О том, как московские общины Круга справляли Свентовитову Святу (Радогощ, Таусень).
Иггельд, волхв "Круга Бера"
24 сентября 2005 года пять московских родноверческих групп из Круга Языческой Традиции: Содружество Природной Веры “Славия”, “Коляда Вятичей”, “Круг Бера”, “Внуки Даждьбожьи”, “Родники Морены”, а также гости из сообщества “Цигун“ справляли праздник осеннего солнцеворота, имеющий название Таусень, Усень или Осенины, а в западно-славянской Традиции — это Великий день Свентовита, отмеченный обрядами вплоть до 1168 года в трижды светлой Арконе на острове Руяне.
Еще накануне в ночь на пятницу организаторы из Совета Круга разбили палатки на берегах реки Истра, что под Петрово-Дальнее. На той стороне реки третий месяц стоят лагерем археологи, ведут изучение курганов. Голос доносится издалече, большая влажность. Ночь не так холодна, как казалось, но близость реки чувствительна.
Здесь мы справляли Купалу, и здесь же нами найдены многочисленные свидетельства языческого прошлого — курганы кривичей и сопки радимичей, здесь будет языческий комплекс капищ, который Круг наш возведет раз за разом, Святу за Святой.
Посреди огромного поля примыкающего к брегу быстрой и холодной Истры стоит Запис, смотрит он сакральными знаками на все четыре стороны, как некогда обозревал весь Свет кумир Свентовита в Арконе.
Чуть поодаль богов столп Ярилы, ставленный в День Победы общиной “Коляда Вятичей”.
От Москвы раним утром выбираюсь на обрядовое место. Через поле, средь поникшие по осени травы, навстречу идет волхв Велимир. У чуров Деда и Бабы останавливаюсь, кладу земной поклон и монетой дань.
Вот и лагерь. Волхв Мезгирь уже колдует над кашей. Босой, невыспавшийся, но чутьем угадываю — довольный бдениями и тайнами минувшей ночи.
В палатках ворочаются, но почуяв запах каши, вылезают. Первым — Веледор. В самом деле — пора вставать, народ уж из Москвы звонит, вопросы разные задает.
На поле за час складываем колодой из семи деревьев костер. Обычные приготовления к исполнению уряда. Велимир сооружает из принесенных мной бревен будущий мост для коня Таусеня. Пробую, крепок ли. Туда и сюда. Думаю, выдержит.
Первыми в лагерь приходят Драгослава и Вельмира, за ними чуть погодя, остальные.
У чуров при входе в лагерь, обрядившись, встречаем основной народ, ведомый волхвом Велимиром. Налево — в братину кладут монету, а направо, к чуру Праматери, вино и пироги. Без дани не пускаем никого, окликая всякого. Иного и плясать на забаву просим. Приходят также и корреспонденты NewsWeek — семейная чета с дочерью.
Члены Совета, пока пришедший народ обустраивается, сбираются у Записа, еще раз обсудить обряд. Ленив ныне горожанин, но те, кто пришел на обряд — сами боги вели их к нам, и работать надо на совесть. Но вот уж все детали и спорные моменты обсуждены, а по писанному пойдет — или нет, так и это, как боги на душу положат.
К Запису сносятся обрядовые чаши и факела. Все уже готово к обряду.
Ярое око Свентовита слепит взор, обращаюсь всеми мыслями к великому Белобогу, взирающему на язычников сквозь пелену облаков. Стою на Тропе, на самом пути из Лета в Осень, ожидая проводником люд из срединного мира яви.
Вижу, как Любомир, собрав коло, представляет общины и общинников. Гулкий шаманский бубен Велимира заставляет пространство вибрировать на сотни метров окрест.
Громадяне взваливают на плечи бревна для моста Таусеню. Длинная вереница направляется ко мне, стоящему на полпути к обрядовому костру и Запису.
“Вы зачем пришли, зачем пожаловали!”
— окликаю первых.
“Пришли дорожку в Таусень мостить”,
— отвечают.
“Ну, мостите!”
— отвечаю люду.
Юрга сбрасывает наземь бревно, лаги выставляют зарубками к небу и кладут первую дощечку, по которой ступать в Таусень — из Лета в Осень.
