Существует ли код коренного населения.
Ни для кого не секрет, что носителем и хранителем региональной идентичности, глубинного социокультурного кода любого региона всегда является коренное население – в Архангельской области это поморы. Почему поморская культура занимает особое место в Архангельской области, на беломорском Севере и зачем вообще она нужна людям, которые поморами себя не ощущают?
Фото начала XX века.
От редакции
На последней переписи населения поморами себя назвали около двух тысяч жителей нашего региона. Однако споры вокруг этнической идентификации этого народа не утихают. Кто-то считает, что это имя отражает способ жизнедеятельности людей, связанных с морским промыслом. Другие утверждают, что поморы – отдельный этнос, который дал свое имя пришлым славянским переселенцам. Вопрос по сию пору крайне спорный, и позиция автора следующего материала отражает лишь одну из точек зрения на проблему.
Великих переселений не было?..
Коренное население живет тут дольше всех, а первые протопоморские поселения в регионе появились еще за тысячи лет до нашей эры. Не важно, как называть это коренное население, важно, что оно своей генетикой и культурой наиболее гармонично связано с территорией, которую мы называем Русским Севером или Поморьем. Социокультурный код любой коренной этнической общности – это отточенные веками правила поведения в данном регионе, которые надо знать всем, кто здесь живет, и не нарушать их.
Получается, что поморы – это коренной народ, ну, что-то типа чуди белоглазой. Хотя официальная наука утверждает, что, мол, они прямые потомки новгородских переселенцев… И эта версия довлела при советской власти и довлеет, в общем-то, и сейчас.
Впрочем, когда-то официальная наука долго утверждала, что Солнце вращается вокруг Земли, и инакомыслящих жгла на кострах. Никаких доказательств гипотезы о массовых переселениях новгородцев с юга на Север, в район Беломорья, нет и, по большому счету, не было.
Как ни парадоксально это звучит, с точки зрения пригодных для жизни и пропитания земель и ресурсов, на Севере всегда было очень тесно. Вечная мерзлота – не лучшее место для проживания. Вопреки стереотипам отечественной историографии, с юга на Север в разное время приходили не массы славян переселенцев, а мелкие, но хорошо вооруженные отряды, которые создавали в районах проживания чуди свои форпосты (погосты) и заставляли местное население платить им дань.
То есть происходило распространение власти восточнославянских метрополий на северные чудские земли, но массовых переселений, например, новгородцев, на Север не было.
Моя твоя не понимать
Возникает резонный вопрос: почему местная чудь сравнительно быстро стала говорить на славянских или русских диалектах или почему на Севере сохранился такой мощный пласт древнерусской культуры? Все дело в том, что вместе с ватагами сборщиков дани приходили и первые православные монахи, которые крестили чудь и активно обучали местных жителей языку своих православных метрополий.
Этот процесс можно назвать «русской православной конкистой», по аналогии с процессом освоения Латинской Америки португальцами и испанцами. Только там были индейцы, а здесь предки коренных северян-поморов, объединенные новгородцами под единым именем «чудь».
Овладение языком метрополии, который был необходим крещеной чуди для исполнения православных обрядов и общения со сборщиками дани, привело к тому, что чудской язык, хотя и не сразу, но сравнительно быстро был вытеснен с большей части территории Заволочья. А весь пласт чудской языковой культуры оказался забытым коренным населением и сохранился только в топонимике и в отдельных диалектных словах.
Помор. Фото начала XX века.
Язык до культуры довел
Надо сказать, что смена языка привела к быстрому распространению славянской культуры, проникновению в чудскую среду средневекового славянского эпоса, былин, песен, которые заполнили культурный вакуум, образовавшийся в результате смены чудского языка на средневековый язык славянских православных метрополий. Именно этим, а не массовыми переселениями колонизаторов в Заволочье объясняется широкое распространение древнерусской эпической культуры на европейском севере Руси.
