ПОЛЬША — это государство — член Европейского союза, являющееся бастионом римского католицизма, насчитывающее сегодня до 37 миллионов приверженцев (87,5% от общей численности населения). Тем не менее, даже в Польше, одной из наиболее христианизированных европейских стран, языческие религии развиваются в тени Церкви. Сегодня это население по-прежнему незначительно по сравнению с католиками, но их верные последователи продолжают культивировать языческую субкультуру.
Жертвоприношение в Жерце [автор фото: Laszka]
С помощью нескольких польских язычников мы исследуем разнообразие языческих обрядов, распространенных в стране.
По словам викканской жрицы Агни Килинг, викка — это растущее, но все еще довольно малочисленное языческое направление в Польше. Насколько ей известно, во всей стране насчитывается всего около 50 посвященных. Она сама инициировала людей из своей родной страны, попросив их сначала поехать в Англию, где она прожила несколько лет. В Польше трудно найти надежные источники о викке, хотя Килинг сказала, что некоторые книги Вивиан Кроули переводятся. Трое виккан, выступавших перед "Дикой охотой", продемонстрировали настоящий энтузиазм по поводу того, что помогают своей религии расширяться.
Самым популярным языческим путем, практикуемым в Польше, является родзимовство (“родная вера”), местная форма славянского многобожия. Приверженцы, как правило, используют реконструкционистскую методологию для восстановления своей родной веры, которая не распространилась в англоязычном мире так широко, как некоторые другие языческие религии, базирующиеся в Европе.
Томаш Рогалински — один из таких практикующих. Впервые он столкнулся с этой традицией в 1978 году, еще до того, как она получила стандартное название. Она привлекла его благодаря обширным историческим знаниям о славянах.
Рогалински подробно объяснил принципы этой местной религии, которые варьируются в зависимости от исходного материала. Все традиции объединяют вера в местных славянских богов, подношения меда и продуктов питания (традиционно крупы, белого сыра и хлеба), кодекс, основанный на принципах чести, ответственности и мужества, а также “круги ответственности”, которые сосредоточены на семье и расширяются, охватывая сообщество.
“Круги — это вызов, который нужно воспринимать в позитивном ключе, а не в негативном”,
— признал Рогалински.
“Мы ищем сходства и помогаем тем, кто нам ближе всего, а не сражаемся с другими людьми”
Как и в случае с виккой, ресурсы для тех, кто интересуется Родзимовством, могут быть разнообразными. Gniazdo — это журнал, созданный семьей Родзимовичи, но есть и другие издания, которые, по словам Рогалински, смешивают традиционные верования и убеждения Нового времени без какого-либо контекста.
Далее он объяснил, что принципы Rodzimowierstwo “исключают смешение религий или присоединение к различным конфессиям (путем присоединения к патеонам или следования многими путями). Это не означает, что нет возможности вести свою жизнь в соответствии с правилами, заимствованными из других конфессий (если только они не противоречат обеим религиям), увлекаться другой культурой или иметь друзей, семью или знать людей, исповедующих другую доминирующую веру.”
Наряду с практикой викки и родзимовства, в Польше продолжают практиковаться вековые традиции народной магии. Верм, одна из наших собеседниц, обучалась народному колдовству у бабушки и тети.
Томаш Рогалински призывает Родзимовер к ритуалу. [Автор фото: Ласка]
В этой преимущественно католической стране ко многим из этих практик относятся терпимо, но, возможно, это потому, что их еще никто не замечал. По словам Шейлы, которая является викканкой-гарднерианкой второй степени, есть люди, которые опасаются, что с ростом численности язычников ситуация может измениться.
Шейла сказала:
“Поляки (в целом) не очень-то умеют быть понятными и терпимыми. Большинство из нас живет в безопасной среде – с любящими семьями и заботливыми друзьями, оставаясь при этом в полной анонимности, живя в больших городах”,
— организуясь в основном через социальные сети.
Одним из результатов господства Церкви является форма синкретического политеизма.
“Исконная религия Польши может представлять собой смесь католицизма со старыми языческими обычаями и практиками, в том числе магическими",
— сказал Верм.
“Это можно отнести к политеизму, но вместо богов существуют христианские святые, которые заменили богов и переняли их качества. Интерес к таким практикам незначителен, но становится все больше”
Ласка поделился рассказом, который распространен в других частях света, где христианские традиции опираются на языческие обычаи.