Задаю вобщем-то простейшие вопросы о Свентовите и Таусене, по сговору волхвы молчат — пусть сперва народ подумает. Наконец, с каждым верным ответом, все половички Таусеню уложены — перевожу каждого из Лета Красного по мосту в Золотой Таусень, первыми идут дети со своими родителями.
Сам забываю перейти, так как уже в Таусене стою. Пробовал накануне сооруженный мосток на прочность — считай, и сам перешел.
Волхвы следуют последними.
У Записа, рассказывая про обычаи древней Арконы на этот Велик день, подзываю волхвов к требнику, на котором стоят чаши полные прошлогоднего вина.
- Полны ли?
- Полны, — отвечают Веледор и Мезгирь, - да не до краев.
- Ну, чтоб в будущем году сверх того было, — говорю, — наполните так, чтоб через край переливалось.
Чаши идут по Кругу, каждый из стоящих в этом большом коло, пригубляет, пока все не выпито до дна.
Добрый будет урожай, удачны будут дела, зачатые в году этом, и в году минувшем.
К Запису возносят сноп, чару с монетами Свентовита (с каждого родянина по монете), а также на требник Драгослава и Вельмира возносят пироги на длинном рушнике.
Прячусь за горой выпечки и снеди.
— Видите ли меня, родяне!
- Видим, — отвечают.
- Не гоже, доложить пирогов треба.
Три жрицы насыпают сверх пироги, но и во второй раз меня видят. Лишь с третьей попытки лик скрывается за грудой пирогов полностью, и тут уж ни они меня, ни я родян — никто друг друга не видит.
Добрый будет урожай, удачны будут дела, зачатые в году этом, и в году минувшем.
- Час настал зажечь огонь Сварожий во времени новом!
Вельмира под бубен Велемира ведет вереницу родян к костровой колоде недалече.
У Записа запаляем факела, два никак не хотят разгораться. Третий, над которым я, сознаюсь, немного похимичил, вспыхивает ярко. Перехватываю факел у опешившего родянина и несу через поле к краде.
Волхв Мезгирь начинает заговор — "Батюшка, ты — Царь-Огонь". Коло склепано и идет противосолонь. Ярче и ярче разгорается пламя. Возношу на него часть пирогов.
Вина возливает Верея с Любомиром.
Нестерпимо палит — добрую краду сложили мы с волхвом Велимиром. Мужчины воздевают к небу и ярому солнцу ножи, звоном стали радуем белого воина — Свентовита.
Гой!
Чаши красного вина ходят по кругу, а что на земь проливается, то кровь от крови земли, и в землю кровью уйдет.
Начинаю гадания у священного огня, как волхвы Арконы гадали. Вот три жребия. Кидаю трижды потому. Одна сторона — явья, ответ "Да", вторая — навья и ответ "Нет".
Первым задаю вопрос сам, и гадаю не себе, а Кругу: Будет ли в будущем году крепок наш Круг и шире, чем обычно?
Жребии летят в пепел. В первый раз выпадает 2 навьих черных солнца и одно ярое. Сосредотачиваюсь, звуки замирают. Во второй раз мечу в пепел жребии — два ярых солнца против одного навьего. Все решает третий бросок. Жаром опаляет лицо, кидаю не мешкая. Три ярых солнца — таков ответ. Гадание предсказывает, что к концу года и круг будект шире, и общин в нем будет больше, и крепче свяжут Боги наши общины.
Теперь гадаю всем по очереди. Кто-то задает вопросы про себя. Кто для общества гадает — вопрос вслух произносит. Чую, женщины на мужчин гадают, а мужчины — на удачу.
Верея задает вопрос на три падения: "Кого будут слушать более в году будущем, язычников ли, их друзей ли, или врагов наших"
Гадание показывает, что к язычникам лишь будут прислушиваться, а пуще слушать друзей наших, врагов же люд вовсе слушать не станет. И то отрадно.
К костру приносят чашу, искусно вырезанную Велимиром специально для нового (хорошо забытого древнего) обряда. В чашу Веледор наливает белого вина. Мезгирь подносит ее мне, беру одними зубами, медленно опрокидываю в себя целиком, не пролив ни капли. А чаша то полна! Перекидываю чашу через голову — там ее ловят и снова наполняют для другого жреца.
