Данный текст вызвал обширную дискуссию в нашей Редакции, но мы решили все равно его опубликовать и донести до общественности. Вопрос религиозной принадлежности и идентичности является одним из острых в патриотическом движении, понимаемом в самом широком смысле. Поэтому мы призываем быть сдержанными в комментариях, мы будем за ними следить.

От автора: «Это тот случай, когда «мнение автора может не совпадать с мнением автора». То есть я постарался собрать эти тезисы воедино, при том что, на мой взгляд, некоторые из них должны в первую очередь волновать славяно-русских язычников, а для меня лично они на периферии. Возможно, некоторые моменты я упустил, но для этого и существует дискуссия».

В рамках нашего выступления мы более детально рассмотрим проблему взаимоотношений «православие vs. язычество», выразив её в серии тезисов и возможных сценариев решения. На дискуссионной основе.

Экспозиция

I. После развала СССР русские лишились своей «большой идентичности», независимо от позитивных или негативных оценок советского периода. Новая Россия отказалась от идеологического компонента и не смогла предложить большую повестку, сделав ставку на формирование «гражданского общества» и «российской нации», то есть речь идет о симулякрах. В этих условиях русские люди начали искать корни своей идентичности в разных идеологиях: ностальгический коммунизм, православный монархизм, национализм различных видов, либеральное западничество, и наконец часть населения обратила свой взор к архаическим пластам русской истории — к языческой традиции как форме религиозной идентичности.

II. Де-факто зарождение этого движения начинается в позднесоветский период. Спекуляции о «проекте КГБ» являются наивной конспирологией, которая в 1990-е и 2000-е годы трансформировалась в «проект ЦРУ» [1]. Корни такого заблуждения лежат в том, что КГБ, как и положено этой структуре, держало руку на пульсе общественных движений и имело свою агентуру. Но это не является основанием для утверждений о кабинетной креатуре. Здесь же можно вспомнить о «сергианстве» и выдвинуть встречный тезис о том, что вся история Церкви с XX века по сей день — это проект НКВД/КГБ, лишенный благодати и чистой апостольской преемственности. Но этот разговор будет априори контрпродуктивным. На самом же деле для православия сам факт того, что язычество является привлекательным для русских людей, является болезненным, из-за чего появляются попытки его демонизировать или списать на чужую злую волю.

III. По данным исследовательской службы «Среда», причисляющих себя к «язычеству» в России — от 1,2% населения, это примерно 1 734 000 человек при населении России в 144 500 000 человек. По другим данным, язычников ещё больше, особенно в крупных городах. Проблема заключается в том, что в России нет беспристрастной и объективной религиозной статистики, поэтому любые цифры всегда можно поставить под вопрос. По данным той же «Среды», воцерковленных православных в России не более 41%, что в два раза ниже озвучиваемых РПЦ цифр. Язычники представлены практически во всех сферах общества: молодежь, студенты, учителя, врачи, сотрудники органов, армия, образование, сфера культуры, рабочие профессии, бизнес и т. д. и т. п.

IV. Помимо русских людей, которые выбирают язычество как свою религиозную идентичность, в России проживает множество народов, для которых их аутентичные (языческие) традиции являются основными и единственными. Это Удмуртия, Карелия, Кавказ (осетины), народы Сибири (шаманизм на Алтае, в Туве, Бурятии), народы Севера и Дальнего Востока. Вопрос язычества затрагивает и их в том числе как основу их самобытности и уникальности. Речь идет о плюральности культур, логосов, о «цветущей сложности» применительно к этнорелигиозным сообществам, проживавшим на территориях России до прихода сюда русских людей и в соседстве с ними. Вопрос об их соучастии, сохранении и защиты ими своих традиций не должен пролегать через колониальную формулу «сначала крещение, потом — разговоры».

V. Шире, речь идет о том, что перед православными верующими, перед Церковью со всей серьезностью встает вопрос о Другом, об отношениях с Другими. В социологическом, политическом, культурном и общественном измерениях вопроса.

