В первую очередь здесь вопрос в том, каково настоящее имя Рюрика, звали ли его на его родине, откуда он пришел на Русь, так же, как зовем его мы – Рюриком. Ведь известно, что когда имя человека одной национальности произносится людьми другой национальности, оно очень часто существенно переиначивается. Пример этого то, что человек, которого мы знаем под именем Христофора Колумба, на самом деле звали Кристофер Коломб.
Но, тем не менее, есть версия, которая аргументирует то, что Рюрика и на его родине могли звать именно так или почти так. Бывает так, что имена происходят от названия когда-то существовавшего народа, например, от названия народа гуннов произошли имена: Гунимунд, Гунильда, Гунар, Гундобад. Именно в соответствии с этим, как утверждает шведский ученый Л.Грот, имя Рюрик, проще всего может быть принято как производное от племенного названия руриков, или рауриков (одно из кельтских племен – по данным: Васильева Н. И., а она берет данные из: А. Г. Кузьмин. Древнерусские имена и их параллели). Название племени происходит от реки Рур или Раура. В настоящее время это название имеют притоки Мааса и Рейна. В средние века и у Одера был приток Рурика. Во времена Юлия Цезаря рурики, не желая покориться римлянам, в большинстве покинули обжитые места. Но и позднее выходцы из поречья Руры получили прозвище «Рурик». Рассеяние племени в первые века нашей эры предполагало довольно широкое распространение имени по континенту. Таким образом, Рюрика и на его родине могли звать именно Рюриком или примерно так, похожие имена в Европе встречаются, об этом мы ещё поговорим. Но даже если Рюрика и на самом деле звали именно так, о его национальности это еще ничего не говорит, и этот вопрос нужно исследовать уже по другим уточняющим фактам. Против классической версии, что Рюрик – швед, в последнее (и не в последнее) время высказано столько возражений, что я её здесь рассматривать не буду. Хотя ниже некоторые из этих самых возражений будут упомянуты по ходу рассмотрения других версий.
Славянская и почти славянская версии
1.1.
Летописный источник фактов, используемых в этой версии – «Иоакимовская летопись», цитируемая В.Н.Татищевым, но к настоящему времени утраченная. Эту версию обычно используют, как утверждение собственно русского, отечественного происхождения Рюрика. В этой летописи упоминается князь Буревой, правивший в Новгороде. После Буревоя князем словен, старейшиной (правителем) Новгорода был его сын Гостомысл (дед Рюрика по линии его матери), который умер в 844 году. И только потом к власти пришел известный нам Рюрик. Но почему тогда в Древней Руси имени Рюрик (или какого-то похожего) вообще не было до того, как известный нам Рюрик стал править Русью (после этого на Руси детей иногда называли Рюриками именно уже в честь того самого Рюрика)? Имя Рурик было распространено в более западных областях Европы, но до Руси его распространение не дошло.
1.2.
Может быть, на основании в том числе и последнего факта эту версию не только обсуждает, но и дополняет историк Е.В.Пчелов в статье «Легендарная и начальная генеалогия Рюриковичей». По утверждению Е.В.Пчелова, на самом деле в середине 7 века править Русью, а точнее, только одним, самым северным племенем восточных славян – словенами – был приглашен все-таки варяг Родбард (Ратибор), не то дед, не то отец Буривоя (Пчелов так пишет его имя – через «и»), прадеда Рюрика. (О Родбарде-Ратиборе, как я понял, «Иоакимовская летопись» не упоминает, его существование – это уже именно версия Пчелова.)
Наконец, в 862 году к власти пришел Рюрик (рожд. в 810 г.).
Родственные связи первых Рюриковичей (по Пчелову)
В а р я ж с к и е п р е д к и Славянские предки №
Один колена
| от Рюрика
---------------------------
| | |
1.Инглинги 2.Правители Руси 3.Скьелдунги
| | | -15
11 п о к о л е н и й
| | |
1.Родбард = 2.Ауд = 3.Хрерик
(Ратибор) | Богатая | Метатель -4
король Руси | | колец
|......|............|....................................
1.Рандвер 2.Харальд 3.Ульв 2.Буривой (Буревой) -3
| Боезуб Бесстрашный |
| | | |
1.Сигурд 2.Хальвдан 3.Хаальбьерн 4.Гостомысл
Кольцо | Полутролль (+844г.) -2
| | | |
| | ---------|-----------------
| | | | |
1.Рагнар 2.Аннуло(Ринг) =3.Умила 4.Кетиль Избор =5.Прекраса -1
Лодброк | Лосось |
| | | |
| ------------- ------- |
| | | | | | |
Бьерн 1 Синеус Трувор Рюрик = Эфанда Олег Словен 0
(+864г) (810+ (Одд)
+879гг) (+912)
Цитата из М. Ю. Лебединского, КОТОРЫЙ ПИШЕТ О СХЕМЕ Пчелова:
«Как видно из схемы, Рюрик является со стороны матери внуком летописно зафиксированного новгородского старейшины Гостомысла («Иоакимовская летопись», цитированная в свое время историком В.Н.Татищевым) и правнуком славянского князя Буривоя. Потомком Буривоя является и княгиня Ольга, жена князя Игоря Рюриковича. Со стороны отца Рюрик был потомком двух королевских варяжских родов, представители которого регулярно приглашались «править» Русью и происходившими к легендарному богу-предку Одину, отдаленным потомком которого являлась и шведская принцесса Ирина (Ингегерд), жена Ярослава Мудрого». Что смущает в такой версии – это то, что «Вообще-то, Иоакимовская летопись давно признана компилятивным источником, составленным в XVII веке, которому "доверять без проверки нельзя" (академик Б. Рыбаков)». (Бушков А. А. Россия, которой не было: загадки, версии, гипотезы. OCR Палек, 1998 г.)
Есть и другие нарекания к тому, что говорит «Иоакимовская летопись» и Пчелов. Поэтому есть и другие версии событий.
Рюрик-Рерик
2.1.
Эта версия будет особо интересна, в частности, для рериховцев, т. к. известно, что род Рерихов – это потомки того самого Рюрика. Но как от имени Рюрик могла произойти фамилия Рерих? Рюрик и Рерих – откуда такая разница? Но, во-первых, звали ли его именно Рюриком уже сами его современники и ближайшие потомки?
В статье С.С. Алексашина «Надписи на камнях с сопки Шум-гора: проблемы интерпретации и опыт прочтения» опубликованной в сборнике «Скандинавские чтения 2004 года», СПб.2006, читаем:
«В рукописном отделе Российской национальной библиотеки Санкт-Петербурга, имеется хронограф, в составе собрания рукописей Ф.Толстого (Индекс – Q IV 88.-Л. 766 об., 767 об.). В нем вшита тетрадь, выполненная скорописью под заголовком «Государство Рериково», в которой сообщается следующее: "Ходиа князь Рерик с племенником своим Олгом воевати лопи и корелу"»
Может быть, изначально на Руси Рюрика звали Рериком? И, во-вторых, есть версия, что, независимо от того, как его звали у нас, Рюрика и на его родине звали не Рюриком, а Рериком… Впервые на тождество Рюрика, описываемого в «Повести временных лет», и маркграфа фризского, так называемого Рорика Ютландского, и на его связи с фризским округом Рустринген, возможную родину «руси», указал в 1816 г. бельгийский профессор Г.-Фр. Хольманн (Голлманн). Хольманну первому принадлежит честь указать на Рюриксберг поблизости от Остенде (См. русский перевод: Голлманн Г.-Фр. Рустрингия, первоначальное отечество первого великого князя Рюрика и братьев его. М., 1819). В 1929 году к этой версии обратился Н.Т.Беляев. Потом, в 1836 году, эту тему разрабатывал дерптский профессор Фридрих Крузе и опять же предложил идентифицировать того, кого мы знаем под именем Рюрика, с конунгом Рериком или Рориком, из Ютландии (ныне это территория Дании), упоминаемым в западных летописях. Позднее ее активно пропагандировал Г.В.Вернадский. Этой версии придерживался Л.Н.Гумилев. Кто такой этот Рерик Ютландский (так называет его Л.Н.Гумилев и многие другие историки)? Это все-таки опять же викинг, скандинав, из рода Скьелдунгов (Скьёльдунгов/Скьольдунгов), некогда переселившийся из Скандинавии в континентальную Европу. Родился Рерик около 800 года. Чаще, наверное, его называют Рериком Ютландским, чуть реже – Рериком Фрисландским, т.к. родом он был из Ютландии, но еще его отцу из Ютландии пришлось уехать, принять вассальную зависимость от императора франков, и потом в определенный период сначала старший брат Рерика, а потом и он сам был правителем района Рустринген во Фрисланде (Фрисландии). Потом фортуна неоднократно то покидала Рерика, то возвращалась к нему, император то отбирал у него владения, то возвращал снова. И в конце концов Рерик получил ленное владение опять же в Ютландии, откуда и был родом. Возможно, именно понимая ненадежность того, как может распорядиться император, он и отозвался на призыв и появился в Ладоге, как будто получив здесь, на Руси, свой новый Рустринген.
2.2.
Та же версия, что наш Рюрик – это Рерик Ютландский (Фрисландский), но только с уточнением, что варяги, на которых он опирался, — это франки, — описана в статье: А.П. Паршев «Варяги — это франки» (вообще она есть в Интернете на нескольких сайтах). Но, похоже, этой версии придерживается только сам Паршев.
2.3.
Что не совсем понятно в этой версии – это фамилия Рерика. Точнее, некоторую неопределенность в этот вопрос вносит только одно встреченное мной утверждение М.Ю. Лебединского. Г. В. Вернадский говорит, что отец Рерика происходил «из клана Скьелдунгов» (клан по-русски – род). И в литературе (разных авторов), а также в Интернете можно найти множество упоминаний историков, абсолютно уверенно утверждающих, что наш Рюрик – это Рерик Ютландский, о том, что Рерик Ютландский был из рода древнейших правителей Ютландии Скьелдунгов (Скьёльдунгов). И то, что Рерик Ютландский действительно происходил из рода Скьелдунгов – это безоговорочно точный факт. Но М.Ю. Лебединский, абсолютно точно имея в виду того же самого Рерика, называет его Рориком или Хрериком Хальвадансоном, хотя и ставя знак вопроса после фамилии.
Вот цитата из книги «Хроника рода князей Мышецких» М.Ю. Лебединского – о Рерике: «Кн. Рюрик (Рорик, Хрерик Хальвадансон?)
810 – родился
1-я 1/2 IХ в. – правитель Фрисландии и Южн. Ютландии
826 г. – упомянут во время крещения брата, очевидно, и его крещения
Сер.IХ в. – принимал участие в набегах викингов на Англию и Немецкие земли» – и так далее, и так далее. Выше, до этой цитаты, я не упоминал почти никаких событий жизни Рерика. Но события жизни того самого Рерика «из клана Скьелдунгов» хорошо известны, и они в точности совпадают с тем, что говорит М.Ю. Лебединский о Рорике Хальвадансоне, в том числе и факт крещения его брата в 826 году и все остальное. Чем еще привлекательна эта версия, это тем, что если Рюрик – это Рерик Ютландский, то тогда мы знаем и всю биографию Рюрика до прихода на Русь – события жизни Рерика Ютландского известны историкам во всех подробностях. Изъяном всей этой версии является то, что «основывается она лишь на одном только совпадении имен» (А.С.Королев) – никаких других данных, подтверждающих эту версию, по его мнению (А.С.Королева), нет Правда, к этому можно присовокупить еще такой факт. Повторяю, известно, что род Рерихов ведет свое начало от Рюрика.
А в одном письме Н.К. Рерих пишет:
"Гауши рассказывали, что их grand oncle — барон фон-Гауф — что их фамилия только испорчена; тогда я пустил им такого Рориха Первого и всех скиольдунгов, что даже они присмирели"
О чем здесь говорит Н.К. Рерих? Видимо, о своем предке Рорихе (Рорике) Первом, которого мы знаем под именем Рюрика, родоначальника Рюриковичей, и его предков, скиольдунгов, то есть Скьёльдунгов/Скьольдунгов. То есть Н.К. Рерих явно считал, что Скьёльдунги — предки и Рюрика, и Рерихов. Откуда у него была такая информация — не понятно, но, Н.К. Рерих, видимо, считал именно так.
