Данная рецензия была написана в 2017 году, но очевидно актуальна и сейчас.
В журнале «Восточно — европейский научный вестник» была опубликована статья «Марена новгородская: к возможной трактовке одного образа из берестяных грамот» известного писателя-неоязычника Льва Рудольфовича Прозорова, имеющего историческое образование. Данный автор известен рядом популярных книг, в которых излагается несколько «альтернативный» взгляд на историю Руси[1], дохристианскую религию славян.[2] В настоящее время Лев Прозоров обучается в магистратуре Удмуртского государственного университета на заочном отделении.
Последнее обстоятельство видимо и стало причиной публикации статьи в вышеуказанном журнале: тема трактовки Марены новгородской из берестяных грамот уже поднималась данным автором,[3] хотя версии несколько отличаются.
Настоящая рецензия не является аргументом аd homineum к мировоззрению Л.Р. Прозорова, однако, на наш взгляд, именно его историософская концепция является причиной ряда методологических ошибок, весьма грубых допущений и игнорирования выводов предшествующих исследователей.
Конечно, исследование мифологии славян и их соседей с привлечением таких источников, как берестяные грамоты и данные эпиграфики, крайне интересно, так как может дать любопытные и неожиданные результаты. Л.Р. Прозоров правильно показал в рецензируемой статье: в Новгороде в изучаемый исторический период были «двоеверы», чьё мировоззрение и могло отразиться в указанных источниках. Но вот попытка доказать основной тезис статьи: Марена берестяных грамот является мифологическим персонажем (в заметке в живом журнале «Богиня», «бессмертная»-прим. автора) лишь плодит новые сущности без сущей на то необходимости.
Так, автор статьи утверждает:
«Надо заметить, что исследователи оставили без внимания один немаловажный аспект упоминания Марены в берестяных грамотах, а именно – это первая, наиболее ранняя фиксация данного имени. До открытия упоминавшихся берестяных грамот наиболее ранним упоминанием Марены была «Польская история» Яна Длугоша (1455 г.), в котором Marzyana называлась «Церерой» древних поляков» [4]
Но есть более ранние сведенья, чем «Польская история», и Марена там отнюдь не богини:
«Женское имя Марена (Marena) неоднократно встречается в старых украинских и польских актах (ССУМ, 1: 576; SSPNO, III, 3: 413); ср. свою дъвку на имь Марену в новонайденной староукраинской грамоте 1393 г. (Молдован 2000б: 267).» [5]
Примечательно, что данная работа есть в списке литературы рецензируемой статьи (номер 26). Что это — невнимательность или намеренное искажение!?
Скорее всего, это последнее, ведь версию А.А.Гиппиуса и пытается оспорить молодой (по сроку обучения) магистрант, видя «серьёзные затруднения»:
«В грамоте № 794 боярин Петр просит Марену повлиять на решение князя, тем самым признавая, что она более авторитетна для этого последнего, и даже не стесняется фиксировать это письменно. Никакими ссылками на «свободу» новгородок такую ситуацию не объяснить. Такая просьба выглядела бы более естественно в эпоху абсолютизма, когда мужья фавориток монарха искали его милостей через своих жён, но для новгородской боярской республики, в которой бояре, в том числе и Петр Михайлович, решали, в частности, останется ли в дальнейшем новгородский князь новгородским князем, или покинет престол, это выглядит совершенно неоправданным анахронизмом. Мы ничего не знаем о политической активности женщин средневекового Новгорода, и, шире, Руси, за исключением вдов (княгиня Ольга, Марфа Борецкая).»[6]
Однако если говорить «и, шире, Руси», то можно вспомнить вполне наглядный пример: период 30-50-х годов XII века Полоцкого княжества, метко названный известным историком В.Л.Янином «полоцким матриархатом». В те времена княгини брали власть в свои руки достаточно продолжительное время. При раскопках древнего Полоцка и Кукейноса, правители которого находились в вассальной зависимости от полоцкого князя, найдены три личные женские печати.[7] Более того, занятие княгинь «законодательством и устроительством» закреплено документами той эпохи: Устав Новгородского князя Всеволода о церковных судах (XIII-XIV вв.) был создан при участии «княгини Всеволожей». В данном документе она поставлена в один ряд с самыми влиятельными людьми того времени — старостами и сотскими[8]
Сравнение Л.Р. Прозорова с эпохой абсолютизма похоже на известную логическую ошибку — подмена тезиса ignoratio elenchi.
