Сам идол изображал в своей совокупности Первобога с четким делением мира на три яруса: небесный, земной и подземный. На верхнем, небесном, ярусе было изображено два бога, достаточно уверенно отождествляемых с Перуном и Дажьбогом, и две богини.
Одна из них, держащая рог, судя по всему, изображала Мокошь, что же касается второй, держащей в руке кольцо, то мы не можем точно установить, кого она представляла. Поскольку это был небесный ярус, где Дажьбог олицетворял собой Солнце, Перун – Месяц, а Мокошь – Венеру, следовательно, и последняя богиня должна была представлять какую-либо звезду или планету. Сведениями о подобном персонаже в древнерусском языческом пантеоне мы не располагаем. Б.А. Рыбаков высказал предположение, что перед нами Лада, однако ее имя отсутствует не только в летописном перечне богов Владимира, но и во всех древнерусских поучениях против язычества. Напротив, последний источник, как мы видели выше, дает устойчивое сочетание имен Перуна, Хорса (эквивалента Дажьбога в качестве солнечного божества) и Мокоши, но не содержит в связи с ними имени какой-либо другой богини. Хотя ту возможность, что на последнем изображении помещена какая-то неизвестная богиня, окончательно исключить нельзя, но наиболее вероятным будет предположение, что обе женские фигуры небесного яруса представляют одну и ту же богиню – Макошь-Венеру в ее двойном аспекте утренней и вечерней звезды. Дополнительно это подтверждает и то, что на миниатюре Хлудовской псалтыри XIII в. изображает обе Зари в виде двух женщин, причем утренняя держит в руках факел и какой-то круг (см. рис. 1). Л.А. Зарубин воспринимал этот круг в качестве кольца, сопоставляя эту миниатуюру с изображением богини на Збручском идоле (см. рис. 3), однако размер круга на миниатюре указывает скорее на более крупный предмет, который может быть гривной или венком. О том, что перед нами не заимствованная из Византии аллегорическая фигура, а образ языческой богини, свидетельствует как приводимые Л.А. Зарубиным похожие древнеиндийские изображения богини зари, так и изображение богини на дне чешского средневекового сосуда (рис. 2). В правой руке эта богиня держит какую-то траву или растение, а в левой – гривну, венец или венок. Интересно отметить, что женская рука с кольцом присутствует и на некоторых вариантах герба мекленбургских герцогов, происходивших по прямой линии от западнославянских князей. Весьма показательно, что, по словам хрониста, герцог Прибыслав Пархимский в XIII в. почитал эту девушку «совсем и совершенно как бога». Как отмечал А.Н. Афанасьев, золотое кольцо символизировало собой Солнце, о чем свидетельствовала старинная святочная игра с этим предметом у русских и чехов, причем кольцо должна была найти именно девушка. Очевидно, что женская рука с кольцом в данном контексте как на Збручском идоле, так и на мекленбургском гербе обозначала собой Зарю, почитавшуюся как бог и на Руси.
В этом случае они абсолютно точно соответствуют двум глазам космического Первобога «Голубиной книги». Если данное предположение верно, то нам опять бросается в глаза некоторая несообразность композиции идола, аналогичная небесному мифу «Голубиной книги». Поскольку Дажьбог олицетворял на нем Солнце и, следовательно, день, а Перун, соответственно, Луну и ночь, оба изображения Венеры-Макоши, соответствующие утру и вечеру, должны были бы быть помещены между обоими мужскими божествами, обозначая границу между светлой и темной половиной суток. Это было бы наиболее логично, наглядно иллюстрировало бы последовательность хода времени и соответствующие ему основные небесные светила и притом нисколько не нарушало бы муже-женской композиции всего Збручского идола.
Однако его создатели сознательно отказались от этой возможности для того, чтобы поместить Венеру-Макошь прямо напротив Солнца-Дажьбога и тем самым наглядно показать наложение самой яркой небесной звезды на дневное светило. В принципе, текст «Голубиной книги», данные языка о славянском названии Венеры и композиция Збручского идола, взятые по отдельности, могли оказаться случайными совпадениями, но, взятые в своей совокупности, они демонстрируют стойкую закономерность в выражении славянами-язычниками разными способами своих религиозно-астральных представлений, при которой простая случайность явно исключается. Подтверждает такое понимание Збручского идола и приведенное выше известие 1068 г. англо-норманнского хрониста Ордерика Виталия, который отметил, что главными богами лютичей были Один, Тор и Фрея, т. е. Святовит, Перун и Мокошь. Поскольку праздник Святовита праздновался в Арконе во время летнего солнцестояния, он, следовательно, соотносился с дневным светилом. Громовержец Перун был связан с Луной, а о связи Мокоши с Венерой было сказано выше. Таким образом мы видим, что выделение в качестве главных божеств Солнца, Луны и Венеры было свойственно не только восточным, но и западным славянам, и это обстоятельство привлекло к себе внимание потомка искусных в мореходстве викингов.
Необходимо также отметить, что создатели этого комплекса подчеркнули ведущее положение Мокоши в их пантеоне. Как показали археологические исследования, Збручский идол до своего свержения был установлен таким образом, что грань с Мокошью была ориентирована на север, вторая богиня – на восток, Дажьбог – на юг, Перун – на запад.
«В 1968 г. я предположил, – писал Б.А. Рыбаков, – что главной лицевой гранью збручского идола является грань с Макошью. Данные раскопок 1984 г. подтверждают эту гипотезу: лицевая грань обращена к входящим в это «святая святых» всего ритуального комплекса»
Однако север был наиболее священной частью света в индоевропейской традиции, и тот факт, что изображение именно Мокоши, а не Перуна было обращено на север и именно его видел в первую очердь входящий в святилище, наглядно указывает на значимость этой богини в глазах создателей этого святилища.
