Отказавшись от мифологического мышления и доведя до абсурда идеи гуманизма, «цивилизованное» человечество, пожалуй, даже деградировало по сравнению с былыми эпохами.
Рассматривая человека как «меру всех вещей», учитывая его обязательное благополучие, мы по-прежнему стремимся выйти за пределы этих непосредственных обстоятельств жизни, обрести более полное бытие за гранями доступного пониманию. Скучая в своём гуманном мирке, человек по-прежнему доискивается экстатических переживаний. Эти поиски выливаются в обращение к тяжёлой музыке, спорту, наркотикам, экстремальным увлечениям, реализации каких-то невероятных идей в надежде, что они помогут «переступить порог» самого себя. Человек ежедневно пытается забыться в волшебном мире кино, компьютерных игр, соцсетей. Он по-прежнему ищет героев. Многие музыканты, писатели, другие деятели культуры после смерти превратились в мифологических персонажей и даже породили своего рода религиозные культы. Даже художественные образы и вымышленные персонажи, порождённые их творчеством, словно шагнули в реальность, смешались с толпой, обрели личности и стали частью общественного.
Но в подобном преклонении перед кумирами есть нечто ненормальное. Задача героического мифа — не дать людям объект для обожания, образ и цитатки, а пробудить героический дух в них самих. Миф должен вести через подражание не к пассивному созерцанию и восхищению, а к соучастию в нём. Увы, в нашем веке, переполненном различными мифами, люди разучились использовать их как средство духовного преображения. Что любители ютюбных ведических тайн и заговоров, что якобы глубоко и правильно язычествующие из соцсетей — то же самое: подача информации, обсуждения, споры, завтра повторить...
В 19-м веке лучшие представители человечества «прогресссивно» думали, что миф — это всего лишь фантазия или плод примитивного образа мышления. Они были уверены, что строго научными медодами можно всё описать и объяснить. Освободиться от от этих заблуждений в 21-м веке уже сложно. Мы уже не сможем полностью себя переделать и обратить своё мышление вспять, избавившись от заложенных в ходе воспитания и обучения рациональных предрассудков. Не сможем и восстановить восприимчивость к мифу. Я лично уверен, что соответствие картине мира древнего язычества и возвращение к его моралям и ценностям в современности возможны лишь в контексте религиозной обрядности. И когда новоязычники на серьёзных щщах затевают споры об этих понятиях, то по итогу эти речи ветвятся либо к наивным фантазиям, оторванным от реальности, либо к обычной демагогии. Но это отдельная тема, о ней как-нибудь потом.
Всё, что современному человеку пока ещё по силам — это относиться к мифологии более культурно. Люди по своей природе мифотворцы, и в 20-м веке нам довелось стать свидетелями самых страшных и разрушительных современных мифов в действии, повлекших за собой множество бедствий и невосполнимых утрат. Конечно, эти деструктивные мифы регулярно терпят крах, так как представляют собой лишь жалкие попытки возвеличить «своих» путём демонизации «чужих». На их место приходят уже более ухищрённые, якобы человеколюбивые мифы, идеологии, работающие как заменители мифов высших. И противостоять этим новым мифам с помощью одного лишь разума невозможно, поскольку чистый логос совершенно не справляется с глубинными страхами и желаниями. Эта роль изначально отведена мифологии.
Как бы это странно ни звучало, но сегодня необходимы такие мифы, которые помогут человеку перестать обманывать себя! Пока же умы и души захвачены мифами гуманизма, помноженного на цинизм. Именно они породили тех «чудовищ» духа времени, которых все обсуждают, заламывая руки и не понимая, что же с этим делать. Необходимы мифы, которые заставят нас взглянуть на вещи шире, чем того требуется для удовлетворения наших обыденных нужд. Мифы, объясняющие нам этот мир как ценность и святыню, а не как ресурс, за который надо бороться. Если не свершится духовная революция, способная сдержать размах человеческого всё поглощающего гения, то мы обречены. Мы будем влачить жалкое существование, слепо следуя нормам прагматизма, рациональности и молчаливой толерантной лжи, принятым в обществе, не пытаясь понять их глубинный смысл. Не постигая внутреннюю целостность мифологического и рационального, современные люди видят лишь «груду обломков былых изваяний». Видят бесцельность и бессмысленность цивилизации, царящие в ней отчуждение, скуку, эгоизм и отчаяние.
Уже очевидно, что религиозные и политические деятели современности не в силах наполнить нашу жизнь живительной силой мифа. Именно творческие люди — писатели, музыканты, художники, а не религиозные деятели, отважились шагнуть в пустоту, дабы вернуть в нашу жизнь мифологическую мудрость прошлого. Многие художники и писатели обратились к мифологическим сюжетам в попытках найти противоядие от бесплодия и жестокости современного мира. Музыканты предпринимают попытки вернуть в мир первобытные звуки и ритмы, придать им смысловую глубину и наполненность здесь. Жанр магического реализма в искусстве бросил вызов гегемонии логоса, соединив реалистичное с необъяснимым и обыденный здравый смысл — с мифологической логикой сновидения и волшебной сказки. Одни авторы обратили свой взор к мифологическим сюжетам прошлого, другие заглянули в будущее, стремясь проанализировать и понять основные дилеммы современности. Примеры каждый найдёт сам. Но подобно великим мифам прошлого, художественные произведения занимают прочное и достойное место в коллективном сознании людей.
