14 мая в музее «Дом Машарова» (ул.Ленина, 24) открывается юбилейная персональная выставка заслуженного художника России, главного художника г. Тюмени Галины Визель.
— Галина Михайловна, Вы -первая женщина Западной Сибири, получившая звание «Заслуженный художник «России». Как складывалась Ваша судьба?
— Тюмень — мой родной город. Сейчас, правда, не сохранился дом в районе Затюменки, где жила наша семья. Но есть место, где живет все, связанное с детством, — это моя память.
— А как Вы оказались в Средней Азии?
— По распределению после Омского медицинского училища.
— И этот поворот судьбы оказался решающим для Вас?
— Да, интересного на Востоке много. Совсем другой мир: иной уклад жизни, колорит, воздух, цвет — словом, экзотика. И впечатления были настолько яркими, ошеломляющими, что мне захотелось выразить их в цвете, пластике, рисунке. Так я и оказалась в Ташкентском художественной училище.
— И с этих времен остались в Вашей мастерской работы «Узбекский дворик», «Закат», «Шитье курпачей», которые стали «непродажными», дороги Вам как воспоминание. Но эти работы — живопись. А в Ташкентском театрально-художественном институте Вы выбираете отделение керамики. Почему?
— Наверное, потому, что глина — загадочный материал. С ней начали работать позже дерева, кости, камня. От первого каменного рубила до первого обожженного глиняного горшка -больше двух миллионов лет. И если верить археологам, то открытие керамики принадлежит женщине.
— Вы опять тянетесь к новому, неизведанному?
— Никогда не знаешь, что выйдет из печи после обжига. Иногда работа разваливается на глазах, а иногда получаются фантастические эффекты от заплывов окислов металлов, сочетания цветов, фактуры материала.
— Окончание института… В Вашей жизни появились сразу двое мужчин. И оба Визели.
— Ну, первый-то из них — Александр Георгиевич Визель — возник гораздо раньше, еще во время сбора хлопка на втором курсе института. Правда, он был не студентом, а преподавателем живописи и рисунка в нашем институте. А сын Глеб появился курсом позднее.
— Старая история о маэстро и прилежной ученице?
— Маэстро-то он, конечно, был. Но преподавал не в нашей группе.
— А как складывались во времени отношения «учитель — ученица»? Ведь вы вместе уже 25 лет.
— (Смеется). Вопрос, конечно, интересный. Александр Георгиевич — мой тыл, мой дом, отец моих детей. И до сих пор — моральная поддержка в принципиальных, важных моментах моей профессиональной жизни. А в творчестве? Сейчас мы на равных. Этот перелом начался, наверное, после моего вступления в Союз художников РСФСР в 1978 году.
— Тогда Ваш горельеф «Воспоминание» украсил постоянную экспозицию Государственного музея искусств Узбекской ССР?
— Но у Визеля его студенческую работу купила Третьяковская галерея. Так что нам было с кем соревноваться.
— А что унаследовал как художник Глеб Визель?
— К Глебу очень благосклонна природа. Он взял не только лучшее у нас двоих, в нем живет генетическая память нескольких поколений художников Визелей. Eго дед был заслуженным театральным художником, в Ташкенте, бабушка — балериной. И еще один предок по мужской линии -Эмиль Оскарович Визель — являлся действительным членом Императорской Академии художеств, после революции был экспертом и главным хранителем отдела рисунка в Эрмитаже. Глеб закончил оформительское отделение училища искусств в Тюмени, а теперь он -студент 4 курса высшего художественного училища им. Строганова в Москве. На отделении «Дизайн средств передвижения».
— Галина Михайловна, в Вашем творчестве ясно прослеживаются три этапа: восточные мотивы, русская тема и северные легенды.
