Устройство мироздания в славянской мифологии

Сам удивляюсь тому, насколько этот текст получился коротким – а ведь это реально, про все мироздание. Что тому виною: крайняя моя поверхностность, или, наоборот, проникновение в Суть? В общем, судите сами, глядя на схему.

“Классическая” модель предполагает деление мироздание на Верхний мир – Небо, наш Средний мир – Землю, и Нижний, подземный мир (представления о котором могли возникнуть из наблюдения за тем, что солнце заходит под землю с одной стороны горизонта, а затем восходит из подземли с другой – а следовательно, под землей есть некое пространство, через которое солнце проходит ночью). С него и начнем.

Над нами сейчас все же сильно довлеют стереотипы о “подземном”, проистекающие из массовой культуры. Зачастую для нас “Нижний мир” – это какие-то пещеры, озаряемые снизу багровым светом вулканического пламени (в неоязычестве есть даже такое слово как “пекло”, насчет которого наука, впрочем, единодушна – это заимствованная христианская лексика). Но в славянской традиции, Нижний мир – это не вулканическое пламя в Глубине. У нас Нижний мир – это прежде всего мир подводный. Что, в общем-то, естественно, если вспомнить о наблюдаемом затоплении глубоко вырытых ям грунтовыми водами (например, если остановить непрерывную работу насосов, откачивающих воду, то будет затоплено то же залегающее под землею метро). Вода естественным образом заполоняет все снизу. Здесь можно вспомнить о традиционной модели мироустройства, которую я бегло попытался отобразить на своей схеме: плоская земля держится на спинах копытных животных (например, быков), которые, в свою очередь, стоят на спине водоплавающего (рыбы) – и это общая модель для всей Евразии [1]. Вода считается основой мироздания и самой первой стихией, – вспомним, что в т.н. “мифе о нырянии” земля достается ныряющими птицами из воды.

Отождествление Нижнего мира с водой фундаментально для славянской традиции. В сказках люди спускаются на дно колодца, чтобы войти в иной мир. Весна, согласно веснянкам, на Зиму уходит в воду и “зимует” там. В воду = в мир мертвых. Нижний мир нашей традиции – это не какие-то пещеры, озаряемые вулканическим пламенем. Нижний мир нашей традиции = мир подводный, где ВО ТЬМЕ парят причудливые светящиеся организмы, типа известных нам сейчас медуз и креветок (ср. отождествление духов умерших с блуждающими огоньками и светлячками). Кстати, если уж я упомянул об этом, то помимо птиц (вспоминается слав. “вырий” – водоворот, в который на зиму уходят ласточки [2]), воплощением душ у нас считаются также и рыбы (например, русская загадка о рыбе: “На том свете живой, а на этом мертвый”). Хотя, справедливости ради, есть и представление о том,что “Тот Свет” находится не в воде, а ЗА водной преградой (например, за рекой). Иногда сам подводный мир (в сказках и быличках о водяном) подводное царство представляется не как подводный мир, а как подобие нашего мира, просто под водой/отделенное толщей воды. Но это все вариативность мифологии.

Представление о подводном облике Нижнего мира все же вполне себе имеет место быть: “фольклорный «рыбный пастух» пасет, в свою очередь, человеческие души, которые после смерти превращаются в рыб. Убедительную параллель для такого развития мотива мы находим в древнеиндийской традиции, где король подводного царства мертвых Варуна, изображающийся сидячим на рыбе и сам иногда принимающий облик рыбы, в то же время является пастырем и спасителем душ”[3]

Еще Н.И. Толстой показал, что в традиции земные воды прямо связаны с небесными (хотя бы по роли колодцев в обрядах вызывания дождя) – т.е. это некая аналогия современного “круговорота воды в природе”. Так от Нижнего мира, мы переходим к Верхнему. У славян существовало представление о ДВУХ небесах – “старом” и “молодом”(“в связи с молодым небом интересны комментарии авторов ЭССЯ, которые предполагают, что существовало представление о двух небесах – постоянном и меняющемся: «антонимы * starьjъ – * moldъjъ сохранили в некоторых случаях исходное семантическое противопоставление ‘крепкий, твердый’- ‘изменяющийся, слабый’. См. рус. диал. старое небо – о видимом небесном своде, небесной тверди (арх.), противопоставленной изменяющемуся небу, то затягиваемому тучами, то проясняющемуся» [ЭССЯ, 1 9 ,166]”[4]).

Так нижнее, “Молодое” небо, связанное с атмосферными осадками, оказывается прямо соединенным с водами Нижнего мира. Потусторонний мир представляется как нечто, “находящееся одновременно на небе и под землей” (“…могут полагать, что змеи лезут в ирий по деревьям (…), а птицы, напротив, скрываются в колодцах”[5]). В связи с этим можно вспомнить многое – и средневековую “реку-Океан”, окружающую весь мир, населенный людьми, и даже строки из песни группы АукцЫон: “А надо мною небо рекою// Над головою небо – вода//Там, за рекою, там заночую…”

В общем, наш мир отделен от всего Потустороннего – водной преградой.

