Кто были героями германских мифов? Похожи ли германские народы на древних славян? Как написать книгу, предназначенную не только для широкой аудитории, но и для более требовательного читателя? Обо всем этом и многом другом я говорю с Артуром Шрейтером по случаю премьеры его последней книги «Герои германских мифов».
Артур Шрейтер — польский автор научно-популярных книг, писатель и публицист. Он окончил археологический факультет Варшавского университета по специальности «предыстория германских народов и языческая религия германских народов». Он пишет книги о верованиях германцев, истории борьбы славян с викингами, истории «варварских» народов древней Европы. Он является автором, среди прочего: книги «Германская мифология. Сказания о богах ледяного Севера», «Великий поход принца Рацибора. Завоевание замка Конунгахела славянами в 1136 году» или новейшее — «Герои германских мифов. Сигурд Убийца Драконов и другие Вельсунги. Его книга «Под языческим знаменем» получила награду читателей за лучшую историческую книгу 2014 года в номинации «Глаз исследователя» на плебисците «Historia Zebrana» портала Histmag.org и портала Granice.pl.
Мацей Заремба: Почему герои германских мифов? Что такого привлекательного в этой теме?
Артур Шрейтер: Потому что германские герои дикие, загадочные, непредсказуемые, а иногда даже ужасные.
МЗ: Но разве герои греческих мифов не одни и те же?
А.Ш.: Да, но когда я был ребенком, а потом подростком, доступные варианты были в основном классической, греческой и римской мифологией, причем в упорядоченном виде, т. е. таком, из которого были удалены все страшные и неприличные элементы. В то время было распространено мнение, что мифы – особенно греческие – предназначены для детей, поэтому их адаптировали для юной аудитории. Отсюда и появление множества книг о мифологии Польской Народной Республики. А меня такие аккуратные истории не интересовали, поэтому, когда я еще ребенком наткнулся на германские мифы, где герои безудержно убивали своих врагов, сходили с ума в бою, перегрызали всем глотки в волчьем обличье, жили в мир, полный непредсказуемой магии, и до этого — хо-хо, нечто неслыханное в организованных греческих мифах — они занимались сексом!, я знал, что это были те герои, которые меня интересовали.
МЗ: Значит, все вращается вокруг секса и насилия?
А.С.: Не совсем (смех). Серьезно, мой интерес к германским героям был связан с тем, что я вообще интересовался историей и археологией варварских народов — кельтов, германцев, славян — то есть тех, о которых я знал гораздо больше, чем о греках или римлянах. История и верования варваров таили в себе множество тайн, которых мне так не хватало в книгах о классических культурах. И по сей день меня завораживают тайны варваров, открытые археологами, жившими на окраинах древней и средневековой Европы.
МЗ: Так о чем именно ваша книга «Герои германских мифов»?
А.Ш.: Это четвертый выпуск в серии «Верования немцев», в которой я показываю различные грани мифов и старинных преданий языческих предков скандинавов, германцев и англосаксов. «Герои» состоят из двух томов — первый только что появился в продаже, а второй будет издан издательством Erica Publishing Institute в начале следующего года. В данном исследовании я рассматриваю феномен германских героев на примере мифической династии Вёльсунгов, песни и прозаические рассказы о которой были чрезвычайно популярны в поздней античности и раннем средневековье. Самым известным представителем этой семьи был герой по имени Зигфрид в Германии и Сигурд в Скандинавии, убийца дракона Фафнира.
МЗ: И кому вы это отправляете?
А.Ш.: «Героев» я подготовил как для зрителей, которые только начинают свое приключение с германскими мифами, полными битв, магии и монстров, так и для тех, кто уже много знает о германских верованиях и хочет узнать еще больше. .
М.З.: Какие черты героев германских мифов были наиболее важны для их реципиентов?
А.С.: В ходе многовековых изменений германских мифов менялись и наиболее желательные черты героев. В ранние эпохи, когда шаманизм имел огромное влияние на германскую религию, для воина было чрезвычайно важно уметь впасть в боевое безумие, благодаря чему он не только блестяще сражался, но и достигал близости с богами, которых считали сумасшедшими существами. Затем, когда языческая религия вступила в патриархальную стадию развития, многие шаманские предположения были отвергнуты и «безумные воины» из тайных братств «ушли в прошлое», а их место заняли так называемые свободные воины, т.е. те, кто видел смысл жизни в экспедициях, боях, добыче добычи и неохотно подчинялся царской власти. С другой стороны, начала развиваться модель короля-героя, которая характеризовалась во многом иными чертами, чем идеал свободного воина, поскольку для короля-героя целью было создание идеального королевства, поэтому его черты имели отличаться от анархического свободного воина. Это значит, что существовали разные типы исторических германских воинов, а также должны были быть и разные идеалы героев, отражавших реальных людей в мифологической сфере. В своей книге я обсуждаю изменения в моделях таких «идеальных воинов» в поздней античности и раннем средневековье.