Нынешнее вино — не чета, конечно, древнему. Там крепленое было, а это сухое, слабое. Хоть три литра выпей — на ногах все равно устоишь. Но родянам нравится обряд, в него включаются даже женщины.
Теперь и время для братчины, ибо колода из пылающих бревен остовом стоит, а все жертвы Богам ушли.
Народ располагается на разговор за братчиной у другого костра, сложенного Юргой, на бревнах. Обменивается новостями, продается газета "Дерево Жизни", раздариваю и подписываю "Наследие Арконы". Любомир посылает по кругу на чтение и подпись заявление Круга о преподавании "Истории религий"…
Но пора уже в Москву, и рад бы остаться еще на ночь, да дела торопят новые. И покуда сила от обряда бурлит — надо ее на хорошее дело направить.
Ближе к полуночи созваниваюсь с теми, кто тоже вернулся в столицу — все довольны, энергетика праздника высокая… Дотемна была братчина, говорят, и устроители остались еще на ночь, чтобы закрыть и почистить обрядовое место.
Доброй Удачи! Да славится Велес!
Община экологии сознания "Крина"
волхв Благумил
Четвёртая макушка — осеннее равноденствие, праздник Лады, Осенины,
Таусень приходится на 19-29 сентября.
Русская православная церковь отмечает в это время Воздвижение Честного креста Господня и Рождество Пресвятой Богородицы. По еврейскому календарю — начало нового года, а на Руси начинается медленное Засыпание природы.
Накануне мы ездили а Саблинские пещеры заземляться. Об этой поездке вы сможете подробнее прочесть в новом Коловороте.
Одно из названий праздника — Радогощь. На этот праздник рады гостям.
Ведь урожай собран, основные работы выполнены — не зазорно гостей принять да новыми плодами поподчевать.
И нас приглашают в гости: Александр Кирпита 25 сентября проводит у себя во дворе по адресу Санкт-Петербург, пр.Кораблестроителей 36 корпус 1 праздник родовой песни. Сбор в 12 часов. Я думаю, надо поддержать это приглашение. А заодно обсудить одну важную вещь.
Дело в том, что на Янинском капище срубили нашего чура. Его пытались рубить, жечь, выкопать. Наконец у них получилось срубить. Следует отметить, что Велес стоит. И строительные работы не начались. Но чура срубили и вывезли в неизвестном направлении. Не спрашивайте "Кто?" — визиток не оставили. Но срубить чура — не значит убить веру. На мой взгляд — это мелкое и подлое хулиганство, не более того.
Слава Роду, слава Ладе, слава Радогощи!
Житомирская языческая община "Великий огонь" (Украина)
Ратибор, кудесник общины "Великий Огонь"
Четверо организаторов долго работали над составлением уряда праздника, репетировали, отрабатывали на квартире одной из огнищанок. Заранее подготовили дары Свентовиту и угощение к праздничному столу. Печатали листовки о Таусене, Свентовите, о сакральном ссмысле праздника. Обзвонили и пригласили тучу людей.
Основной критерий для приглашения — достаточный уровень интеллекта плюс уважительное отношение к славянской традиции. Это значит, что были на празднике не только определившиеся в своем мировоззрении язычники, но и один православный, честно признающийся себе в том, что православие есть двоеверие, и несколько человек, которые сами не есть язычники, но темой интересуются.
Обряд провели славно, гладко. Трое жрецов по очереди говорили славления и с заклинаниями возжигали костер. Свентовиту чашу полную налили. Братину с вином по кругу пустили. По обычаю ведущий жрец (я) прятался за горой пирогов и яблок. Первый раз вопросил, видно ли меня. "Видно!" — ответили родяне. Тогда велел я жрецам-помощникам пирогов добавить, и сложили такую гору, что троекратно гости меня за ней не увидели.
После пира игрища были. Были потешные поединки — фехтование на пустых пластиковых бутылках. Кстати: можно это "оружие" и на настоящих тренировках применять для начинающих: травм никаких быть не может, а технику и тактику отрабатывать все равно можно. Каждый с каждым силами мерился. Многих я побил, пока не вышла против меня тоненькая женщина, совсем молодая, которая голыми руками победила.