VI. Далее, принципиальным врагом сегодня является глобализация, распространение Запада в планетарном масштабе и все более укореняющийся Постмодерн. В противостоянии этому врагу язычество как набор традиций, связанных с этносом, месторазвитием и культурой (локальность против глобальности), является естественным союзником и подспорьем. Противостояние глобализации, прогрессу и Постмодерну — это та потенциальная общая платформа для взаимодействия. В книге «Четвертый Путь. Введение в Четвертую политическую теорию» Александр Дугин признает легитимность обращения к дохристианским традициям в поисках идентичности и ресурсов противостояния глобализму и либерализму.

Проблемные вопросы

В адрес язычников у христиан есть ряд вопросов, некоторые из которых действительно правомерны, но большинство из них — это наши сугубо внутренние проблемы и внутритрадиционные дискуссии.

I. Проблема преемственности, трансляции традиции. Вопрос давно закрытый в языческом сообществе. Христианизация никогда и нигде не означала одномоментного и поголовного крещения и смены веры, процесс проникновения новой религии в широкие народные массы, включая и коренную перестройку мышления на основе другой онтологии и аксиологии, занимает многие века. В разных вариантах традиция дошла до наших дней подпольно в фольклоре в виде двоеверия, или т. н. «народного православия», оно сохранилось практически до наших дней. Как отмечает в эссе «Первобытное мышление» традиционалист и ученик Рене Генона Ананда Кумарасвами: «Пока фольклорный материал передается, он способен стать основой, на которой может быть сделана надстройка полного инициатического понимания». В виде философского двоеверия языческая мудрость инкорпорирована во все тело христианства с самого его догматического оформления на Вселенских соборах, но и без этого языческие структуры мышления прошли сквозь истории в виде наследия платонизма/неоплатонизма. Обращение к язычеству и мифам в культуре Европы и России известно повсеместно. Возрождение язычества предпринималось в эпоху Ренессанса (Гемист Плифон), встречается в романтизме, немецком движении фёлькише (с оговорками). В русской культуре народническими (= языческими) мотивами пропитана значительная часть поэзии (Клюев, Есенин, Хлебников) и философии (Иванов, Мережковский) Серебряного века. С опорой на философию традиционализма Ю. Эволы, А. Кумарасвами, М. Элиаде, А. де Бенуа и К. Клири задача адекватного возрождения язычества имеет все шансы и перспективы на самый благополучный исход. Де-факто это уже свершается на наших глазах последние десятилетия.

II. В истории православной церкви также есть моменты, которые ставят под сомнение всю полноту преемственности и наличие в ней инициатического измерения (благодати): церковный раскол на никониан и старообрядцев в XVII веке; синодальный период 1700—1917 годов; разгром Церкви после Революции и период атеизма; сергианская Церковь; возрожденная Русская Православная Церковь в 1990-е годы. Целостность, непротиворечивость и транслируемость Церкви между этими периодами вызывает сомнения. Всё это подводит к тому, что вопрос о передаче, об аутентичности структур — тупиковый и непродуктивный, он имеет смысл лишь как факультативный историографический диалог.