Бронзовая пластина эпохи Венделя, найденная в Эланде, с изображением берсерка — бесстрашного нордического воина, чье боевое безумие придало ему сверхчеловеческую силу
МЗ: А как эти особенности связаны с исповедуемыми нами ценностями, идущими из христианской культуры?
А.С.: Нам сегодня кажется, что после введения христианства должен произойти резкий разрыв со старыми моделями поведения – ведь идеальный языческий воин Севера основывал свой образ на славе, добытой во время грабительских экспедиций и войны. Он не проявлял милосердия и руководствовался категориями завоевания престижа, славы и богатства. Пролитие крови было для него нормальным явлением. Он также не признавал сексуальных запретов, которые в христианстве весьма обширны. Итак, после введения новой религии воины Севера вдруг отказались от старого образа жизни? Абсолютно нет – изменения в этой сфере жизни происходили очень медленно, на протяжении сотен лет, а окончательные общественно-сознательные изменения произошли лишь после введения в XVI веке протестантизма, который боролся с языческими пережитками гораздо решительнее, чем католицизм, и вводил новый тип строгой морали в Скандинавии.
МЗ: Германская мифология читабельна и понятна современным полякам?
А.С.: В каждом мифе есть несколько слоев – наиболее ясным и очевидным является слой действия: герой готовится к походу, убивает зверя, приобретает принцессу и сокровища, а затем переходит к совершению других дел. И этот пласт понятен и привлекателен во все времена для каждого реципиента, о чем свидетельствуют сегодня тысячи книг и сотни фантастических фильмов, раз за разом посвященных одному и тому же мифическому шаблону. Этот слой действия я также использовал в «Героях», который сильно апеллирует к воображению, — я делал это для тех читателей, которых меньше интересуют религиозные соображения, а больше интересует вымышленное изложение истории героев. В первом томе такие читатели найдут приключенческие истории всех героев семьи Вёльсунг, изложенные в такой форме, что современный читатель сможет легко разобраться в моральных и религиозных вопросах. Для изложения мифов я использовал формулу фэнтези – не в организованной форме, а черпая из всего богатства кровавых испытаний, предательств и злых заговоров, существующих в тексте оригинальной саги. И секс, конечно.
МЗ: Вы сейчас говорите о поверхностном слое. Что глубже?
Сигурд и Один под деревом Барнстокк (Йоханнес Гертс)
А.С.: Более глубокие пласты мифа содержат сложное, а затем еще более сложное содержание. Их можно объяснить только открытиями поколений ученых, изучавших и продолжающих изучать культуру древних германцев. Я занимаюсь этими религиозными, социальными, моральными, историческими и фольклорными вопросами в обсуждении отдельных персонажей из семьи Вёлсунгов. Я отдаю себе отчет в том, что читатели моих книг из серии «Верования немцев» — не ученые, а любители мифов и истории варварских народов, поэтому главы, в которых обсуждаются герои, я старался писать доступно, без демонстрация научной лексики. Именно так я понимаю популяризацию науки – ее задача – представить сложные вопросы так, чтобы это было понятно каждому читателю, интересующемуся этой темой. Конечно, судить о том, справился ли я с этой непростой задачей, будет получатель.
МЗ: А именно, как создать книгу, которая понравится не только получателю, как вы выразились: «тем, кто любит захватывающие и волшебные вечерние истории у костра», но и более требовательному читателю?
А.С.: Эта задача сложна тем, что подготовка книги, адресованной разным группам адресатов, требует использования разных структурно-логических решений и разных форм коммуникации. Их необходимо подбирать таким образом, чтобы и читатели, любящие приключенческие рассказы, и любители научно-популярных исследований могли найти что-то для себя. Более того, во время работы мне постоянно приходилось помнить, что нельзя выходить за определенные пределы сложности текста (потому что я пишу не для ученых), но в то же время слишком упрощать сообщение (поскольку я пишу не для детей). Об упорядочении послания, то есть об удалении из него каких-либо кровавых или неприличных элементов, не могло быть и речи. В результате я постарался охватить как типичного читателя-приключенца (художественные рассказы о Вельсунгах), так и научно-популярного читателя (исследования героев), а также читателя, который любит читать переводы старых мифических рассказов (переводы сага с учебой).
