В одной из своих предыдущих заметок («Огонь и огни. Проблема интерпретации источников» https://novoyazychestvo.ru/ogon-i-ogni-problema-interpretacii-istochnikov.html ) я изрядно загнался на почве стремления к достоверности. Ответ на ключевой вопрос, поставленный в ней («Что делать с проблемой интерпретации источников?»), я привёл позже — см. «О путях конструирования славянского новоязычества», а также «Несколько слов о достоверности» (https://novoyazychestvo.ru/neskolko-slov-o-dostovernosti.html ). Здесь же я хочу немного порассуждать о примерах, которые я использовал в этом тексте для иллюстрации поставленной проблемы.
Я писал: «Схожая ситуация возникает, когда мы собираем сведения об Отце-Небе и Месяце. Дело в том, что в народной традиции параллельно представлениям, согласно которым есть один Месяц и один Отец-Небо, существуют и другие — о двенадцати братьях-месяцах и нескольких небесах. Соответственно, когда мы видим в источнике слова «месяц» и «небо» это ещё не означает, что речь обязательно идёт именно о тех Месяце и Небе (единственных в своём роде), чьи образы мы пытаемся собрать (..)».
Что касается Неба — насколько мне известно, когда в народной традиции фиксируются представления о многочисленных небесах (или многоуровневом, многослойном небе), речь всегда идёт о космологии, об устройстве мира: «Широко распространены верования о многочисленности и многоуровневости небес: чаще всего говорится о семи небесах (или их слоях, складках), что восходит к древним книжным источникам и апокрифическим текстам. По ю.-слав. представлениям, на «горнем» Н. находится Божий престол, там обитают ангелы, святые, души праведных; оттуда Бог и вся его «сила небесная» наблюдают за земной жизнью и дея-ниями людей: через солнце — Божье око (босн.) или же по отражению в Н.-зеркале (болг.). На нижних небесных этажах помещаются грешные души. К нижнему своду Н. прикованы звезды, там размещаются небесные стихии — дождь, град, ветер и пр. (болг.). Иногда встречается поверье о существовании трех небес: первое — ближайшее к людям и доступное зрению; на втором расположен рай; а на третьем пребывают Св. Богородица и Иисус Христос (болг. родоп.). По мнению сербов, Н. состоит из двух слоев: первое Н. — легкое, облачное, населенное разными духами и демонами; второе Н., расположенное выше первого, сделано из твердого материала, и там пребывает Бог». [СДЭС. Том 3. Стр. 378] Небо здесь — определённый локус, место. Я не знаю ни одного примера славянского фольклорного текста, из которого бы однозначно следовало, что множественные небеса или различные уровни неба воспринимались как отдельные субъекты, а не только в качестве локусов, — когда Небо выступает как действующее лицо мифа или адресат обращения, о нём говорится в единственном числе. Поэтому я считаю маловероятным, что в источниках под «Отцом-Небом» подразумевается не бог всего неба, а бог только одного из небес.
Представление о двенадцати месяцах упоминается в сборнике П. П. Чубинского: «[Ушицкий уезд] (…) Луна — по народному понятию — двенадцать братьев «місяців», назначенных Богом для отправления своих обязанностей во время одного года. Состояние погоды и природы в каждом месяце выражает характер месяца, находящегося на небе; наприм. Март — презлой и прекапризный месяц, Май — добрый и ласковый». [Труды этнографическо-статистической экспедиции в западно-русский край, снаряж. ИРГО. Юго-запад. отдел. Материалы и исследов., собранные д. чл. П. П. Чубинским. Т. 1: [Верования и суеверия. Загадки и пословицы. Колдовство]. СПб: 1872. Стр. 8-9] Ср. также в словаре «Славянские древности»: «Подобно другим единицам времени (временам года, дням недели, праздникам), М. претерпевают в народной традиции персонификацию: им приписываются разнообразные «человеческие» действия (ср. присловья типа серб. «Сечко сече, марта дере, лажи-трава коже бере» [Февраль сечет (рубит), март дерет (обдирает), апрель кожу берет (собирает)] — Деб.ОКП:257), они соперничают друг с другом, вступают в родственные отношения (ср. бел. «Листапад — вераснёўски ўнук, кастрычнiкаў сын, зiме бацюхна ридны» — Лоз, БНК:176). В верованиях сербов март — единственный из месяцев, персонифицируемый в женском образе, он считается побратимом апреля, который одолжил марту три последних дня, отличающихся переменчивой погодой. [СДЭС. Том 3. Стр. 240]
Вполне очевидно, что двенадцать месяцев — это персонификации периодов времени. Согласно народному верованию, приведённому в книге Чубинского, каждый из них является ещё и олицетворением небесного тела (луны) — но в этом аспекте они, по-видимому, ничем не отличаются друг от друга.