Обратимся к тексту берестяной грамоты №794:
«От Петра к Марене. Если станет князь наделять купцов и пришлет к тебе, то ты ему скажи: «Ты, князь, [этим] ведаешь. Кого из мужей мор прошлой зимой унес, те (тех, тем) ... Другое возможное понимание: «Ты, князь, знаешь, сколько мужей мор прошлой зимой унес ...»
Не надо быть экспертом в языковедении Древней Руси, чтобы понять: Пётр даёт Марене совет, некие указания. Самой богине!! Интересно отметить, что в заметке в живом журнале Л.Р. Прозоров жалуется на исчезновение прорисовки!! (хотя де-факто она есть). Отождествление с мором и зимой Марены берестяных грамот также несколько преувеличено — мор зимой в Средневековье не был редким явлением, а вот что князь об этом знал — вполне логично. В противном случаем можно задаться вопросом — почему в грамоте №10 Старой Русы не связать Ярило (которого Л.Р. Прозоров также считает божеством, а отнюдь не обрядовой куклой) с запугиванием дворян и борьбой с голодом на основании того, что он ответственен за плодородие и весну, и также посчитать её посланием «от бессмертного»?
Возвращаясь к аргументам Льва Прозорова: князь в указанный период в Новгородской республике занимался делами военными и судебными[9].
Под 1155 годом Лаврентьевская летопись содержит сообщение:
«Той же зимой оженили новгородцы Мстислава Юрьевича, выдав за него дочь Петра Михалковича».
А.А. Гиппиус связал Марену с Марией, женой боярина и соответственно матерью, на материалах кратира Косты и иконы знамения Богородицы[10]. Стоит отметить: Пётр является автором многих грамот.
Л.Р. Прозоров отмечает: Марена не написала сама ни одного письма. Данное замечание не является существенным: так, к примеру, Домна грамот №259/265 и №134, ведущая хозяйственную деятельность, как и предполагаемый мифологический персонаж, также не оставила не одного письма, известного археологам. Возможно, они не сохранились, или в таковых просто не было необходимости.
На основании материалов актов, летописей и других источников было установлено: женщина «шире на Руси» могла пользоваться как движимым, так и недвижимым имуществом: передавала по наследству, давала в долг и совершала ряд других хозяйственно-денежных операций. В этом не трудно удостовериться на материалах грамот № 59, 228, 328, 603 из Новгорода, № 21 из Старой Руссы. Женщины строили церкви, в частности можно вспомнить известия Новгородской летописи о поставлении монастыря св. Евфимии женой Полюдой, названной «городшиничей» по мужу-городнику[11], и занимались рядом других дел.[12]
Собственно грамота №849 также носит больше хозяйственно-денежный характер, и пространства для трактовок-совпадений меньше:
«Приветствие от Петра к Демше. Дай Микуле Кишке гривен шесть, взявши у Марены. Приведя его сам, дай в присутствии Марены. А если попросит Ярко, то тому не давай. Приветствую тебя. Сделай же милость, исполни сам'»
Как и №798:
«Поклон от Завида к ... (возможно, к тетке). Тому из твоих сыновей, у которого есть зерно, прикажи, чтобы отдали дань Марене, поскольку я приду и ты тогда отдашь (очевидно, своему сыну) (букв.: отдай) назад зерном же. Кланяюсь тебе.?»
Однако здесь Л.Р. Прозоров указывает вслед за А.А.Зализняком на значение «дать», которое встречалось только в контексте церковных податей. Однако упоминания относятся к XV-XVI векам, и встречаются в церковной литературе[13]. Безусловно, это крайне интересный для лингвистов вопрос, но вот может ли это на фоне простых записей отдачи зерна или денег быть остатком какого –то ритуала?
Л.Р. Прозоров указывает ещё одно обстоятельство:
«в грамоте 955 мы видим, что от Марены зависит свадьба двух свободных новгородцев (и даже плодородие невесты). Наибольшее сомнение в ней вызывает прочтение заключительного блока как требования вернуть долг. Собственно, отношения заимодавцев и должников занимают такое огромное место в переписке средневековых новгородцев, что попытка увидеть их и в данном тексте по-своему естественна. Но неясно, почему эту просьбу понадобилось размещать среди щедро украшенного послания о предстоящей свадьбе. Не встречаются более и требования вернуть «вчерашние» деньги – такой срок долга слишком ничтожен. Не говоря уж о странности ситуации, в которой предполагаемая знатная боярыня (способная, как мы помним, повлиять на князя) оказывается должником никому не известной Милуши.»
Собственно Марена могла обещать две гривны за какую-то услугу, да и Милуша говорит о себе в третьем лице.