МЗ: Викинги уже много лет популярны в поп-культуре, как и общая тема скандинавской мифологии. Считаете ли вы, что отдельные истории о мифических героях тоже могут, выражаясь разговорно, хорошо продаваться?
А.С.: Не только умеют, но и уже давно продают. Крупнейшими рынками, поглощающими новые версии историй о конкретных героях, являются немецкий и британо-американский рынки. На первые с первой половины XIX века вышло несколько сотен книг, фильмов, поэтических и музыкальных произведений (в том числе опер Вагнера), в которых используется только одна тема — история Зигфрида, убивающего дракона. А в Германии до сих пор создаются новые книги (фэнтези, исторические, мифические, приключенческие, триллеры и научно-популярные романы) и фильмы о Зигфриде и «Песне о Нибелунгах». В свою очередь, на английском рынке тема Беовульфа пользуется неослабевающей популярностью – только за последние несколько лет было создано несколько киноверсий приключений этого героя, действие которых происходит не только в фэнтезийном, но даже в научно-фантастическом сеттинге. . И это лишь примеры использования этих двух флагманских героев германских мифов. Я уже не говорю об огромном количестве произведений, в той или иной степени основанных на германских героических мифах. Так что ответ на ваш вопрос прост: если бы тянуться к германским героям было бы невыгодно, не было бы снято столько фильмов и не было бы написано столько книг о них.
Первое исполнение оперы Рихарда Вагнера «Кольцо Нибелунгов» в Байройте в 1876 году.
МЗ: Так почему же это не такая популярная тема в Польше?
А.Ш.: В Польше мы получаем только фильмы на эту тему, потому что книги (немецкие о Зигфриде или английские о Беовульфе) до нас не доходят, но это не значит, что их не существует или что их нет. хорошо продаются на Западе. Давайте помнить, что с точки зрения культуры мы являемся периферийным рынком и не очень выгодны для западных компаний, поэтому, если мы не заинтересуем книгу и не купим права на ее издание в Польше, ни одно из крупных западных издателей не приедет в Польшу, чтобы предложите это нам. Продажи книг в нашей стране настолько катастрофически низки, что никто не приходит на наш рынок предлагать свою литературную продукцию.
МЗ: Действительно ли в истории существовали Вёльсунги, потомки Одина?
Хильперик I и Фредегунд
А.Ш.: Сомнительно, существовали ли Вёльсунги на самом деле. Их скорее следует рассматривать как представления идеалов героев (одни царского типа, другие типа вольных воинов, а есть и дикие шаманские богатыри) — идеалов, к которым стремились настоящие воины и правители. Правда, среди фигурирующих в саге персонажей есть такие, которые могли иметь исторические прототипы, например, король Хьялпрек (от западно-франкского правителя Хильперика I из VI века) или валькирия Брюнхильд (от восточно-франкской королевы Брунгильды). , но в саге эти персонажи имеют уже не исторический характер, а типично мифический. Поэтому их не следует рассматривать как изображения реальных королей и королев, от которых взяты их имена. Кроме того, размещение правления Вёслунгов в Рейнских королевствах исторических франков было мифическим приемом, призванным прославить семью из этой истории — путем связывания ее с франками, правители которых с 6 по 9 века управляли крупнейшими и сильнейшие государства Западной Европы. С другой стороны, создатели финальных версий саги и песен о Вёльсунгах неоднократно отождествляли эту семью со скандинавскими династиями, что в свою очередь было призвано мифически «возвысить» королевские династии из земель, откуда родом создатели этих песен и саг. сами пришли – то есть из Скандинавии.
МЗ: Почему исторические лидеры вообще искали свои мифические корни?
А.Ш.: Исторические лидеры и правители Скандинавии очень стремились ссылаться на свое родство с мифическими королями и героями. Если таких у их предков не было, они тут же их изобретали (вернее, это делали их придворные скальды). Почему? Одним из основных требований немецкого королевского духа было наличие благородных предков. Или, предпочтительно, происходит от одного из богов. Такие семейные связи значительно повышали социальный престиж исторических королей. Первые правители объединенной Норвегии – то есть христианские короли – имели в виду более близкие или более далекие мифические корни, хотя они лежали в рассказах о богах и королях языческой эпохи. Впрочем, это не имело большого значения — имели значение королевский престиж и знатные предки.