Ну, правда, некоторые историки говорят, что герб Рюриковичей – трезубец – нужно понимать, как стилизованное изображение сокола (имеется в виду силуэт летящего сокола во время «пике», падения на добычу). А на Руси издавна существовало западнославянское (а в некоторых источниках его называют общеславянским) слово рерик, означавшее именно «сокол». Но имеет ли это какое-то отношение к Рерику Ютландскому?..
Главный город балтийских славян ободритов «также назывался в раннем средневековье Рериком (сейчас это Мекленбург). В городе Рерике и правили ободритские князья Дражко и Годослав [или Годолайб], когда в 808 году на них напал датский конунг Готрик. Город подвергся разорению, князь Годослав попал в плен и был казнен; Дражко продолжил сопротивление, но в следующем году был предательски захвачен и также убит» (Васильева Н.И. Русь и Варяги)
Другой факт:
«С. Гедеонов обратил внимание на одну из скандинавских саг, в которой сообщается о войне норманнов с "герцогом Рериком" около 810 г. В другой саге некий конунг прославлялся за победу над вендским соколом... Очевидно, что имелись в виду события войны с вендами-ободритами; "герцог Рерик" в таком случае и есть Дражко или Годослав. Историк предположил, что "Рерик" (Рюрик) это не собственное имя, а родовое прозвище правящей династии варягов-ободритов; его могли носить все ее представители. Интересно, что после разгрома 808 г. и пресечения династии город Рерик (совр. Мекленбург) сменил название» (там же)
И тут мы плавно переходим к следующей версии – ободритской.
Рерик – ободрит?
4.1.
И опять же говорю: эта статья не является попыткой доказать истинность только какой-то одной версии происхождения Рюрика. Хотя мне самому под давлением фактов из тех версий, которые уже были описаны, наиболее убедительной кажется последняя, балтославянская версия. Но на самом деле цель статьи – это все же рассказать именно все различные версии, ну и, конечно, в какой-то мере все же оценить убедительность каждой из них. Поэтому надо упомянуть здесь еще некоторые факты. Известно, что сходство слов Рюрик и Рерих не случайно: Рерихи – это потомки Рюрика (можно сказать, Рюриковичи). И известно, что фамилия и род Рерихов имеет все же скандинавское, шведское происхождение. Также известно из книги «Высокий путь» о таком предке и Рерихов, и Рюрика – о богатыре Юта из Исландии. А Исландия – это остров, где уж точно никогда не селились балтийские славяне. Достоверно известно, что Исландия была заселена именно скандинавами, шведами. И получается, что норманнские, т. е. скандинавские корни и у Рерихов, и у Рюрика все же есть. И, что самое интересное, объединенное, норманнско-балтославянское происхождение (в качестве гипотезы) тоже возможно! Есть такая версия, по которой наш Рюрик – это все же тот самый Рерик Ютландский. А о нем совершенно точно известно, что он был из норманнского, переселившегося в Данию рода Скьельдунгов. Норманнские корни Рерика Ютландского несомненны. Но в то же время, по версии Г.Ф.Голлманна и нотариуса мекленбургского придворного суда И. Ф. фон Хемнитца, отцом Рюрика мог быть тот самый ободритский, то есть славянский князь Готлейб (Готлиб). Уже после смерти (1611 г.) некоего Клода Дюре (Duret Claude) в 1613 г. в Кельне была издана его книга об истории языков. В ней Клод Дюре говорит не без основания, что варяги, от которых происходил Рюрик, были славяне-вандалы, называемые другими "вендами". В устойчивых связях норманнов и балтийских славян мы неоднократно убеждаемся, знакомясь с работой Ф.Крузе «О пределах Нормании». Версия, что Рюрик по своему происхождению был наполовину — даном (то есть переселившимся в Данию норманном), наполовину — ободритом, может подтверждаться матримониальными связями, весьма характерными для семей датских конунгов, соседствовавших с вендами-ободритами. Так Харальд, сын Горма, был женат на Тови, дочери Мстивоя, князя ободритов, как об этом говорит воздвигнутый ею великолепный рунический камень, а Свен Вилобородый, который, как полагают, был их сыном, в свою очередь женился на вендке, вдове шведского конунга Эрика Победоносного. Информация об этой версии взята из статьи С.C. Алексашина «Надписи на камнях с сопки Шум-гора: проблемы интерпретации и опыт прочтения». Читаем там же: «далее, подчеркивает А. Гильфердинг, начиная с середины 50-х годов восьмого столетия и до 70-х годов явно прослеживается синхронность в действиях балтийских славян и Рюрика.
Вообще версия о датско-славянском происхождении Рюрика многие спорные места и в судьбе («Призвание варягов»), и в поведенческой психологии («верность клятве») объясняет вполне разумно». И, наконец, еще одно обстоятельство. Чисто логически кажется все-таки не убедительным, что славяне призвали властвовать над собой кого-то совершенно другой религии и другой национальности. И допущение нашими предками к власти над собой какого-то (!!!) норманна Рерика из Ютландии выглядит не очень правдоподобно. Когда восточные славяне попробовали призвать иноземцев править ими, они наверняка не собирались сделать своим правителем кого попало, независимо от того, каким «басурманином» он окажется. До нас эти сведения не дошли, но кто знает, может быть, Рюрик и не был первым, кто вызвался стать правителем Руси, может быть, до него были и другие кандидаты, которым отказали по причине того, что они были совершенно другой веры или другого этноса, у нас нет фактов ни чтобы подтвердить, ни чтобы опровергнуть такую возможность. И только если Рюрик-Рерик был не каким-то неизвестным «басурманином», если соседи наших предков, балтийские славяне, знали его и принимали его отчасти за своего, т. к. он отчасти и был для них отчасти своим – полуободритом, только тогда в этой версии все становится на свои места и оказывается правдоподобным.
4.2.
Отчасти ценное дополнение, а отчасти неразбериху добавляет к этой версии информация из книги А.Л.Никитин. Основания русской истории; Мифологемы и факты.-М.: "АГРАФ": 2001, а точнее, из одной главы этой книги: Рюрик/Рорик/Рерик. Почему можно сказать, что А.Л.Никитин вносит в вопрос этнического происхождения Рюрика неразбериху? Потому, что в конце вышеназванной главы он пытается доказать, что… описанный в древнейших русских летописях родоначальник династии Рюриковичей, сам Рюрик – это только легенда, а на самом деле такого исторического лица вообще не существовало. Но что важно – будучи уверенным в вышеназванном, он доказывает, тем не менее, что «Повесть временных лет», рассказывая о Рюрике, говорит о реальном человеке, а именно о том же самом Рерике (Рорике) Фрисландском. И тут, рассматривая вопрос, является ли наш Рюрик тем самым Рериком Фрисландским, А.Л.Никитин обращает внимание на очень интересные факты. Несомненным фактом является то, что Рерик происходил из рода выходцев из Скандинавии. Скьельдунги – это переселившиеся в Данию скандинавские конунги. Но как заметил С.А.Гедеонов (и его цитирует А.Л.Никитин) имя Рюрик столь же странно для скандинавского конунга, как для русского князя имя Казимир или Прибыслав. Но, тем не менее, даже не только сам наш Рорик, но и еще один человек в их роду, его дед по отцу носил такое же, крайне необычное для скандинавов имя. И родовое владение Рерика в Ютландии, и когда Рерик владел Рустрингеном, его владения граничили в владениями ободритов. Столицей ободритов был город, который они сами называли Велиградом (великий город), а в Дании он назывался Рерик. Связано это было, видимо, с тем, что у ободритов племенным символом был сокол, называвшийся на их языке: рарог/ререг. Для данов (жителей Дании) ободриты были «соколиным народом». Даны так их и называли: рарожане. От этого же слова даны производили и название главного города ободритов, называя его Рериком. И говоря это, А.Л.Никитин обращает внимание на идентичность имени Рорик/Ререк племенному символу ободритов, каким был рарог/ререг (о чем еще раньше неоднократно напоминал и С.А.Гедеонов). В имени Рерика/Рорика, писавшемся хронистами несколько по-разному — Rorik, Rerek, Rorich, Roerik, Rerig, и т.д., — в любом случае отчетливо проступает западнославянское слово «ререг/рарог» — «сокол». Но именно ререг-сокол был священным племенным символом ободритов. Часто даже в сагах и европейских хрониках вместо названия «ободриты», «народ вендов» (как их же еще называли) или «войско вендов» употреблялась синтагма «вендский сокол», отождествлявшая народ и войско с их священным символом на военном штандарте. Но каким образом имя священного символа (собственно, имя народа) оказалось у конунга из рода Скьольдунгов? Как правило, такое совпадение бывает только в том случае, если мы имеем дело с именем какого-либо мифологического родоначальника, вроде Леха и Чеха, Радима и Вятко, Ромула и Рема и пр. Но Рорик отнюдь не является «мифическим героем», будучи абсолютно реальной исторической личностью. И вот как А.Л.Никитин всё это объясняет: По-видимому, Рорик был уже не чистым скандинавом по крови, но имел также и ободритскую кровь.
«… единственное возможное объяснение этого факта заключено в сообщении Хольманна, что Хальфдан, отец Рорика, именуемый в генеалогии мекленбургских герцогов «Готлейбом», был «князем вендским и ободритским»
В таком случае Рорик оказывается наследственным вендским (ободритским) князем, получившим по закону наследования не только Шлезвиг, который он делит со своими племянниками, но и Мекленбург, которым распоряжается единовластно. Последний факт может быть объяснен только одним способом: поскольку Скьольдунги de jure считались датскими (ютландскими) конунгами, то Ютландия со Шлезвигом наследовалась всем родом по мужской линии, и права на них Рорик разделял с сыновьями своих умерших братьев. Наоборот, единоличное наследование Мекленбурга оказывалось для Рорика возможным только в том случае, если он получал его по материнской линии и к этому времени (а так оно и было в действительности) его братья уже умерли, поскольку их дети при жизни Рорика правом на это наследство не обладали». После этого А.Л.Никитин опять же упоминает несколько случаев браков между датскими конунгами и ободритами.