Из игр особо "слепая баба" всем понравилась. В ней моделируется отношение явьего и навьего миров. Думаю, в старину такая игра помогала у детей воспитывать здоровое умение не бояться смерти. Суть в том, если кто забыл, что одному из играющих завязывают глаза — а темный персонаж однозначно с Навью соотносится. Вот он и ловит остальных вокруг себя по звуку хлопков. А они, спасаясь, не должны бегать и прыжками уходить. Поймав живого, "темный" игрок в Явь возвращается, во Тьму пойманного отправляя.
Была еще шаманская пляска вокруг костра под отбиваемый общинниками ритм.
Пусть боги видят, что обычай славян жив. Что их кровь в наших жилах течь продолжает. Что их пламя в нас горит. Что боги и люди вместе — нашими руками и по их первоначинанию — мир сотворять продолжают.
Особая благорадность Людмиле, которая своими руками изголовила огромный и необыкновенно вкусный каравай. Поклон кудеснику Владимиру, который непростое дело делал — готовил загодя капище (убирал, дрова рубил, костер складывал).
Благодарность огнищанину Борису, который большой вклад внес при разработке ряда праздника, а затем вел гостей к капищу.
Богам слава!
Калининградская языческая община сколотов из Круга языческой традиции
23 Рюеня (сентябрь) — Вече
Собрались мы на традиционном месте у Дубов, где, когда-то и основывалась община с целью решить и узнать всё таки кто из Богов покровительствует над нами. Вернёмся на три с половинной года назад к моменту создания общины; тогда на первом вече было решено что община пойдут по воинскому пути, по пути Перуньему, но сейчас мы в этом сомневаемся и проанализировав все события прошедшие с момента создания общины пришли к выводу что община под покровительством Велеса. Не зря Мирослав один из первых общинников сказал, что пройдёт время, может год, может два, а то и три, и только тогда мы поймём кто наш покровитель. Вот и настал этот день спустя три года.
Слава Роду!
24 Рюеня (сентября) — Экспедиция на Куршскую косу
В экспедиции участвовали Яромир и Лихобор. В общем целью поездки было отдохнуть, подышать свежим воздухом и провести фото сессию уникального явления природы Куршская коса (фоты выложу к середине недели). Приехав туда стоило нам только шагнуть в лес в сторону залива как мы наткнулись на пустые бутылки и прочие следы цивилизованных туристов, в итоге начали совмещать приятное с полезным: отдыхать, делать фотки, и собирать мусор. В итоге дойдя до залива по дороге подбирая мусор нам удалось насобирать три пакета, а по дороге к морю ещё один( и это несмотря на ограниченный въезд на косу). Самое приятное, что небольшая компания отдыхающий молодёжи взяла с нас пример и тоже взялась за уборку.
25 Рюеня (сентября) — Поход на Велесово капище
Целью похода являлось облагораживание капища и принесение требы Велесу. Вырваться смогли: Яромир, Мирослав, Лихобор, Людмила(гость). Дорогу к капищу нашли быстро благодаря Лихобору(наш главный проводник), ну и собственно Лешиму который уж не стал издеваться над нами и вывел на правильную тропку. Добравшись до места назначения все взялись за работу , Яромир расчисткой площадки от листьев, Лихобор сначала костром затем доделал Чура — стражника на входе, Мирослав подготовкой к обряду, Людмила приготовлением обеда на хозяйском костре. Закончив свои дела община принесла требу Велесу хлебом и пивом, потом была братина и обед, а перед уходом заговор на место. Самое поразительное это гнездо воронье над капищем, думаю хороший знак.
Слава Велесу!
Дальневосточная община "Ярило"
Что есть Таусень?
На дворе — последние тёплые денёчки Бабьего лета. Ночи уже по-осеннему холодны, но днём порой настолько тепло, что можно поневоле забыть, что на календаре уже конец первого осеннего месяца.
Биробиджанцы используют прощальные милости природы по-разному. Кто-то, не уходя далеко от родного дома, просто нежится на солнышке у одного из фонтанов, провожая уходящее лето. Кто-то запускает с утра мотор верного авто или переминается на автобусной остановке, дабы закончить последние дела на даче-кормилице.
Кто-то же выбирается ещё дальше — на природу ради всех её удовольствий, будь то пикник, рыбалка на речном берегу или поход с лукошком за последними грибами. Но всех ли?