МЗ: История какого мифического героя вам наиболее интересна и почему?
Первая страница поэмы «Беовульф»
А.Ш.: Мне кажутся наиболее интересными не герои, о которых сохранилось большинство рассказов (Сигурд, Беовульф или Зигмунд), а те, о которых мало что известно. Из этих немногочисленных данных после междисциплинарного анализа можно сделать немало интересных выводов, показывающих, как изначально выглядели характеры этих героев. Этот вопрос является одной из главных тем моей книги — как на протяжении веков фигуры самых старых героев преобразовывались и «обрезались» от былой славы, чтобы передать эту славу «младшим» героям, лучше всего описано в финале. версии мифов. Итак, мы снова имеем дело с чем-то, что интересует меня больше всего, — с мифической тайной, до которой нужно дойти, а затем попытаться ее истолковать и объяснить. Самыми загадочными, и в то же время несомненно имеющими гораздо более обширную картину, чем в окончательных вариантах мифа, являются старейшие из Вёльсунгов: Сиги, Рерир и Вёльсунги. Затем большая часть их действий и особенностей была передана их потомкам, чьи характеры были сконструированы так, чтобы лучше соответствовать новым социальным, экономическим и политическим условиям и, таким образом, представляли собой мифическое отражение потребностей новых эпох.
МЗ: Вы предпочитаете писать о воевавших против них северных германцах или славянах? Или, может быть, их культуры, вопреки внешнему виду, во многом схожи, так что для вас это не имеет большого значения?
А.С.: Именно — во многом культура и быт германцев и славян и других народов варварской Европы были схожи. Конечно, они были разными во многих других отношениях, но это не меняет того факта, что существовала резкая разница между варварским миром северной части Европы и основанным на классических корнях миром южной части континента. А поскольку меня гораздо больше интересует варварская «вселенная», то с таким же удовольствием и увлеченностью я занимаюсь славянскими и германскими кругами. Оба увлекательны и полны тайн. Правда, славянский регион гораздо беднее германского региона с точки зрения письменных памятников, впечатляющих археологических находок и сохранившихся материалов о верованиях — но именно поэтому он гораздо загадочнее. Например: почему на протяжении многих веков западные славяне использовали определенный тип погребений, почти не оставивший следов, отчего археологи стали «замечать» их только благодаря разработанной в последние десятилетия методике исследования (могилы, отнесенные к исследователями как «тип Альт-Кабелича»)? Этот тип захоронения возник не только из-за материальных условий, но, прежде всего, из религиозных предположений, которые мы пока не можем определить, но, возможно, со временем нам удастся их реконструировать. Таких тайн у славян много – и они увлекательны.
МЗ: Считаете ли вы, что еще есть важные источники по этой теме, которые ждут своего открытия?
А.С.: Письменные источники? Это сомнительно, поскольку сами славяне не записывали свои мифы, а посетители церкви с Запада были мало заинтересованы в сохранении языческих мифов на страницах летописей. Устные предания, передаваемые из поколения в поколение, либо были забыты в христианские времена, либо превратились в сказки или народные сказания о демонах.
Славянская статуя, так называемый «Святовид из Збруха»
МЗ: А археология?
А.С.: Можно ожидать археологических находок, связанных с верованиями и культами. Проблема в том, что у археологов есть серьезные опасения по поводу такой интерпретации даже «странных» находок, потому что это скользкая тема – один исследователь посчитает находку амулетом или культовой скульптурой, а потом над ним посмеется другой ученый, говоря, что это обычная игрушка или нет, полностью отесанный колышек. В результате страх перед насмешками удерживает многих археологов от разговоров – и то же самое происходит во всех других сферах жизни, не только в научной. Несмотря ни на что, только археология может предоставить дополнительные сведения о славянской религии. Есть надежда и на новые интерпретации этих средневековых письменных источников, известных уже давно. Именно такими откровенными интерпретациями известен профессор Лешек Банашкевич (автор, в том числе, прекрасной книги «Сказка о Пясте и Попеле»), а также Анджей Шиевский, занимающийся, в том числе, религией Славяне. Однако такие новаторские интерпретации встречаются не часто.
МЗ: Несмотря на скудность источников по славянским верованиям по сравнению с верованиями германцев, думаете ли вы, что есть шанс, что когда-нибудь появятся такие богатые исследования по мифологии славян, как ваши работы из серии «Верования германцев»? быть написанным?