Еще одно доказательство, которое приводит А.Л.Никитин, в пользу того, что наш Рюрик и Рорик Фрисландский – это одно лицо:
«Иоакимова летопись содержит рассказ о князе Славене, который, уйдя из Иллирии на север, основал Великий град, названный им «Славенском». По прошествии многих поколений пришли «варяги», которые наложили на Великий град «дань тяжку». Не стерпев, горожане послали к князю Буривою, потомку Славена, «испросиша у него сына Гостомысла, да княжит во Велице граде». Гостомысл изгнал варягов, установил мир и порядок, однако ему некому было наследовать, поскольку его сыновья погибли в войнах, а дочери были выданы за соседних князей. Гостомысл обратился за советом к волхвам в Колмогард, и те обещали ему наследника по крови, чему он не поверил. Однажды после полудня ему приснился сон, что из чрева его средней дочери Умилы выросло великое и плодовитое дерево, которое покрыло собою весь Великий град, а от его плодов насытились люди этой земли. Встав ото сна, он призвал для толкования увиденного волхвов, которые заверили его, что именно от Умилы произойдет его наследник... И действительно, по смерти Гостомысла в Великий град был призван сын Умилы Рюрик «с братьями и родами их». В.Н.Татищев и его читатели полагали, что «Великий град» идентичен Великому Новгороду на Волхове. Таким образом, Рюрик оказывался иноземцем только по отцу, по матери же — новгородцем, т.е. «словеном». Его приход в давно существовавший Новгород был представлен естественным возвращением на родину предков и вполне отвечал странной, на первый взгляд, формуле призвания варягов: «Идите и володейте нами!»». И … есть большой соблазн воспринимать эту информацию именно так. Но А.Л.Никитин продолжает. Дело в том, что у этой легенды о сне Гостомысла есть аналог, и не просто аналог… «Дело в том, что литературный прототип «сна Гостомысла» был зафиксирован гораздо раньше создания Иоакимовской летописи. Именно такое могучее и раскидистое дерево, обещающее славное и многочисленное потомство конунгов Норвегии, исследователь обнаруживает в «Круге земном» Снорри Стурлусона — в саге о Хальвдане Черном, где ствол дерева символизирует сына Рагнхильды, Харальда Прекрасноволосого (в «сне Гостомысла», естественно, его замещает Рюрик), а раскидистые ветви — его многочисленное потомство в Норвегии и в сопредельных странах. Более того. Сюжет о Гостомысле в Иоакимовой летописи можно было бы посчитать компиляцией эрудита середины XVII в., если бы не следующее обстоятельство: имя Хальвдана/Хальфдана Черного совпадает с именем отца Рорика Ютландского, а имя Гостомысла в исторической реальности принадлежит князю-ободриту, упомянутому под 844 годом в Фульденских анналах. Там сообщается, что король баварский и восточно-франкский Хлодовик подавил «замышляющих измену» ободритов (т.е. вендов) и убил их князя Гостомысла. Здесь есть над чем подумать. Усмирение ободритов и убийство их князя на следующий год после того, как у Рорика была отнята Фризия с Рустрингеном, а сам он из верного вассала превратился в яростного противника франков, наводит на мысль, что именно тогда Гостомысл с ободритами выступил в его поддержку, ибо никаких других видимых причин «замышлять измену», т.е. отпадение от франков, у вендов не было. Поскольку Рорик наследовал Мекленбург после гибели Гостомысла, последний должен был приходится ему родственником по женской линии — отцом или братом матери Рорика, в полном соответствии с теми обычаями датских конунгов брать в жены вендских принцесс, как можно видеть из приведенных выше примеров»
То есть А.Л.Никитин тем самым хочет сказать, что таких людей, как Гостомысл и Рюрик, на Руси вообще никогда не существовало. А легенда о Гостомысле и о Рюрике – это заимствованное сказание, которое говорит об ободритском князе Гостомысле (это действительно реальное историческое лицо, реальность которого не подвергается сомнению, в отличие от нашего Гостомысла, жившего на Руси), и Рорике Фрисландском. А Великий град, о котором говорится в легенде о Гостомысле, — это не Новогород, а Велиград, столица ободритов. Этим и еще несколькими фактами А.Л.Никитин пытается доказать не только то, что в ПВЛ под именем нашего Рюрика описывается Рерик/Рорик Фрисландский, но и то, что все русские сказания о нем – заимствованные и рассказывающие о том, как Рерик стал князем ободритов, а не нашей Руси, а также то, что наш Рюрик, родоначальник династии Рюриковичей, это фигура чисто легендарная, никогда не существовавшая. И определенная логика в его словах, конечно, есть, но… ведь есть на Руси и предание о приходе Рюрика не в какой-то «Велице град», а в Ладогу, что уже никак не может быть каким-либо заимствованием. Хотя… сказание о призвании Рюрика и его приходе в Ладогу может быть просто вымышленным, а точнее, искаженным пересказом того же сказания о призвании Рерика в «Велице град» (с искажением-заменой «Велице града» на Ладогу). Вопрос о реальности существования нашего Рюрика остается открытым. С другой стороны… если Рерик Ютландский, получив наследственное владение именно в Ютландии, потом имел владение в Рустрингене, потом стал князем ободритов, почему он не мог после этого стать и родоначальником Рюриковичей? По-своему истинными могут оказаться оба сказания – и о Великом граде, и о Ладоге, рассказывая о разных событиях произошедших в разное время… Правда, если Рюрик с дружиной, составленной из представителей народа рос (или рус), а может быть, и он сам – из народа рос, если их на Руси никогда не было, то остаётся вопрос: откуда тогда пошло слово «Русь»? Ведь достоверно известно, что распространение слова Русь началось именно от великокняжеского рода, от Рюриковичей (ну или от так называемых Рюриковичей). Если Рюрик либо был сам из народа рос/рус или/и его дружина была из представителей этого народа, то тогда все понятно: тогда, значит, сначала они сами себя называли русами или русью, а потом это название распространилось на всю страну, которой правил Рюрик. Но если никакого Рюрика на Руси вообще не было, то тайна остается тайной. В сущности, А.Л.Никитин делает намек на объяснение этого явления. В той же книге он отождествляет (и пытается доказывать такое отождествление) народ «рос» или «русь» с фризами области Рустрингена, а также упоминает, как достоверный факт, что предметы, которыми торговали фризские купцы, в первую очередь знаменитые фризские кувшины и костяные гребни, были найдены и в Старой Ладоге. Таким образом, он подбрасывая гипотезу о том, что происхождении слова «Русь» может быть связано с фризскими купцами… Но опять же известно, что распространение слова «Русь» началось от Рюриковичей, и причем здесь купцы? Хотя само по себе отождествление фризов с «русью» очень даже интересно. Но это уже другая тема…
5. Из Исландии на Русь… Самое неизвестное…
Подобные заимствования легенд, как сказание о «Велице граде» – это не исключительная редкость. Есть и другие подобные случаи, вот один из них, на этот раз здесь речь идет о Вещем Олеге: «Согласно летописям, спустя несколько лет после похода на греков Олег скончался от укуса змеи» и похожие легенды существуют и в других странах. «Но более всего сходства обнаруживается у летописного рассказа о смерти Олега с древнеисландской сагой о норвежце Орвар-Одде. Ему вещунья также напророчила гибель от змеи, которая выползет из черепа его собственного коня по имени Факси. Одд собственноручно убил коня, чтобы воспрепятствовать судьбе. По прошествии очень многих лет (сага отмерила герою триста лет жизни), после всяких похождений и подвигов в дальних странах, Одд, уже в старости, решил посетить родные места, думая, что пророчество о гибели на родине не сбудется. Он спотыкается о конский череп и в досаде ударяет по нему копьем. Из черепа выползла змея, от укуса которой Одд и умер» (Королев А.С. Загадки первых русских князей). Вот так! Сходство настолько ошеломляющее, что некоторые историки и в этом случае говорят о заимствовании легенды… И в данном случаи историки даже спорят, в каком направлении могло идти заимствование: от Исландии к Руси или наоборот. И каким образом могло произойти такое заимствование, если посмотреть, где территориально находится Исландия, а где Русь (а это намного дальше, чем даже расположение Норвегии от Руси)? Некоторую правдоподобность такому явлению заимствования дает только такой факт, как … все то же существование богатыря Юты из Исландии, который был предком Рюриковичей. Может быть, эта легенда действительно была принесена на Русь оттуда… (То есть, как уже было сказано, вообще-то заимствование в данном случае могло идти и в том, и в другом направлении, но вариант заимствования легенды из Руси в Исландию нас здесь и сейчас не интересует и мы его не будет рассматривать: хотя это возможно, но это опять же другой вопрос). То, что потомок богатыря Юты как-то попал на Русь, несмотря на расстояние, доказывает, что и исландская легенда могла быть перенесена на Русь и рассказана по-новому, как будто о Вещем Олеге…
Правда, сложность здесь вот в чем. Остров Исландия долгое время оставался необитаемым, не заселенным людьми. Заселение Исландии всецело является заслугой викингов-норманнов. Правда, в самом начале не скандинавы, а ирландские монахи достигли Исландии около 790 г., но нет сомнений, что после этого вести об открытии нового острова вскоре разнеслись повсюду, причем охотнее других им внимали скандинавы. И, за исключением этой группы монахов, настоящее заселение Исландии шло из Скандинавии и началось оно в 860-870-е гг. Но тогда применительно к обсуждаемой здесь теме (этническая принадлежность Рюрика) нужно сказать, что, по всей вероятности, если Рюрик – это скандинав, переселившийся в Исландию, то никаких предков в самой Исландии у Рюрика вообще не могло быть. Самое раннее, когда Рюрик вместе с другими скандинавами мог прибыть в Исландию, — это 860 год. И единственное, что в этом случае могло быть, — это то, что он сам туда прибыл и почти сразу, же, уже в 862 г., отбыл на Русь. О предке Рюрика, богатыре Юта из Исландии, в этом случае вообще речи быть не может. А, хотя историки могут чего-то и не знать, но по крайней мере сейчас они уверенно утверждают, что до 860-ых годов никаких скандинавов в Исландии вообще не было… Другой вариант – это то, что тот самый богатырь Юта прибыл в Исландию в числе самых первых ее поселенцев, ирландских монахов. Но вот то, что наш Рюрик – это потомок переселившегося в Исландию ирландского монаха, – такая версия на данный момент вообще не рассматривается современными учеными.
Дмитрий Гаврилов: Миф о князе Рюрике в свете западно-славянского происхождения приильменских славян
Приведенные ниже сведения восходят к северной славянской (новгородской) традиции и дают основания говорить о летописных варягах как западных славянах. Легендарный князь Рюрик интерпретируется автором как вождь ругов и бодричей, призванный на княжение новгородскими словенами, приильменской русью и союзными с ними племенами. Легендарные сведения сопоставляются с данными современной науки. В целом разделяется концепция доктора исторических наук А.Г.Кузьмина. Как пишет академик Седов В.В., «еще в прошлом столетии исследователи обратили внимание на близость религиозных воззрений, преданий, некоторых обычаев, а также географической номенклатуры и языковых особенностей новгородцев и балтийских славян Поморья. Было высказано предположение о расселении славян в Приильменье из земель балтийских славян. Некоторые археологические наблюдения — наземное срубное домостроительство, конструкции оборонительных сооружений новгородского детинца и полабских славян — также указывают на какие-то связи Ильменского региона с Польско-Поморским.» (Седов В.В., Славяне в раннем средневековье, -М.: Институт Археологии РАН, 1995.) В числе таких исследователей можно было бы назвать в первую очередь А.Ф. Гильфердинга (см. например. Собр. соч. — СПб., 1874, т.1 или А. Гильфердинг. История балтийских славян. М., 1855 г., т.1). К аналогичному выводу приходит и другой видный русско-советский ученый Д.К. Зеленин, анализируя западнославянские элементы в планировке расположения домов селений новгородцев и "венедских" селений в Ганновере, в Мекленбурге и по реке Лаба (тип "кругляшка") (Д.К. Зеленин, О происхождении северновеликорусов Великого Новгорода// Институт Языкознания: доклады и сообщения, VI. М., 1954). Однако, истоки научной теории западно-славянского происхождения приильменских славян лежат по нашему мнению в веке восемнадцатом и тесно перекликаются с борьбой вокруг интерпретации летописного факта «призвание варягов».
Еще М.В. Ломоносов отмечал в «Возражениях на диссертацию Миллера»:
«...варяги и Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, были колена славенского, говорили языком славенским, происходили из древних россов и были отнюдь не из Скандинавии, но жили на восточно-южных берегах Варяжского моря, между реками Вислою и Двиною... имени Русь в Скандинавии и на северных берегах Варяжского моря нигде не слыхано... В наших летописцах упоминается, что Рурик с Родом своим пришел из Немец, а инде пишется, что из Пруссии... Между реками Вислою и Двиною впадает в Варяжское море от восточно-южной стороны река, которая вверху, около города Гродна, называется Немень, а к устью своему слывет Руса. Здесь явствует, что варяги-русь жили в восточно-южном берегу Варяжского моря, при реке Русе...И само название пруссы или поруссы показывает, что пруссы жили по руссах или подле руссов» (М.В.Ломоносов, Полное собрание сочинений. Т6, М.,Л. 1952)
Другой корифей российской исторической науки, современник Ломоносова — Татищев В.Н. — обращает внимание на слова Стрыковского:
«Междо сими Дюрет в Гистории о языке обсчем сказал, что Рюрик из Вандалии. Чему, мню, и польские последовали, яко Стрыковский говорит: «Понеже руские море, обливающее Прусы, Швецию, Данию, Ливонию и Лифляндию, Варяжским имяновали, убо князи оные из Швеции, Дании или, соседства ради обсчих границ, из Прусов над Русью владели. Есть же город Вагрия, издревле славный, в Вандалии близ Любка, от котораго море Варяжское имяновано. А понеже вандалы словяне и потому руские единородных себе князей вагров, или варягов, избрали» (В.Н. Татищев, История Российская, собр. cоч. Т.IV. гл. 29., -М.: НИЦ Ладомир, 1995)
«Далее Бернгард: «По разным же местам венеди, или вандали, разно имяновались, яко поморяне или померане, лебузы, гавелане, гевельды и гевелли, синиды, цирципаны, кишины, редари, толеисы, варни, варини, герули, верли, абортрыты, поляби, вагри, рани»(со слов Кромера и Бернгарда, В.Н. Татищев, История Российская, собр. cоч. т4., гл. 33, -М.: НИЦ Ладомир, 1995)
Еще точнее место расселения венедов-славян уже со слов очевидцев определено так:
«...Суть иные вендов роды, между Эльба и Одер реками живут и далеко к полудню простираются, как и гурули, гевельды, сущие при Гибале реке и Доксе, левбузы, ивилины, сторреланы с иными. К западной же стороне провинция винулов, которыми ленчане и редари именуются. Город их славный Ретра, там капище великое и главный бог их — Радегаст...» (Гельмолд (сер. XII века), "Славянская Хроника":)
Подтверждение догадливым словам Стрыковского находим, например, в Никоновской летописи, где призвание Рюрика из руси-варягов наравне со словенами осуществляет и другая русь — ильменская:
«862 (6370). Положивше совет, поидоша за море к варягом русь, сице бо тии звахуся ВАРЯЗИ РУСЬ, яко се друзии зовутся свие, друзие же урмани, ингляне, друзии гути, тако сии. Реша РУСЬ, ЧУДЬ, и СЛОВЯНЕ, и КРИВИЧИ, и вси: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет, да поидите у нас княжити и владети.»
