Как и когда поминали своих умерших славяне в давние времена? Как провожают душу на сорок дней? Что из этих обычаев перешло в современную похоронно-поминальную обрядность? Об этом и многом другом рассказывается в данной книге на широко этнографическом материале восточнославянской традиции. Работа предназначается исследователям в области славянских древностей, а также всем интересующимся вопросами русской народной культуры.
Содержание
Вступление....................................................................................... 4
Сороковины...................................................................................... 6
«Проводы души»............................................................................. 23
«Поднимать воздух»....................................................................... 75
Кремация....................................................................................... 133
Растительный код.......................................................................... 165
Полотно в похоронном обряде...................................................... 255
Последняя пригоршня................................................................... 282
Поминальный календарь............................................................... 296
Приложение 1............................................................................... 323
«Поминальная смета»................................................................ 323
Приложение 2............................................................................... 335
[«Деды» в Полесье]................................................................... 335
Приложение 3............................................................................... 337
Возможные грани реконструкции.............................................. 337
Литература.................................................................................... 344
Вступление
Изучение похоронной обрядности существенно не только «для ре- конструкции некоторых фундаментальных представлений славянского язычества, /…/ но и для общетеоретического, типологического определения религиозной системы славян» (Седакова 2004, С. 19)
Всем нам приходится в своѐ время узнать смерть со стороны – уходят из жизни наши родственники, друзья, просто люди, которых мы знали. Умершего надлежит правильно проводить в мир иной и должным образом оказать ему почет, помянув согласно обычаю:
«Крестьяне не могут себе представить, чтобы дети не стали хоро- нить и поминать своих умерших родителей, так что этот долг нельзя даже отнести к числу обязанностей детей по отношению к родите- лям: это – больше, чем обязанность, это – само собой разумеется, иначе и быть не может» (Тенишев 4, С. 116)
Это печальная сторона бытия, однако, подобные обряды ее скрашивают, не только служа для умиротворения душ покойных, но и примиряя с утратой остающихся в живых. Похоронно-поминальная обрядность возникла в глубокой древности, складываясь постепенно, видоизменяясь вслед за окружающей действительностью. О славянских, времен язычества, архаичных практиках такого рода надежных свидетельств весьма и весьма немного: буквально несколько кратких упоминаний восточных авторов, повторяющих цитаты друг друга о диковинных для них ритуалах северных гяуров, составленное Ибн-Фадланом развернутое описание похорон у русов, об этнической принадлежности которых – скандинавы или славяне – до сих пор спорят, и общий похороннный обряд, устроенный князем Святославом для своих павших под Доростолом воинов, известный в изложении Льва Диакона, тому событию не бывшего очевидцем. Это, плюс археологические данные, снабжающие исследователей материальными свидетельствами, – вот, пожалуй, и вся база. Признано, что многочисленные элементы погребальных обрядов у восточных славян, известные нам по этнографии XIX – XX вв., в своей основе не имеют ни малейшего отношения к христианству, и являются языческими по происхождению. Это позволяет ретроспективным методом реконструировать приблизительный ход ритуала. Хотя, разумеется, нужно всегда помнить, что полученная таким путем конструкция – не более чем гипотеза, один из многих возможных вариантов, ко всему прочему – обобщающий, а, следовательно, напрочь игнорирующий локальную специфику, будучи не в силах дойти до такой детализации. В настоящей работе автор не планировал замахнуться на решение такой глобальной задачи, как реконструкция похоронного обряда языческого периода истории восточнославянских народов. Наша задача намного скромнее: разобрать некоторые моменты похоронного ритуала и попробовать реконструировать обрядность сорокового дня поминовения умершего – ритуал «проводов / отпускания души». Необходимо оговориться, что, в конечном итоге, реконструкция эта преследует вполне практическую цель – дать материал, или, скорее, основание, к созданию «удаленного» поминального ритуала для той немногочисленной части современного славянского населения России, Украины и Беларуси, что придерживается взглядов возрожденного язычества – родноверия. Данная цель реализована в качестве приложения к исследованию, и полученный результат по определению не является объективным, будучи порождением религиозного характера. Само же исследование вполне претендует на объективность научного анализа. Надеюсь, обе стороны проекта автору удались.
