Се слов(ене).иї ти начаша требы класти Роду и Рожаницам. преже Перуна бога ихъ. а переже того клали требу, упирем и берегиням(1).
Эта цитата из «Слова святого Григория» известна всем, кто так или иначе интересовался исконной верой Руси. Немало послужил ее популярности Б.А. Рыбаков, в своих трудах «Язычество древних славян» и «Язычество древней Руси» отметив «замечательную периодизацию славянского язычества, которая содержится во всех его списках»(4).
И действительно, вырисовывавшаяся схема столь совпадала с догмами материалистического религиоведения, что не заметить этого было крайне трудно – в полном соответствии с «историческим материализмом» все начиналось с анимистических культов духов природы, упырей и берегинь, потом были Божества плодородия, и, наконец, развитый пантеон небесных Богов.
Однако же покойный академик, к глубокому сожалению, совершенно не дал себе труда задуматься над вопросом – как такая последовательность могла прийти в голову средневековому книжнику-монаху. Он не был знаком с анимистическими культами племен Америки, Австралии и Африки, то есть о непосредственном наблюдении речи вести не приходится. Никакой источник не мог ему подсказать эту мысль тогда – как никому впоследствии, ибо таких источников просто нет.
Ни один эллин, ни один скандинав не описывал «перехода» от почитания нимф и сатиров или троллей и ундин к почитанию Олимпийцев или Асов. Подобный переход до сих пор нигде и никем не наблюдался, и является голой схемой, созданной европейскими учеными Нового Времени по ознакомлении с вышеупомянутыми анимистическими культами. Эти культы были – совершенно, отметим, произвольно – сочтены изначальной формой религии – под влиянием совершенно определенной мировоззренческой парадигмы. Парадигма эта была средневековому сознанию, как христианскому, так и языческому, совершенно чужда. Языческому, пожалуй, в особенности.
Чего не портит пагубный бег времен?
Отцы, что были хуже, чем деды, — нас
Негодней вырастили; наше
Будет потомство еще порочней. (5)
Восклицал римлянин-язычник Гораций. Та же схема отражена в «Трудах и днях» греческого язычника Гесиода, в Бхагавадгите, в ирландском «Плаче Морриган», в «Старшей Эдде» Германцев, в незамысловатой русской поговорке „Встарь люди были божики, а мы люди тужики, а познейские будут люди пыжики: двенадцать человек соломинку поднимать, так, как прежние люди поднимали такие деревья»(6).
Общим местом любого языческого мировоззрения является убеждение в движении мира от Золотого Века, когда Боги ходили среди людей и земля была неотличима от рая, к пропасти Пралайи, Рагнарекка, Конца Времен. Очевидно, что сказочка про тупых дикарей-предков, только и знавших, что класть требы упырям с берегинями, и лишь спустя века невесть с чего дотумкавшим до поклонения Перуну и Хорсу, в языческом сознании просто не могла возникнуть.
С христианами было все еще проще. «Боги языцей – бесы»(Втор, 32:16-17, Пс 105:37, Коринф 10:10). Точка. Никаких качественных различий в этом отношении для христианина не существовало и не существует, поклоняться нимфе рощи или Громовержцу – равно впадать в «прелесть диавольскую».
Наконец, подобному восприятию решительно противоречат источники по русскому язычеству, которые упоминали культ берегинь, Рода с Рожаницами, и Перуна с присными, как явления вполне синхронные. Все эти культы бытовали одновременно, а не предшествовали друг другу.
Итак, принять толкование сведений «Слова святого Григория» Рыбаковым невозможно категорически.
Но о каком тогда «преже» идет речь – ведь явственно говорится о том, что почитание упырей и берегинь предшествовало почитанию Рода и Рожаниц, а то, в свой черед, почитанию Перуна и прочих Богов русского пантеона? Ответ на такой вопрос мог быть только один – временная последовательность существовала не в исторических масштабах, не в ходе изобретенной много позже «эволюции мировоззрения», но в рамках одного единовременного действа, в рамках ритуала!
