Придя из Византии на Русь, культ пророка Илии соединился здесь с дохристианскими славянскими верованиями и приобрел ярко выраженный народный характер.
В русской традиции, особенно на Севере — в Новгороде и Пскове, Илья Пророк принадлежал к числу наиболее чтимых святых. Его образ на иконах, а также в многочисленных апокрифических текстах, легендах, пословицах и поговорках соответственно народным представлениям почти всегда предстает суровым и грозным.
В народе Илью называли «могучим», «страшным», «опасным», «сердитым», «тученосным», «громовым», «огненным». Вместе с тем крестьяне, надеясь на милость и покровительство пророка, должным образом почитали его: приносили жертвы в честь святого, соблюдали сложившиеся в традиции запреты, молились ему и совершали крестные ходы в день его памяти. В народном календаре значимой датой был не только сам Ильин день, но и Ильинская пятница. В Вологодской губернии большое значение придавалось также четвергу на Ильинской неделе, который здесь называли «баским» (красивым) и отмечали приготовлением специального обрядового пирога с саламатой.
Образ Ильи в народной культуре впитал в себя черты двух персонажей, принадлежащих к языческой и христианской традициям. Один из них — бог-громовержец Перун, другой — библейский пророк Илия. Св. Илье приписывалась власть над грозой, громом, молнией, дождем, ветром. И в этом плане он являлся преемником функций Перуна. Неслучайно один из эпитетов, сопровождающих имя Ильи, — «громоносный», — как и традиционное определение Перуна, а день памяти пророка назывался «громовым» праздником.
В народе широко бытовало выражение:
«Илья грозы держит». Услышав гром, крестьяне обычно говорили: «Илья-пророк по небу на колеснице едет»
По народным представлениям Илья Пророк производит гром и молнию, катаясь по небу в колеснице, запряженной огненными конями. По поверьям, если молиться Илье, то он сойдет со своей колесницы, и тогда пойдет дождь. Крестьяне верили также, что молнии возникают оттого, что Илья бросает стрелы в дьявола, в нечистую силу, которые прячутся от него в земле, под деревьями. Когда часто сверкают молнии, в народе говорят, что Илья прогоняет нечисть, карает бесов.
Связь пророка Ильи с громом и молнией предопределила его роль в мифопоэтических текстах и представлениях как змееборца, унаследованную от языческого бога-громовника Перуна. Так, по поверьям, огненные или каменные стрелы(белемниты) Ильи направлены против гадов и нечистой силы.
(Оружием Перуна так же считались камни и стрелы. Когда Перун мечет камни и стрелы на землю, возникает гроза. В Полесье даже во второй половине ХХ века верили, что молния — это каменная стрела, пущенная с неба на землю. Находя белемнит или любой камень удлиненной формы, полагали, что это и есть громовая стрела. У русских, по поверьям, белемнит получался от удара молнии и носил название «громовой стрелы», «громовки», «громовика», что соответствует польскому «перунов камешек» или «перунова пуля». В белорусских, украинских и западнопольских говорах «громовую стрелу» (белемнит) иногда называли непосредственно «перун» или «гром». В этих же говорах слова «перун» и «пярун» означали удар грома.)
Московские крестьяне считали, что пораженная стрелами пророка нечисть глубоко уходит в землю и выходит обратно только через семь лет. Чтобы скрыться от его преследований в Ильин день, нечистая сила прячется под деревьями и на межах, оборачивается в гадов, в рыбу в воде. Отсюда широко распространенные в народе запреты во время грозы и в Ильин день купаться в водоемах или находиться под деревьями, на межах и перекрестках дорог. Известен был также запрет громко кричать и петь, так как нечистая сила через рот может проникнуть внутрь человека, и в него попадет молния. В некоторых местах считали, что нечисть входит в человека, на котором во время грозы нет креста. Вместе с тем существовало представление, что Илья, преследуя нечистого духа, проникшего в человека, может убить и невинного. С этим представлением связано поверье, что убитые громом попадают в Царство Небесное.
А вот что рассказывают в украинских Карпатах:
Гром бьет в то дерево, под которым черт прячется. Мама моя рассказывала: пасла она корову и там увидела, что черт из-под корней пихты вылезает — как хлопчик невеликий, в красной сорочке, штанишки красные на нем и шапочка красная. Вылез он из-под корней и на вершину влезает, а с вершины — снова к корням. Вдруг ударил сильный гром, молния такая большая, хлопчик запищал, и его убило, а пихту с корнем вырвало. Так мама сказала, что от этого черта лишь крови немного осталось, от того Сатаны. Как молния его убьет, так остается черная кровь.