10.05.2016-25.09.2017
Сороковины
Почему мы переходим сразу к обрядности сорокового дня, хо- тя помимо сороковин было принято отмечать третий, девятый, иногда двадцатый дни после смерти человека? Ответ предельно прост – потому как чаще всего в указанные сроки никаких специальных обрядов не отправлялось. Третины, девятины и полусорочины были важны как определенные вехи поэтапного расставания с умершим, было у этих дат и определенное обоснование в народной традиции1. Однако кульминационным моментом воспринимался именно сороковой день и практически вся провожальная обрядность оказалась сосредоточена в нем. При создании свода цикла похоронно- поминальных действий это необходимо учитывать в первую очередь.
Рус. сорочины, сороковины, шестины, укр. шестини, сорочини, сороковини, блр. шастины, болг. четиридесетини, четиресе, макед. четириесетте, серб. четрдесница, четиресе, четрдесет дана, четерес, четерескиња – сороковой день после смерти человека, во множестве локальных традиций восточных славян отмечавшийся весьма своеобразно.
Помимо пира, не особенно отличавшегося от поминального стола прочих дней2, устраивались также «проводы души» (спб. проводины покойника, смол. провождение души, ряз. отпускать душку, олонец. отпустить покойника3), поскольку считалось, что на сороковины душа окончательно покидает землю, уходя в загробный мир: Архангельская губ. «Считают даже, что покойник до 40 дней живет близ своих, бродит около родного крова и уходит лишь после так называемого «отпуска», совершаемого в 40- ой день; если не сделать этого, то покойник будет мучиться, да и живых будет беспокоить. «Отпуском» служит лития, совершаемая в 40-й день, и поминки, совершающиеся в различных местах различно» (Куликовский, С. 55),
Архангельская обл., Мезенский р-н «После сорокового дня духи улетают – витают в воздухе» (Коконова, С. 31),
Бурятия, Тарбагайский р-н «на сороковой день душа опреде- ляетца» (Юмсунова, С. 227),
Тамбовская обл., Моршанский р-н, с. Алкужинские Борки «Ана ж да сарака дѐн в доми, душа-та. Первыи три дня в доми, да дивяти дѐн ва дваре, а да сарака дѐн на зимле. А уж апасля иѐ Бох к сябе на суд завѐть. Паэнтаму надать атпу- стить душу-та» (СТГ, С. 129)
Имеется и иное толкование выбора срока – в сороковой день, как считает составитель Сборника сказа- ний о загробной жизни (XVIII в.), у погребенного тела разрушается сердце (вместилище души) и распадается костяк:
«Четыредесятый же день творим, яко в той день и то самое сердце погибает, и костем развалившимся» (Буслаев, С. 91); духоборы Грузии: «Помины были три раза /…/ на сороковой – когда истлевало сердце» (Науменко, С. 126-127). Однако сороковины отмечают не только «почему», но и «зачем»: Минская губ., Минский у., Нежковская вол. «Шастины и дару нужно править непременно, а то душа, которая до шастин находится здесь же, в своем доме, за образами, после сорокового дня, «коли ее ни помянуть, идет страдать по болотах и будя страдать, покуль ее ни помянуть, а коли ни помянуть, дык целый век будя страдать»» (Шейн 1/2, С. 591)
Подробнее о целях празднования сороковин говорится в главе «Поднимать воздух».
1 Кубанская обл., г. Ейск «думают, что душа умершего три дня по смерти витает невидимо в том самом доме, где жила с телом» (Стефанов, С. 173), Карелия, Пудожский р-н, д. Заозерье «до 9-го дня дух под потолком лета- ет и смотрит, кто что делает» (Стишева, С. 165)
2 Оренбургская обл., Сакмарский р-н, с. Донское: «На сорок дней делали такой же обед, как и в другие поминальные дни: как в девять дней, и как в год» (МЭ, С. 344)
3 В Моршанском р-не Тамбовской обл. в сороковой день кланялись во дво- ре душе умершего: «Ныне отпускается раб твой по закон /…/ с миром»» (Бузин, С. 610).