Согласно вполне логичному предположению М. Бобрик, перед нами письмо от свахи (уже известна грамота 731, обращённая к свахе Ярине), сговорившей Марене зятя. Указанные две гривны вполне могли быть платой за такую услугу.
Примечательно, что Л.Р. Прозоров также справедливо намекает на сваху в своей статье:
«скорее не «вчерашние», а «вечерние» — ср. «вечерие» (часть свадебного обряда, когда… готовят постель для молодых), «вечерины» (предсвадебный вечер), «вечерняя сваха» (распорядительница свадебного обряда), «вечерник» (участник свадебного обряда)», ссылаясь на Словарь русских народных говоров.[14]
Как зависит от матери свадьба дочери? — вопрос конечно риторический. Собственно призыв, как показано в статье и лекции А.А.Залязняка, вполне в духе индоевропейской традиции и является элементом свадебного фольклора с призывом к продолжению рода! Интересно, как может быть продолжение рода в ведении богини смерти, пускай и связанной со свадьбой, как пытается показать нам Л.Р. Прозоров на материалах латышского фольклора? Таких данных нет, а вот аналогии в свадебном фольклоре XIX века с «дружественными пожеланиями» Милуши Марене имеются[15].
Конечно, следуя за построениями автора рецензируемой статьи, можно рассуждать о связи зерна на свадьбе и похоронах. Но есть ли какие-то аналогии?
Л.Р. Прозоров пытается показать параллели указанных берестяных грамот с так называемыми «кабалами» коми-пермяков и русских некоторых северных областей (указывая на население бывших колоний Новгорода):
«Любопытно, что обращения к МП в подобных письмах сопровождались зачастую экспрессивной лексикой [19, с. 20] и рисунками [22] – именно то, что мы видим в грамоте № 955» [16]
На рисунке «видна неясная фигура, возможно, святого или святой, и в центре красивый «дважды мальтийский» крест» как указано в ссылке, любезно предоставленной Львом Прозоровым[17].
Конечно на пресловутых «кабалах», «статьях» рисовали кресты или просто каракули, только вот провести аналогии с указанными берестяными грамотами крайне затруднительно.
Цели их совершенно отличались — писались они по пропаже скотины или человека.
Содержание «кабалы» «пишут либо псевдознаками (каракулями), «матюгами». Нам известен один такой текст «кабалы», случайно найденной информантом в лесу (написано справа налево): «Черт-х**, отдай нашу скотинку» [ФА ПЦ СямDTxt1-122]
Понятно, что сходство тут минимальное
Другой текст не содержит ненормативной лексики:
«Черти, чертитесь, беси, беситесь, нашего козлика обратно верните»
Или у пермяков:
«Прозба на лесного царя. Не будешь отпускать, буду большому подавать Митрофану Митрофановичу»
Интересно отметить, что в текстах «кабал» присутствует и некая высшая инстанция: суд, высшее начальство. Таким образом, хотя леший и является адресатом магического акта, но авторитет, цензор, пусть и абстрактный, выносится в иную – более высокую – сферу, а леший превращается в объект воздействия, ответчика, должника.
Написание таких «статеек» находится исключительно в ведении «знающих». Они пишут «кабалу» возле печи справа налево левой рукой[18], что также можно было бы обнаружить. Вновь хотелось обратить внимания, что данная информация есть в трудах, что указаны в списке источников в рецензируемой статье.
Относительно параллелей со tabellae defirionis (дефиксионы) к Геккате, то здесь аналогия ещё более натянутая: данные свинцовые таблички, на которых начертаны проклятия в адрес поименованных на них лиц; клали в могилы, чтобы предать этих людей богам подземного царства[19].
Конечно, известны письма Святому Николаю, которые вкладывались в руку покойника и были примерно следующего содержания:
«умерший жил по-христиански и с похвальным постоянством скончал дни живота своего в истинной Русской вере».[20]
Упомянутые берестяные грамоты найдены не на кладбище и в их содержании крайне затруднительно найти аналогии с указанными дефиксионами.
Обращение к авторитетам В.Н. Топорова и Вяч.Вс. Иванова не совсем уместно: параллель с Гекатой встречается в подложных чешских глоссах из «Mater verborum».[21] Эти гораздо более поздние приписки, и были сделаны идеологом чешского национально возрождения и филологом Вацлавом Ганкой[22].