Но способно ли светское произведение искусства, художественное произведение принять на себя в современности функции мифа с его богами? А почему нет, если в былые эпохи божественное творческое начало служило средством, помогающим людям ощутить собственную человечность!? С изменением господствующих в обществе условий жизни старые боги и прежде зачастую отступали в тень, занимали маргинальное место в пантеоне и картине мира, а иногда и исчезали вовсе. Так и в современном творчестве и произведениях искусства нет ничего принципиально нового: они затрагивают во многом всё те же сложные для понимания проблемы человеческого существования, что и древние мифы. Они помогают нам понять, что человек есть нечто большее, нежели совокупность его материальных свойств, что всё сущее в этом мире обладает священной, Божественной ценностью. За примерами того как светское искусство преображает мировоззрение даже не нужно отправляться во мглу веков. Достаточно взглянуть на периоды Эпохи Возрождения, сменившей Средние века. Если равнозначное развитие наук и расцвет искусств, обращённых в античное прошлое, смогли свернуть на путь идей гуманизма, то посредством творческого влияния возможен и новый поворот к мифологии. Авторские образцы Эпохи Возрождения не стали «игрой в античность», не стали её копированием, а были последовательны, исполнены спокойствия и достоинства. Вполне классический отпечаток лёг на всё созданное тогда. И подражание древним с одной стороны оставляло авторам полёт для фантазии, с другой — не заглушило в мастерах их самобытности и узнаваемости. Свободная переработка и применение созданного в античности, принесло свои плоды в Эпохе Возрождения, которыми мы восхищаемся до сих пор. И не только в визуальном искусстве. Это лишь пример того, как обращение к прошлому через творческий процесс способно менять внутренний мир человека.
Поскольку писатель или художник работают на том же уровне сознания, что и мифотворцы, они естественным образом обращаются к тем же темам. Но на своём витке времени. И новоязычество в этом смысле тоже творчество, а не строго научный логос — нравится это кому-то или нет. Именно творящее язычество уже сейчас несёт в своих руках миф, реставрирует его и демонстрирует его преображение в человеке. Не собирательно-этнографическое, не пытающиеся бесплодно скопировать картину мира древнего язычества. Как ни крути, язычество — это процесс творческий. И таковым он был всегда, не только сейчас. Ведь и боги творили и творят.
Неоднократно отмечалось, что миф невозможно постичь в сугубо мирской обстановке. Его смысл раскрывается лишь в контексте богослужения, ритуала, отграничивающего мифологическое повествование от повседневной жизни. Миф следует переживать на собственном опыте, как часть процесса личностного преображения. Чтение книги, созерцание картины (наравне с пребыванием на природе) — это особый опыт, в чём-то схожий с архаичными методами восприятия мифов. Его можно рассматривать как особую форму медитации. Этот процесс переносит человека в Иной мир, подобный, но не тождественный обыденному. Человек погружается в него. Происходит эффект творческого соучастия, остающийся с ним надолго, превращаясь в частицу многообразного фона, на котором протекает жизнь. Подобно религиозному экстатическому переживанию, это кратковременное соучастие сметает преграды пространства и времени, пробуждает в человеке новые чувства, позволяя разделить общее не только с замыслом автора, но беды и радости прочих сопричастных. Творчество привносит в обыденность частицу непознаваемой истины, тем не менее позволяя к ней прикоснуться. И, подобно мифу, настоящее творчество или произведение искусства способны полностью преобразить как творящего, так и просто присутствующих. Искусство бесцеремонно вторгается в нашу жизнь, проникает в сокровенные глубины личности и ставит под сомнение самые последние прибежища, в которых скрывается суть нашего бытия. Встреча с подлинным — это истинно мистическая встреча, всегда несущая весть об изменении собственной жизни. Мифология — это тоже особый, уникальный вид древнего искусства. Как и всякое подлинно великое произведение искусства, она входит в нашу личность и преображает её навсегда.
Творчество (как процесс созидания) и искусство (как совокупность созданного в процессе творчества), принятые серьёзно и с должным вниманием, подобно мифу могут стать настоящей инициацией, облегчающей человеку мучительный переход от одного этапа жизни или умонастроения к другому. Инициацией, способной задавать направления, отнимать одни и возвращать другие смыслы. Это тот новый (или хорошо спрятавшийся древний?) миф, что призывает нас взглянуть на современный мир другими глазами. Показывает, как заглянуть глубже информационного слоя и оттуда увидеть мир в широкой перспективе Творения, не сводящейся к нашим личным или общественно-настроенческим интересам. Можно надеяться, что писатели, художники, вообще творческие люди сумеют взять на себя роль волхов и сотворить новые мифы, в которых так отчаянно нуждается наш заблудший мир. И раз так, то и волхвам, колдунам, вообще новоязычникам 21-го века не обойтись сухой документальностью и спорами «было\не было», а по примеру богов и предков быть «писателями», «художниками», «сказителями», создателями — творить новоязычество, выходя пределы обыденного, чтобы вернуть миру магическое, тем самым преобразуя его.