Ср. название трапезы сорокового дня: орл. отпуск, отпускная (Леонова, С. 112): «Щилавек умираить, и щирис сорак дѐн ему делають паминки – еть и есть отпуск», «На саракавой день паминки, отпуск, кагда атпускают душу пакойника» (СОГ, С. 206)
Начать нашу реконструкцию следует с постановки вопроса: а является ли традиция поминать усопшего в регламентированные сроки (3, 9, 20, но важнее всего – 40
дней) частью обычая славян дохристианского периода, не принесено ли данное обыкновение после крещения восточнославянских народов? Вопрос совершенно не
праздный, ведь в случае христианского происхождения обычая под сомнение ставится если не сам обряд «проводов души», то, по меньшей мере, его приуроченность.
Христианские авторы вполне недвусмысленно высказываются на этот счет, трактуя сроки в русле своей религиозной парадигмы:
«Совершайте же третины почивших в псалмах, чтениях и молитвах, ради Воскресшего в третий день, и десятины, в воспоминание сущих здесь почивших, и сороковницы – по древнему образцу, – ибо так народ израильский оплакивал Моисея, – и годовщины, о памяти почившего» (Псевдо-Климент. Апостольские постановления. VIII.42; редакция памятника в целом относится к концу IV или к началу V в.). Также принято ссылаться на сорокадневные посты Моисея и св. Илии, а также на явление Христа на третий и девятый дань, а затем и вознесение через сорок дней после его кончины (Филипп Монотроп «Диоптра», 1095 г.)
«Синаксарь Субботы мясопустной» заходит с другой стороны, предлагая более «рациональное» толкования:
«Третины убо творим, яко в третий день человека вид изменяется. Девятины, яко тогда все растичется здание, храниму сердцу единому. Четыредесятины же, яко и самое сердце тогда погибает. И рождение бо сице происходит: в третий бо день живописуется сердце, в девятый же составляется в плоть: в четыредесятый же в совершенный вид воображается. За сию вину душам память творим» (Цит. по: Седакова 2004, С. 71)
Как видим, церковники не были единодушны в объяснении – следовательно, канонической версии вовсе не существовало. Этнографические записи как будто свидетельствуют в пользу православной трактовки, объясняя дальнейшую судьбу души христианскими религиозными реалиями.
Тексты говорят о предстоящих мытарствах, которые должна узреть душа: Тамбовская обл., с Пичаевский р-н,. Грачевка «Да сарака дѐн Гаспоть должын висьти па мукам. Па мукам фсех водють. Вясьти па мукам – паказывать, значить, где и што я делыла фсю жызьню. А патом Гаспоть мини судить будить. Как жыла, так и судить будить»(СТГ, С. 49)
А также упоминают о тех местах, куда душа ожидаемо попадет (существовали даже методы гадания, позволяющие это определить, о чем далее): Оренбургская обл., Оренбургский р-н, с. Черноречье«На 40 дней Иисус Христос определяет, куда определить этого человека – в рай или в ад» (МЭ, С. 340),
Краснодарская обл., Кореновский р-н «Идет на поклонение до Господа, и Господь определяет, куда ее – то ли в Рай, то ли в ад» (Кубань, С. 201)
Однако эти свидетельства мнимые, поскольку представление о двух диаметрально противоположных частях загробного мира было известно индоевропейским народам задолго до христианства. Рай и ад, на свой лад называя каждый из локусов, знали древние греки (Гомер. Одиссея. XI. 13- 19), скандинавы (Младшая Эдда. Видение Гюльви), индусы (Шримад-бхагаватам. V.26.8). Если есть Пекло – найдутся и мучения.
Восточнославянские сказки, повествующие о путешествии героя в мир иной (к Богу, Солнцу, Змею, Деду-Всеведу и т.д.), непременно опи- сывают загробные муки грешников, виденные им на пути: «две женщины, из озера в озеро воду переливают» – «молоком торговали, в молоко воду вливали»; «два мужчины, с места на место каменья перерывают» – «были кладовщиками, да много воровали, так им не будет прощения» (Заонежье, № 1),
укр. гуц. «Дївка, шо краяла дитину, се тота, шо свою стратила» (Шухевич 5, С. 39)4.