Л.Р. Прозоров пытается отойти и от «языческой параллели» Иван да Марья:
«А.А.Гиппиус считает слово «Марена» названием «деревянной куклы, чучела… купальских игрищ» [26, с. 169] (на самом деле Мареной чаще называлось чучело масленичных, а не купальских, празднеств»)
Однако ссылки на этнографические материалы западных славян не представляются нам уместными: в них ясно указано об обряде в великопостный период, как указано в работе, на которую ссылается автор рецензируемой статьи[23], а отнюдь не масленичных обрядах (то есть последней недели до Великого Поста), вопреки «практикующему язычнику».
И речь идёт о восточных славянах: в Полесье, как верно указал А.А. Гиппиус, уничтожение чучела Марены приурочено к празднику Ивана Купалы. Различна также их мотивировка — в одном случае это символическое уничтожение зимы, в другом — символическое уничтожение ведьмы.[24]
Л.Р. Прозоров, как ярый «антинорманист», очевидно считает: западные славяне Новгорода могли оставить свой явный след, указывая, в частности, на Любшанскую крепость,[25] которая прекратила своё функционирование ещё во второй половине IX века. Скорей всего, поэтому приведя большое количество параллелей с различными мифологическими представлениями индоевропейских народов (и не только), он совершенно игнорирует куда более очевидные параллели с традицией скандинавских народов. Так в надписях на стенах Новгородской Софии XII века (о которой упоминается в рецензируемой статье[26]), перечеркнутых богобоязненным человеком, о похоронах «гридьба в корабли», можно увидеть указанные аналогии с норманнами о погребении в ладье.[27]
Но куда более очевидным образом, в контексте записей Якова Ноги, «жреца воронов», которые Л.Р. Прозоров считает ярким отголоском «веры предков», параллели этому сочетанию обнаруживаются в скандинавской традиции.
В исландской «Книге о занятии Земли» читаем:
«Жил человек по имени Флоки сын Вильгерда. Он отправился искать остров Гардара. Там он устроил большое жертвоприношение и освятил трех воронов, которые должны были указать ему путь»
А в стихотворении из «Саги о Халльфреде Трудном скальде» и вовсе упоминается «жрец культа воронов»
Древний символический знак скандинавского происхождения, так называемый «трискелион» (три переплетенные ноги), был найден на стене Софийского собора рядом с автографом Хотена Носа, такой же символ высечен на моржовом клыке, найденном на новгородском Городище в слоях X века.[28]
И опять: это указывается в лекции А.А. Гипиуса, на которую Л.Р. Прозоров приводит ссылку, и почти во всём соглашается c ним.
Разве что:
«вызывает возражение только прочтение автором имени… невозможно представить христианское имя Яков у «жреца воронов», начало надписи сильно разрушено и прочтение имени явно гадательное»[29]
Конечно, может для кого-то это и затруднительно, но вот в видео лекции на данном ресурсе А.А.Гиппиус ясно говорит: прочтение «Яков» уверенное, и почерк известен — запись про Великий четверг[30].
Можно и дальше продолжать достаточно затянувшуюся рецензию, разбирая ошибки в версии Л. Р. Прозорова. На наш взгляд, разговор о «неопытности» вполне эрудированного и взрослого человека и автора ряда книг по истории Руси несостоятелен. Именно ложные историософские взгляды являются причиной выдвижения таких далёких от исторической действительности версий. Примечательно, что Л.Р.Прозоров пишет книги, ведёт платные лекции и вебинары, где преподаётся «история без поповской цензуры» [31] и как раз высказываются подобные смутные концепции. Публикация может служить своеобразной рекламой и фактом придания эдакой легитимности идеологически-религиозных взглядов Л.Р. Прозорова и его тенденциозной историософской концепции.
Сноски
[1] Так в 2014 году издательство «Эксмо» выпустила книгу «10 мифов Древней Руси. Анти-Бушков, анти-Задорнов, анти-Прозоров.» Михаила Елисеева и Владимира Филиппова, большая часть которой посвящена опровержением ряда сомнительных версий Льва Прозорова
[2] Например, подбор фактов в версии о кастовом строе древнерусского государства историка Льва Прозорова на Руси тенденциозен и полностью игнорируются летописные сведения о социальной мобильности. Долгов В. В. Быт и нравы Древней Руси. Миры повседневности XI-XIII вв.. — (Загадки и коды Древней Руси. — М.: «Яуза», «Эксмо», 2007. — С. 211. —ISBN 978-5-699-23194-2.