Так же считают и в Полесье:
Говорят, что пожар от молнии нельзя потушить. Мне это покойная мать говорила. Раньше у нас стояла груша во дворе. Да такой был гром, стрела такая огненная покрутилась над окном да и ударила в грушу. Гром убивает нечистого. Он прячется под грушей, под вербой, под дубом. Да, говорят, и под человеком прячется, а гром бьет нечистую силу. Да такой был гром, да так ударил, что расколол грушу. Стрела такая огненная. Надо креститься и читать «Отче наш», как гремит, иначе нечистая сила введет в бедствие.А вот и народная сказка, где говорится о том, как Илья спорил с чертом:
— Я тебя убью, — говорит Илья.
— Как же ты меня убьешь? Я ведь спрячусь под человека! — отвечает нечистый.
— А я убью человека и тебя убью! — говорит Илья.
— А я спрячусь под коня!
— Тогда я и коня убью — и тебя убью.
— А я под корову спрячусь.
— Я и корову убью — и тебя убью.
— А я под дерево спрячусь!
— А я дерево разобью — и тебя убью!
— Ну, тогда я спрячусь в воду, под корч, под колоду! — заявил нечистый.
— Там тебе место, там и находись! — ответил Илья.
Однако в некоторых местностях эту сказку рассказывают так, что вместо Ильи там действует сам Перун, а угрожает он не черту, а Змею. Таковы белорусские сказки «Перун и Сатана», «Перун бьет чертей», «Гром с Перуном».
Белорусы считают, что летом чертей меньше, чем зимой — «их бы не столько было, если б не бил Перун. А то они за зиму наплодятся, а летом Перун поубивает»
(Стремясь восстановить древние поверья о Перуне, некоторые ученые пришли к выводу, что сказочный спор Ильи (или Бога) с чертом — не что иное, как позднее переосмысление древнего славянского мифа о борьбе громовержца Перуна с каким-то могучим противником. Они полагают, что этот сюжет и был центральным мифом славянского язычества, и на его основе создавались все остальные мифологические рассказы об отношениях между богами.)
Чтобы нечистая сила, спасаясь от Ильи Пророка, не проникла в человеческое жилье, крестьяне предпринимали разнообразные охранительные меры.
Так, во время грозы хозяева не пускали в дом кошек и собак, поскольку, по поверьям, нечисть могла спрятаться внутри них; плотно закрывали двери и завешивали окна; перед иконами зажигали лампаду, а также крещенскую или четверговую свечу; совершали крестное знамение, направленное на себя и окружающее пространство, со словами: «Свят, свят господь бог Саваоф»
Обращались также с просьбой к самому Илье: «Илья-пророк, избавь от грома трясучего, от стрелы летучей»
Женщины обязательно повязывали голову платком, даже в доме, так как непокрытые волосы, по поверьям, притягивают громовые удары.
В устной народной прозе Илья Пророк зачастую выступает не только в роли громовника, преследующего бесов, но и судьи, карающего огненными стрелами грешных людей за неправедное поведение: за обман, корысть, богохульство.
Такова, например, история о двух братьях, записанная тюменскими старообрядцами в 1930-е годы:
В пределах Тюменских есть деревня Лучинкина, где жили два по плоти брата. И сперва обои были християне, а по сем един от них уклонился в безбожество. Жили в разных домах и были соседи между собой. Тот и другой имели своего скота, и во время лета скот обоих собирался в скотский двор предре-ченнаго безбожника. И вот однажды в праздник святого пророка Илии сей безбожный дерзновенно взем образ сего свята-го пророка Илии и сказал: «Пойду на игрище и разыграю пророка Илью». И не послуша свою мать, много увещевавшую его не творить сего поругания святому пророку Божию. Но вскоре после сего беззакония прият окаянный достойное себе возмездие от огненнаго оружника, казнившаго иногда нечестивых пятьдесятников огнем. Не укосне и сему послати казнь. На дру-гий бо день явное бысть ему наказание: сниде бо с небесе с мол-ниею огнь, и сгоре дом его и скотский двор со скотом его. И бе видете наказание воистину достойно удивления, ибо точию сего единого сгоре дом со своими приделами и скот его. А его соседа — брата християнина дом остался в целости, тако же и скот его, бывший во дворе безбожника, избеже невредим от огня. Сие чюдное событие бысть около 7440 [1932] года. В духовных стихах и легендах Илья Пророк провозглашается установителем святого Божьего закона на земле. Неслучайно в народе об Илье говорили: «Илья — это гнев Божий», «Илья-пророк несет гнев Божий». Богом же ему даются и сила, и власть над природными стихиями, и знание предсказателя. Согласно орловской легенде, Илья Пророк, не могущий ходить до 33 лет, исцеляется самим Господом: выпивая два с половиной ведра воды, данной ему Богом, он чувствует непомерную силу. Илья говорит Богу: «Я могу поворотить весь свет по-иному, если бы был столб средь неба и земли, то разрушил бы я всю землю», и Господь убавляет силу Ильи, посадив его на шесть недель под землю. По истечении этого срока Бог дает Илье огненную колесницу с ангелами, веля владеть ею до его прихода на землю. С тех пор гром и молния находятся в руках Ильи Пророка, а перед концом света он на колеснице спустится на землю и три раза объедет ее, предупреждая всех о Страшном суде. Очевидно, что в этой легенде соединены образы Ильи Пророка и самого необычного былинного богатыря Ильи Муромца — наделенного силой, мудростью и бессмертием в бою.