III. Ортодоксия и гетеродоксия. Христианство обладает своей догматикой, корпусом священных писаний и преданий, каноном. Отступления от него ведут к маргиналиям, внутрицерковным течениям и сектам, в крайнем случае приводящим к ересям и оформлению сект-раскольников. Христианство выражает идею централизованной ортодоксальности — стремление к унификации и универсальности. Язычество выражает гетеродоксальность. Та или иная языческая традиция не всегда имеет конкретную «Библию», но всегда имеет мифы, культурное наследие и т. д. В рамках одной традиции возможны в разной степени обособленные (родом деятельности, например) культы различных Богов или духовные практики. Это подводит нас к тому, что частая критика язычества аргументами «покажите ваши священные книги» или «где ваша унифицированная структура-церковь» нелегитимны в силу различных природ организационного устройства наших религий. Гетеродоксальное устройство языческих традиций не лучше, не хуже, не более отсталое и менее прогрессивное, чем христианское — оно просто Другое. Но все же мы упомянули «доксу», и гетеродоксия не означает повального синкретизма и легитимности New-Age симулякров, псевдоязыческих спекуляций или креатур в духе «макаронного монстра». Если в авраамических религиях границы канона и ортодоксии обозначены жестко, то в язычестве они, хоть и более подвижны и шире в целом, тоже присутствуют. Проблема четкого разграничения язычества и псевдоязычества (science freaks, псевдонаучные спекуляции на почве хронологии, истории, лингвистики, мифологии и т. д.) решается как раз с опорой на языческий традиционализм. Этому посвящено уже несколько аналитических работ[2], в самом языческом сообществе ведется работа по очистке рядов от лжеученых и их последователей; необходимость разграничения [нео]язычества и псевдоязычества кулуарно признают и религиоведы. Идеи о создании «языческой церкви», т. е. централизованной унифицированной официальной организации в языческой среде идут давно, но пока это не представляется столь необходимым проектом.

IV. Проблема влияния Модерна и Постмодерна на общество, на религиозные доктрины и общины — общая для всех, здесь и христиане, и мусульмане, и буддисты, и язычники (как русские, так и представители коренных народов) — все в одних неблагоприятных условиях. Каждый решает свои внутренние проблемы.

V. В беседе с настоятелем Софрониевой пустыни о. Владимиром Цветковым летом 2018 года мы затронули проблемную тему: как могут православные на богослужениях поминать своих предков или близких, которые когда-то являлись или являются прямо сейчас язычниками (шире — инославными) и молиться за них? Позиция «не поминать тех, кто не во Христе», то есть резать свой род (шире — историю России), априори должна быть неприемлемой. Но тем не менее вопрос открыт. В целом среди рядовых язычников, самых обычных людей, высок потенциал религиозной терпимости.

VI. Язычники по своей сути — акценты на род, семью, место проживания/Родину, культуру, сакральное и миф — склонны к консерватизму и антиглобализму, антиурбанизму. Либеральные тенденции, «культурный марксизм» — это грубые и очевидные инфильтрации Постмодерна в языческие сообщества и их разложение. Подробный анализ этому явлению дан в двухтомнике «Polemos»[3]. К тому же проведенный летом 2018 года опрос язычников-родителей о воспитании согласно традиции в условиях современности выявил, что более половины опрошенных родителей крайне негативно оценивают влияние массовой западной поп-культуры, гаджетов, интернета на воспитание детей . Здесь мы вновь сталкиваемся с проблемой влияния западной лево-либеральной культуры на общество и религии. Так, известно, что в протестантстких приходах уже служат представители ЛГБТ-сообщества (пасторы-геи), но это не повод говорить, что христианство — это религия для ЛГБТ. Аналогичная ситуация и с язычеством, где некоторые организации вероломно идут против прямых табу, изложенных в мифах и закрепленных в культуре и истории. Но они не выражают позицию и доктрину всего язычества, а являются просто ренегатами.

VII. Более того, ведущие идеологи и крупные объединения языческого возрождения на Западе тоже опираются на традиционализм Ю. Эволы, поддерживают контакты с Новыми Правыми (А. де Бенуа, GRECE), средой Alt-Right, идентаристами и консерваторами. То есть являются сознательными антиглобалистами, антимодернистами и потенциальными союзниками.

VIII. Начиная с 2014 года очень много язычников (самых разных толков) с первых дней участвовали и участвуют в события в Крыму и на юго-востоке Украины. Люди воевали, работали, перечисляли деньги, погибали и т. д. — люди приняли идею «Русского мира» и пошли за нее воевать, при этом будучи язычниками. То есть люди внесли свой вклад кровью, а в России их демонизируют и вычеркивают из участников только по религиозному вопросу. По обе стороны конфликта на юго-востоке Украины сражаются люди самых разных конфессий, поэтому нельзя утверждать, что религиозный фактор является ведущим в конфликте. Эта позиция выборочной героизации обнажает лицемерие и тоже является проблемой.