Истязания грешных душ знают классические тексты:
Вергилий. Энеида. VI.560-617; Младшая Эдда (Видение Гюльви) и Старшая Эдда (Прорицание вельвы. 38-39); зороастрийская «Арда Вираз Намаг»; Гару- да-Пурана, 3.49, 52-53. Неоплатоник Прокл (V в.) приводит фрагмент орфической поэмы, где разделение праведников и грешников вполне наглядно: «Кто безгрешно прожил под лучами Ээлиоса [Солнца], // Тех и по смерти судьба ожидает помягче, [чем прочих], // На красивом лугу, у глубоких вод Ахеронта. // Кто ж беззаконья творил под лучами Ээлиоса, // Тех, бесчинных, низводят вниз под равнину Кокита, // Тартар во леденящий» (ФРГФ, С. 58)
Еще лаконичнее о том в «Законах Ману» (VII.53): «порочный идет в преис- поднюю, умерший непорочный идет на небо»
По сути, православие на землях восточных славян лишь закрепило древнейшие традиционные представления, освятив своим авторитетом «совпавшие» верования. Следовательно, ни упоминания мытарств, ни отсылка к ожидающим душу Раю или Аду, делаемые в связи с сорокадневным сроком поминок, не могут как-либо доказать христианские истоки данной даты.
4 Подробнее см.: влх. Богумил. Потусторонний мир славян: Исследование и путеводитель. – М., 2009.
Сомнения в христианской трактовке срока в сорок дней высказывались учеными и ранее:
«40-дневный срок активного поминовения до преставления души, за которым стоит представление о промежуточном положении умершего, его «мытарствах», «испытаниях», естественно было бы связать с церковным влиянием: уподобление сроку от Воскресения Христова до Вознесения (40 дней) или Великому посту (6 недель). Однако это число, как и другое распространеннейшее число дней «испытания души» между кончиной, выходом из мира живых, и входом в другой мир — 30, может восходить к дохристианской древности. X. Ранке связывает эти две распространеннейшие традиции поминовения – 40 и 30 дней – с лингвистическим показателем: разделением индоевропейских языков на группы сатэм (40 дней) и кентум (30 дней)» (Седакова 2004, С. 71- 72)
Версия, надо признать, довольно экзотичная, но тут характерен сам посыл: исследователь сомневается в предлагаемом традицией объяснении, в поисках либо подтверждения его, либо опровержения. Мы, со своей стороны, пойдем иным путем.
Сперва следует остановиться на очевидном факте: не христианство установило традицию совершать поминки по умершим, и, разумеется, не оно ввело сроки этих поминовений, расположенные по определенной временной закономерности. Эта традиция известна едва ли не с зари человечества и хорошо разработана у индоевро- пейских народов как древности, так и современности, причем среди последних – и у нехристианских народов.
В Древнем Риме «по каждом новом умершем в семействе соблюдались девятый день после похорон (novemdialia) и десятый (denicalia). /…/ Десятый день был последним днем глубокого траура» (Родонежский, С. 88)
Древняя Греция: «Первое время погребальные жертвоприношения и погребальная трапеза повторяются через все возрастающие промежутки времени: на третий и на девятый день на могилу снова приносят еду, в тридцатый день собираются за совместной трапезой, означающей окончание траура» (Буркерт, С. 339).
Хеттское царство: «Среди табличек из Богазкѐйского архива были обнаружены фрагменты единой серии, в которой описывается ритуал погребения царя или царицы. Вся церемония продолжалась по меньшей мере 13 дней, а возможно, и дольше; но процедура захоронения тела завершалась уже на второй день» (Гарни, С. 202)
В Древней Индии похоронно- поминальная обрядность была детальнейшим образом разработана и канонизирована в составе нескольких сборников, из которых самыми известными являются «Гаруда-пурана», «Манава-дхармашастра» (Законы Ману) и «Вишну-смрити».