В Латинской Америке небольшие отряды конкистадоров создавали в индейских владениях форпосты и собирали дань в пользу своих государств, а в Беломорье такие же небольшие вооруженные новгородские ватаги ставили погосты с аналогичной целью. Трудно не согласиться, что индейцы от этого не стали португальцами и испанцами, хотя и говорят сегодня на латинских языках и диалектах и исповедуют католичество.
Точно также и коренная чудь никуда не исчезла, не стала «новгородцами», хотя и впитала в себя славянскую культуру, приняла православие и называет себя «русскими северянами» или «поморами».
Таинственная страна
По сути, коренные жители Архангельской области остались все теми же бьярмами и чудью, которые тысячи лет жили на этой земле до появления здесь представителей метрополий. Да, менялись религии, языки, внешние названия древнего народа, который живет в Беломорье испокон веков, но базисный социокультурный код и этногенетическое своеобразие, культурная идентичность коренного населения не исчезают бесследно.
На самом деле, так называемые чудь, бьярмы, поморы – это фактически обобщающие названия одного и того же коренного населения беломорского Севера, использовавшиеся разными государствами в разные исторические эпохи.
Хочется отметить, что изначально это были не самоназвания коренных жителей, а имена, присвоенные коренному населению колонизаторами.
Например, в эпоху викингов наш край назывался «страной бьярмов», и так его называли в своих сагах только скандинавы. Есть версия, что слово «бьярмы» происходит от древнегерманского berme, что в переводе означает жителей побережья, то есть фактически по смысловому значению – поморов.
Новгородские колонизаторы называли северный край «чудским Заволочьем». А в исторических документах Московии беломорский Север официально назывался не Заволочьем, а Поморьем. Подчеркнем, что москвичи не называли население беломорского Севера «чудью», так как это название использовали в основном новгородцы.
Кабинетные диссертации
После покорения Москвой Новгорода в XV веке прежнее новгородское обозначение жителей нашего региона «чудь» и название страны «Заволочье» начали быстро выходить из употребления. Стало распространяться московское обозначение края – «Поморье», и появились термины «поморские города», «поморские волости». В отличие от новгородцев, московиты называли Поморьем не только узкое побережье моря, а большой регион у моря. Сравните это с современным Приморьем, под которым понимается не только побережье Тихого океана, но весь Приморский край.
Существует очень много разных наук: антропология, этнология, история, география, генетика, биология, социология, философия, медицина и много других. Но ни одна из них, ни все вместе они не могут дать точного определения, кто такие поморы.
Сегодня звучат разрозненные и прямо противоположные высказывания российских ученых об этногенезе поморов. Написано немало диссертаций, затрагивающих тему поморов, но большинство из них основано на ложных кабинетных стереотипах и лишено практического смысла. Мнение самих поморов о своей культуре, языке и своем будущем таких ученых не волнует. При этом сколько-нибудь серьезных комплексных исследований этнографической группы поморов в истории российской науки никогда не было, и этим все сказано.
Заложники запретов и догм
В результате мы имеем то, что имеем: именно такая схоластическая позиция ученых приводит к тому, что чиновники безнаказанно лишают коренных жителей их земель и запрещают им вести традиционные промыслы. Конечно, всем нам надо быть сдержанней в своих эмоциях и пора вести не просто схоластическую научную дискуссию «о поморах», а думать о ее практических последствиях, включать в число ее полноправных участников самих коренных жителей, называющих себя поморами. При этом любое давление со стороны ученых, чиновников, а также журналистов или великодержавных националистов и прочей современной «святой инквизиции» на поморскую самоидентификацию и на современное творческое развитие этнокультурного самосознания поморов недопустимо.
Только сами поморы вправе решать, что такое поморская культура, как им развивать свой поморский социокультурный код и имеют ли они право на свои промыслы, на свои земли и на существование в качестве самостоятельной этнографической группы в будущем. Потому что ценно только то, что подлинно. А подлинная культура и подлинная наука как ее проявление – это результат поиска и творчества, а не запретов и догм.
