Адам Чарноцкий, более известный как Зориан Долега-Ходаковский, прославился благодаря своей работе: «На славянской земле до христианства». Его считают одним из предшественников славянских исследований. О его несомненно интересной жизни авторы публикаций XIX века предоставляют противоречивые сведения.
Адам, сын Секундины и Якуба Чарноцких, родился 4 апреля 1784 года в Подгайне недалеко от Несвежа.1. Детство он провел сначала переезжая с семьей из имения в имение, а позже его взяли на попечение родственники, которые позаботились о его образовании.2.
Оставив юридическую практику, он принял должность заместителя прокурора в имении графа Юзефа. Неселовский, Новогрудский воевода. Узнав о планах создать армию в только что созданном Варшавском герцогстве, он быстро решил уйти. Он хотел письменно сообщить об этом своему другу, но его письмо попало в руки русских. Результатом этого стал арест А. Чарноцкого в марте 1808 г., а затем лишение его дворянства и назначение пожизненной военной службы.3.
Дивизия, к которой был приписан Чарноцкий, была отправлена в Литву. Ее разместили в Бобруйске. Именно тогда Адам решил дезертировать. Его побег оказался успешным (вероятно, он инсценировал собственную смерть, поскольку в официальных документах он значился мертвым).4.
Беглец отправился в Варшаву. Чтобы замести следы, он сменил имя (а может, и фамилию). С тех пор он был известен как Зориан Чарноцкий (или Любранский). Он присоединился к армии Наполеона. После ее поражения в 1812 году он уехал в свой родной город Новогрудек, но пробыл там недолго. Неизвестно, что случилось с Чарноцким между 1812 и 1813 годами. Его биограф конца XIX века Францишек Равита-Гавронский предполагает, что в это время он еще раз сменил фамилию (с Чарноцкого или Любранского на Хшановского).5.
Его действия в течение следующих четырех лет также неизвестны. Вероятно, он уехал на Волынь, а также остался на Подолье. Во время своих путешествий он не скучал по Кшеменцу. Чарноцкий завел здесь множество знакомств, что облегчило ему установление контакта с князем Адамом Чарторыйским — известным покровителем культуры и науки.6.
Здание бывшего иезуитского колледжа, в котором располагалась Кшеменецкая средняя школа
После того, как Зориан Долега-Ходаковский (скорее всего, под этим именем он стал известен уже в Кшеменце) представил результаты своих исследований на сегодняшний день (сборник песен и начатую им работу над «Историко-географическим словарем»), Чарторыйский решил заботиться о нем и поддерживать его научную деятельность. В 1817 году по приказу Чарторыйского Ходаковский отправился в Галичину для исследования славянских древностей.7.
Целью его поездки был Краков. Там он сосредоточился в основном на архивных и библиотечных исследованиях и в то же время начал обращаться за дополнительными исследовательскими фондами в Вильнюсский университет. По наущению Чарторыйского в 1818 году он написал работу: «О Славянщине przed христианство», которая представляла собой краткое изложение его исследований на сегодняшний день. Он отправил его профессорам Вильнюсского университета вместе с меморандумом, в котором изложил план дальнейших исследований и метод, который хотел использовать. Однако субсидий ему не предоставляли, и его считали дилетантом. Это было связано с отсутствием специального образования, но и смирением. Ходаковский хотел выйти за рамки нынешней модели научных исследований.8.
Столкнувшись с этими неудачами, учёный-любитель обратился в Петербург, где его исследования сразу были замечены. В марте 1820 года он представил там «Проект ученого путешествия по России с целью объяснения древней истории славянских земель». Утверждение плана своей научной экспедиции царем Александром I.9произошло в начале июля 1820 г.10. В следующем месяце Чарноцкий отправился из Петербурга на восток и после года работы написал отчет о своих исследованиях. Оно было встречено негативными отзывами в российских научных кругах, что привело к потере государственных субсидий.11.
Для Ходаковского это были трудные времена. В конечном итоге он решил покинуть Москву.12и принял должность управляющего имением в Петровском.13. Умер 17 ноября 1825 года в Тверской губернии.14.
При жизни деятельность З. Долеги-Ходаковского не получила оценки в научных кругах. Однако гораздо больший интерес она вызвала у молодежи, которая быстро последовала примеру неутомимого исследователя, чтобы узнать о народной культуре и истории славянского края.15.
Ходаковский был не первым исследователем, которого заинтересовал славянский регион. Несомненно, интерес к этому вопросу восходит к гораздо более ранним временам, но только в эпоху Просвещения были предприняты первые попытки научно ответить на связанные с ним вопросы. Утрата независимости временно остановила эти тенденции, но в начале XIX века эта тенденция возродилась с еще большей силой. Первоначально подобные исследования были занятием энтузиастов и коллекционеров-любителей, а постепенно стали достоянием учёных-ученых.16.