“Старое” небо = твердь: либо каменное (что считается древнЕе, потому что палеолит), либо из металла. Если каменное, то тут у нас есть определенная параллель со сводом черепа (например, германо-скандинавский Имир) и с горой (хрустальная гора западнославянских сказок). Небесная твердь опирается на твердь земную на краях земли, – так у меня на схеме образовался и второй, верхний круг – “тверди”. У нас также есть определенная связь Земли и Неба: как в случае с камнем (небо – свод черепа, а камни и скалы – “кости” земли), так и в случае с металлом (“небо – медное, а земля – железная”). В точках пересечения двух кругов на данной схеме располагаются места Врат на Тот Свет – восток и запад. То есть мой нижний круг здесь практически совпадает с ежедневным путем солнца (вспомним представления о “ладье солнца” или о том, что “Матерь Солнца” – это море).

Важно понимать, что и Верхний мир и Нижний – одинаково противостоят Среднему миру как ПОТУСТОРОННЕЕ (за пределами нижнего круга в моей схеме и “за рекою” из песни АукцЫона, упомянутой выше). В славянской традиции есть такие противопоставления как Небо/Земля или Земля/Подземный мир (ср. представление о том, что “нечистых” покойников не принимает земля и они проваливаются СКВОЗЬ землю – т.е. прямо в Нижний мир). Но противопоставление Верхний мир/Нижний мир – это что-то пОзднее, уже под влиянием развитых мировых религий (описанная Петрухиным “перебранка” птицы в ветвях Мирового Древа и змея, пожирающего его корни [6] – это все же изначально классический “спор Неба и Земли” (напомню,что само слово “змея” этимологизируется как “земная”), а не некое глобальное противостояние Вехнего и Нижнего миров, определяющее нашу жизнь в Среднем). Последнее,повторюсь, – это все-таки полностью поздняя концепция. А нам тут, в “Мидгарде”, выражаясь языком позднейшей христианской модели, одинаково – что ангелы сверху, что “падшие” ангелы снизу. В общем, Верхний и Нижний мир – в архаике это одинфиг – единое “Иное”. Потустороннее.

Теперь перейдем к т.н.”стихиям” или “первоэлементам”, по классической европейской модели: Огонь-Вода-Воздух-Земля, популяризированной Эмпидоклом и доведенной до практически современного понимания Аристотелем. На самом деле там, конечно еще +Эфир, но не суть. Суть в том,что славянская модель подразумевает всего ТРИ “стихии”: Огонь, Вода и Земля. Этому есть бесчисленные подтверждения, которым, наверное, стоит посвятить отдельную статью. Скажу только, что я всерьез задумался о модели трех стихий после того, как прочел статью А. В. Юдина “АНТРОПОНИМИЧЕСКИЕ НОМИНАЦИИ ПЕРВОЭЛЕМЕНТОВ МИРА (СТИХИЙ) В ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИХ ЗАГОВОРАХ”[7]. В процессе чтения я нашел там очень много про Огонь, Воду и Землю, но – ни слова про Воздух (предвидя возможные возражения и забегая вперед, скажу, что “Ветер” – это вообще не то (впрочем, про него еще будет немного ниже). Понятно, что в славянской мифологии все это вряд ли наделялось тем же смыслом “Первоэлементов”, что и у греческих философов, но тем не менее кое-что мы все-таки можем вывести:

Во первых Огонь на моей схеме, расположенный в Центре – это важно. Это одновременно – и алтарь храма (ср. “бел-ГОРЮЧ Алатырь-камень) и домашний очаг (на т.н. “карте сновидений” у Хакеров Сновидений, кстати, в центре не зря располагается Дом сновидящего). Получается, что в нашей схеме Огонь симолизирует понятие “Центра”. А Вода – понятие “Перифирии”: границы, отделяющей мир людей от всего вовне его, “потустороннего”. Не будем забывать о том, что Огонь и Вода – это, в некотором смысле одно и тоже (“брат и сестра” или “муж и жена” славянских загадок), и они, что характерно, – взаимозаменяемы. Так в нашем Центре вместо огня может быть водный источник (“ключ горюч”), а тот свет может быть отделен от этого не обычной водной, а Огненной рекой.