— После окончания института я работала на экспериментальном комбинате прикладного искусства художественного фонда Узбекистана. Выполняла для тиражирования образцы блюде вариантами традиционного узбекского орнамента. Были и авторские работы. Это триптих пластов «Архитектурные памятники Узбекистана» в гостинице «Саехат», где легко узнаются средневековые строения Ташкента и Самарканда. Дорога мне и работа над рельефом и напольными вазами для оформления входа швейной фирмы «Юлдуз». В архитектурный облик города вошли также масштабные вазы для выставочного зала в Ташкенте. А архитектура Востока, в свою очередь, вошла во многие работы, предназначенные Для интерьеров, например, в серию «Старые улочки Самарканда».
— В1981 году Вы возвращаетесь в Тюмень…
— В это время созданы пласты о городах Сибири: Тюмени и Тобольске, серия рельефов «Пожарные». Найти такую же яркую образность, как в восточных мотивах, было очень непросто. Здесь я начала использовать и новые материалы, например, фаянс.
— … Ваза «Ямал», серия фаянсовых блюд «Северные мотивы»…
— В блюдах стали применяться традиционные орнаменты летящего глухаря, совы, рыбаков в лодке, в вазах — новые сюжеты и персонажи. Но в целом это все же — проба пера, только подступы к теме Сибири и Севера.
— Что же, на Ваш взгляд, послужило толчком к раскрытию темы?
— Поездка на Карское море. Я была поражена необыкновенной красотой всего, что окружает человека: воздуха, моря, неба, тундры. Здесь впервые столкнулась с этнографией коренных народностей, их обычаями, верой, фольклором. И поняла, что язычество пронизывает не только их прошлое, но читается и в настоящем.
— Какая работа наиболее полно раскрыла северную тему?
— Триптих «Земля Тюмения». Он хранится сейчас в Музее изобразительных искусств Кургана. Посвящен флоре и фауне Севера. Здесь необычен сам материал — фаянс, соли, пигменты, эмаль. Новой является-колористика — блекло-голубые, серебристые тона. Поэтому создается ощущение хрупкости этого мира и его щемящей красоты.
— В 1986 Вы избираетесь членом правления Союза художников РСФСР, а с 1989 Вы — главный художник Тюмени. Кроме того, с 1992 года Вы преподаете в Тюменском институте искусств и культуры на отделении керамики. Как возможно сочетать творчество с административными нагрузками?
— Я думаю, что дело в умении распределить силы. Нужно уметь сконцентрироваться.
— Помогает ли Вам в этом вера?
— Бог для меня — это символ света и бескорыстия. Обращаясь к нему, каждый человек хочет разрешить свои сомнения, укрепиться в вере в себя, в то дело, которое избрал. И просто найти утешение. Я не составляю исключения.
— Но в работах последних лет Вы обращаетесь к этнографии, легендам, мифам Севера, изучаете теорию знаков, символов. Это погружение несет в себе непредсказуемость, а материализация его — даже опасность. Вы не боитесь?
— Работа художника связана с отдачей энергии. И чем больше потрачено ее на воплощение замысла, тем больший заряд биоэнергетики несет законченная работа. Eсли зритель чувствует это тепло, волнение, если заражается настроением автора, значит, задача выполнена.
— Не потому ли декоративную композицию «Боги и духи» Вы поместили в здании администрации Тюменской области, чтобы всем передавались ваша положительная энергия и оптимизм?
— В этом здании находятся лучшие работы многих тюменских живописцев и скульпторов. Это свидетельство высокого художественного вкуса нашего губернатора — Леонида Юлиановича Рокецкого. Eму я обязана и выходом моего альбома, так как без финансовой поддержки администраций области и города альбом никогда бы не появился. А инициатором этого издания выступило Тюменское областное отделение Союза женщин России.
— 1994-й год был для Вас памятным и присуждением звания «Заслуженный художник России». Это оценка какой-то отдельной работы?
— Мои работы были представлены на трех всесоюзных, шестнадцати республиканских выставках, не считая зональных, областных, городских и персональных. Думаю, что присуждение звания — это оценка совокупности работ. Кстати, ровно 30 лет назад мною были написаны первые живописные работы для выставки. Так что нынешний год можно считать годом 30-летнего юбилея творческой деятельности.