В этот далеко не полный перечень можно добавить ещё один пункт — древнерусский праздник на самом настоящем языческом капище. Наша газета уже писала в прошлые годы о существующей в Биробиджане родноверческой общине "Ярило", энтузиасты из которой уже не один год посвящают часть свободного времени возрождению традиционной русской веры. Именно благодаря их усилиям вот уже четвёртый год у нас проводится празднование одной из самых знаменательных дат древнеславянского календаря — Таусеня. Что есть Таусень. Слово одному из распорядителей праздника, именовать который попросил себя просто Руяном.
- Таусень — диалектное название первого месяца осени в языческом календаре. Можете сами проследить логическую цепочку: Таусень, Усень, Овсень, Осень. В этот день зачинается новый год, строятся новые планы, прорицается будущее.
Смысл праздника — благодарность богам, в первую очередь богу-воину Света, всаднику прогоняющему Тьму, и прорицателю — лучезарному Световиту-Белобогу, за даденный в этом году урожай (итог делам), а также гадание об урожае (итоге дел) будущего года.
Что ж, кое-что из этих слов стало понятно, но, как говорится лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Поэтому мы с вами, уважаемые читатели сейчас просто возьмём да и перенесёмся сразу на капище, где и будут проходить все уряды и обряды древнерусского праздника.
По узкому мосту, меж двух огней.
Автобус тормозит в одном из окраинных районов нашего города. Вокруг — то, что принято именовать частным сектором. Впереди — дорога, убегающая в лес, и примерно полчаса пешего пути до капища. Кстати, каждое капище, как правило, имеет своё имя. Наше зовётся Ключевским. Наконец лесная тропа делает последний поворот между болот и перелесков и выводит на заветную поляну. В кольце деревянной изгороди высятся деревянные идолы с резными лигами русских богов. В другом, малом кольце из каменных валунов весело потрескивает костёр. Гости (многие из которых облачены в старинные костюмы) весело перешучиваются у привратных столбов. Двое распорядителей тем временем выметают с капища осенний сор — очищают перед таинством. И вот всё готово к началу праздника.
Перед ликами трёх богов — Рода-Сварога, создателя мироздания; светлого Белобога и неистового защитника добра и света — бога воинов Перуна замирают трое распорядителей действа.
Облачённый в древнерусскую рубах наш знакомец — Руян — раскрывает книгу в переплёте из самой настоящей бересты и начинает торжественно декламировать:
Кончилась жара, ночи равен день,
И пришла пора — это ТАУСЕНЬ!
Слава тебе, бог и день,
Слава тебе, ТАУСЕНЬ,
Добрый, прекрасный,
Славься!
Опадает лист, проревел олень,
Воздух ясен, чист — это ТАУСЕНЬ!
Умолкает лес, не растёт корень,
Тихо льёт с небес — это ТАУСЕНЬ!
Собран урожай, полны закрома,
Летушко, прощай! Впереди — зима...
Далее гостей, пришедших на праздник, ждёт испытание, предстоит держать им перед ликами богов и перед самими собой ответ. Каждый из пришедших на праздник проходит по узкому мосту из берёзового бревна и оказывается перед парой скрещенных факелов, зажжённых от священного костра. Распорядители у каждого пришедшего — зачем пришёл он на праздник и что может принести с собой в этот мир. Если услышанный ответ сочтён достойным — факелы расступаются и гость может проследовать внутрь капища. Допущены оказались все. Гости возложили дары на алтари перед идолами и расселись на брёвнах вокруг очага. Что ж, с зачином тебя, светлый Таусень!
Умри, воскресни и прозрей
Некоторые гости на празднике впервые. Им предстоит сначала встать в круг равных, дабы праздник мог продолжатся. А для этого надо пройти особый обряд, во время которого, как предупредил Руян, они должны будут умереть для старой жизни и родиться для новой. Неужели байки о "кровавых жертвоприношениях неистовых язычников" — правда? Никто не выглядит смертельно испуганным, никто не стремится убежать прочь с криком ужаса. Что ж, останемся и мы.
У каждого из посвящаемых есть свой духовный отец и/или мать (нечто вроде крёстных). Они прощаются с посвящаемыми, отворачиваются и те, руководимые волхвом, уходят в лес, где будут ждать с завязанными глазами, когда "крёстные" отыщут их и приведут обратно — в новую жизнь.