В начале 19 века славяноведение, точнее, славянофильское движение в Польше было представлено преимущественно тремя учёными. Помимо Адама Чарноцкого, это были Вавжинец Суровецкий и Игнаций Бенедикт Раковецкий.17Однако они представили совершенно иной подход к исследованию славянского языка. Они были «студийными историками» и также рекомендовали Чарноцкому изучить письменные источники.18.
Конечно, меня больше всего интересуют исследования Ходаковского, особенно его раскопки, поскольку эта сфера его деятельности наименее известна из-за скудности источников по этой теме. Гораздо лучше исследована деятельность учёного в области этнографии и языкознания.19.
Интерес Чарноцкого к народной культуре (некоторые относят его начало к его детству, когда он и его отец переезжали из поместья в поместье)20), интересны тем, что пребывание среди народа позволило ему заметить, что они сохранили элементы славянской культуры дохристианской эпохи.21. В «Проекте научного путешествия по России для объяснения древней истории славян» он писал: «Наши селяне никогда не испытывали внезапного изменения обычаев; «Они сохранили в простоте, обрядах и развлечениях то, что оставили нам наши предки».22.
По мнению Чарновского, славянский регион представлял собой единое целое, которое нельзя было изучать по фрагментам. Уже во время своих странствий по Волыни и Подолью (1813/1814–1817) Ходаковский стал обращать внимание на городищи и жники, которые, по его мнению, были индикаторами присутствия славян и указывали на результаты, которые можно было полученные путем исследования тайн, сокрытых землей.23. В своем программном трактате «О славянском крае до христианства», изданном в 1818 году, он писал:
Когда мы меньше ждем от пророческих зарубежных писателей, меньше на них полагаемся и начинаем искать информацию обо всем между собой, в своем пространстве, в гнезде наших отцов, мы можем найти больше, чем когда-либо было написано где-либо прежде. Давайте просто посмотрим на нашу землю. Может быть, славяне оставили ее нам как самую непреходящую книгу, может быть, они заколдовали ее, чтобы она никогда не покинула наследство их потомков, и для того заколдовали ее плодотворным образом, чтобы она могла служить свидетельством вечного владения последним внукам24.
Далее он добавил:
Обезопасим случайные и довольно частые находки из земли, эти разнообразные статуэтки, картины и рудные орудия, посуду, горшки с золой. Давайте посчитаем и узнаем точно все огромные могилы, пережившие столетия, захороненные в одиночку в честь одного человека. Защитим от разрушения письмена, высеченные на скалах в подземных пещерах, большинство из которых нам неизвестны. Удалим карты с расположением мест, рекомендованных древними легендами, чтобы объяснить старую традицию, не давая забыть ни одной природной красоте.25.
Ходаковский, скорее всего, провел первые раскопки в 1820 году. В его интересы входили так называемые сопки и Жальники. Первые — это земляные насыпи (отсюда и их название), которые сегодня называются курганами. Для Чарноцкого они были свидетельством культа мертвых и выражением уважения к их памяти. Исследователь заметил, что они везде выглядели одинаково: «имеют форму конуса, некоторые из них высотой до 4-5 саженей, а внешне отличаются только тем, что одни сохранились полностью, другие лишены зеленого дерна». поверхности, а третьи были уничтожены временем." и другими обстоятельствами"26. Их располагали вблизи рек и озер, поскольку вблизи ручьев находились поселения и сами погребальные обряды не обходились без воды.27.
Ходаковский раскопал несколько могил такого типа в Ладоге, недалеко от Новогруда и Бежице. В результате этих работ он заявил, что для строительства кургана была использована земля, песок и камни с берега реки, на котором они находились. Камни были сложены в венок. В Ладоге посреди первой насыпи были найдены еловые и ольховые угли, зола и фрагменты керамики. Во второй могиле, кроме того, что было найдено в первом кургане, находились также обгоревшие кости, несгоревшая часть руки, железная стрела, длина которой, включая головку, составляла 13,5 дюймов, и кусок железо, напоминающее «защелку в замке».28.
В Волотове, также расположенном под Новгородом, в раскопанной сопке были найдены: две лошадиные челюсти, две собачьи челюсти, гусиная голова и ноги, говяжье ребро и челюсти неопознанного Ходаковским животного. Однако человеческих останков обнаружено не было.29.
В Бежице Ходаковский раскопал три ямы, в которых были найдены пепел, угли и обгоревшие кости. В одной из таких могил обнаружен слой обгоревших костей, расположенный на груде, расположенной по линии восток-запад. На северной стороне стоял горшок. Как отметил Ходаковский, это был единственный случай, когда курган был построен на том же месте, что и свая.30.