И, понятно, раз избрали «единородных» вождей, то и одноязычных — Нестор отождествляет словенский язык и язык руси ("А словенъский язык и рускый одно есть..."). Еще в середине 1500-х годов помнили, на каком же языке говорила эта самая русь.
Вот что пишет Герард (Георг) Меркатор в «Космографии»:
«На острове том живали люди идолопоклонники, раны или рутены имянуемые, люты, жестоки к бою, против христиан воевали жестоко, за идолов своих стояли... Язык у них был словенской да вандальской. Грамотного учения не искали, но и заповедь между собой учинили, чтобы грамоте, не токмо воинским делам прилежные охотники были...»
Речь идет об острове Рюген, знаменитом последней цитаделью северного язычества Арконой с великим храмом Свентовита. На том же острове располагался порт Ральсвик, отождествляемый с Венетою.
Снова Гельмолд, “Славянская хроника”:
“Ране, у других называемые руанами — это жестокие племена, обитающие в сердце моря и сверх меры преданные идолопоклонничеству. Они первенствуют среди всех славянских народов, имеют короля и знаменитое святилище. Поэтому, благодаря особому почитанию этого святилища, они пользуются наибольшим уважением и, на многих налагая иго, сами ничьего ига не испытывают, будучи недоступны, ибо в места их трудно добраться. Племена, которые они оружием себе подчиняют, они заставляют платить дань своему святилищу, жреца у них почитают больше, чем короля. Войско они направляют, куда покажет гадание, а, одержав победу, золото и серебро относят в сокровищницу своего бога, остальное же делят между собой.”
Адам Бременский, (ок. 1066 г, "Деяния священников Гамбургской церкви") свидетельствует:
“Один из (этих) островов зовется Фембре. Он лежит против области вагров, так что его можно видеть из Альдинбурга (Старогорода)... Другой остров (Руян) расположен напротив вильцев (Волин, лютичи). Им владеют ране, храбрейшее славянское племя племя. Без их решения не положено ничего предпринимать в общественных делах: так их боятся из-за их близких отношений с богами или скорее демонами, которым они поклоняются с большим почтением, чем прочие»
Сопоставить ругов, упомянутых еще Тацитом, и русь нам позволяют многие свидетельства. Вот только некоторые из них: княгиню Ольгу германские хроники называют «регина ругорум», но ни разу не называют ее «регина русорум». Однако, Ольга — княгиня русичей. Таким образом руги и русы — это одно и то же имя, но разная транскрипция.
В «Житие...» Оттона Бамбергского сказано, что «руги еще имеют имя русинов (или рутенов) (С-TH) и страна их называлась «Русиния» (Рутения)»
Оттон Бамбергский помещает своих рутенов как раз на том месте, где поморские славяне, которых он крестил. Иордан («Романа», 344) называет вождя Одоакра «genere Rogus». В Австрии же, в г. Зальцбурге (Ювава), есть плита.
На ней латинская надпись:
«Лета Господня 477. Одоакр, вождь русинов (рутенов), геппиды, готы, унгары и герулы, свирепствуя против Церкви Божьей, блаженного Максима с его 50 товарищами, спасавшихся в этой пещере... сбросили со скалы, а провинцию Нориков опустошили огнем и мечом»
Пытливого читателя мы отсылаем, например, к работам Н.С. Трухачева (см. Попытка локализации прибалтийской руси на основании сообщений современников в западноевропейских и арабских источниках X-XIII вв/ Древнейшие государства на территории СССР, М., 1984) Таким образом руги-руяне-ране-рутены с острова Рюген и побережья при устье Вислы в первую очередь претендуют на место «варязи русь». Это единственная русь «за морем», нет племени русь в Скандинавии, и эта русь — тоже именовались вандалами-венедами.
«Свянтовид был наивысший бог вандалов с четырьмя головами или лицами» (Кранций и Арнкиель, средневековые историки, см. В.Н.Татищев, т.4 ч.2 прим. гл 6, -М.: НИЦ Ладомир, 1995)
Однако, вернемся к «единородству». Антропология объединяет западных славян и ильменских славян в одну группу.
"...Узколицые суббрахикефалы Новгородской земли обнаруживают ближайшие аналогии среди краниологических материалов балтийских славян. Так, черепа ободритов... также суббрахикефальны (черепной указатель 76,6; у новгородских словен — 77,2) и узколицы (скуловой диаметр 132,2; у новгородских словен — 132.1) Весьма близки они и по другим показателям... Все эти данные свидетельствуют о том, что славяне, осевшие в Ильменском регионе, имеют не днепровское, а западное происхождение. Как и предки кривичей, они вышли, нужно полагать из земель Среднего Повисленья..." (Седов В.В., Славяне в раннем средневековье, -М.: Институт Археологии РАН, 1995.)
Выделяется «ареал близких антропологических типов, принадлежащих к балтийскому морю, — балтийский. В него входят поляне (польские), висляне, ободриты, поморяне, словени новгородские, кривичи полоцкие, радимичи, дреговичи и, возможно, волыняне.» (Т.И.Алексеева, "Славяне и германцы в свете Антропологических данных"// Вопросы истории, 1974, N3) Вернемся и к языку и расселению западных славян, известных также, как «венеды».
«...Славяния в десять раз больше нашей Саксонии, если причислять к ней чехов и живущих по ту сторону Одры поляков, которые не отличаются от жителей Славянии ни своей внешностью, ни языком Славянских народов существует много. Среди них наиболее западные вагры, живущие на границе с трансальбингами. Их город, лежащий у моря Алдинбург (Старград). Затем следуют ободриты, которых теперь называют ререгами, а их город Магнополис (Велеград). К востоку от нас (от Гамбурга) живут полабинги (полабы), город которых называется Рацисбургом (Ратибор). За ними лингоны (глиняне) и варабы. Далее следуют хижане и черезпеняне, которые отделяются от долечан и ратарей рекой Пеной и городом Дымином. Там предел Гамбургской епархии. Хижане и черезпеняне живут к северу от реки Пены, доленчане и ратари — к югу. Эти четыре народа по причине храбрости называются вильцами, или лютичами. Есть еще и лругие славянские племена, которые живут между Лабой и Одрой...» (Адам Бременский (ок. 1066 г), "Деяния священников Гамбургской церкви")
По мнению доктора ист. наук. Е.В.Кузнецова обращает на себя внимание родство прозвища Рюрик-Рорик и названия племени ререгов, т.е. рарогов, и города Рерика с именем духа огня у западных славян — Рарога. Вероятно, это Сварожич, и просто уменьшительное от «Сварог». Между тем, сокол-рарог, камнем падающий на добычу (неверно толкуемый как трезубец) — тотемный знак рода Рюриковичей. Рароги известны, как мы видим из описания современников, как славянское племя обитавшее в 1 тыс. н.э. на юге Ютландии на землях будущего Мекленбурга.
Сведения Адама Бременского по части языка обязательно следует дополнить данными современных научных исследований, которые свидетельствуют в нашу пользу:
"О происхождении населения, создавшего в Новгородско-Псковском крае в третей четверти 1-го тысячелетия н.э. рассматриваемую культуру (длинных псковских курганов), из среднеевропейского региона говорят данные топонимики. Так, картография гидрононимов с лексемой «тереб» — (от глагола теребить — "расчищать землю, готовить ее под пашню") показывает, что бассейны озер Ильмень и Псковское составляют общий ареал с Повисленьем, Чехией и Словакией. Объяснение этому может быть одно — какая-то часть земледельческого населения, очевидно из Повисленья, переселилась в Ильменско-Псковские земли. В гидронимии бассейнов Ильменя и Псковского озера имеются и другие новгородско-псковско-польские схождения. Древняя близость псковских говоров со славянским языковым миром Висленского бассейна проявляется и в лексических материалах." (Седов В.В. Древнерусская народность, -М.: Институт археологии РАН, 1999. стр 125-127, см. также Зализняк А.А., Древненовгородский диалект, -М.: Наука, 1995)
Только новгородцы и балтийские славяне называли "невод" неведом, а заднюю часть сельского дома не "клетью", а "кланцей" (лунебургские славяне). В древних новгородских письменных источниках известен ряд западнославянских письменных элементов в отличие от русского эквивалента, данного в скобках: сторовый (здоровый), нелза (нельзя), древяны (древляны), личные имена — Ян (Иван), Матей (Матвей), Домаш (Фома), уменьшительные на -ята, -хно: Петрята, Гюрята, Смехно, Прохно, Жирохно. У вятичей и словен и у западных славян термин "жупа" — населенные пункты на землях этих славян типа Жупаново. (Петровский Н.М. О новгородских словенах//Известия отделения русского языка и словесности. Пг., 1922). В указанной работе содержатся и иные лингвистические материалы по доказательству схожести диалекта новгородских словен и языка прибалтийских славян.
Имеется любопытное свидетельство о использовании одноязычными ляхами наемной силы своих западных соседей-язычников:
"...племенами, которые вместе называются лютичами, не управляет один отдельный властитель... К нарушению мира их легко склонить даже и деньгами. Эти-то воины, некогда бывшие нашими рабами, а затем из-за грехов наших ставшие свободными, отправляются в сопровождении своих богов помогать королю польскому." (Дитмар Мерзебургский, ранее 1018 г, "Хроника")
Не удивительно, что определенное сходство пролеживается и в рунической венедской письменности у лютичей (надписи на изображениях из Ретры найденные в земле Мекленбурга) и ляхов (Микоржинские камни из Познаньского воеводства). К слову, есть совпадение рун на знаменитом коровьем ребре из Новгорода с рунами на Ретринских изображениях из Мекленбурга (Платов А., Памятники рунического искусства славян// Мифы и магия индоевропейцев, вып 6, -М., Менеджер. 1998, стр. 90-130). А вот только некоторые из глагольных форм трех языков для сравнения (русский — нижне- и верхне- лужицкий — польский): стать -stanu(y)s -stac; cадиться-sadzic-sadzic; давать-dewas,dawas-davati; ездить-jezdzu-jezde: видеть-widzec-widze: идти- idu- ide... и т.д. В работе А.В.Гудзь-Маркова производится сравнительный анализ в виде морфологических таблиц этих языков по основополагающим глагольным формам, по словарю, связанному с урожаем, хозяйственным инвентарем, жилищем, со скотом, животными и растениями, названиями родственников, частей тела, вооружением, числительными и т.д Всего более 300 позиций. Нижне- и верхне-лужицкий обнаруживают разительное сходство с польским, и русским языками.(Гудзь-Марков А.В., Индоевропейская история Евразии. Происхождение славянского мира. — М.:Рикел, Радио и Связь, 1995, стр. 113-139). И нет ничего удивительного в том, что за полтора столетия до описываемых событий тех же самых варягов, единокровных и одноязычных, пригласили ильменские словене и приильменская русь.