А.Ш.: Десять лет назад вышла в свет книга «Религия славян» уже упомянутого профессора Анджея Шиевского, религиоведа из Кракова, написанная языком, понятным каждому читателю. Его сила не только в доступности сообщения, но и в современном и междисциплинарном подходе к анализу различных источников, касающихся славянских верований. Конечно, одной этой книги недостаточно, чтобы назвать ее прорывом в всестороннем представлении славянских верований более широкой аудитории.
МЗ: Итак, что нам следует сделать, чтобы проводить больше таких исследований?
А.С.: Надо было бы так же доступно и достоверно проанализировать все стороны славянских верований, нужно было бы обратиться к русинским многолетникам (которые содержат следы языческих обычаев и верований), нужно было бы переосмыслить средневековые записи, написанные о славянской религии, с точки зрения содержащихся в них следов мифов. Также необходимо будет по-новому подойти к археологическим находкам, которые, по-видимому, имеют некоторую связь с религией, культом или суевериями. Возможно, однажды найдется кто-то, кто сможет охватить такой огромный и разнообразный материал и затем единообразно развивать его. Но будем честны – и тогда выводы будут несравненно беднее тех, которые мы делаем о германских верованиях.
МЗ: Но почему?
А.Ш.: Это потому, что мы имеем в тысячу раз меньшую источниковую базу по славянской религии, чем по германской религии, которая изложена в сагах, скальдических песнях, рунических текстах и средневековых летописцах. Кроме того, здесь очень богатые археологические находки, часто связанные с верованиями. Итак, когда речь идет о славянах, мы имеем скудность источников, что, однако, не означает, что мы не можем попытаться реконструировать их религию, как это показано в их превосходных книгах вышеупомянутым профессором Шиевским или двумя историками Мареком. Цетвинский и Марек Дервич в исследовании «Гербы, легенды, древние мифы».
Зигфрид трубит в рог (Артур Рэкхэм)
МЗ: Ваша книга «Герои германских мифов» разделена на два тома, почему такое разделение?
А.Ш.: В первом томе просто и легко написанные приключенческие рассказы о Вельсунгах, за которыми следуют научно-популярные главы. Я представляю профили отдельных героев на междисциплинарной основе (т.е. используя религиозные, этнологические, исторические, археологические, исторические и литературные данные) и описываю мифический мир, в котором они действовали. Я также перевожу этот мифический мир в мир реальный, т. е. тот, в котором жили исторические германцы-язычники. Например, когда я описываю с мифологической точки зрения, как и почему король Вёльсунг построил себе необыкновенную усадьбу вокруг ствола священного дерева, я сразу же обращаюсь к археологическим источникам, чтобы показать, почему древние германцы начали строить поместья для своих вождей, заключительной стадией которого были огромные залы королей периода викингов. В свою очередь основная часть второго тома представляет собой последнюю научно-популярную главу — она посвящена важнейшему из Вельсунгов Зигфриду-Сигурду. После него я поместил новый перевод «Саги о Вёслунгах», важнейшего скандинавского источника по истории этой семьи героев. Я подготовил перевод для того, чтобы читатели могли, с одной стороны, насладиться переводом древнегерманского текста, а с другой — благодаря подробным, но понятным сноскам — ознакомиться с богатством германских представлений о богах, демонах, герои, великаны, монстры, ведьмы и барды. А заодно узнать кое-что об оружии, методах боя, социальных отношениях и быте древних германцев – особенно скандинавов. Как видите, этот двухтомник предназначен как для начинающих, так и для требовательных научно-популярных читателей, а также для читателей, которым нравятся фэнтези, т. е. приключенческие рассказы о героях, богах и монстрах.
МЗ: Наконец, каковы ваши планы на будущее?
А.С.: Надеюсь, что в следующем году мне удастся издать (помимо второго тома «Героев») еще одну научно-популярную книгу, над которой я долго работал. Он называется «Резня на болоте Хлирскогг» и рассказывает историю войны между балтийскими славянами и скандинавами в 1043–1044 годах. Много боев и крови и моя новая интерпретация событий тех лет. Планирую также написать исследования о северной политике Мешко I и славянах в раннесредневековой Скандинавии... Но это песни будущего, а пока я концентрируюсь на издании второго тома "Героев" и затем на завершении" Резня на болоте». Может быть, мне наконец удастся закончить один из давно законченных рассказов, потому что я начинаю скучать по публикации прозы.