Мне удалось найти в каталоге Березкина несколько поверий, схожих с тем, которое упоминает Чубинский (этот мифологический мотив встречается у славян довольно редко, насколько я могу судить): «македонцы: Ценев 2004 [каждый месяц рождается новый Месяц] (…) русские: Колчин 1899: 6 (Тульская губ.) [Солнце ездит на огненном коне; у нее есть несколько сестер, которые при объезде неба поочередно сменяют друг друга], 12 [затмения бывают от того, что Солнце и Месяц, чередуясь со своими братьями и сестрами, сменяются]; Н. Х. 1892 (Калужская губ.) [12 братьев убили тринадцатого, тот стал Месяцем; каждый из братьев-убийц носит его в течение месяца; когда Месяц перерождается, на нем меняют платье (то же по архивному тексту Белова 2004a, № 213: 125)]: 212». [Березкин Ю. Е., Дувакин Е. Н. Тематическая классификация и распределение фольклорно-мифологических мотивов по ареалам. A39A. Двенадцать месяцев. Источник: http://www.ruthenia.ru/folklore/berezkin/] Однако и из этих описаний понятно, что в качестве олицетворений луны множественные месяцы одинаковы. Они появляются на небе в разное время, но этим их отличия и исчерпываются.
Поэтому, когда мы собираем образ нашего новоязыческого бога-Месяца из народных представлений о персонифицированном Месяце (небесном теле), для нас не имеет значения, говорится ли в том или ином тексте об единственном Месяце или об одном из многих. Так или иначе, речь идёт об олицетворении луны. И, так как в этом аспекте множественные месяцы не отличаются друг от друга, мы вполне можем использовать поверья, которые, возможно, относятся к ним. К примеру, если мы читаем в источнике, что к Месяцу обращались с просьбой о здоровье — какая нам разница, считал ли информатор, что на небе есть только один Месяц, или что их много, но любой из них может дать здоровье просящему? Для нас важно другое — в народных верованиях есть связь между Месяцем и здоровьем. Эту связь мы можем принять, а веру во множественность месяцев — отбросить.
Напомню, что наши образы «стихийных богов» — это конструкты, собранные из фрагментов разных локальных традиций. Не факт, что хотя бы в одной из них одновременно присутствовали все использованные нами элементы. Однако это укоренённые в традиции конструкты. Основанные на том, во что наши предки действительно верили.
Я писал: «(…) Огонь и огни упоминаются в одних и тех же текстах. Но кто эти другие огни? Божества низшего ранга, как ветры по отношению к старшему из них? (…) Духи? (…) из контекста остальных свидетельств неясно, идёт ли в них речь об Огне — боге, огне — божестве низшего ранга (гипотетическом) или об огне — духе».
Здесь под термином «божества» я подразумеваю мифологических персонажей, занимающих промежуточное положение между богами и духами. Обычно в той или иной «сфере влияния» один бог, при этом божеств там может быть несколько, а духов — множество.
В славянском фольклоре и этнографии есть тексты, которые говорят об Огне-боге, есть свидетельства об огнях-духах. Мне удалось найти белорусский заговор от пожара, в котором упоминаются, по всей видимости, огни-божества:
«На горе-вострови стоиць божий дом, у том доми стояць три `постолы: Василь и Марцияний и святый Антония, и дзержуць у руцах по свячи из яраго воску, и упрашуюць старшаго царика Агена: унимайця вы своих одзинатцаць братов, и сами дванатцатыя унимайцеся!» [Романов Е. Р. Белорусский сборник. Выпуск пятый. Заговоры, апокрифы и духовные стихи. Витебск, типо-литография Г. А. Малкина, 1891. Стр. 158]
Есть также источники, из которых непонятно, о каком «огне» идёт речь.
