Фото Инессы Юшковской
Любопытное мероприятие прошло в Президентской библиотеке. 60 северян разного возраста — от школьников до пенсионеров — писали диктант на 14 родных языках коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока.
Организаторами очного этапа этой образовательно-просветительской акции стали петербургское отделение Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ (АКМНСС и ДВ), Центр традиционных знаний и языков коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, а также Ассоциация преподавателей родного языка и литературы коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Был и заочный этап, в нем приняли участие более трех тысяч россиян из разных регионов, а также жителей других стран — они писали под диктовку тексты на 24 языках. Как в России сохраняют исчезающие наречия, «Санкт-Петербургским ведомостям» рассказала Нина ВЕЙСАЛОВА, вице-президент АКМНСС и ДВ, директор Центра традиционных знаний и языков малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока.
— Нина Глебовна, расскажите, пожалуйста, о вашей ассоциации.
— Нашему общественному движению более тридцати лет. Ассоциация была образована в марте 1990 года на I съезде народов Севера, только называлась тогда Ассоциацией народов Севера СССР и объединяла 26 народов. В ноябре 1993‑го она была зарегистрирована как общественно-политическое движение «Ассоциация коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации». А в июле 1999‑го прошла перерегистрацию в Минюсте как общероссийская общественная организация.
Ассоциация ставит своими задачами защиту прав и интересов коренных малочисленных народов Севера, содействие в решении их социальных, экономических, экологических проблем, сохранение культурного и языкового наследия, а также исконной среды обитания и традиционного образа жизни коренных малочисленных народов Севера. Мы помогаем реализовать их права, гарантированные российским законодательством.
— Вы сказали, что в 1990‑м ассоциация объединяла 26 коренных малочисленных народов Севера. А сейчас их сколько?
— Федеральный перечень утвержден правительством, в нем сорок народов. Это алеуты, алюторцы, вепсы, долганы, ительмены, камчадалы, кереки, кеты, коряки, кумандинцы, манси, нанайцы, нганасаны, негидальцы, ненцы, нивхи, ороки, орочи, саамы, селькупы, сойоты, тазы, теленгиты, телеуты, тофалары, тубалары, тувинцы-тоджинцы, удэгейцы, ульчи, ханты, челканцы, чуванцы, чукчи, чулымцы, шорцы, эвенки, эвены, энцы, эскимосы, юкагиры. Их численность, согласно последней Всероссийской переписи населения, составляет почти 257,9 тыс. человек, организованных в 33 региональных и этнических объединения. Ассоциация полномочно представляет эти народы на международном и федеральном уровнях.
В нашей Конституции есть две статьи — 62‑я и 79‑я, которые гарантируют права и защиту интересов коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, а также защиту исконной их среды обитания с учетом исторических мест проживания. Каждый из этих сорока народов насчитывает менее 50 тысяч человек. То есть и они, и их культура, языки находятся в зоне риска исчезновения.
— Только в зоне риска? Или уже есть утраты?
— Не так давно ушел из жизни последний носитель алеутского языка. Этот народ проживает на Командорских островах Камчатского края. И сегодня уже никто не говорит на его языке.
— То есть алеутский язык умер вместе с последним своим носителем?
— Нет. Но он стал неактивным, ушел в пассивное пользование. Теперь это язык научного исследования.
— Возможен ли обратный путь?
— Да, у каждого языка всегда есть вероятность возрождения.
— Были прецеденты?
— Слава всем нашим северным богам и духам — сегодня еще нельзя говорить, что наши коренные малочисленные народы совсем не говорят на своих родных языках, как это в свое время случилось с ивритом, языком народа мэн в Англии или маори в Новой Зеландии, которые совсем ушли из употребления, умерли, но потом были воссозданы. У нас те, кто живет в традиционной среде обитания (в тайге, тундре), кто занимается домашним северным оленеводством и рыболовством, кто ведет кочевой образ жизни, все говорят на родном языке. Но его вытеснение из повседневной жизни, из общения идет, к сожалению, очень быстро. Молодые люди задают, в общем‑то, правильные вопросы: зачем нам родной язык, с кем мы будем говорить на нем, где его применять, поможет ли он в строительстве карьеры? И начинают осваивать русский, английский, китайский и так далее… Но государство имеет определенные обязательства по сохранению этих языков, даже если сами народы относятся к этой проблеме недальновидно.
— И как оно выполняет эти обязательства?
— Россия на сегодня — единственная страна мира, которая приняла национальный план по сохранению и развитию языков коренных народов. Я являюсь членом глобального комитета ЮНЕСКО, и эта информация прозвучала на недавнем открытии Десятилетия языков коренных народов в Париже, она вошла в официальный доклад.
Международное десятилетие было объявлено в этом году. А мы свой план начали формировать за два года до этого и в 2022‑м его уже утвердили. В нем более четырехсот позиций. Указаны и приоритетные направления: цифровизация, культура, образование… Один учитель с учебником сегодня уже не может справляться со стоящими перед ним задачами. Чтобы привлечь внимание учащихся, требуются современные инструменты: электронные пособия, мультимедиа, различные интерактивные форматы обучения…
— Как‑то плохо совмещается в сознании образ холодной жесткой «цифры» с такой уязвимой и деликатной сферой, как уходящий язык малочисленного народа… Разве не человек, как носитель языка, должен быть на первом плане?
