Раз уж Пасха, тогда вот:
(влх. Богумил. "Божница. Домашнее языческое святилище")
О солнечной природе праздника Пасхи, его дохристианских корнях исследователями говорилось достаточно (Соколова, С. 110), и добавить тут особо нечего. Языческая обрядность оказалась приурочена к этому празднику из-за временной близости новопривнесенного торжества и своего исконного святодня – Пасха празднуется в первое воскресенье после первого полнолуния, идущего за весенним равноденствием (промежуток от 8 апреля по 5 мая). А на весен-нее равноденствие как раз и приходился некогда крупный славянский праздник (вероятнее всего – Новый Год). Древний праздник исчез по факту, но при этом предельно изменил суть праздника иноземного. Церковники поначалу изо всех сил боролись с тем, что народ привнес в их христианскую Пасху, обличая языческую суть всевозможных обрядов, включая обычай красить и катать яйца. А ныне и слова о том худого от попа не услышишь.
Наоборот, козлобородый истово поклянется, что-де «обычай этот наш, православный, исстари заведенный»
Да еще и про символику яйца=возрождения=воскрешения Христа непременно завернет. Такова суть этой религии – красть чужое.
Для тех, кто не поверил автору на слово касательно прежнего неприятия попами народного обычая красить и катать на Пасху яйца, позволю себе привести большую цитату из классического труда Б.А. Успенского: «Языческое происхождение обрядов с пасхальными яйцами обусловливает неодинаковое к ним отношение: наряду с обычным почитанием пасхальных яиц, мы встречаем и другой взгляд на обряды такого рода. Так, в 1659 г. священник Никита Добрынин обвинял суздальского архиепископа Стефана в том, что тот, «собрав своей области всех попов и дьяконов на поучение ... проклинал их [т. е. заклинал], чтоб на светлое тридневное воскресение Господа Бога и Спаса нашего Исуса Христа с яицы никому христианом не целоватися и на завтреню в самую неделю Пасхи [т. е. на пасхальную заутреню] с яицы отнюдь никово в церковь не пускали б, и сами бы також не целовалися с яицы; и многие то ево учение приняли для ево проклинания». Опрошенные по этому поводу свидетели-священники подтвердили это обвинение: «...говорил де им попом архиепископ на поученье о яйцах: хто де придет ко кресту или к иконе с яйцом целоватца и молвит: «Христос воскресе», а другой «воистинно», и теми де словами Христа продадим»
Сам Стефан в ответ на предъявленное ему обвинение сообщил: «а на светлое воскресение Христово попом и дьяконом заказывал, чтоб мирскии люди в церкви яиц не носили и с яйцами не целовались, потому что во уставе и в треоди не описано; а велел яйца приносить в притворы; а священников и дьяконов и миръских людей за то не проклинал, а окроме церквей с яицы целоватца не заказывал нигде»./…/
Монастырские наказы XVII в., наряду с другими суеверными обрядами, запрещают крестьянам биться яйцами, расценивая это как дело, противное вере; точно так же в древнерусских епитимейниках мы встречаем такие вопросы, как: «Не бил ли ся яицы?» или «Не потолкал ли еси красными яицы в зубы?». /…/
В «Памятной книжке Вятской губернии на 1901 год» было напечатано следующее сообщение о старообрядцах этого края, заимствованное, очевидно, из официальных отчетов миссионеров: «В 1899 году образовался [среди старообрядцев] новый толк – «Яичников» из-за вопроса о том, можно ли класть пасхальные яйца на божницу к иконам. После многих споров сектанты [имеются в виду старообрядцы] по этому вопросу не пришли ни к какому соглашению; спорящие стороны взаимно отлучили себя от церковного общения, и не позволяющие класть яйца в божницы составили толк «Яичников»« (Успенский, С. 157-158)