Легенду о призвании Рюрика из Прусской (прусы-«те, что по Русе»-порусы-борусы) земли мы находим в Воскресенской летописи: Август, кесарь Римский поставил... «брата своего Пруса въ березехъ Вислы реки во градъ Мадборокъ, и Торунъ (Торнов?), Хвоиница, и преславы Гденескъ и иныхъ многых градов, по реке Немонъ, впадшую въ море, и до сего часа по имени его зовется П(о)русскаа земля. А отъ Пруса четвертое на десять колено Рюрикъ. И въ то время въ Новеграде некый бе старейшина именемъ Гостомыслъ, скончаваетъ житие, и созыва владалца сущая съ нимъ Новаграда, и рече: «советъ даю вамъ, да послете въ (По)рускую землю мудрыя мужи и призовете князя отъ тамо сущих родовъ»
Та же легенда известна по Первой Новгородской летописи. По ныне утраченным Хлебниковской и Трехлетовской летописям (в пересказе А.Я.Артынова, ок. 1842 г.):
"Егда же в великом междоусобии и многим нестроении российстии народи быша и несогласующеся во избрании от своих себе властелине советоваше, он нарочит и разумен муж в Великом Новеграде живущ Гостомысл, да пошлют к варягам и триех братии, уже бяху князи изящнии и в храбрости воинской изряднии на княжение Руское умолят... Князья эти три брата родные по именам: Рюрик, Синеус и Трувор. Они произошли от колена Августа, Кесаря Римского. На всеобщей думе в Новегороде согласилися, наконец, все славянорусские народы по завещанию Гостомыслову призвать княжить над собою варяжских князей, и для этого "поидоша за море к варягам; словени варягом реша: "Прииде звати храбрых князей в Новъгород на княжение, земля наша велика и всем изобильна, только лишена суда и расправы, которые вы утвердите"
Известна также легенда о призвании Рюрика из ободеритов по Ксавье Мармье («Письма с севера (Les letteres sur le nord), «Воетерс», Брюссель, 1841) в пересказе Чивилихина (роман-эссе «Память»).
«... племенем оботритов управлял король по имени Годлав, отец трех юношей, одинаково сильных, смелых и жаждущих славы. Первый звался Рюриком, второй Сиваром, третий Труваром. Три брата не имели подходящего случая испытать свою храбрость в мирном королевстве отца, решили отправиться на поиски сражений и приключений в другие земли Они направились на восток и прославились в тех странах, через которые проходили. Всюду, где братья встречали угнетенного. Они приходили ему на помощь, всюду, где вспыхивала война между двумя правителями, братья пытались понять, какой из них прав, и принимали его сторону. После долгих благих деяний и страшных боев братья, которыми восхищались и благословляли. Пришли в Руссию. Народ этой страны страдал под бременем долгой тирании, против которой не осмеливался восстать. Три брата, тронутые его несчастием, разбудили в нем усыпленное мужество, собрали войско, возглавили его и свергли власть угнетателей. Восстановив мир и порядок в стране братья решили вернуться к своему старому отцу, но благодарный народ упросил их не уходить и занять место прежних королей. Тогда Рюрик получил Новгород, Сивар — Плесков, Трувар — Бело-озеро»
Этот источник можно было бы презреть по примеру новоявленных норманнистов, но есть кое-что подревнее. Так, в "Генеалогии мекленбургских герцогов" Фридриха Хемница (1717) согласно легенде Рюрик и его братья — как и у Мармье — сыновья венедско-ободеритского князя Готлейба или Годлайба, плененного и убитого ютским королем Готофридом. Из-за малолетства оных, власть перешла к дядьям Рюрика — Славомиру и Трасику, которым наследовали некие Годомысл и Табемысл. Но в силу непонятных причин, скорее всего по смерти Табемысла, престол оказывается в руках Мечислава III. Этот же источник упомянут у Г.Ф.Гольмана (см. «Рустрингия, первоначальное отечество первого российского великого князя Рюрика и его братьев».-М., 1819). В генеалогиях, собранных Иоганном Хюбнером (1725) года Рюрик с семейством — это ответвление герульских, вандальских и венедских князей, к которым принадлежал и Боривой и его сын Гостомысл. (см. также Е.С.Галкина, А.Г. Кузьмин, Росский каганат и остров русов/ Cлавяне и русь. Проблемы и идеи, -М.: Наука, Флинта, стр.456-481) Как видим есть достаточно славянских и германских древних источников, выводящих Рюрика с южного берега Балтии, но ни одного, чтоб из Скандинавии. Сомнительно, чтобы в первом тысячелетии н.э. славяне пользовались летоисчислением, подобным греческому или римскому. Гораздо более вероятно, что предки наши, как и германцы, опирались на генеалогию. Сказать, при каком вожде происходили события — и означало определить их во времени. Генеалогия Рюрика и сына его Игоря выглядит так.
Автор не претендует на истину в последней инстанции, но предлагает всем читателям, всерьез интересующимся русской историей, обратиться к указанным первоисточникам.
ЛЕГЕНДАРНОЕ ВРЕМЯ ПРАОТЦОВ:
- Сварог-Феост (Ипат. Лет. 1114 г, ПСРЛ т.2, М.,1998);
- сын Сварога — Даждьбог-Сварожич (Ипат. Лет. 1114 г, ПСРЛ т.2. М.,1998) он же Аполлон Таргелий, Геракл и Таргитай Геродота согласно версии академика Б.А.Рыбакова;
- Афет-Япет, от коего согласно Ветхому Завету в итоге произошли славяне;
ЛЕГЕНДАРНОЕ ВРЕМЯ ОТЦОВ
- Скиф — один из сыновей Геракла по «Истории» Геродота;
- Скиф и Зардан правнуки Афетовы-Япетовы (Степенная Новгородская книга по Татищеву, Собр. Соч. т.4. гл 30) — «В мале времени по разделении детей Ноевых, правнуцы Афетовы Скиф и Зардан отлучишася от братии и рода своего от стран западных, вселишася на полдень во Ексипонте и живяху тамо многие лета. От сих породишася сынове и внуцы, и умножишася зело, и прозвашася по имяни прадеда их Скифа Скифия Великая...»;
И в самом деле «правнуки». Япет — из поколения титанов, предшествующих Зевсу, отцу Геракла. Т.е. Скиф по Геродоту мог быть «хронологически» его правнуком.
- Славен, Рус, Болгор, Коман, Истер — правнуки Скифа и Зардана (Степенная Новгородская книга по Татищеву, Собр. Соч. т.4. гл.30, -М.: НИЦ Ладомир, 1995) — «Тогда владеяху пять братов, их же имяна Славен, Рус, Болгор, Коман, Истер... В лето от сотворения мира 3099-го (что по потопе по греческому счислению 1531 лето) Словен и Рус с роды своими отлучишася от братии своея и хождаху по странам вселенныя 14 лет, даже пришед ко озеру Илмер и по волхованию поставиша град на реке Волхове, его же по имяни князя своего Славенск именоваша. И от того времени начаша скифы имяноватися славяне...»;
- Славен Старый и Скиф (Иоакимовская летопись, В.Н.Татищев. Собр Соч. т.2, т.4. М., 1995) — «Славен з братом Скифом, имея войны мнигие на востоце идоша к западу, многи земли о Черном мори и на Дунае себе покориша... И от старшего брата прозвашася славяне... Славен князь... иде к полуносчи и град великий созда, во свое имя Словенск нарече. А Скиф остася у Понта и Меотиса в пустынех обитати, питаяся от скот и грабительства и прозвася страна та Скифиа Великая...»;
- Словен Старый и Рус и сестра их Ирмера (Мазуринский летописец, ПСРЛ т.31, Л., 1968) — «Лета 3099. Словен и Рус с роды своими отлучашася от Ексинопонта и от роду своего и от братии и хождаху по странам вселенныя... 14 лет пустыя места и страны обхождаху, дондеже дошедша езера некоего великого, Моиска зовомаго, последи Ирмер проименовася во имя сестры их Ирмеры. Тогда волхование повеле им наследником места того быти. И старейший Словен с родом своим и со всем, иже под рукою его, седе на реце, зовомой тогда Мутная, последи же Волхов проименовасе во имя старейшаго сына Словенова, Волхова зовома... Лета 3113 великий князь Словен поставиша град и именоваша его по имени своем Словенск, иже ныне зовется Великий Новград... И от того времени новопришельцы скифы начаша именоватися словяня...»;
- Славян Новгородский — «До Рождества Христова 551 лето. По смерти царя Россолама преемником был ему старший сын его, по имени Славян, который более всего прославился построением крепкого города Кунигардии, основанного на берегу реки Мутной при истоке ее из озера Ильменя. Он был мудрый законодатель, храбрый и счастливый полководец...» («Книга о славяно-русском народе, о великих князьях русских и ростовских, отколе корень их произыде на Руси от Ноя-праотца до великаго князя Рюрика» в пересказе. А.Артынова. 1842 г.).;
ПОЛУЛЕГЕНДАРНОЕ ВРЕМЯ СЫНОВЕЙ:
- Волхов — старший сын Словена (Мазуринский летописец, ПСРЛ т.31, 1968);
- Вандал (Венд), Волхов, Волховец, Рудоток — сыновья Словена Старого (Новгородские летописи, ПСРЛ. Т.III CПб, 1841 г., Новгородская первая летопись старшего и младшего изодов. НIЛ. М.-Л. 1950);
«По устроении Великого града умре Славен князь, а по владаху сынове его и внуци много сот лет. И бе князь Вандал, владая славянами, ходя всюду на север, восток и запад морем и землею, многие земли на вскрай моря повоева и народы себе покоря, возвратися во град Великий...». Сопоставим это сообщение с ранее цитируемым Стрыковским и получим любопытную преемственность в традиции. Да Татищев цитирует средневекового ганзейского историка шестнадцатого века, Альберта Кранца в 40-ой главе: «Венды с князем их Винулем ходили на восток морем и многие места пруские, курляндские и естляндские повоевали»
- Вандал Новгородский — «До Р.Х. 490 лето. По смерти царя Славяна стал царствовать в построенном отцем его городе Кунигардии сын его царь Вандал. Он был во всем подобен отцу своему: мудрый законодатель и счастливый полководец. К нему присоединялися многие соседние с ним народы, для которых он на другом берегу реки Мутной построил крепкий город, назвал его Новым городом, а Кунигардию назвал Великим Словенском...» («Книга о славяно-русском народе, о великих князьях русских и ростовских, отколе корень их произыде на Руси от Ноя-праотца до великаго князя Рюрика» в пересказе. А.Артынова. 1842 г.).;
ИСТОРИЧЕСКОЕ ВРЕМЯ ВНУКОВ ДАЖДЬБОЖИХ:
- Избор, Владимир Древний, Столпосвет — сыновья Вандала (Иоакимовская летопись. Татищев т.2, Ист. М., 1995 и Новгородская первая летопись старшего и младшего изодов. НIЛ. М.-Л. 1950) — IV. Век н.э.
