Ровно 10 лет назад я впервые побывала на обряде у язычников (Масленице), с этого времени считаю свою историю в Родноверии. Стало быть, юбилей…

Позволю себе немного повспоминать и порастекаться мыслью по древу жизни…

Это был 2002 год, мне 17 лет, — и конечно тут становление личности совпало с построением духовной картины, отсюда и перегибы неофита, бешеная решимость все менять, сжигать мосты, отсутствие зрелого равновесия. Прошу у читателя снисхождения к юности.))

Итак, мне 17, я на 2 курсе и как раз перевелась на кафедру Религиоведения (Философский ф-т МГУ) с целью обзора религий и поиска оной для себя. Я рассматривала разные варианты, Старообрядчество привлекало посконной традиционностью, Ислам – гендерной определенностью, оба они – «оригинальностью» для моей среды, но соприкоснувшись с Язычеством, я ощутила, что роднее ничего не может быть. Будто ныряешь в теплую воду. Все эти привлекательные свойства в нем тоже есть, но главное – есть содержание, в которое счастье погрузиться, оно настоящее, древнее, живое, наше.

По объявлению пошла на лекции Велемира (Жилко) о языческом мировоззрении, восторг без конца: солнечный календарь, мужское и женское, космос избы и нар. костюма… Сейчас это азбучные вещи, но на пороге именно они поражают воображение. После нескольких лекций нас всех пригласили на обряд Масленицы (к «Родолюбию» на Луговую). Это было как великий дар, ведь мне казалось, тут все будет тайное и шифрованное. Родители не хотели пускать, боялись сектантства, я тоже немножко опасалась, но чувствовала верный путь.

Как сейчас помню, снег тогда почти весь стаял. На обряде я по большей части занималась социализацией, наблюдала над своим и чужим смущением, заводила знакомства, изучала местные «моды» и порядки. Одним словом, осваивалась.

Но Боги и языческое мировоззрение в моей жизни тоже присутствовали – они всплыли сразу, как будто были лишь сокрыты тоненькой пеленой. Имя приняла сама. В дневнике тех месяцев я вовсю обращаюсь к Богам, мне не нужно было читать чьи-то разработки, чтобы начать приветствовать Солнце, Луну, Лешего при входе в лес, зажигать свечку под рукоделие… Как теперь я вижу, эти знания откладывались потихоньку с раннего детства, неосознанно и глубоко, меня тянула мистика, обычаи, одушевление сил Природы… И вот все это накопленное расстало по полочкам и засияло при свете дня.

Родня

Разумеется, мое язычество было воспринято старшими с осуждением, как очередной эпатаж, подростковая девиация (которыми я буйно увлекалась). Толком не зная про течение, его считали сектой, а тогда на слуху были разные «белые братства» и кришнаиты с бритыми головами и продажей квартир в пользу общины. Мое неофитское+юношеское противопоставление подливало масла в огонь, копий сломано немало. И только спустя несколько лет я стала спокойнее в заявлении своих убеждений и приятии чужих, а родные, убедившись в безопасности и вменяемости язычников, наслушавшись справок об истоках «православных» праздников и традиций, постепенно стали спокойны и благосклонны, а кое-кто стал моим единомышленником.)) Теперь ко мне обращаются за советами по части семейной обрядности, бытовой магии, а также по истории религий.

Горячка неофита

Такое большое открытие, да еще в расцвете юности! Хочется всех просветить, доказать, макнуть в правду о христианстве, научить правильно жить. Резко разграничены правота и неправота, в последнюю попадает большинство.

У меня ярость новобранца выразилась в безумной тяге к природному и обычайному, и в резком отторжении урбанистического, фабричного. Уже на первую лекцию Велемира я прихожу в народном силуэте — сарафане (джинсовом) и платке. Мне кажется, что все язычники должны ходить постоянно в рубахах: они же нашли исконное! Велемир переодевается в рубаху для лекции – мне это кажется предательством идеи. Также оскорбляет его лубяной чехол для мобильника (мобильник – техногенное зло!). Я отказываюсь от иноземных продуктов, обращаюсь к местным (пробую готовить репу: так себе угощение)) ). Тащусь от женских ручных занятий. Где возможно, хожу не по асфальту, а по земле рядом с дорогой.

Ярила Вешний 2007. Подношение Реке

Эта первая весна очень вдохновенна, и я вспоминаю ее с большим теплом. Стараюсь вставать с рассветом – это очень рано, все в доме тихо, я зажигаю свечку и что-то делаю за столом. Тихонько включаю фольклор. Раннее утро вселяет чувство победителя. Часто хожу в лес: талая вода, прелая земля, сухие травы, запахи. Всё живое, теперь официально!)