По словам Ходаковского, Жальники — это бывшие кладбища с могилами рядовых жителей. Один из осмотренных гриверов находился на холме. Сняв верхний слой земли, исследователь обнаружил угли, которые, по его словам, достались из сгоревшего храма. Глубже были найдены черепа и другие человеческие кости с ножом. Ножи были найдены и в последующих раскопанных бревнах. Они везде были одинакового размера и формы. У троих из одиннадцати найденных зубов были ланцетообразные зубы.31.
Описывая исследования Жальника, Ходаковский раскритиковал теорию (хотя и не представил другой), что название «Жальник» происходит со времен литовских грабежей. Он должен был стать выражением скорби коренных жителей, хоронивших своих соседей, погибших во время литовского нашествия.32.
Собранный при раскопках материал — горшок с костями, углями и ножи — был отправлен Ходаковским в гимназию в Твери, чтобы служить сувениром прошлых столетий.33.
Николай Михайлович Карамзин (портрет 1818 г.)
Исследования Чарновского были прерваны, поскольку, по мнению Николая И. Фусса (представителя Научного комитета Главного управления школ), то, что Ходаковский изложил в отчете, не оправдало возложенных на его путешествие ожиданий, а затраты были непропорциональны важность сделанных открытий. «Что касается раскопок, проведенных Ходаковским, то они дали очень мало древностей. Железная стрела, нож, сердол с выгравированным всадником и пять монет — все это артефакты, доставленные Ходаковским вместе с письмом министру, как плоды его путешествий.34. Следует также подчеркнуть, что описание Чарновским результатов своего исследования на сегодняшний день включало критику русских историков Николая Карамзина и Константина Калайдовича, а также более старые отчеты, что определенно не вызывало к нему симпатий среди лиц, формирующих общественное мнение. Второй, переработанный отчет также не завоевал одобрения Фасса. Его мнение разделил Кармазин, чья точка зрения повлияла на окончательное решение властей о приостановке субсидии.35.
Неизвестно, исследовал ли впоследствии Ходаковский древние кладбища. Есть записка от 25 мая 1824 года:
Славянская урна – руническая надпись. Влад... сын Ой... так он там был. Внутри лежат серебряные деньги со странной фигуркой. Я правильно читаю надпись? Разве это не греческие вазы? В двух других кувшинах ничего не было найдено, а в третьем стояла глиняная урна без надписи. Внутри кости и маленький ржавый железный инструмент.36.
Представляется маловероятным, что Чарновский инициировал раскопки в 1824 году, так как в то время он не имел достаточных средств и был даже в долгу, в частности, перед своим другом М. Пагодиным (мы знаем, что он потратил 400 злотых на исследования, выполненные для в месяц 1820 руб.). Можно предположить, что кто-то показал ему свою находку, поскольку ему были отправлены сведения о городищах и их описания.37.
О полевых исследованиях Чарноцкого мы не знаем ничего, кроме того, что он оставил в двух коротких статьях, письме и одной заметке. К сожалению, он не позаботился о том, чтобы должным образом зафиксировать результаты своих исследований, что кажется загадочным, поскольку он часто делал рисунки, а в цитированном мной ранее фрагменте он уделил внимание соответствующей документации сделанных им открытий.38.
Константин Тышкевич, исследователь древней истории Литвы и Белоруссии, справедливо подчеркивал:
Зорян Доленга Ходаковский внес выдающийся вклад в археологию славянского региона, но начал это делать слишком рано: ведь, когда умы страны еще не привыкли к необходимости этой науки, Ходаковскому пришлось безуспешно бороться с идеей вырастить эту ветвь, которая раньше не возделывалась, и, как солдат, верный своему делу, погиб за нее в бою. Семя, посаженное Ходаковским, впоследствии проросло лишь тогда, когда его уже не было в живых – его слова и обоснованность его идей были признаны истинными.39.
Работу Ходаковского продолжил Вадим В. Пассек, статистик, фольклорист и этнограф, который считал, что материальные детерминанты их присутствия, полученные в результате раскопок, важны для понимания истории славян.40.
Направление исследований, начатое Зорианом Доленгой-Ходаковским, было продолжено и в последующие годы. Внимание исследователей привлекли курганы и кладбища, а учёных заинтересовали земляные валы укреплённых поселений. Работу Чарноцкого оценил Алексей Уваров, основатель и многолетний президент Московского археологического общества, подчеркнув его вклад в развитие знаний о славянском регионе. По мнению Александра Формозова, Уваров был продолжателем Ходаковского в понимании исторических задач археологии и направления ее исследований.41.