«Царь Вандал, сын Славяна, имел у себя трех сыновей, по именам: Избора, Столпосвета и Владимира. По смерти царя Вандала стал править всем его царством старший сын его Избор. Он был мудрый и справедливый царь, любимый своими подданными и уважаемый соседями. Второй сын Вандалов Столпосвет не пошел дорогой отца своего и старшего брата, а пошел своей: стал брать, где не клал, и жать, где не сеял, т.е. стал промышлять разбоем на реке Мутной до моря Невы. И по своей непобедимой удали он известен был более под именем Волхва или "Морскаго Шуда". Для поддержания молвы о Морском чуде он сделал себе длинное остроконечное судно с палубой. И являлся он там, где его никто не ожидал, и устрашал всех. По этому Волхву-Шуду названа была Мутная река "Волховом". Младший сын Вандала Владимир по предсказанию жрецов оставил свое родительское наследство братьям своим и пошел с избранными им охотниками отыскивать себе другого царства "на всток солнца", пока, наконец, по долгом странствовании не пришел к городу Россову стану» («Книга о славяно-русском народе, о великих князьях русских и ростовских, отколе корень их произыде на Руси от Ноя-праотца до великаго князя Рюрика» в пересказе. А.Артынова. 1842 г.).;
- Буривой — новгородский князь, потомок Владимира Древнего в девятом колене (Иоакимовская летопись. Татищев т.2, Ист. М., 1995), прадед Рюрика, согласно Новгородской первой летописи вел долгую борьбу с иноземными варягами, потерпел поражение на реке Кюмене, что на границе с Финляндией, и вынужден был бежать в свои окраинные владения. Новгородцы подпали под власть варягов, тогда они и выпросили себе сына Буривого Гостомысла;
- Гостомысл — сын Буривого, (конец 8 века — ум. ок. 860-863) (Воскресенская летопись. ПСРЛ, т.7, -Спб, 1856 г.; Иоакимовская летопись. В.Н.Татищев, Собр. Соч. т.2, М., 1995);
- Умила — (род. не позднее 815 года) средняя дочь Гостомысла (Иоакимовская летопись. В.Н.Татищев, Собр. Соч. т.2, М., 1995) замужем за князем бодричей Годлавом-Годославом-Годелайбом);
- Годелайб, он же Годлав, называется сыном ободеритского князя Витислава, он потомок Пруса (Прус, Радим и Вятко — согласно «Степенной Новгородской книге»). По одной из ошибочных версий он был убит конунгом данов Годофридом в 808 году. И в этом случае рождение Рюрика самое позднее могло быть в том же году. Дата «выскочила» из факта, что некий вождь Годофрид в самом деле сжег Рерик, о чем мы читаем в «Аналлах» Эйнхарда (Einhardi. Annales, ed. G.H.Pertz, Hannoveral, 1854, р. 51-56, 77).
Годлава производят также по датской линии (Ивар Многославный (уб. 720 г.) — Рюрик Метатель Колец (сын Ивара) — Геральд Боевой Клык (сын Рюрика Метателя Колец, уб. 750 г.) — Гальфдак (сын Геральда) — Годослав (Годлав) сын Гальфдака и ободеритской княжны). Это не подтверждено отечественными источниками, и хотя первые три конунга названы в «Старшей Эдде», мы не видим достаточных оснований для таких построений. Некоторые датские корни Рюрика, однако, у нас не вызывают сомнения — этому подтверждением география расселения ободеритов рарогов, а также именование его порой на германский манер Эриком;
- Рюрик-Рорик-Эрик — ум.879 (Лаврентьевская летопись, ПСРЛ. Т.1., М., 1998), сын Умилы и Годослава, потомка Пруса. «А от Пруса четвертое на десять колено Рюрикъ» (Воскресенская летопись, ПСРЛ, т.7, -Спб, 1856 г.);
Почему ошибочна паралель между Годелайбом, повешенном в 808 году датским конунгом Годфридом, после взятия Рерика князем ободеритов Годославом (Годлавом), предполагаемым отцом нашего Рюрика.
Согласно Иоакимовской летописи, которая видимо опиралась на какую-то начальную Новгородскую летопись, Гостомыслу был сон о том, что из чрева средней дочери его Умилы выросло дерево.
«Вещуны же реша: от сынов ея имать наследити ему, и земля угобзится княжением его»
У Гостомысла было четыре сына и три дочери (при многоженстве — вещь обычная). Cколько лет могло быть Умиле, когда ее выдали замуж за упомянутого Годослава (Годлава)? Вероятно, от 14 до 18 лет. Вторая дата точнее, поскольку она средняя сестра и не могла по обычаю выйти замуж раньше сестры старшей. Пусть будет 16 лет, возраст для деторождения уже не столь опасный..
У Татищева читаем также:
«Гостомысл, по Несторову сказанию, князь, избранный от народа словенского, пришедших из Вандалии. Что имя его значит, когда же, по ком он на престол избран, того по гистории не явно. Токмо что умре 860-го году. Его престол был в Великом Граде, сарматскии Гардорики, где ныне Старая Ладога.»
В Лаврентьевской летописи смерть Гостомысла отмечена 861 годом.
«(6369) 861 Быша варяги из замория и не даша им дани. Тогда же умре словенский князь Гостомысл, и почаша людие сами в себе владети, и не бе в них правды, и восташа род на род, и быша в них усобицы, воевати сами на ся. И реша: «Поищем себе князя. Иже бы владел и рядил нами по ряду и по праву.»
Произведем нехитрые расчеты:
Итак Гостомысл умер в 860-861 гг. и согласно Степенной Новгородской книге глубоким стариком («и сей, долго в спокойности правя, на старость видя себя ослабевша»)... Положим, что ему было 70 лет, но скорее всего меньше, поскольку в средние века среднестатистический человек жил не столь долго, как сейчас. Значит, родился он в 790 году. Женился по обычаю в 16-18 лет. Пусть в год у него рождается по ребенку. Умила — шестая по счету. Т.е. она родилась не раньше, когда Гостомыслу было 24 года — это 814 год.
Прибавим 16 лет ее взросления и получим 830 год.
В этом году Гостомыслу было 40 лет. Годославу, зятю Гостомысла могло быть лет уже даже больше, чем самому Гостомыслу, по крайней мере он мертв на момент «призвания варягов» (призвали-то действующего князя!). Так что, скорее всего Годослав был убит в 830 -х годах, не воспитав детей, мы ничего больше о нем не знаем, кроме того, что он возможный муж Умилы.
Пусть Рюрик (старший из трех мнимых братьев), родился в год замужества Умилы за Годославом в том же 830 году.
Таким образом Рюрику пришел в 862 году (видимо, уже вторично) на Русь в возрасте 32 лет, а умер в 879 году в возрасте 49 лет.
О смерти же Рюрика в сообщается под 6387 годом (879).
«Умершу Рюрикови, княжив лет 17, предаде княжение свое Ольгови, от рода ему суща, вдав ему на руце сына своего Игоря, бе бо вельми мал детск.»
При рождении же в 808 году (в год смерти его мнимого отца, убитого при взятии Рерика данами), этому князу было бы на момент призвания — далеко за 50, на момент зачатия Ингваря Старого 69 лет и по смерти 72 года. Возраст во всех случаях почтенный. Поэтому не мог Готелайб быть Годлавом-Годославом, зятем Гостомысла, и не мог сын его Рюрик в 862 году быть сравнимым по возрасту со своим дедом Гостомыслом.
В этой связи становятся еще более нелепыми все попытки связать датского Рюрика из клана Скьелдунгов c нашим Рюриком Бодрическим (Г.В.Вернадский, Древняя Русь. История России, -М.: ЛЕАН, 1996). Отец первого был изгнан из Ютландии в 782 году и получил от Карла Великого в ленное владение Фрисланд. В 800 году у него родился сын Рюрик. У Рюрика был старший брат Харальд, который около 826 года сумел вернуть себе земли в Ютландии, но не надолго. Он был вторично выбит из Ютландии и принял покровительство Людовика Благочестивого. Затем Харальд крестился в Ингельхейме близ Майнца. Харальд (а отец Рюрика Скьельдунга к тому времени почил) прибыл креститься вместе со всем своим кланом, и Рюрик принял крещение вслед за братом. После крещения Рюрика и Харальда Людовик даровал им в ленное владение область Рустриген во Фрисланде. Рюрик имел в ней свою долю и после смерти своего брата стал его наследником. Но с приходом к власти императора Лотаря по Верденскому договору 843 года Фрисланд был отобран у Рюрика и включен в состав империи франков. Рюрик покинул Рустриген и стал вести жизнь викинга, участвуя в набегах на континент и Англию. Он вернулся к язычеству и стал известен как «язва христианства». В 845 году его корабли грабили верховья Эльбы, а год спустя он совершил набег на Францию. В 850 году Рюрик Ютландский на 350 кораблях напал на побережье Англии, а с 851-854 года пытался вернуть себе Фрисланд, что ему возможно удалось на какое-то время, однако он был вынужден заключить договор с императором Лотарем и, в конечном счете, потерял отчие земли.
Как нам известно, данов никогда не называли русью. Русь на побережье Балтики только одна — ругии, а они — славяне согласно самим же германцам. Русь летописная, как мы цитировали, делится на две части, та, что уже была в Новгородских землях и участвовала в призвании той руси заморской, т.е. Рюрика с его «варягами». Русь заморская поклонялась тем же богам, что и словене (иначе мы обнаружили следы поклонения асам), говорила на том же языке, что и словене (всех норманнских слов в древнерусском штук десять, если не меньше). Так что, не надо представлять предков такими идиотами, что были способны пригласить к себе инородца и иноверца. Военная же операция, экспансия на восток данов, кажется абсолютно смехотворной, если учесть, каких людских и прочих ресурсов она бы потребовала.
В последнее время появились некоторые публикации свейской поздней версии о Рорике Скильвинге, конунге с Гаутланда (видимо, Готланда), прямом потомке конунга Альдейгьюборга некоего Арнвида и «владельцев Восточных путей» (см. «Сага о конунге Рорике и его потомках», М., РАЕН, 1995). Поскольку я не знаком с первоисточником этих сведений, а лишь пересказом Д.М.Михайловича, то не могу оценить насколько вообще правдоподобно существование такой раннесредневековой свейской саги. Замечу лишь, справедливости ради, что интерпретация энтузиастами Альдейгьюборга как Альденбурга неправомочна. В «Саге об Олаве сыне Трюгви» под Алдейгьюборгом (Альдейгье) подразумевается Старая Ладога согласно переводу М.И.Стеблин-Каменского и О.Смирницкой. И я не вижу основания не доверять мнению таких специалистов, а значит, нет причин в некой другой более чем сомнительной саге трактовать это название как Старгород.
В то же время еще Татищев справедливо задался вопросом, что ежели Новгород — Новый город, то где же город старый? Согласно Татищеву — это и в самом деле Альденбург (Ольденбург), а по-русски Старград.
Впрочем, еще Гельмолд в «Славянской хронике» сообщал:
«Ольденбург, тот, что на славянском языке зовется Старигард, то есть «старый город», расположен в земле вагров, на заподной стороне Балтийского моря и является пределом Славии... Город же этот... населяли населяли храбрейшие мужи, так как, находясь на переднем крае всей Славии, они имели соседями данов и саксов и все военные столкновения или сами первыми начинали, или, если нападали другие, принимали удар на себя.»
Археологические раскопки последнего времени на Рюриковом городище IX века свидетельствуют о скандинавском князе, сидевшем там в это самое время "призвания варягов" со скандинавской же дружиной. Почему-то наши доблестные историки приписывают такой факт на актив норманнистов, тогда как это лишь подтверждает существование летописного Вещего Олега, наследовавшего Рюрику. Там в самом деле мог "сидеть в это время" родич Рюрика, норманн Одр, и жена Рюрика Ефанда, сестра того же норманна — хелги Одра. Как жена Ярослава Мудрого, свейка, имела нордманнскую дружину и получила в вено Ладогу, так и жена Рюрика, не говоря уж о ее брате наверняка имели дружину из свеев или мурманнов.
Помимо явных летописных указаний на западно-славянские культурные связи приильменских славян, есть ряд свидетельств такого порядка:
"В Устюге Великом и на всем Архангельском Севере, где преобладала новгородская колонизация, прежде были широко распространены вотивные приношения: больные делали из металла или дерева изображения больных частей тела или всего больного человека и подвешивали их на икону в храме... В старых церквах Новгорода были вотивные приношения, а южнее Новгорода на Руси вотивы не были известны великорусам. Вряд ли может быть сомнение в том, что обычай вотивных приношений был занесен в старый Новгород из Западной Европы, где был широко распространен. Мы склонны думать, что тут главную роль сыграли переселенцы из балтийских славян... " - пишет Д.К. Зеленин.
Далее в качестве примеров автором называется почитание "громовой" железной стрелы в селениях бассейна реки Вятка, которую носили вместе с иконами во время крестного хода. Аналогичное почитание железного копья отмечено у балтийских славян в г.Волин (Волынь).
Есть свидетельство и Адама Бременского, что «русские язычники ездили в Курляндию и Самогитию для поклонения кумирам» (Д.К. Зеленин, О происхождении северновеликорусов Великого Новгорода// Институт Языкознания: доклады и сообщения, VI. М., 1954)
Два века назад на основании недоступных нам источников сочинитель Григорий Глинка ("Мифология славян", 1804) сообщил о почитании Свентовита в Холмограде (то бишь Новгороде) по типу Арконского культа (Г.Глинка. Древняя религия славян / Мифы древних славян. -Саратов: ”Надежда”,1993.-320 с.)