В текстах перечисляются и сроки поминовения, имеющие весьма специфические основания, поскольку речь идет об обряде кремации, сохранившимся в Индии по настоящее время: «На четвертый день следует выполнить церемонию собирания костей, [оставшихся после сожжения трупа], и бросить их в воды Ганги» (Вишну-смрити. XIX.10-11),
«На девятый день всем родственникам в должное время следует окропить себя маслом, если желают, чтобы покойник достиг небес» (Гаруда- Пурана-сародхара. XI.34)
Мы видим в приведенных примерах довольно типичную ситуацию, во многом тождественную поминальному регламенту восточнославянских народов: отмечаются третий или четвертый день – что находит соответствие в славянских третинах, а сороковинам функционально соответствует обряд десятого (древние римляне, индусы), возможно, тринадцатого (хетты) дней, причем особо нужно выделить проведение поминок в тридцатый день (древние греки), как наиболее близкий к сороковинам срок из описанных вариантов.
Однако, самое интересное в установлении параллелей восточнославянским сороковинам еще только начинается. Срок в сорок дней в качестве даты поминок известен многочисленным иранским народностям.
Начнем с осетин, у которых среди сроков поминовения отмечается Дыууиссаедзаем бон(ы хист) «поминки на сороковой день» (Чибиров, С. 311);
для тех, кто носил траур 40 дней, проводили обряд сауиссен «снятие траура» (Бесолова, С. 33),
«Мужчины, не брившиеся в знак траура в течение сорока дней, вызываются к траурному столу, и старшие предлагают им «очиститься», т.е. побриться, снять траур» (Дзаттиаты, С. 19)
Здесь, впрочем, нужно сделать оговорку: поскольку осетины исповедуют христианство, чисто теоретически можно было бы допустить, что данный обычай привнесен новой религией. Хотя это и не так, все же оставим осетинский материал под сомнением и не будем его засчитывать при подведении итогов5. Но подобных сомнений нет в других случаях, поскольку речь идет о мусульманах, живущих весьма далеко от христианских центров, что исключает христианское влияние.
У бахтиар – кочевников юго-запада Ирана, «траур длился 40 дней» (Трубецкой, С. 130).
Бартангцы (ираноязычный народ на Памире):
«после смерти человека в течение сорока дней, а иногда больше, женщины каждую пятницу посещают могилу умершего и возливают масло на могильный камень» (Лашкариев, С. 155);
у живущей в Таджикистане этнографической таджикоязычной группы ирони (форс) «поминки устраивают на двадцатый и на сороковой день» (Люшкевич. С. 58);
«Следует заметить, что и у горных таджиков камень выступает как заменитель умершего – на месте, где лежал покойник, как только его вынесут, ставят свечку и на три дня кладут камень. Раньше его оставляли на 40 дней», «раньше свечу зажигали в течение 40 дней» (Бабаева, С. 50, 68);
у таджиков «на сороковой день устраивались большие поминки» (Троицкая, С. 243),
при этом они «верили, что у покойника при исполнении обряда сорокового дня лопнет большой палец левой ноги, все содержимое выйдет, и он навеки избавится от страданий и успокоится» (Мейтарчиян, С. 174)
5 По той же причине не дается ссылка на армянскую традицию, где также имеется обряд поминовения в сороковой день – kаŕasunk (Армяне. (Народы и культуры). – М., 2012, С. 357). Обрядность близка осетинской: траур держат сорок дней, в течение которых мужчины не бреются, в сороковой день совершается выведение из траура. О воздержании от бритья бороды в течение десятидневного траура говорится в Гаруда-пурана-сародхаре (XI.38).
Аналогичная обрядность сохранилась у узбеков – тюркского народа, в этногенезе отдельных родов которого участвовали ираноязычные жители государства Хорезм (Снесарев, С. 10).