Фольклор

Я как человек поющий, потянулась к нему жадно и впитывала, сперва не различая особо между «Живет моя милАя» хора с оркестром – и деревенской этнографией. Но мне повезло, что на пике интереса попались диски с настоящим архаичным фольклором из деревень. Встретив их в «СОЮЗе», я не пожалела приличных денег, купила всю серию из 5 дисков. Слушать ядреных бабушек неподготовленному уху было трудно, слов вовсе не разобрать, мелодии и звучание очень непривычные, зычные. Я помню, что могла вынести всего несколько песен за раз, чуть ли не голова начинала болеть. Однако это пение завораживало, открывало картины немыслимой древности, переносило в параллельный мир, куда так стремилась душа. Благо, в дисках были книжечки со словами, и постепенно я осваивалась в этом параллельном мире. Некоторые песни запали глубоко в сердце.

Так получалось, что я становилась ответственной за пение в родноверческих группах, где вращалась. Мы с женщинами готовились к обрядам, подбирали и составляли песни, разучивали их и затем пели на празднике. Песня, с которой все началось (2004?) – это белорусский «Яр-Яр», до сих пор одна из самых сильных песен в нашем обиходе, ее многие любят.

Да, мы в те годы довольно свободно и функционально относились к исходникам, меняли слова мифологичности ради, подбирали к выбранному тексту мотив от другой песни. Сейчас я редко и более деликатно на такое иду, все-таки песня это существо. Народная песня как галька, за века оглаженная волнами, в ней на своем месте каждый звук и слог.

Но мы-то преемники, а не музейщики, и не обязаны петь про Ердань-реку коли так записано, – думаю, Предки понимают наш посыл. Кое-что из нашего творчества очень ладно прижилось, а за некоторое из старого мне немножко стыдно, потому что в нем нет той естественности вековой гальки.

Прочь из города

Возвращаясь к неофитству. Я вознамерилась менять свою жизнь исходя из новообретенных убеждений. Мечтой было конечно уехать жить в деревню, где воплотились бы все мои картинки. Я не понимала боле, зачем я учусь, тратя часы на пустопорожние «феноменологию и методологию науки», когда в это время можно копать грядки!? Зачем общаться с «пассажирами», кто не сечет главной идеи? Мне хотелось настоящих чувств и настоящих, вещественных и природных ощущений. Помню, на аллеях возле Универа работала бригада озеленителей, они вскапывали клумбы, я выпросила лопату и копала с ними в свое удовольствие. Они еще дивились, что я москвичка, а не селянка – так к лопате тянуться! Этот комплимент я потом по разным поводам зарабатывала много раз.))

Как же разрешился вопрос с уезжательством? Освежила меня моя близнецовая двойственность. Через какое-то время проснулась другая сторона меня, которой хотелось наоборот: каблуков, чистенького кафе с тортиком, фотопрогулки по утренней москве, фламенко наконец. Предатель веры?? Через ломки и сомнения я пришла к тому, что есть разные грани меня, они касаются образов и атрибутов, мирвоззрение же мое остается языческим, и оно применимо к любой обстановке. Ты не можешь отказаться от того, что есть твоя Суть.

Встречи. Разлуки

На моей языческой стезе встречались люди (чаще женщины), которыми я сильно увлекалась, училась у них и впитывала, тянулась к их обществу, превозносила до обожания. Потом шел обратный процесс – «наедание», раз-очарование, раздражение, отталкивание. Были и те, для кого я сама выступила такой «звездой» – увы, не минуя и второй болезненной ступени. Кое-что не до конца развязалось и поныне… Этот опыт научил меня более осторожно идти на такой вид отношений, смеряя тщеславие и призывая мудрость с самого начала.

456

Одежда

О, тут пройден большой путь! Первый сарафан был сшит к первому обряду из малиновой стрейч-джинсы, длиною в пол (носился с гриндерами), весьма облегающий и крайне нетрадиционный. Первая рубаха была длиной до бедер – как-то не дошло еще, что народная рубаха бывает в виде платья. На оплечьях – фабричная тесьма. Также по оказиям использовался болгарский полосатый передник, удачно привезенный сувениром из Банско. В дело шло всё «народное» или похожее на. Вот такой смешанный образ меня устраивал длительно, и лишь с годами стал вызревать вкус к подлинному народному костюму, понятие об органичности цельного наряда опр. эпохи или губернии (это как с песней-галькой).

Тут скажу спасибо студии Дербеневка, в которую некоторое время ходила (но у них, как у многих этнографически направленных коллективов, была другая крайность: строго копировать целиком задокументированный костюм, не моги соединить два понравившихся предмета даже из соседних сел). Теперь уже мне казалось диким видеть вместе поневу и архангельский жемчужный убор, а уж джинсы из-под юбки! Эх, сколько таких зрелищ по-прежнему на обрядах!.. Некоторых язычниц годами устраивает какой-то пляжный сарафан в ромашечку, даже поверх зимней куртки. Ну полно, не буду развивать больную тему.)) Некоторые свои былые народные вещи я с удовольствием сдала на чучело Масленицы (опять Она!).

Повседневный стиль тоже постепенно сместился в сторону природно-этничного, он мне нравится, идет, и отвечает моему внутреннему миру. С 2005 года я совсем отказалась от штанов, постоянно ношу нательный пояс и пр.

Конец первой части.

Поиск

Журнал Родноверие