В.Н. Татищев в сороковой главе своей «Истории Российской» сообщил со ссылкой на германский средневековый источник, что "новгородцы древле герб имели воловою голову, как и мекленбургский... идола Мокоса имели с воловьею головою"
Разумеется, речь идет не о женском божестве Макощи, а о Велесе-Мокосе, чей культ преобладал на Севере Руси. Кстати, западно-славянские Волин, Волигощ, Велиград — уж не города ли это с кумирнями Велеса? Впрочем, одного фонемологического сходства мало. К этому можно приобщить локализацию Буяна-Руяна-Рюгена, священного острова из наших сказок и заговоров, где растет мировое дерево славян и лежит алатырь-камень — белые известняковые утесы Рюгена. Согласно археологическим данным, в ряде городов Северо-Западной Руси обнаружена керамика с Балтийского Поморья, торновского типа (Торнов — культовый центр западных славян) и фельдбергерского типа междуречья нижней Эльбы и Вислы.(Седов В.В. Лепная керамика Изборского городища// Краткие сообщения института археологии, вып 155. М., 1978, см. также из последних данных — Седов В.В. Древнерусская народность, -М.: Институт археологии РАН, 1999.) Анализируя результаты раскопок на Перыне экспедицией А.В.Арциховского, которыми руководил тогда В.В.Седов, академик Б.А.Рыбаков указывает на «польский» след. Речь идет о том, что согласно археологическим данным «капищу Перуна 980-988 гг. предшествовали три святилища, построенные в одной системе... В том или ином виде святилище уже существовало не менее двух столетий» до того момента, как Добрыня Малкович вознес там идол Громовика. Рыбаков приводит убедительные доказательства связи перынского архаичного комплекса с культом рожаниц (Лады и Лели) и Ящера (Волхва, Волхова). Между тем этот «новгородский пантеон повторяет польскую схему, известную по материалам 1420-х годов, связанным с огромным языческим святилищем в сакральном до сих пор Ченстоховском округе. Это не должно нас удивлять, так как происхождение новгородских словен, согласно исследованию Седова В.В. связано с какими-то северо-восточными областями лехитских племен». (Б.А.Рыбаков, Язычество Древней Руси, -М.: Наука, 1987, стр 257-255). Польский «триглав» упомянут в церковных запрещениях языческих обрядов, относящиеся к первой четверти XV века как Issaya (Iassa), Lado, Hely(Ilely), и в так называемой «Ченстоховской рукописи Яна из Михочина» (1423 г.). В «Повести о построении бенедиктинского монастыря на Лысой горе» близ г.Келец (снова Польши) (XII век, записана в XVI веке) называются Лада, Бода и Леля. (Б.А.Рыбаков, Язычество древних славян, -М.: Русское Слово, 1997, стр. 534-537). К слову, божество Вода известно у лютичей, его изображение было найдено в Прильвице (Андрей Кайсаров, "Славянская и Российская мифология", 1803).
Подведем итоги:
1. Cходство в деталях строительства.
2. Сходство в керамике
3. Антропологическое сходство.
4. Языковая близость.
5. Идентичность в верованиях.
6. Летописные данные.
7. Данные западных первоисточников.
- позволяют утверждать о западно-славянском происхождении приильменских славян, что нашло отражение в легенде о роде и призвании Рюрика с Южного берега Балтийского моря.
Дмитрий ГАВРИЛОВ (волхв Иггельд): ЛЕГЕНДА О КНЯЗЕ РЮРИКЕ
(опубликовано в журнале “Мир Истории”, Москва, № 1, 2002 г.)
Мы берем на себя смелость предложить свою версию варяжского призвания на основании северной славянской (новгородской) традиции.
Происхождение приильменских славян
Как пишет академик В.В. Седов, "еще в прошлом столетии исследователи обратили внимание на близость религиозных воззрений, преданий, некоторых обычаев, а также географической номенклатуры и языковых особенностей новгородцев и балтийских славян Поморья. Было высказано предположение о расселении славян в Приильменье из земель балтийских славян. Некоторые археологические наблюдения — наземное срубное домостроительство, конструкции оборонительных сооружений новгородского детинца и полабских славян — также указывают на какие-то связи Ильменского региона с Польско-Поморским"[1]
В XIX веке об этом писал А.Ф. Гильфердинг, а в советское время Д.К. Зеленин находил и общие элементы в планировке новгородских и "венедских" селений в Ганновере, в Мекленбурге и по реке Лаба.
Какое же отношение имеют приильменские славяне к летописному эпизоду "призвания варягов"?
Еще М.В. Ломоносов отмечал в "Возражениях на диссертацию Миллера":
"...варяги и Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, были колена славенского, говорили языком славенским, происходили из древних россов и были отнюдь не из Скандинавии, но жили на восточно-южных берегах Варяжского моря, между реками Вислою и Двиною... имени Русь в Скандинавии и на северных берегах Варяжского моря нигде не слыхано... В наших летописцах упоминается, что Рурик с Родом своим пришел из Немец, а инде пишется, что из Пруссии... Между реками Вислою и Двиною впадает в Варяжское море от восточно-южной стороны река, которая вверху, около города Гродна, называется Немень, а к устью своему слывет Руса. Здесь явствует, что варяги-русь жили в восточно-южном берегу Варяжского моря, при реке Русе... И само название пруссы или поруссы показывает, что пруссы жили по руссах или подле руссов"[2]
Другой корифей российской исторической науки, современник Ломоносова — В.Н. Татищев — обращает внимание на слова поляка Стрыковского:
"Междо сими Дюрет в Гистории о языке обсчем сказал, что Рюрик из Вандалии. Чему, мню, и польские последовали, яко Стрыковский говорит: "Понеже руское море, обливающее Прусы, Швецию, Данию, Ливонию и Лифляндию, Варяжским имяновали, убо князи оные из Швеции, Дании или, соседства ради обсчих границ, из Прусов над Русью владели. Есть же город Вагрия, издревле славный, в Вандалии близ Любка, от котораго море Варяжское имяновано. А понеже вандалы словяне и потому руские единородных себе князей вагров, или варягов, избрали"
"Далее Бернгард: "По разным же местам венеди, или вандали, разно имяновались, яко поморяне или померане, лебузы, гавелане, гевельды и гевелли, синиды, цирципаны, кишины, редари, толеисы, варни, варини, герули, верли, абортрыты, поляби, вагри, рани..." (со слов зарубежных хроник Кромера и Бернгарда)”. Еще точнее место расселения венедов-славян уже со слов очевидца Гельмолда определено четко, нельзя удержаться, чтобы не процитировать повторно для норманистов: "...Суть иные вендов роды, между Эльба и Одер реками живут и далеко к полудню простираются, как и гурули, гевельды, сущие при Гибале реке и Доксе, левбузы, ивилины, сторреланы с иными. К западной же стороне провинция винулов, которыми ленчане и редари именуются. Город их славный Ретра, там капище великое и главный бог их — Радегаст..."
Подтверждение догадливым словам Стрыковского находим, например, в Лаврентьевской, Ипатьевской и Никоновской летописях, где призвание Рюрика из руси-варягов наравне со словенами осуществляет и другая русь — ильменская:
"862 (6370). Положивше совет, поидоша за море к варягом русь, сице бо тии звахуся ВАРЯЗИ РУСЬ, яко се друзии зовутся свие, друзие же урмани, ингляне, друзии гути, тако сии. Реша РУСЬ, ЧУДЬ, и СЛОВЯНЕ, и КРИВИЧИ, и ВСИ: "Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет, да поидите у нас княжити и владети."
Почему-то любят у нас пользоваться всевозможными редакциями летописей, называя некую их компиляцию Повестью Временных Лет. Насколько это вредно для первоисточников, можно судить по такому примеру.
Вот цитата по академическому изданию "Повесть временных лет" под редакцией Д.С. Лихачева, вышедшей в серии Литературные памятники в 1996 году:
"В лето 6370 (862 г.) Изъгнаша варяги за море, и не даша имъ дани, и почаша сами в собе володети. И не бе в нихъ правды, и въста родъ на родъ, и быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся. И реша сами в собе: поищемъ собе князя, иже бы володелъ нами и судилъ по праву. И идоша за море к варягамъ, к руси. Сице бо зваху ся тьи варязи русь, яко се друзии зовутся свеи, урмане, анъгляне, гъте, тако и си. Реша РУСИ чюдь, словене и кривичи и вси: земля наша велика и обильна, а наряда в ней нетъ. Да поидите княжить и володеть нами. И изъбрашася 3 братья с роды своими, пояша по собе всю русь и придоша. Старейший Рюрикъ седе Новгороде, а другий Синеусъ на Беле Озере, а третий Изборсте Труворъ. И от техъ варягъ прозвася Русская земля"
Если бы мы обратились не к этой редакции, а к самим летописям, то обнаружили бы, что: согласно Лаврентьевскому (1377), Троицкому (1408), Ипатьевскому спискам (1425 по датировке Лихачева), Первой Новгородской и Никоновской летописям сама русь, вероятно, давно сидевшая в Приильменье, участвовала в призвании заморской руси. Просто призвали именно варягов из руси, наиболее дееспособную, мобильную организованную команду, чтобы наряд учинили. Лихачев же взял Радзивиловский список (1487), где вместо "реша Русь, Чудь, и Словени и Кривичи", стоит "реша Руси". Разница очевиднейшая. Так из-за недобросовестности составителей хрестоматии те, кто не может дотянуться до ПСРЛ, были введены в заблуждение.
Итак, Лаврентьевская летопись:
"И идаша за море к Варягом к Русi сице бо ся звахуть и варязи суть тако се друзии зъвутся Свое друзии же Оурмане Англяне друзiи Гъте тако и си реша Русь Чудь и Словени и Кривичи и Вси..."
Ипатьевская летопись:
"Идоша за море к Варягом к Руси сiце бо звахуть ты Варягы Русь тако се друзии зовутся Свее друзии же Оурмани Аньгляне инеи и Готе тако и си ркоша Русь Чудь Словене Кривичи..." И, понятно, раз избрали "единородных" вождей, то и одноязычных — составитель летописей отождествляет словенский язык и язык руси: "А Словеньский языкъ и Роускый одно есть. От Варяг бо прозвашась Роусью, а первое бяша Словене, аще и Поляне звахуся но Словеньскаа реч бе. Полями же прозвани быши зане в поли седяхоу, а язык Словенский имъ един." (Лаврентьевская летопись)
"Словенеск языкъ и Рускый одинъ" (Ипатьевская летопись)
Еще в середине 1500-х годов помнили, на каком же языке говорила эта самая русь с острова Рюген.
Вот что пишет Герард (Георг) Меркатор в "Космографии":
"На острове Русция том живали люди идолопоклонники, раны или рутены имянуемые, люты, жестоки к бою, против христиан воевали жестоко, за идолов своих стояли. Те рутены от жестокосердия великого едва познали после всех христиансткую веру. Того острова владетели таковы вельможны, сильны, храбрые воины бывали, не токмо против недругов своих отстаивалися крепко, но и около острова многие грады под свою державу подвели... и воевали с датским королем и со иными поморскими князьями и с Любскою областию воевали много, и всем окрестным государствам грозны и противным были. Язык у них был словенской да вандальской."
Да, речь идет об острове Рюген, знаменитом последней цитаделью северного "язычества" Арконой с весьма почитаемым храмом Свентовита. На том же острове располагался порт Ральсвик, в самом деле крупный город.
Снова Гельмолд, "Славянская хроника":
"Ране, у других называемые руанами — это жестокие племена, обитающие в сердце моря и сверх меры преданные идолопоклонничеству. Они первенствуют среди всех славянских народов, имеют короля и знаменитое святилище. Поэтому, благодаря особому почитанию этого святилища, они пользуются наибольшим уважением и, на многих налагая иго, сами ничьего ига не испытывают, будучи недоступны, ибо в места их трудно добраться.
Племена, которые они оружием себе подчиняют, они заставляют платить дань своему святилищу, жреца у них почитают больше, чем короля".
