В колядных песнях описывается прибытие на праздник святого Василия Кесарийского:
«На чем ему ездити? // На сивенькой свинки. // Чем погоняти? // Живым поросенком» (Терещенко, С. 118),
«На что мостить мосты? // Кому по ним ездить? // Василию по ним ездить. // На чем ему ездить? // На сивенькой свинке. // Чем ее погонять-то? // Цудуким поросенком» (Шейн 1898, № 1038),
«Мостите-ка мостик! // Кому по нем ехать? // Василию Щадру. // На чем ему ехать? // На сивой свинке, // На золотой щетинке» (Тульцева 2001, С. 51),
«желтенькой свинке на коротеньких ножках» (Корепова, С. 53),
«Мостите вы мост! // Кому по нем ездить? // Василию Шандрию! // На цём ему ездить? // На сивом свинёнке, // Цем ему погоняти? // Золотым пороснком, // Золотым ребёнком» (Соколов, С. 358),
«На чём он паедить? // На белай свинки, // На чёрнай чюрилки» (ШЭС, С. 73)
Некогда речь, определенно, шла вовсе не о христианском подвижнике:
«текст исключает толкование Василия как святого, путешествующего на свинье. Следовательно, Василий – только имя того, кому поют овсень. Образ Василия Кесарийского как почитаемого святого отсутствует и в этой русской колядке. В тех случаях, когда действительно упоминается имя Василия Великого, оно употребляется как обозначение зимнего праздника, даты народного календаря, но не в значении образа христианской религии» (Чичеров, С. 147)
Исследователи, отмечая явно нехристианскую обрядность празднования Нового Года и далекие от образа христианского святого черты народно-православного Василия Кесарийского, пришли к мысли, что речь могла идти об одном из отголосков культа Велеса:
«Можно указать еще и много других фактов, говорящих в пользу того, что на святки падает время какого-то праздника в честь домового (или, может быть, в честь его предшественника — скотьего бога?). О том говорит, например, «свиной праздник» в день Нового года. Хотя теперь этот праздник связан с личностью св. Василия Кесарийского, но связь эта, конечно, позднейшая, и св. Василий заменил тут кого-то другого» (Зеленин ГП, С. 174)
Мнение Д.К. Зеленина разделяет Б.А. Успенский, приводящий в своей работе множество примеров, это предположение подтверждающих:
«Ритуальное угощение свининой в этот день, имеющее характер коллективной трапезы, по всей вероятности, восходит к жертвоприношению Волосу» (Успенский, С. 129-131)
Высокий статус призываемого персонажа виден из варианта, где вместо Василия упоминается Христос:
«На что мосты мостить? // Христу ходить» (ПКП, № 97)
А архаичное имя Овсень, относимое к теонимам (др.-инд. Ушас, лит. Усиньш), удержалось в других версиях:
«Кому кому ехать // По тому мосточку? // Ехать там Овсеню // Да Новому году!» (КОПС, № 84),
«Каму, каму ехыть? // Ехыть авсенькам // Да Новава года» (ШЭС, С. 73)
Версию о Велесе можно подкрепить указанием на тексты приглашений к рождественскому ужину Василия и Мороза, чей персонифицированный образ могущественного чародея хорошо известен сказкам (Бардин, № 195): блр. могил. «Васiль, Васiль, хадзi куццю есцi» (СД 1, С. 291),
рус. смол. «Марос, Марос Васильич, хади кутьти есть!» (Добровольский 4, С. 69)
Возможно, на связь со звездами указывает колядная песня, придающая Василию необычное «отчество»:
«Василий Звездин // По морю ездил, // Уронил перстень» (Минх, С. 90)
Море – типичное поэтическое сравнение для неба. А оброненный им перстень, в принципе, несложно сблизить с Полярной Звездой, допуская, что песня передает какой-то мифологический сюжет.
Наконец, сам приготовляемый для прибытия Василия/Велеса мост, больше, чем простая переправа:
«факт, что сосну, которая выше и зеленее всех, рубят, чтобы сделать мост для проезда «овсеня», «Христа», «Нового года» или Петра, Василия и др., – дает возможность усмотреть здесь отголоски известного у южных славян сюжета о дереве как «дороге», по которой спускается с неба «млад бог» с целью принести добро и богатство хозяину» (Виноградова, С. 166),
«мощение мостов в великорусской колядке может быть темным воспоминанием о небесном мосте, по которому боги сходили на землю» (Потебня, С. 396)
Этот мост, ни что иное, как хрустальный мост из тульской легенды, ставший Млечным Путем (Колчин, С. 10)
Таким образом, мы вполне можем допустить, что БМ – это Вепрь Велеса, его священное / ездовое животное. В индуизме таких животных определяют термином vahana «носитель» (снскр. vaha «восседать, ехать на чём-либо»). Так, ваханой Рудры является вепрь. «Золотой поросенок», которым Василий Шадр погоняет свою ездовую свинью, соотносится с Малой Медведицей. Расположение обоих Медведиц относительно друг друга тому не препятствует: если ручка БМ это хвост небесного Вепря, везущего Велеса, то Ковш ММ похож на объект, которым замахнулись, держа его за рукоять/хвост этого Ковша. Образ, безусловно, немного комичный, но наши пращуры, судя по их сатирическим произведениям и сценкам народного театра, без лишнего пафоса относились к своей вере, к сакральному, к самим Богам, позволяя жизнеутверждающему смеху озарять всё и вся.