Пока идут поиски — а каждый из посвящаемых упрятан волхвом не хуже клада драгоценного — прочие гости развлекаются древнерусским гаданием на дощечках. Суть его в следующем — для процесса нужны три небольших дощечки, одна сторона у которых белая, а вторая — чёрная. Гадающий загадывает желание, подбрасывает дощечки над очерченным ритуальным ножом кругом и смотрит — как лягут они в ответ на его вопрос. Если две или все три легли белой стороной — быть тому! Если же напротив — увы. Но Руян тут же утешает. Дескать, судьба да предначертанность — это для слабых духом, а сильному просто боги подсказывают, что много препятствий пока на его пути к заветной цели, изменится ему в чём-то надобно. Когда же найдёт путь верный к цели заветной да волю в кулак соберёт — никакие дощечки ему помехой не станут.
Тем временем на капище потихоньку возвращались наши лесные скитальцы. Каждый посвящаемый самым натуральным образом брёл во тьме — он проделывал путь по лесу с повязкой на глазах поддерживаемый заботливым опекуном. Прибывший в святилище становился в очерченный круг перед очагом. Руян касался ножом его груди и произносил: "Умри, имярек!" (называлось старое имя либо прозвище посвящаемого из "прошлой" жизни). Посвящаемый падал на мать сыру землю и замирал. Глава празднества произносил заветные слова, обращаясь к родным богам, Даждьбогу-Солнцу и всем стихиям и восклицал: "Восстань!", нарекая новое имя посвящаемого и протягивая тому руку. После этого снималась повязка с глаз и "новорожденный" представал перед священным огнём и ликом Рода-Сварога, получая напутствие жить с честью, к добру и радости вящей.
Чаша уходит в небо
Вот наконец прошёл посвящение последний из укрытых в лесу. Отныне все — равные и равноправные гости на древнем празднестве. Зачинал же этот этап его ещё один старинный русский обряд. Гости совершили омовение рук в капищном костре и отправились ловить чашу. Выглядело это так: распорядитель праздника наливал в чашу красного вина, брал её зубами и, не касаясь руками, выпивал. Потом, резким движением головы, бросал её за спину, где чашу уже ловил (правда, руками, а не зубами) следующий желающий поучаствовать в обряде. И так — пока все гости праздника не отведали доброго вина таким вот экстравагантным способом.
Следующий обряд — прятанье лица за грудой пирогов. Кстати, пироги, пирожки — непременный атрибут Таусеня. Принесённые гостями, все они были сложены в общую кучу на рушнике, поддерживаемом двумя распорядителями. Руян сокрыл лик свой за грудой пирогов и трижды спросил собравшихся, видят ли они лицо его. Все три раза ответ был отрицательный — груда пирогов была знатная!
Волхв-распорядитель поблагодарил богов за щедрый урожай года уходящего и испросил о ещё более щедром в году грядущем. (Здесь Руян вновь решил порадовать читателей исторической справкой):
- Интересно, что магический обряд прятанья за пирогом дожил вплоть до XIX в. Он известен на Украине и в Белоруссии, но уже как семейный, а не общинный. Во время зимних Святок отец семейства прячется за рождественский пирог и спрашивает своих домочадцев, видно ли его из-за пирога. В Болгарии же по сей день сохранился общинный характер этого рождественского обряда. Роль древнего жреца выполняет священник, который становится за караваем и обращается к присутствующим в церкви прихожанам с вопросом, видят ли они его.
- Кстати — добавляет глава празднества — если знающий человек подробно исследует православную культуру — он не раз убедиться, что следы якобы канувшего в Лету язычества там просто на каждом шагу. Та же дата Таусеня — 21 сентября, православной церковью объявлена днём рождения Богородицы (хотя в Библии никаких данных об этом нет). У нас вот храм в этот день открыли.
Процесс, в принципе, понятный — проводникам новой заморской религии нужно было как-то нивелировать следы тысячелетней языческой культуры. Наложение новых праздников на старые даты — одно из таких средств. Вроде и гуляет народ по старой родной традиции, а уже как бы и во славу нового чужеземного бога.
Но оставим культурологические и этнографические изыскания специалистам. Праздник-то идёт своим чередом и приближается его кульминация — решающая битва сил Света и Тьмы.