Узбеки Хорезма:
«в Дургадыке говорят, что духи умерших еженедельно являются лишь в течение сорока дней после смерти; после этого срока они приходят далеко не ко всем. Иногда посещения продолжаются до года. Возможно, что здесь имеет место связь с традиционными сроками поминок (на сороковой день и в годовщину)» (Снесарев, С. 117);
узбеки Ферганы:
«Женщины – члены семьи умершего /…/ вплоть до проведения сороковин (в некоторых местах – поминок двадцатого дня) должны были соблюдать строгий траур – чилла сакламок («соблюдать сорокадневье»)» (Кармышева, С. 148)
Более того, тот же срок траура устанавливается в отдельных случаях в священном писании персов-зороастрийцев:
«Если умирает дед или бабка, сколько должны скорбеть внук по деду, внучка по бабке? Сколько по праведнику? Сколько по грешнику?»
Отвечал Ахура Мазда:
«Двадцать пять дней по праведнику, пятьдесят дней по грешнику». /…/ «А если умирает дядя или тетка?» – «Двадцать пять дней по праведнику, сорок дней по грешнику» (Авеста. Видевдат. XII.9, 13)
Не менее примечательно, что указанный период соблюдался в похоронном ритуале скифов:
«Когда же умирают все прочие скифы, то ближайшие родственники кладут тело на повозку и возят по всей округе к друзьям. /…/ Простых людей возят таким образом по округе сорок дней, а затем предают погребению» (Геродот. История. IV.73)
С пережитками зороастризма связывают некоторые обряды похоронно-поминального цикла у киргизов, весьма далекие от ритуалов кочевых тюрков, каковыми те являются по происхождению: «У киргизов покойного обмывали люди одного с ним возраста. Это делали обычно «на том же месте, где он лежал поверх клевера или полыни»
Затем в течение 40 дней там ставили свечи. На юге Киргизии на левой или правой стороне помещения в зависимости от пола усопшего делали углубление для стока воды, над которым ставили специальный ящик. Потом эту яму закапывали и в течение трех дней, а затем каждый четверг в течение сорока дней там зажигали свечи, старались не наступать на это место» (Мейтарчиян, С. 161)
Похоже ли это на быт степняков? А вот на зороастрийское (индоиранское) прошлое – вполне.
У иранских народов Памира (Верхний Бартанг) «В Бартанге вечером, на протяжении двух дней после смерти человека, на том месте, где обмывают покойника, зажигают три свечи (dalil), которые представляют собой палочки с намотанными на них тряпками, пропитанными маслом. Свечи устанавливают в чашу с водой, и как только свечи догорают до конца, их окунают в воду. По поверью, свечки зажигают для того, чтобы на том свете они освещали дорогу покойнику» (Лашкариев, С. 82-83)
Об аналогично выстланном ложе для усопшего и необходимости поддерживать огонь в светильнике говорит, в частности, Гаруда-пурана-сародхара (IX.16, 63): «Умершего человека необходимо уложить на землю, очищенную навозом; устеленную травой дарбха, не поддерживая его на весу», «Очистив место смерти настоем коровьего навоза, он должен держать зажженным светильник до 12-го дня, повернув его на юг»
Имеются и восточнославянские параллели тому (о чем далее). Таким образом, ислам здесь, собственно, ни при чем, и данное обыкновение представляет собой наследие доисламского прошлого этих народов индоевропейского происхождения.
И, хотя в работе А.А. Хисматулина и В.Ю. Крюковой говорится:
«Как и повсюду в мусульманском мире, поминки у таджиков, язгулемцев и курдов обязательно устраиваются на третий, седьмой, сороковой дни и через год. В качестве дополнительных дней поминки могут устраиваться также на девятый, двадцатый дни, вечером накануне пятницы в течение сорока дней» (Хисматулин, С. 106)
Однако специально о немусульманском происхождении традиции поминать на сороковой день указано в статье: Чвырь Л.А. «Три чилла» у таджиков // Этнография в Таджикистане. – Душанбе, 1985, С. 71. У хантов по мужчине отмечали 50 дней, а по женщине – 40 дней (Талигина, С. 134).
Похоронно-поминальные ритуалы входят в группу обрядности жизненного цикла – так называемых «обрядов перехода» или инициаций. На протяжении жизни человек проходит несколько социализирующих ритуалов, призванных ввести...
