары именно на славянских богов: отказ от них, судя по всему, был непременным условием крещения и принятия новой веры.
Источники сведений о славянских богах довольно разнообразны, но среди них нет, строго говоря, ни одного прямого, достаточно полного и, главное, «внутреннего» (в данном случае представляющего саму языческую традицию) источника, который можно было бы признать вполне надежным и адекватным передаваемому содержанию. Поэтому информация о славянских богах в источниках заведомо неполна, а то, что все-таки описано, обычно дается в освещении «внешнего» наблюдателя с неизбежными ошибками, искажениями, вне соответствующего контекста.
В среде источников сведений о славянских богах особое место занимают средневековые письменные тексты: сочинение Прокопия «О войне с готами», VI в., и отдельные свидетельства более поздних византийских авторов, описания путешествий арабских авторов в славянские земли, средневековые хроники, анналы, исторические сочинения, ср. русскую начальную летопись, «Chronicon» Титмара Мерзебургского (~ 1012-1018 гг.), «Gesta Hammaburgensis Ecclesiae» Адама Бременского (~ 1074-1075 гг.), «Cronica Slavorum» Гельмольда (~ 1167-1168 гг.), три биографии Отто, епископа Бамбергского (сер. XII в.); скандинавские источники («Gesta Danorum» Саксона Грамматика /2-я пол. ХII в./, «Кnytlingasaga» /XIII в. о событиях с 950 по 1190 г./ и некоторые менее важные тексты); сочинения раннехристианской эпохи полемического характера (проповеди, обличении, слова против язычества) и т. п.; сюда же нужно отнести некоторые старые тексты с упоминанием славянских богов («Слово о полку Игореве», некоторые чешские памятники и т. д.); в качестве вторичных источников следует рассматривать сочинения, явившиеся существенно позднее, когда язычество было уже практически преодоленным, во всяком случае на уровне славянских богов, и авторы опирались на старые источники или на свою фантазию, подкрепляемую иногда античными параллелями (ср. «Historia Polonica» Яна Длугоша /сер. XV в./ как характерный пример, Меховский, Кромер, Бельский, Стрыйковский, Гванини, Орбини, Перссон, Густынская летопись, Герберштейн и т. п. — вплоть до первых «научных» опытов — Татищева и др.).
При оценке этих письменных источников сведений о славянских богах существенно проводить различие между сочинениями современными язычеству и написанными уже в христианскую эпоху, между описаниями, сделанными «изнутри» («Повесть временных лет») и «извне» (немецкие, датские хронисты, скандинавские саги, арабские географы и т. д.), между текстами на языке данной традиции и текстами на «чужих» языках (греческий, арабский, латинский, немецкий) и т. п.
Другим источником являются тексты народной словесности (сказки, песни, поговорки, пословицы, божба, проклятия и т. п.); в одних случаях они сохраняют уникальные сведения об отдельных богах и даже связанных с ними сюжетах или мотивах (ср. белорусские сказки с участием Пяруна), в других — сохраняют практически единственные упоминания о мифологических персонажах соименных богам (Дабог в сербской сказке или Мокошка в словенской); наконец, фольклорные тексты могут считаться источником и в том случае, когда они, сохраняя старую схему, заменяют в ней теофорное имя неким другим (ср. ритуальные песни с именами Ильи, Егория, Юрия, Юрая, Морены и т. п.).
В связи с последним случаем источником информации о действиях, атрибутах, и отдельных чертах славянских богов можно считать и всю совокупность народных верований, взятых в их наиболее архаической и устойчивой части: имена старых богов, как правило, отсутствуют, но исходная ситуация, рамка, внутри которой развертывается действие, сохраняется.
Особый род источников сведений о славянских богах — археологические находки; благодаря им стали известны многие святилища, ритуальные места, которые иногда с большим вероятием могут быть соотнесены с определенными божествами (ср. ритуальный комплекс на острове Рюген или Перынь в Новгороде), или же даже изображения самих богов (ср. ряд важных находок в Поднестровье, включая знаменитый Збручский идол).
Особый источник — языковая форма имени славянских богов; исходя из нее, можно обнаружить тот начальный локус, к которому принадлежал носитель данного имени, и другие трансформации соответствующего персонажа в родственных традициях; значение этого источника, открывающего выход из сферы языковой номинации в область сравнительно-исторической мифологии, в последние десятилетия чрезвычайно возросло; особенно велико оно, когда имя бога единственное, что известно о его носителе.
Сфера типологических сопоставлений может считаться подсобным инструментом, позволяющим расширить круг возможностей в интерпретации данного божества.
На основании всех этих источников в их совокупности вырисовывается общая картина языческих представлений о славянских богах. Пространственно-временные рамки этой картины — Slavia на рубеже I и II тысячелетия н. э. К этому времени христианство было уже официально принято в основных славянских землях (VII — конец Х, и поэтому языческие боги стали nomina odiosa. Но в большинстве славянских стран, исключая центры, язычество продолжало существовать в неофициальной сфере, вера в богов еще не была существенно поколеблена и, более того, борьба церкви с ними даже актуализировала тему славянских богов, особенно на Руси, где этот период «двоеверия» затянулся на несколько веков.
В пределах Slavia в это время можно говорить о двух центрах, где достаточно хорошо сохранялась вера в славянских богов. Речь идет о Киевской Руси на востоке и о землях балтийских славян на северо-западе. Славянские боги этих двух центров были описаны, когда воспоминания о них еще были живы. В отношении других территорий сведения о славянских богах весьма отрывочны и часто малодостоверны (Польша, Чехия) или практически отсутствуют (южные славяне).
Литература: Мифология: Статьи для мифологических энциклопедий. Т.2: П — Я, Топоров В.Н., Статья "Славянские Боги".