Для сравнения обратимся к единственной индоевропейской религии, сохранившейся до наших дней — индуизму. При начале индуистского богослужения-пуджи совершается обряд для отвлечения внимания местных природных духов, дабы они не препятствовали проведению ритуала. Затем совершается обряд почитания Шивы-Рудры и его многоликой супруги-Шакти. И только потом доходит черед до многочисленных Божеств-Дэвов, с их царем, Громовержцем Индрой, во главе.
Налицо практически полный параллелизм с последовательностью из «Слова святого Григория». Местные духи – упыри и берегини, дэвы во главе с Индрой – боги во главе с Перуном. А посередине – Рудра/Шива и его Шакти. Рудру с Родом сопоставляют и Б.А. Рыбаков, и индолог Н.Р. Гусева.
Тут надо бегло коснуться темы Рода. Рода в качестве верховного Божества не «Рыбаков выдумал», как полагают малограмотные обитатели ру-нета. В таковом качестве его опознал еще дореволюционный исследователь Бестужев-Рюмин. Надо сказать, нынешние кавалерийские наскоки на Рода меня убеждают весьма мало. Ибо фактом остается то, что в двух независимых источниках именно Род противопоставляется Единому иудеев и христиан. А это что-то да значит. Альтернативные объяснения, мягко говоря, не вдохновляют. Ни одно из них не может разъяснить ни этого противопоставления, ни сопоставления в том же «Слове святого Григория» Рода с личностными и весьма значительными Божествами египтян и эллинов; ни ярости обличений культа этого персонажа – ярости совершенно непонятной, если бы речь шла о почитании домашних духов, беспечально дожившем до нашего времени, или, тем паче, ассимилированном церковью в «родительские субботы», культе рода и предков.
Роль Рода, его упоминание почти постоянно в компании с Рожаницами, реконструируемый по упоминаниям рассеивания Родом зачинающих детей «грудъ»-капель фаллический характер Рода, наконец, само редкое его упоминание – все это (и кроме того, звучание и этимология имени) убедительно сближает его с Рудрой.
А укрепляет меня в восприятии обсуждаемого фрагмента «Слова святого Григория» другой средневековый источник, исповедальный вопрос из «Устава преподобного Саввы». "не сблудила ли с бабами богомерзкие блуды (2), не молилася ли вилам, или Роду и Рожаницам, и Перуну, и Хорсу, и Мокоши, пила и ела?»(3). Повторюсь – речь не об описании далеких времен, и даже не об анти-языческой риторике. Перед нами документ практический, можно сказать, инструкция. И описан тут именно ритуал, причем в той же последовательности – «вилы» — духи природы, Род и Рожаницы, и, наконец, Перун с присными. Это – XVI век.
Отметим на полях: невзирая на распространившуюся моду отрицать существование такого явления, как двоеверие и приписывать его изобретение все тому же Б.А. Рыбакову, данный документ недвусмысленно свидетельствует, что и шесть столетий спустя после низвержения киевских кумиров русские люди не только жгли Масленицу, спускали в речки веночки на Купалу, пекли блины, расписывали яйца и украшали причелины с наличниками шестилучевыми колесами, а полотенца – свастиками. Они сознательно поклонялись языческим Богам под их собственными именами. Это – данные источника. Если они кому-то не нравятся – это сугубо его личное дело.
Таким образом, предполагавшаяся Б.А. Рыбаковым «периодизация» исчезает. Перун не «сменял» и не «вытеснял» Рода – их культы бытовали не просто одновременно, но в рамках единого обряда. По описанию в «Слове святого Григория» и исповедальном вопросе можно реконструировать обряд так.
- Обращение и выставление «требы» духам природы – упырям, берегиням, вилам, с просьбой не мешать обряду.
- Почитание жертвой Рода и его многочисленных Шакти – Рожаниц.
- Обращение собственно к Богам, начиная с Громовержца.
- Ритуальный пир – поедание и распивание жертвенного питья и пищи.
-----
1) Гальковский Н.М. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. М., 1913, с. 33.
2) Не надо представлять сие в духе группы «ТаТу». Слова «блуд», «блудить» имели на Руси не только сексуальное значение, но означали и «отпадать от истинной веры, впадать в раскол или в ересь».
3) Аничков Е.В. Язычество и древняя Русь. Спб, 1914, с. 267