IX. В ходе личных бесед с верующими и духовенством на вопрос «Что опаснее для России: радикальный исламизм или язычество?» многие отвечали — «язычество». Здесь стоит заметить, что такого явления, как международный языческий терроризм, не существует в природе, в отличие от запрещенного в РФ «Исламского Государства»*.

X. Тематика русских ценностей так же не чужда язычеству. Почитание родителей, старших предков, опека и правильное воспитание детей, многодетность и шире — культ рода являются фундаментальными частями славяно-русского язычества, которые наследуется и проявляется во всей истории и культуре России. Также язычники интерпретируют акцию «Бессмертный полк» как современное проявление культа предков и участвуют в нем. Возвращаясь к опросу о воспитании мы увидим, что в числе наиболее опасных и вредных для воспитания и образования детей факторов родители-язычники называют влияние массовой западной поп-культуры, гаджетов и интернета — вещи и явления, которые справедливо критикуются консерваторами самых разных идеологических оттенков.

XI. Для современного русского язычества (думаем, мы вправе сказать и от лица коренных народов в том числе) программа оптимум — это свобода жить и исповедовать свою традицию, принимать деятельное конструктивное участие в жизни общества, в социальных проектах и патриотическом движении. Признание в правах, реабилитация и легализация язычества как одной из традиций, которую исповедуют в России (и русские, и коренные народы), по факту является залогом и гарантом большей стабильности в обществе. Упразднение социально-уголовного прессинга выводит из тени потенциальных маргиналов и устраняет условия для возможных преступлений.
Движение к этому можно начать с инициации общественной дискуссии, проведении круглых столов и в целом через налаживание диалога в формате «без предварительных условий». Как ни крути, но и православным, и язычникам жить в одной стране. Поставить 1,7 миллиона человек за пределами правового поля и систематически их демонизировать[4] — это закладывать мину замедленного действия в обществе. Всё это — трудные и долгие процессы, требующие больших усилий ото всех сторон. Надо быть готовым, что в этом диалоге и в жизни в целом не будет сплошных совпадений «ста из ста», согласия по всем пунктам. Это надо понимать, быть готовым к этому и принять это.
Пока же раздаются только редкие голоса и происходят эпизодические конструктивные беседы.

Е. Нечкасов специально для альманаха «Солнце Севера. Цельность русского бытия».

[1] За десятилетие активной жизни, работы и изучения внутри русскоязычного язычества нам неизвестны факты прямого финансирования языческих организаций правительствами иных стран.

[2] Askr Svarte «Polemos: Языческий традиционализм», Ален де Бенуа «Как можно быть язычником», Коллин Клири «Взывая к богам» и др.

[3] См. также статью Askr Svarte «Идентичность язычника в XXI веке», где описывается три магистральных течения в современном язычестве на Западе (актуально и для РФ): универсализм/постмодернизм — folkish/этноцентризм и консерватизм — трайбализм/малый этнизм. Альманах «Warha #5», 2018.

[4] Яркий пример безнаказанного языка вражды, попадающий под все существующие уголовные статьи об экстремизме, демонстрирует протоиерей Дмитрий Смирнов.

*Экстремистские и террористические организации, запрещенные в Российской Федерации: «Свидетели Иеговы», Национал-Большевистская партия, «Правый сектор», «Украинская повстанческая армия» (УПА), «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ДАИШ), «Джабхат Фатх аш-Шам», «Джабхат ан-Нусра», «Аль-Каида», «УНА-УНСО», «Талибан», «Меджлис крымско-татарского народа», «Мизантропик Дивижн», «Братство» Корчинского, «Тризуб им. Степана Бандеры», «Организация украинских националистов» (ОУН), С14 (Січ), ВО «Свобода».

Поиск

Журнал Родноверие