Адам Чарноцкий был одним из пионеров исследований славян, но он также был первым, кто вышел «в эту область». Не только для того, чтобы увидеть останки наших предков, таких как Ян Потоцкий, но, прежде всего, для их изучения. Для него были важны материальные факторы присутствия славян. Винцентий Поль справедливо подчеркивает отличие методов исследования Чарноцкого от используемых до сих пор: «Зорян Ходаковский отличается от всех других славянских исследователей тем, что его метод исследования совершенно иной; поскольку до этих времен существовали только пергаментные документы, монументальные книги и древние собрания дохристианской славянской литературы, он первый осмотрел словинские земли и прочитал в них, как письменную историю в книге.42.
Хотя Ходаковского обвиняли в дилетантизме, следует подчеркнуть его эрудицию. Он потянулся не только к исследованиям, но и к источникам. Подготовленные им карты крепостей и поселений полвека спустя все еще использовались учеными, подчеркивая их ценность. Считается, что некоторые из его путевых заметок вместе с информацией о раскопках были утеряны.43. Нам остается только надеяться, что они будут найдены снова и это позволит нам расширить наши знания об исследовательской деятельности Зориана Долеги-Ходаковского.
Библиография
Абрамович Андрей, возраст археологии. Проблемы польской археологии девятнадцатого века, PWN, Варшава, 1967.
Тож, Серейский Мариан Генрик, развитие концепций и методов в исследованиях происхождения славянства в XIX веке в Польше, [В:] и Международный конгресс славянской археологии, ред. Витольд Хенсель, научный отдел им. Оссолинских, Вроцлав 1972, Т. 7, стр. 26-57.
Бломбергова Мария Магдалина, археологические исследования поляков на территории Российской империи в XIX-начале XX веков, Лодзинское научное общество, Лодзь 1993.
Ходаковский Зорян недуга, о славянстве до христианства, [в:] О славянстве до христианства, а также другие сочинения и письма, был составлен и издан Юлианом Пахтанкой, PWN, Warszawa 1967, стр. 19-38.
Тот же, проект научного путешествия по России с целью объяснения древней истории славян, [в:] О славянстве до христианства и других писаниях и письмах..., стр. 100-125.
Тот же, сопки, [в:] О славянстве до христианства и других писаниях и письмах..., С. 154-156.
Тот же, Жальники, [в:] О славянстве до христианства и других писаниях и письмах..., С. 160-161.
Это же, письмо Лукашу Голубевскому, 12 декабря 1820 г., [В:] О славянстве до христианства и других писаниях и письмах..., стр. 309-315.
Это же, записка от 25 мая 1825 г., [В:] О славянстве до христианства и других писаниях и письмах..., стр. 402.
Ходзка Доминик, упоминание о жизни и трудах Адама Чарноцкого, "Виленская тека", 1857, № 1, стр. 28-53.
Лелевель Иоахим, Адам Чарноки, "литературный журнал", 1859, № 79, стр. 941-944.
Масленка Юлиан, Зорян Ходаковский (к 130-летию со дня смерти), " ежеквартальный журнал польско-советского Института”, 1955, № 3, стр. 180-191.
То же, Предисловие, [В:] О славянстве до христианства и другие Писания и письма..., стр. 5-14.
Марильский Юстас, воспоминания о смерти заслуженных в народе Поляков, Завадский и Венцкий, Варшава, 1829, с. 245.
Пигонь Станислав, личный Дилетант перед судом ученых, [в:] из бывшего Вильнюса, ред. тот же, издательство магистрата М. Вильнюса, Вильнюс, 1929, стр. 1-16.
Дневник Винсента поля к польской литературе XIXgo века, в двадцати докладах, которые были проведены в зале городского советника Львова, Винцент Pol, Львов 1866, стр. 191-192.
Гавронский Равита Франц, Зорян-Ходаковский. Его жизнь и работа, тираж Якубовского и Задуровича, Львов 1898.
Это же, Зорян недуга-Ходаковский (Адам Чарноцкий), [в:] биографический альбом заслуженных поляков и полков XIX века, под ред. Шимон Аскеназы, издательством Марии Хелмонской, Варшава 1901, т. 1, С. 446-450.
Тышкевич Константин, о курганах Литвы и Западной Руси, книжный магазин Б. Бехра, Берлин, 1868.
С. Д. Ходаковского о славянстве до христианства и В. Суровецкого приговор о сочинении темже с добавлением краткого сообщения о Ходаковском и корреспонденции его, издание АНТ. Зиг. Helcla O. P. D., Краков 1835.
Згожельский Чеслав, из истории славы Зоряна долги Ходаковского, "Славянский Дневник", 1955, т. 5, С. 110-136.