Но все равно, особая связь и даже единство Огня и Воды – налицо: “…в заговорах «нередко огонь находится в самой воде, что перекликается с мифами о происхождении огня из воды: … И есть зеленой огонь в море, всем огням царь, жжет и палит отпадшую нечистую силу, диаволов, еретиков и всех людей… (заговор на оберег скота)» (Завьялова 1998, 383). По свидетельству А. Коссажевского (1821–1882), к записанным им в Литве представлениям о небесном огне вроде зарницы некий Girdwoin dodał że takie ognie często i to w jesieni tylko dają się widzieć i pochodzą z morza (pasikiał isz mares v. juras) ‘Гирдвойн добавил, что такие огни часто и то только осенью видны и происходят из моря (поднимаются из моря)’ (Kossarzewski 1937, 146)…(ŠmLPT I, 380, № 196.2). Тем более выражен образ «огня в воде» в ведийской традиции, где Агни зарождается в водах (иногда буквально под именем Apṁ nápāt ‘от-прыск вод’), в водах находится, в водах скрывается. 6 См. МНМ I, 35–36, 91; Keith 1989, 135–136, 155–156. Ср., например, гимн «Ригведы» III.9.1–2, обращенный к Агни: «Друзья (твои), мы выбрали тебя, Бога, (мы,) смертные, для помощи, Отпрыска вод, счастливого, чудесно сверкающего, Легко преодолевающего (препятствия), незлобивого. Любящий дерево, когда ты Отправился к (своим) матерям — водам, Ты не должен забывать о возвращении, (Даже) будучи далеко, (о том) что ты был здесь» (Ригведа 1989, 300, см. 694)…”[8]

Огонь, кстати, некоторые пытаются представить как некую “МЕТАстихию”, – якобы он оживляет все сущее. Хорошая попытка, и во многом даже верная, но не. В славянской традиции эту роль играет как раз тот самый Ветер или Дух.

МЕТАстихия, не имеющая, в отличии от Огня-Воды-Воздуха, конкретной локализации, но оживляющая собою (“дающая дыхание”) все сущее. Все, что находится между Небом и Землей. Почему я на схеме и выделил “ДУХ” белым цветом. Потому что его нельзя локализовать (вспомним, что Ветер, при всей своей кажущейся связи с Небом, в славянской мифологии (да и не только в ней) считается обитающим в земле/выпускаемым из ямы/пещеры из под земли). Воистину, “дух дышит где хочет”.

Ну, по большому счету, вот и все. Самую Суть постарался передать, а в качестве добавления – чисто “стеб на тему”:

Заметьте, я, по прежнему верный своей философии, осознанно избегаю во всем этом нарочитых “древнеславянских” терминов. И у меня тут не какие-то новодельные “явь-правь-навь”, а просто “Верхний мир – Средний мир – Нижний мир”.

Однако, если вам нужно непременно стилизовать под “псевдодревнеславянское”, то можно, например, попробовать “Вышень ( :-) ), Средень, Нижень” (кстати, когда-то я уже придумывал Вышемира, Среднемира и Нижемира – трех богов трех миров целых, по факту. Возможны также Высоковит, Средневит и Низковит). Вышичь, Средничь и Нижечь ))). Или, по аналогии с АсГАРДОМ и МидГАРДОМ – Вышеград, Среднеград, и Ниж(н)еград ))). Это и урбанистично еще – вполне по современному. Или, – по аналогии с “Русью” – ВЫСЬ, СРЕДЬ и НИЗЬ. Или, как в беседе обо всем этом подсказал мне Светозар– Вышь, Межь и Нижь…

Я однажды даже, помню, гуглил про праславянские “суффиксы места”: “… с помощью суффикса -ь(е) и приставок по-, при-, за-, под-, пред-: побережье, поморье, поднепровье,.. значение суффикса -ье дает себя знать и в небольшой, но характерной группе слов на -овье, -евье: кочевье, зимовье, верховье, низовье, становье… суффикс -лищ(е), производя-щий от глагольных основ существительные со значением места, вместилища, где происходит или производится какое-нибудь действие: обиталище, жилище, судилище, вместилище, хранилище, училище, чистилище, святилище, зернохранилище … Для образования существительных – названий мест, помещений и вместилищ служили суффиксы -išče-(* ablonišče/* abolnišče ‘яблоневый сад’ от * ablonь ‘яблоня’, * brodišče ‘брод’, ‘перевоз’, ‘пристань’ от * broditi ‘идти вброд’), -(ь)nikъ (* agodьnikъ ‘ягодное место’ от * agoda ‘ягода’), -ica/-nica/-ьnica (* męsьnica ‘мясная лавка; бойня’ от * męso ‘мясо’), -ikъ (* glinikъ ‘место, где берут глину’ от * glina ‘глина’), -ьna (* bebrovьna ‘хижина бобра’ от основы прилаг. * bebrov-, * kovьna ‘кузница’ от * kovati ‘ковать’). К классу названий мест и помещений относятся также лексемы, обозначающие пространственные понятия, – географические и функциональные. Часто словообразовательным формантом слов данной тематики служил суффикс -(i)dlo (* brodidlo ‘брод на реке’, ‘лужа, пруд’ от * broditi ‘идти вброд’, * kotidlo ‘логово’, ‘место окота’ от основы глагола * kotiti I ‘котиться, родиться, плодить’)”[9]

И в принципе, если вспомнить германо-скандинавские “-гард” и “-хейм”, – данный подход вполне оправдан. Но, и это надо понимать, – немного не мое уже это все.

Я все таки выступаю за раскрытие самой природы вещей. В данном случае – как самой природы мироздания, так и природы составляющих его частей, а не за то, “как это называется”.

Смотрите также попытку изложить то же Самое от Олега Владиславовича