— Конечно. Мы можем издать тысячу учебников и принять тысячу планов, утвердить самые лучшие концепции, но если мы не будем поддерживать потенциал оставшихся активных носителей языков, не будем обращать внимание на людей, которые знают родные наречия в совершенстве, ничего у нас не получится. Надо мотивировать старшие поколения, чтобы они захотели передавать свои знания детям и молодежи. Один старейшина может научить десять, двадцать человек. Но чтобы он захотел эти знания передать, государство, общественные организации должны создать соответствующие условия.
Однако у нас закон не позволяет носителям родного языка, не имеющим педагогического образования, преподавать в общеобразовательных учебных заведениях. А что делать, если в поселке нет такого учителя, зато есть три бабушки, которые в совершенстве знают родной язык и культуру? Они‑то готовы и школьников обучать, и в детский садик прийти… Но нельзя.
— И какой выход?
— Мы рекомендуем Министерству просвещения пусть факультативно, внеурочно, но все же разрешить носителям языка передавать опыт. Чтобы они чувствовали свою нужность. Нужно не запрещать, а создавать условия, возможности.
Кстати, наш этнодиктант — одно из таких условий. Мы создаем площадку, на которой северяне, которые уже живут не в традиционной среде обитания, а в мегаполисе, могли бы прикоснуться к истокам родной культуры.
— На этнодиктанте были и школьники, и общественники, но много студентов и преподавателей…
— Это объяснимо. В Петербурге есть Институт народов Севера. Прежде ИНС был уникальной кузницей кадров для регионов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Но сегодня он, к сожалению, уже не выполняет эту функцию, не имеет того уровня, чтобы стать федеральной базой для обучения преподавателей родных языков, и на работу приходят дипломированные учителя со слабой языковой подготовкой. Значит, нужно что‑то менять — в методиках, в подходах…
— Что именно?
— Проблема в том, что сегодня язык в ИНС преподают как родной, а большинство приезжающих на учебу детей его практически не знают. Логично же, что его надо давать с нуля, как новый иностранный. Ну вот когда приходит ребенок в вуз и там начинает с нуля учить английский, он же за год овладевает разговорной речью. Так и языкам коренных малочисленных народов надо обучать. Надо находить и совершенствовать формы и методики, чтобы молодежь осваивала их. Укреплять и развивать языковые кафедры, технически их оснащать, увеличивать часы для изучения языка. Пока же мы на выходе из института получаем учителей, которые не могут в школе полноценно преподавать родной язык и не говорят на нем свободно. Это серьезная проблема.
— Несколько лет назад на одном из «круглых столов», посвященных теме языков коренных народов Севера, шла, помнится, речь о настоящем провале в издательской деятельности и остром дефиците книг и учебников на этих языках…
— Был такой провал. Не выходило новой качественной учебной литературы на языках малочисленных народов. Школы долгие годы занимались по советским учебникам, да и сейчас есть языки, которые изучают по пособиям советской системы. Они были замечательными для своего времени, но сегодня морально устарели. И они, опять‑таки, для владеющих языком. Сегодня нужны учебники нового формата, нового поколения — для не владеющих.
Работа по изданию учебной литературы в России идет активно. Выделяются средства, создаются авторские коллективы. Но есть другая проблема: интерес к языкам и культуре коренных малочисленных народов Севера начинают проявлять всевозможные организации, не имеющие к этому народу и этой культуре никакого отношения. Как только стало модным слово «Арктика», так появились сотни организаций с этим словом в названии. И все сразу стали «специалистами» и «экспертами» по Арктике, по коренным малочисленным народам Севера. Государство, на мой взгляд, должно жестче контролировать эти процессы.
Иногда мы (напомню — уполномоченная организация коренных малочисленных народов на федеральном уровне) удивляемся, когда финансы выделяются каким‑то буквально вчера созданным организациям. Эти новоявленные любители Арктики, бывает, научились лишь красиво расписывать проекты и концепции, и вот они уже учебники издают… Таких организаций много. Но так не должно быть: их нельзя всерьез воспринимать. Есть же авторские коллективы, эксперты, профессионалы и носители языков. Им надо давать возможность работать и проявить свой потенциал.
— Вы сказали о национальном плане по сохранению и развитию языков коренных народов на четыреста позиций. Про все не будем, но расскажите все же о наиболее важных, крупных проектах.
— В национальный план вошли и крупные проекты ассоциации — например, всероссийский этнодиктант, который в Петербурге прошел уже в четвертый раз и был приурочен к Международному дню родного языка. У ассоциации есть культурно-просветительский, патриотический проект «Песни Победы на языках коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ». Созданы оригинальные тексты перевода на языки малочисленных народов песни «День Победы». Сейчас в цифровом формате делаем его по принципу караоке, чтобы эти песни помогали детям выучить родной язык. Очень интересный литературный проект «Голос Севера» — это конкурс среди начинающих литераторов, он проходит раз в два года в номинациях «Проза», «Поэзия», «Детская литература». Мы уже провели три таких конкурса на языках коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, по их итогам издаем книги. У нас есть замечательный проект «IT-технологии для сохранения и продвижения языков»: делаем мультфильмы с озвучкой на родные языки, национальные стикеры со словами и фразами, самыми простыми и распространенными. Например, «здравствуйте», «спасибо», «как дела?» на языках коренных малочисленных народов. Это все делают сами ребята — молодежь, студенты.
Для нас важно, чтобы они — сами носители (или потенциально носители) этих языков и культур поработали и почувствовали свой личный вклад в общее дело сохранения культуры своих народов.
Материал опубликован в газете «Санкт-Петербургские ведомости» № 50 (7379) от 22.03.2023 под заголовком «Недальновидно быть как маори».
