Как и Посейдона, Морского Царя уместно именовать «Колыбателем земли», если принять во внимание строки «Голубиной книги», посвященные киту, его ихтиоморфной ипостаси.
А поскольку кит суть основание белого света, то его излишняя подвижность приведет когда-нибудь мир на край гибели:
«а рыба рыбам мать акиян рыба великая; как та рыба-кит взыграетца и пойдет во глубину морскую, тогда будет свету преставление» (Кушелев-Безбородко, С. 308)
Если отвлечься от апокалиптических моментов, то в повседневности Морской Царь, что в своем основном облике, что в виде рыбы, заставляет бушевать все же не землю (берега), а морскую стихию:
«На вратах сидит великан-птица // В носе держит Севру-рыбу; // Когда Севр-рыба пываротитси, // Все синия моря выскалухнутси» (Афанасьев 2, С. 161)
Буря на море возникает от пляски владыки вод, что весьма наглядно демонстрирует былина о Садко, увеселявшем Морского Царя игрой на гуслях:
«Кабы стал-то морской царь да поплясывать – // Сколыбалосе тогда да все синё морё», «Пришла мать пресвята богородица и говорит: «Цярь пляшот, шубой машот – синим морем, а рукавамы трясет – крутыма бережкамы» (НБ, № 39, 45),
«Говорит Садку царица-матушка… // Не в палатах, верно, царь да нонь выплясыват, // А по кряжам да по бережку. // Заволновалось море синее Хвалынское» (Былины 2, № 258)
В результате на море одно за другим кораблекрушения и массовая гибель людей:
«А все пляшет царь морской во синем море. // В синем море вода всколыбалася, // Со желтым песком вода смутилася, // Стало разбивать много кораблей на синем море», «А как начал плясать царь морской топерь на синём мори. // От него сколебалосе все сине море, // А сходиласе волна да на синём мори /…/ А как много стало гинуть именьица да в синём море. // А как топерь на синём мори многи люди добрые», «Стал царь Водяник поскакивать, // А царица Водяница поплясывать, // Красныя девушки хоровод водят, // А мелкая четь в присядку пошла. /…/ И от тыих от плясок иечестивыих, // Окиян сине море всколыбалося, // Кораблики все повыломало, // Людей-то всех повытопило», «Говорит ему царица Поддонная: // Ай же ты, Садко купец, богатый гость, // Сломай-ко ты гусли яровчаты! // Тебе кажется, что скачет по палатам царь, // А скачет царь по крутым берегам; // От его от пляски тонут-гинут // Бесповинныя буйны головы» (НБ, № 27, 28, 33, 34)
Ср. у Гомера о Посейдоне:
«Быстро он тучи собрал и море до дна взбудоражил, // В руки трезубец схватив. И разом воздвигнул порывы // Самых различных ветров и тучами землю и море // Густо окутал» (Одиссея. V.291-294. Пер. В. Вересаева)
Жертвенные дары, отправленные за борт корабля, как ожидалось, должны были утихомирить гнев божества и спасти флот.
Тот же мотив противостояния на море в сказочных пересказах былины:
«тогда мужичок взял гуселышки звончаты и стал играть. Ну, тогда царь с царицей расплясались. /…/ Плясали, плясали, царица и говорит царю: «Вот что, царь, нам довольно с тобой плясать, мы и так сколько кораблей потопили, сколько безвинных голов погубили, так море разволновалось»» (Онегина, № 6),
«Ну, Садко и заиграў в синем море в гусли. Морской царь и заплясал в море. Море заволновалось, много праведных тонет в море» (Никифоров, № 72)
Но и полный штиль, не менее губительный для мореходов, его рук дело.
Именно так он задерживает посреди моря флот Садко, вынуждая людей искать выход из ситуации:
«Потом приехали сред моря, вси карабли постановились, требуэт Садка самого на дно на море. Ну он и скажет: «Дайте-тко дощечку мни-ка липову и гуселушка ерушчаты», – и он опустился на эту дощечку, и корабли и пошли вперёд» (Ончуков, № 90),
«Ну и середи моря шоў корап, остановиўся. Просит морской царь цоловецеску голову» (Никифоров, № 72)
Сюда как раз можно присовокупить пример обращения за помощью к владыке вод, когда гибель грозила при обычном купании.
Когда тонешь, следовало троекратно сказать:
«Царь Водяной и Царица Водяная с малыми детсками, простите рабу Божию (имя). Не вы на меня носили, а я – на вас» (РЗЗ, № 1679; текст восстановлен)
Таким образом, вполне подтверждается логичное предположение, что для обеспечения благополучной для морского и речного плаванья погоды следовало молить и умилостивлять подношениями (как то поначалу делает Садко) владыку вод.
Античные гимны говорят именно об этом:
«Песня – о боге великом, владыке морей Посейдоне. /…/ Честь, о земли Колебатель, тебе предоставили боги: // Диких коней укрощать и спасать корабли от крушенья. // Слава тебе, Посейдон, – черновласый, объемлющий землю! // Милостив будь к мореходцам и помощь подай им, блаженный!» (Гомеровский гимн. XXII),
«Корни земные хранишь, блюдешь кораблей продвиженье» (Орфический гимн. XVII)
Полифем говорит Одиссею:
«Стану молить Посейдона, чтоб путь совершил ты безбедно // По морю» (Одиссея. IX.518-519. Пер. В.А. Жуковского)
В Горгиппии ремонтом святилища Посейдона «занимался союз навклеров, владельцев кораблей, чья жизнь была особо тесно связана с морской стихией, подвластной Посейдону» (Скржинская 2010, С. 247)
В Пантикапее командующим флотом на плите, вероятно служившей постаментом для статуй Посейдона и Афродиты, примерно во второй половине I в. до н.э., была сделана посвятительная надпись в их честь:
«В царствование царя царей, великого Асандра, друга римлян, спасителя, и царицы Динамии наварх Панталеонт (посвятил) Посейдону Сосинею (Спасителю кораблей) и Афродите Навархиде (Судоначальнице)» (КБН, № 30)
Когда в 480 г. у берегов Фессалии во время бури персидский флоту страшно пострадал, «эллины сотворили молитвы и возлияния Посейдону-спасителю» (Геродот. VII.192)
В ведийской религии также прослеживается связь Варуны с мореплаванием:
«Когда мы двое восходим на корабль: Варуна и (я), // Когда выводим (корабль) на середину океана, // Когда движемся по поверхности вод…» (Ригведа VII.88.3)
Данный обычай должен был быть важным элементом повседневного быта всех тех, кто зависел в своем ремесле от капризов водной стихии: моряков, совершавших торговлю по водным путям купцов, рыбаков, а также пиратов (к которым можно отнести как мужское население о. Рюген, так и казаков Разина) и воинов, при их долгих речных и морских переправах. Для последней группы зависимых от Морского царя лиц можно припомнить знаменитые походы на Царьград князей Олега (907 г.) и Игоря (941-944 гг.). Перед таким набегом следовало воздавать почести не только воителю Перуну, но куда в большей степени морскому владыке, дабы суметь без потерь достигнуть гавани.