Во славу дела ратного звенят клинки булатные
Сущность Таусеня — не просто смена времён года. Славянская космогония двоична. Белобог и Чернобог не просто антиподы, символизирующие Добро и Зло, они — две части единого целого, залог того, что коло-колесо мироздания будет вращаться и далее, сменяя года и века. Зима — время торжества увядания, смерти — силы Чернобоговой, которую он копил весь год. Но она же — необходимый пролог перед грядущем весенним обновлением, без которого невозможно дальнейшее существование самой жизни. Весной Белобог с воинством своим вновь возьмёт власть в свои руки и погонит прочь полчища Тьмы. Но и сейчас, уходя, он, как истинный боец, вовсе не собирается сдаваться без боя, дабы вселить надежду в сердца людские на возвращение своё, чтоб помогла она переждать им суровые времена.
Роль Белобога взял на себя самолично Руян, облачившийся в белоснежные одежды и вооружившийся белым же мечом. На другой край узкого моста ступил боец, символизирующий Чернобога. Облачённый в чёрные одежды и вооружённый секирой с лезвием цвета беззвёздной ночи он настроен весьма решительно. Первая схватка из трёх положенных! Раз за разом сшибается оружие противников и вот "Чернобог", не устояв, валится с моста вниз. Это — добрый знак, но впереди ещё два поединка. Вторая схватка. Балансируя на шатком бревне "Белобог" ухитряется поразить супротивника в самое сердце. Чистая победа — и в этом поединке и в битве вообще. Но "Белобог" не собирается уклоняться и от третьей схватки, дав сопернику, если выражаться футбольным языком, возможность провести "гол престижа".
Однако в этот солнечный день боги явно не благоволят посланцам Тьмы — облачённый в чёрные одежды поединщик вновь сброшен с моста к радости собравшихся — знамения на грядущий год оказались самые добрые.
После ритуального поединка был проведён турнир во славу богов родных, в котором смогли принять участие все желающие. Завершила батальную часть празднества жаркая сеча стенка на стенку. Впрочем, оговорюсь, всё оружие практически полностью безопасно для окружающих и увечий серьёзней, чем мелкие царапины, на празднике не было. Это, кстати, тоже можно расценить как доброе знамение.
Завершались официальные мероприятия празднества у священного костра. Все собравшиеся, встав в круг (который, к слову, еле вписался в скромные размеры капищной поляны) передавали по кругу чашу-братину с добрым пивом. Каждый высказывал свои пожелания, отпивал глоток и передавал братину соседу "посолонь" (то есть по часовой стрелке).
Закончился праздник пиром и прыжками через высоко взметнувшееся пламя костра — дабы сгорели в очистительном пламени все беды и невзгоды года минувшего.
Вместо эпилога
Часы праздника пролетели быстро. Серебрившие лики идолов лучи утреннего Солнца как-то незаметно превратились в алые отблески заката. Пришла пора прощаться с потаённым капищем в осеннем лесу. Уносится в вечернее небо дым костра, высятся на алтарях груды подношений, иначе именуемые "требы", глядят в им одним ведомые дали лики исконных богов. Они остаются, а нас снова ждёт город с его суетой, будни и заботы. Нехотя расходятся гости — сегодня, на лесной поляне, им было уютнее чем в самом шикарном из дворцов. Сегодня было время радости и веселья, и каждый из гостей почувствовал себя желанным на этом древнем празднестве.
Задаюсь вопросом: стоило ли тащиться в такую даль, когда выходной день и без того предоставляет столько заманчивых возможностей? Решаю, что всё-таки стоит. Свежий воздух, солнечный день на природе, общество весёлых, умных и интересных людей. Кто-то посчитает их чудаками? Ну и пусть! По мне — так такое времяпрепровождение всё лучше, чем, скажем, созерцание телевизора на диване или искусственное стимулирование радостных чувств горячительными напитками. А уж насколько полезнее!
Пытаются ли воскресить эти люди давно ушедшее во тьму веков славянское язычество (как оказалось, никуда не уходившее) или просто не забывают о том, кто они, откуда их культурные и исторические корни — всё это, на мой взгляд, путь вверх, к солнцу, то самое "духовное развитие" о котором мы так любим порассуждать.
А потому: любо, братья-славяне!