Однако, в языческих религиях божества и духи, связанные с какой-либо частью мироздания, нередко близки (по своему образу и функциям) к управляющему ей богу. Вот, к примеру, описание божеств грозы в индийской мифологии:
«Маруты (др.-инд. Marut), в ведийской и индуистской мифологии божества бури, ветра, грома и молнии (…) М. составляют целую группу божеств, их трижды семь, трижды шестьдесят (или всего семь: Ваювега, Ваюбала, Ваюга, Ваюмандала, Ваюджвала, Ваюретас и Ваючакра, разные виды ветров). Среди них нет старших и младших, они одинаковы, как близнецы, единодушны. М. — братья. (…) М. изображаются прекрасными юношами, они огненны, могучи, на них сверкающие одежды; их оружие — золотые топоры, копья-молнии, луки и стрелы, дубинки, ножи; они мчатся на колесницах, запряжённых антилопами или лошадьми, по воздуху, по небу, через горы и деревья, от подземного царства до небесного. Тогда они ужасны, дики, полны гнева. Когда М. мчатся, раскалываются скалы и горы, гнутся деревья, сотрясаются крепости, ревёт небо, земля дрожит от страха, делается темно. М. изливают дождь (иногда фигурально: пот, жир, мёд, молоко), подымают шум, вызывают гром и молнии, ветер, образуют туманы, заставляют течь водные потоки, громко поют (ср. связь их с певцами). У М. просят лечебных средств, дождя, богатств, скота, славы, освобождения, а также пощады от убийства. Толпа М. обычно сопровождает Индру, особенно на битву». [Мифы народов мира. Маруты. Источник: http://cult-lib.ru/doc/dictionary/myths-of-the-world/fc/slovar-204-3.htm#zag-1910]
Сравните:
«Индра (др.-инд. Indra, корень слова, вероятно, обозначал силу, плодородие), в древнеиндийской мифологии бог грома и молнии, глава богов (…) Он рождён для битв, мужествен, воинствен, победоносен; он — бог битвы, участвует в многочисленных сражениях против демонов или против чуждых ариям племён. (…) Сражающиеся стороны взывают к И., прося победы, славы и добычи. (…) Он (…) освобождает реки и потоки, которые бегут от него в страхе, пробивает каналы, повелевает потоками; (…) Вместе с тем И. связан и с плодородием. И. приносит процветание, урожай, долголетие, мужскую силу, богатства, скот. По отношению к человеку, к ариям в особенности, И. дружелюбен, щедр и благ, всегда готов прийти на помощь». [Мифы народов мира. Индра. Источник: http://cult-lib.ru/doc/dictionary/myths-of-the-world/articles/42/indra.htm]
Полагаю, из этих текстов ясно, что у марутов много общего с индийским Громовержцем Индрой.
Другой пример — Пан и сатиры в греческой мифологии:
«Пан (Πάν), в греческой мифологии божество стад, лесов и полей. (…) Вместе с сатирами и силенами П. в числе демонов стихийных плодоносных сил земли входит в свиту Диониса. Как истинный спутник Диониса, П — миксантропичен: он козлоног, с козлиными рожками, покрыт шерстью (Hymn. Horn. XI 37). Он известен своим пристрастием к вину и веселью. Он полон страстной влюблённости и преследует нимф. (…) П. входит в число олимпийских богов, он упоминается вместе с Зевсом и Аполлоном (Aeschyl. Agam. 56)». [Мифы народов мира. Пан. Источник: http://cult-lib.ru/doc/dictionary/myths-of-the-world/fc/slovar-207-1.htm#zag-2349]
«Сатиры (Σάτυροι), в греческой мифологии демоны плодородия, составляющие вместе с силенами свиту Диониса. Они териоморфны и миксантропичны, покрыты шерстью, длинноволосы, бородаты, с копытами (козлиными или лошадиными), лошадиными хвостами, с рожками или лошадиными ушами, однако торс и голова у них человеческие, символом их неиссякаемого плодородия является фаллос. Они задиристы, похотливы, влюбчивы, наглы, преследуют нимф и менад (Hymn. Hom. IV 262 след.). Они забияки, любят вино». [Мифы народов мира. Сатиры. Источник: http://cult-lib.ru/doc/dictionary/myths-of-the-world/fc/slovar-209-3.htm#zag-2695]
Подобное есть и у славян:
«Речка Чарнолутка! Откуль ты цекла: с усходу на заход, ис-под лунных зорь, с-под жаркаго сонца и с-под яснаго месика, — што ты вымывала крутыя беряги, жовтыя пяски, сырое кореньня, белое каменьня, чорное кременьня. И вымывай жа ты з раба божия уроцы (..) Вымывай жа ты на Чарнолутку ряку, а Чарнолутка ряка у Беседзь-Аксюту, а Беседзь-Аксюта у Сож-Максим, а Сож-Максим у Непр, а Непр у моря, а моря у киян-моря. На кияни-мори там жа вам, уроцы, короваць цесовая и пярины пуховыя, и подушки цвилёвыя; и польно вам у рабе божиим красоватца, — там вам красованьня, пребываньня, и там вам Калина пива наварила и мёду насыцила, амин». [Романов Е. Р. Белорусский сборник. Выпуск пятый. Заговоры, апокрифы и духовные стихи. Витебск, типо-литография Г. А. Малкина, 1891. Стр. 150]
В этом заговоре духа реки просят об исцелении (в славянской традиции это одна из функций Воды). К тому же, эта просьба даже по форме почти идентична традиционным обращениям к Воде.