В народе о святом Илье сложено множество легенд и преданий, повествующих о его гневе и милости, о совершенных им чудесах и о небесных знамениях, связанных с ним. В воображении народа Илья виделся не только грозно разбрасывающим свои огненные стрелы, но и спокойным, мирно проливающим на землю щедрый дождь.
Помимо функции громовержца Илье в народе приписывали роль «хозяина дождя» и вообще «хозяина над водой». Его поездка по небу нередко объясняется как путешествие за водой. В Оренбуржье до сих пор шутят: если идет дождь, значит, Илья Пророк расплескал воду из полной бочки, а если дождя нет, а только гремит гром, значит, он возвращается с пустой бочкой. В XIX веке на Смоленщине считали, что Илья развозит по небу воду для святых и, если расплескает немного, так на земле идет дождь. А зимой, когда не бывает грозы с дождем, святые сидят без воды. Владимирская легенда повествует о крестьянине, решившем узнать, отчего идет дождь. Для этого он залез на небо и увидел: Илья Пророк разъезжает на своей колеснице, и от ее движения происходит сильный гром, а из-под копыт крылатых коней вылетает молния. Дождь же на земле идет, когда Илья подъезжает к большому чану с водой, черпает воду ковшом и поливает небо.
Храмы, построенные в честь Ильи Пророка, нередко различались как «Ильи Сухого» и «Ильи Мокрого». Соответственно к Илье Сухому обращались с мольбой о сухой и ясной погоде, а к Илье Мокрому — с просьбой о ниспослании дождя. Во время засухи ходили также к святым источникам, опускали в воду источника икону. Во многих местностях у русских вплоть до 1950-х годов действенной мерой для прекращения засухи считалось совершение молебна в поле с обращением к Илье Пророку. При этом священник обычно окроплял поля святой водой. Нередко такие молебны совершали по обету, то есть если в Ильин день происходило какое-нибудь несчастье: смерть человека или пожар от молнии, градобитие посевов и подобное.
Считавшийся мощным распорядителем водной стихии, Илья Пророк соответственно воспринимался крестьянами и как посылающий на землю плодородие. От воли Ильи, как верили в народе, зависел урожай. Отсюда, несмотря представления о строгости пророка, его образ в обрядовой лирике — это образ подателя благ и кормильца.
Так, в подблюдных гаданиях, определяющих судьбы людей на следующий год, образ Ильи Пророка связывается с богатством и благополучием, и песни, в которых он изображается как бережливый хозяин, предвещали хороший урожай в новом году:
Ходит Илья-пророк по полю,
Считает суслончики.
В первом-то поле — сто суслончиков,
Во втором- то — тысяча,
А в третьем-то полюшке — сметушки нет.
В жнивных песнях Илья Пророк изображается кормильцем-поильцем («Илюшка и накормил, / И накормил, и напоил»), в колядках — сеятелем («Ходит Илья на Василья/ Сюда мах-не — / Жито расте»), в песнях, сопровождающих обряд обхода домов на пасхальной неделе, — зажинальщиком:
Илья-пророк
по межам ходить,
Рожь зажинает,
Ярь наливает.
То, что в мифопоэтическом сознании образ Ильи наделяется продуцирующей силой, очевидно в народной поговорке: «Пророк Илья куда ни махнет, всюду жито растет», а также в песне, исполнявшейся во время обхода домов в Егорьев день:
Святой Илья
По межам ходит,
Святой Илья!
По межам ходит,
Жито родит,
По межам ходит!
Архаические представления о небе(или боге-Громовержце) и земле как супружеской паре сохранились в польском фольклоре. По болгарским представлениям, месяц является сыном неба и земли. В русском фольклоре выражение «Мать — сыра земля» обозначает прежде всего землю, оплодотворённую небесной влагой и готовую родить.