[3]Так есть заметка в живомжурнале: дата обращения 01.05.2017 г*
[4] Л.Р.Прозоров «Марена новгородская: к возможной трактовке одного образа из берестяных грамот» // «Восточно-европейский научный вестник» 2016, № 4. С.58
[5] Янин В.Л., Зализняк А.А., Гиппиус А.А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1997-2000 гг.). Т. XI. М.: Русские словари, 2004. С.164
[6] Прозоров Л.Р. Марена новгородская: к возможной трактовке одного образа из берестяных грамот // «Восточно-европейский научный вестник» 2016, № 4. С.58
[7] Пушкарёва Н.Л. Женщины Древней Руси.М.: "Мысль", 1989. С. 36 ISBN 5-244-00281-3
[8] Пушкарёва Н.Л. Женщины Древней Руси.М.: "Мысль", 1989. С. 21 ISBN 5-244-00281-3
[9] И то, князь, согласно формуле договора с Новгородом, не имел права кончать суд без посадника. Янин В.Л., Зализняк А.А., Гиппиус А.А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1997-2000 гг.). Т. XI. М.: Русские словари, 2004. С.3
[10] Янин В.Л., Зализняк А.А., Гиппиус А.А. Новгородские грамоты на бересте (из раскопок 1997-2000 гг.). Т. XI. М.: Русские словари, 2004. С.164
[11] Цит.по М.Н. Тихомиров. Древнерусские города. Издание второе, дополненное и переработанное. Государственное издательство политической литературы, М., 1956 .С.241
[12] Данный вопрос освещён подробно: Пушкарёва Н.Л. Женщины Древней Руси.М.: "Мысль", 1989
[13] Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. Т. 1. А–К. СПб.:Типография императорской Академии наук, 1893.
[14] Прозоров Л.Р. Марена новгородская: к возможной трактовке одного образа из берестяных грамот // «Восточно-европейский научный вестник» 2016, № 4. С.59
[15]А. А. Зализняк, В. Л. Янин. Берестяные грамоты из новгородских раскопок 2005 г. // Вопросы языкознания, 2006, №3. С.8-11
[16] Прозоров Л.Р. Марена новгородская: к возможной трактовке одного образа из берестяных грамот // «Восточно-европейский научный вестник» 2016, № 4. С.59
[17] Лекция А.А.Зализняка, размещённая в живом журнале дата обращения 02.05.2017 г..
[18] Степанов А.В. «Левухой на опакишу» (материалы по знахарству Вологодской области) // Живая старина. 2009. № 1. дата обращения 02.05.2017 г
[19] Нильсон М. Греческая народная религия. СПб.: Алетейя, 1998. С.156
[20] Успенский Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей. М., Изд-во Моск. ун-та, 1982. С.122-124
[21] Иванов В.В., Топоров В.Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы. М.: Наука, 1965.С.58
[22] Примечательно, на основании этих подложных глоссах пытался доказывать аутентичность Краледворской и Зеленогорской рукописи, сделанных В.Ганкой. Подробнее: Л. П. Лаптева. Краледворская и Зеленогорская рукописи и их оценка в России XIX и начала XX вв. // Studia slavica, Budapest, 21, 1975,С. 67-94. Переиздано: Рукописи, которых не было. Москва., 2001.;Ламанский В. И. Новейшие памятники древнечешского языка // Ж. M. H. Пр., 1879, С.1-33; Чешские глоссы в Mater Verborum. Разбор А. О. Патеры и дополнительные замечания И. И. Срезневского, СПб., 1878. −152 с. // Приложение к XXXI-му тому Записок Имп. Академии Наук. № 4.
[23] Агапкина Т.А. Мифопоэтические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл. М.: Индрик,2002.с. 600-601
[24] Вариативность формальной структуры обряда: (Купала и Марена) // Tartu riikliku ülikooli toimetised. Tartu, 1982. V. 576.. Дата обращения 08.05.2017 г.
[25] Прозоров Л.Р.Мифы о Древней Руси. Историческое расследование. Издательство: Эксмо, Яуза. 2016 г. С.24 ISBN 978-5-699-86262-7
[26] Прозоров Л.Р. Марена новгородская: к возможной трактовке одного образа из берестяных грамот // «Восточно-европейский научный вестник» 2016, № 4. С.60
[27] Рождественская Т. В.. Древнерусская эпиграфика X–XѴ вв., С.-Петербург, 1991 С. 56–57
[28] Ссылка Дата обращения 08.05.2017 г.
[29] Прозоров Л.Р. Марена новгородская: к возможной трактовке одного образа из берестяных грамот // «Восточно-европейский научный вестник» 2016, № 4. С.60
[30] Видео лекция Алексей Гиппиус: "Домонгольская Русь в зеркале эпиграфики: находки последних лет" 57:25-57:40 дата обращения 08.05.2017 г.
[31] Озар Вебинар . дата обращения 08.05.2017 г.
*ЖЖ Льва Прозорова заморожен