Вот ещё несколько аналогичных текстов:
«Царь Донской, дедушка Водяной, дай водицы ключевой на уроки, на призоры, на прикосы, на ветряные переполохи. С раба Божия (имя) смой, сполощи уроки, призоры, прикосы, родимцы, паралимцы. Из ясных очей, из черных бровей, из ретивого сердца, из буйной головы, из костяной, из резвых ног, из белых рук, из всех суставов, из полусуставов — смой, сполощи». [Русские заговоры и заклинания. Материалы фольклорных экспедиций 1953-1993 гг. Под редакцией профессора В. П. Аникина. М., Издательство Московского университета, 1998. Источник: http://ethnomap.karelia.ru/charm_text_long.shtml?source_id=432]
«Матушка Мезень, быстрая река, бежишь и течешь со семидесяти гор, с семидесяти ручьей, обсыпаешь, омываешь круты берега, желтые пески, так же и омой у рабы Божьей Ольги кручину-тоску с ясных очей, с черных бровей, с ретивого сердца (…)». [Русские заговоры и заклинания. Материалы фольклорных экспедиций 1953-1993 гг. Под редакцией профессора В. П. Аникина. М., Издательство Московского университета, 1998. Источник: http://ethnomap.karelia.ru/charm_text_long.shtml?source_id=432]
«Выйду я, раба Божья, из ворот в ворота, прийду к реке Онеге. Река Онега, ты бежишь по течению, моешь, смываешь черное коренье, серое каменье, крутые бережочки, желты мелкие песочки. Омой у раба Божия все прикосы, монокосы, ветряны переломы и людские оговоры (…)». [Русские заговоры и заклинания. Материалы фольклорных экспедиций 1953-1993 гг. Под редакцией профессора В. П. Аникина. М., Издательство Московского университета, 1998. Источник: http://ethnomap.karelia.ru/charm_text_long.shtml?source_id=432]
Следовательно, даже если из текста того или иного источника неясно, о каком «огне» идёт речь, есть вероятность, что содержащиеся в этом тексте представления относятся и к богу, и к божествам, и к духам.
Завершить же эту статью я хотел бы цитатами из античных философов, перейдя таким образом от мифологии к теологии:
«Другой род, примыкающий к богам, — это род демонов, который значительно ниже, чем род богов, и следует за ним, поскольку не обладает первичным действием, но служит доброй воле богов». [Ямвлих. О египетских мистериях. М.: «Алетейа», 2004. Стр. 29]
«(…) от кругооборота Гелиоса зависит все то, что участвует в Гелиосовых истечениях (я имею в виду не только лучшие, чем мы, роды, но и число душ, животных, растений и камней), с Гермесовым связано все то, что восприняло своеобразие данного бога, и с другими богами дело обстоит точно так же. В самом деле, все соответствующие боги оказываются вождями и архонтами во Всем, и их окружает множество ангельских чинов, племен демонов и ратей героев, а также весьма многочисленные частные души, разнообразные роды смертных живых существ и различные растительные силы. Все названное стремится к собственным вождям (…)». [Прокл. Платоновская теология. СПб.: РХГИ; «Летний сад», 2001. Стр. 439]