Люди освящают яйца на Пасху, украшают стол зеленью, ставят рождественскую елку, едят блюда, которые традиционно связаны с зимним солнцестоянием, вешают омелу, празднуют языческие дзяды (праздник, связанный со смертью) и обязательно добавляют какие-то придуманные праздники (например, Сретение Господне). термин, когда у нас проходит Велесов праздник, праздник Святого Иоанна на Купалу и т.д.). Им просто нужно было что-то сделать в одно и то же время года, потому что языческие праздники и традиции сохранились даже несмотря на христианизацию.
Верм также знаком со случаями, когда публичность не пошла на пользу индивидууму, подчеркивая разницу между городским и сельским опытом.
“Я знаю несколько случаев, когда люди, не исповедующие католицизм, подвергаются дискриминации, особенно в небольших населенных пунктах и деревнях, где люди указывают пальцем на тех, кто не посещает мессу. Очень часто у этих людей возникают проблемы с поиском или сохранением работы. Я знаю случай с девушкой, которой католический психиатр поставил диагноз ”психическое расстройство", потому что она не была католичкой и верила в многобожие."
“Я не вижу, чтобы преследования сохранились в сознании людей”,
- заметил Ласка.
“Есть некоторые столкновения, но они больше связаны с политическими, а не религиозными причинами. К счастью, в Польше не было таких случаев, как на Украине, где статуи были разрушены на Влодзимежове Взгоже/Старокиевской горе”
Рогалински сказал, что, несмотря на
“агрессивные выступления духовенства”,
осуждающие религиозные меньшинства, другие люди обычно об этом не говорят.
“Религия не является предметом обсуждения; она не обсуждается из-за ее личного характера”
Свобода вероисповедания в Польше является правом, и группа из 100 человек может основать церковь, что влечет за собой снижение налогов и возможность преподавать религию в школе. По словам Рогалински, в Родзимовском районе есть три такие официально организованные группы.
Однако, по мнению Нефрестим, которая является викканкой во втором поколении, консервативные взгляды нынешнего правительства делают открытую практику неудобной.
Рисунок Марцанны в деревне Езержаны в 2014 году [Автор фото: Яцек Сверчиньский]
Оценки численности язычников сильно различаются. В ходе переписи населения Польши 2011 года вопросы задавались конкретно о Родзимоверцах, но не о других языческих тропах. По словам Шейлы, многие поляки избегают слова “язычник”, даже если они действительно следуют этому пути, но она считает, что их число исчисляется тысячами.
Рогалински преуменьшает официальную численность родзимовцев (4-5 000 человек); его собственная цифра в 2000 человек частично основана на активности, а не только на самоидентификации. Ласка, который также практикует родзимовство, считает, что общее число приверженцев этой традиции составляет 10 000 человек. Многие язычники живут в одиночестве, что затрудняет оценку их численности, но, по-видимому, они сосредоточены в городах.
Каким бы ни было их количество, оно невелико, и это накладывает определенные ограничения. Из—за отсутствия надежных источников по многим языческим путям на бумаге или в Интернете, альтернативный вариант — личный поиск учителя — также может быть затруднен из-за низкой плотности язычников в целом. По словам Нефрестима, в Познани есть два эзотерических магазина. Как и в других странах, эти предприятия могут стать центрами взаимодействия по мере роста языческого населения. Тем не менее, клиентская база пока недостаточно велика, чтобы поддерживать многие подобные предприятия; интернет-магазины восполняют этот пробел, особенно для язычников, которые не живут в крупных городах.
Еще одна проблема, связанная с небольшим количеством язычников, заключается в том, что они, как правило, знают друг друга, как жители маленького городка, и это нормально, пока это не так. Верм сказал, что давние споры иногда могут затруднять сотрудничество язычников. Рогалински сетует, что единственными согласованными местами отправления культа, как правило, являются культурные или археологические памятники, которые нельзя использовать. Он считает, что такое священное место могло бы объединить язычников, несмотря на их малочисленность.
Развивая эту идею в другом ключе, Ласка сказал, что язычники могут покупать себе землю для богослужений. “Главное препятствие заключается в том, что нет возможности устроить традиционное захоронение. Польское законодательство этого не предусматривает. Мы боролись за это целую вечность (наша судебная система работает очень медленно, и для рассмотрения дела может даже потребоваться изменение закона)”.
В целом, несмотря на то, что законы и аспекты культуры представляют собой весьма реальные препятствия для польских язычников, небольшая община пользуется свободой исповедовать религию и продолжает активно расширяться, несмотря на очень большую тень доминирующей религии в стране.
Теренс П. Уорд — финансовый работник, журналист, эллинский политеист и убежденный друг, который живет в буколической долине Гудзона со своей женой, пятью кошками и многочисленными домашними святынями.