Адам Бременский около 1066 года свидетельствовал:
"Один из (этих) островов зовется Фембре. Он лежит против области вагров, так что его можно видеть из Альдинбурга (Старогорода)... Другой остров (Руян) расположен напротив вильцев (Волин, лютичи). Им владеют ране, храбрейшее славянское племя. Без их решения не положено ничего предпринимать в общественных делах: так их боятся из-за их близких отношений с богами или скорее демонами, которым они поклоняются с большим почтением, чем прочие"
Сопоставить ругов, упомянутых еще Тацитом, и русь позволяют нам многие свидетельства. Вот только некоторые из них: княгиню Ольгу германские хроники называют "регина ругорум", но ни разу не называют ее "регина русорум". Однако, Ольга — княгиня русичей. Таким образом, руги и русы — это одно и то же имя, но разная транскрипция.
В "Житие..." Оттона Бамбергского сказано, что "руги еще имеют имя русинов (авт: или рутенов) и страна их называлась "Русиния" (авт: Рутения)"
Оттон Бамбергский со слов Герборда помещает своих рутенов как раз на том месте, где жили поморские славяне, которых он крестил.
Иордан называет вождя Одоакра "genere Rogus". В Австрии же, в г. Зальцбурге (Ювава), по свидетельству Лесного-Парамонова, которому, впрочем, мы не склонны в этом особо верить, есть плита.
На ней аутеничная латинская надпись XIV века с более древней плиты времен Одоакра, поднятой из означенной далее пещеры:
"Лета Господня 477. Одоакр, вождь русинов (авт: рутенов), геппиды, готы, унгары и герулы, свирепствуя против Церкви Божьей, блаженного Максима с его 50 товарищами, спасавшихся в этой пещере... сбросили со скалы, а провинцию Нориков опустошили огнем и мечом"
Не исключено, что это, в самом деле, так.
Пытливого читателя мы отсылаем к работам Н.С. Трухачева[4], который более детально и гораздо более научно разбирает соотнесение имени ругов (ран) и русов.
Таким образом, руги-руяне-ране-рутены с острова Рюген и побережья при устье Вислы в первую очередь претендуют на место "варязи русь". Это единственная русь "за морем", нет племени русь в Скандинавии.
И эта прибалтийская русь — тоже именовалась вандалами-вендами, и по свидетельству Меркатора, процитированному выше и по иным сообщениям:
"Свянтовид был наивысший бог вандалов с четырьмя головами или лицами" (Кранций и Арнкиель, средневековые историки, цитируем по В.Н. Татищеву)
Антропологические основания
Однако вернемся к "единородству". Антропология объединяет западных и ильменских славян в одну группу.
"Узколицые суббрахикефалы Новгородской земли обнаруживают ближайшие аналогии среди краниологических материалов балтийских славян <…в т.ч.> ободеритов… Весьма близки они и по другим показателям... Все эти данные свидетельствуют о том, что славяне, осевшие в Ильменском регионе, имеют не днепровское, а западное происхождение. Как и предки кривичей, они вышли, нужно полагать, из земель Среднего Повисленья..."[5]
Т.И Алексеева выделяет "ареал близких антропологических типов, принадлежащих к балтийскому морю, — балтийский. В него входят поляне (польские), висляне, ободериты, поморяне, словени новгородские, кривичи полоцкие, радимичи, дреговичи и, возможно, волыняне". "Киевский некрополь дает обширный краниологический материал… есть захоронения в деревянных гробах, грунтовых могилах и срубных гробницах. Все это заставляет предполагать смешанный этнический состав населения древнего Киева. Оценка суммарной краниологической серии из Киева на фоне изменчивости признаков в германских группах показала разительное отличие древних киевлян от германцев. По-видимому, норманнов в составе дружины киевского князя было очень мало, коль скоро это не наложило отпечаток на антропологический облик населения города. В то же время в облике древних киевлян явно прослеживаются черты степного кочевнического населения, характеризующегося ослабленными монголоидными чертами. Степняки известны нам по могильникам в Зливках и Каневке. Сельское население Киевской Руси антропологически близко городскому, но оно более однородно по своему физиологическому облику. Никаких германских черт в нем не обнаруживается"
Итак, целая норманнская дружина в Киеве не более чем миф. Антропологические данные опровергают ее существование. А вот что наблюдается в Новгороде: хотя “антропологические материалы подтверждают пребывание норманнов в Старой Ладоге”, “наиболее многочисленные краниологические серии с территории северо-запада относятся к славянам новгородским. Антропологически они тяготеют к балтийскому ареалу форм в славянском населении… Близки к ним полоцкие и смоленские кривичи. Тип населения из приладожских курганов, как уже отмечалось, так же отличен от германского. По-видимому, следует сказать, что пребывание норманнов на территории северо-западной Руси не оставило сколь-нибудь заметного следа в ее населении". Отсутствие сколь-нибудь заметного влияния говорит о том, что скандинавов было мало, и отождествление призванных варягов с никогда не существовавшим скандинавским племенем русь не стоит даже внимания. Тему о массах скандинавов в новгородской земле можно считать закрытой.
По данным языкознания
Вернемся к языку и расселению западных славян, известных также под именем "венедов", давая в скобках небольшие пояснения:
"...Славяния в десять раз больше нашей Саксонии, если причислять к ней чехов и живущих по ту сторону Одры поляков, которые не отличаются от жителей Славянии ни своей внешностью, ни языком... Славянских народов существует много. Среди них наиболее западные вагры, живущие на границе с трансальбингами. Их город, лежащий у моря Алдинбург (Старград). Затем следуют ободериты, которых теперь называют ререгами, а их город Магнополис (Велеград). К востоку от нас (от Гамбурга) живут полабинги (полабы), город которых называется Рацисбургом (Ратибор). За ними лингоны (глиняне) и варабы. Далее следуют хижане и черезпеняне, которые отделяются от долечан и ратарей рекой Пеной и городом Дымином. Там предел Гамбургской епархии. Хижане и черезпеняне живут к северу от реки Пены, доленчане и ратари — к югу. Эти четыре народа по причине храбрости называются вильцами, или лютичами. Есть еще и другие славянские племена, которые живут между Лабой и Одрой"
По мнению доктора исторических наук. Е.В. Кузнецова, обращает на себя внимание родство прозвища Рюрик-Рорик и названия племени ререгов, т.е. рарогов, и города Рерика с именем духа огня у западных славян — Рарога. Вероятно, это Сварожич, и просто уменьшительное от "Сварог". Между тем, сокол-рарог, камнем падающий на добычу (неверно толкуемый как трезубец) — тотемный знак рода Рюриковичей. Рароги, они же ререги, известны, по описаниям современников как славянское племя, обитавшее в I тыс. н.э. на юге Ютландии на землях будущего Мекленбурга.
Сведения Адама Бременского по части языка следует дополнить данными современных научных исследований: по данным топонимики, “бассейны озер Ильмень и Псковское составляют общий ареал с Повисленьем, Чехией и Словакией. Объяснение этому может быть одно — какая-то часть земледельческого населения, очевидно из Повисленья, переселилась в Ильменско-Псковские земли... Древняя близость псковских говоров со славянским языковым миром Висленского бассейна проявляется и в лексических материалах"
Только новгородцы и балтийские славяне называли "невод" неведом, а заднюю часть сельского дома не "клетью", а "кланцей" (лунебургские славяне). В древних новгородских письменных источниках известен ряд западнославянских письменных элементов, отличных от русского эквивалента, данного в скобках: сторовый (здоровый), нелза (нельзя), древяны (древляны), личные имена — Ян (Иван), Матей (Матвей), Домаш (Фома), уменьшительные на -ята, -хно: Петрята, Гюрята, Смехно, Прохно, Жирохно. У вятичей, словен и у западных славян термин "жупа" — населенные пункты на землях этих славян типа Жупаново[9]. Имеются и иные лингвистические материалы, доказывающие схожесть диалекта новгородских словен и языка прибалтийских славян.
Имеется любопытное свидетельство Дитмара Мержиборжского об использовании одноязычными ляхами наемной силы своих западных соседей-язычников:
"...племенами, которые вместе называются лютичами, не управляет один отдельный властитель... К нарушеню мира их легко склонить даже и деньгами. Эти-то воины, некогда бывшие нашими рабами, а затем из-за грехов наших ставшие свободными, отправляются в сопровождении своих богов помогать королю польскому"
Неудивительно, что определенное сходство прослеживается и в рунической венедской письменности у лютичей (надписи на изображениях из Ретры, найденные в земле Мекленбурга) и ляхов (Микоржинские камни из Познаньского воеводства). К слову, есть совпадение рун на знаменитом коровьем ребре из Новгорода с рунами на Ретринских изображениях из Мекленбурга.
А вот только некоторые из глагольных форм трех языков для сравнения (русский — нижне- и верхне- лужицкий — польский):
стать? stanu(y)s? stac;
cадиться? sadzic? sadzic;
давать? dewas, dawas? davati;
ездить? jezdzu? jezde:
видеть? widzec? widze:
идти? idu- ide... и т.д.
В работе А.В. Гудзь-Маркова производится сравнительный анализ в виде морфологических таблиц этих языков по основополагающим глагольным формам, по словарю, связанному с урожаем, хозяйственным инвентарем, жилищем, со скотом, животными и растениями, названиями родственников, частей тела, вооружением, числительными и т.д. Всего более 300 позиций. Нижне- и верхне-лужицкий обнаруживают разительное сходство с польским и русским языками. И нет ничего удивительного в том, что за полтора столетия до описываемых событий тех же самых варягов, единокровных и одноязычных, пригласили ильменские словене и приильменская русь.
По данным летописей
Легенду о призвании Рюрика из Прусской (прусы? "те, что по Русе"? порусы-борусы) земли мы находим в Воскресенской летописи:
Август, кесарь Римский поставил... "брата своего Пруса въ березехъ Вислы реки во градъ Мадборокъ, и Торунъ (Торнов?), Хвоиница, и преславы Гденескъ и иныхъ многых градов, по реке Немонъ, впадшую въ море, и до сего часа по имени его зовется П(о)русскаа земля. А отъ Пруса четвертое на десять колено Рюрикъ. И въ то время въ Новеграде некый бе старейшина именемъ Гостомыслъ, скончаваетъ житие, и созыва владалца сущая съ нимъ Новаграда, и рече: "советъ даю вамъ, да послете въ П(о)рускую землю мудрыя мужи и призовете князя отъ тамо сущих родовъ"
Та же легенда известна по Новгородским летописям. По ныне утраченным Хлебниковской и Трехлетовской летописям (в пересказе А.Я. Артынова, около 1842 г.):
"Егда же в великом междоусобии и многим нестроении российстии народи быша и несогласующеся во избрании от своих себе властелине советоваше, он нарочит и разумен муж в Великом Новеграде живущ Гостомысл, да пошлют к варягам и триех братии, уже бяху князи изящнии и в храбрости воинской изряднии на княжение Руское умолят... Князья эти три брата родные по именам: Рюрик, Синеус и Трувор. Они произошли от колена Августа, Кесаря Римского. На всеобщей думе в Новегороде согласилися, наконец, все славянорусские народы по завещанию Гостомыслову призвать княжить над собою варяжских князей, и для этого "поидоша за море к варягам; словени варягом реша: "Прииде звати храбрых князей в Новъгород на княжение, земля наша велика и всем изобильна, только лишена суда и расправы, которые вы утвердите"
Известна также легенда о призвании Рюрика из ободеритов по Ксавье Мармье (пересказ Вл. Чивилихина, роман-эссе "Память").
"... племенем ободеритов управлял король по имени Годлав, отец трех юношей, одинаково сильных, смелых и жаждущих славы. Первый звался Рюриком, второй Сиваром, третий Труваром. Три брата не имели подходящего случая испытать свою храбрость в мирном королевстве отца, решили отправиться на поиски сражений и приключений в другие земли... Пришли в Руссию. Народ этой страны страдал под бременем долгой тирании, против которой не осмеливался восстать. Три брата, тронутые его несчастием, разбудили в нем усыпленное мужество, собрали войско, возглавили его и свергли власть угнетателей. Восстановив мир и порядок в стране, братья решили вернуться к своему старому отцу, но благодарный народ упросил их не уходить и занять место прежних королей. Тогда Рюрик получил Новгород, Сивар — Плесков, Трувар — Бело-озеро"
Этот источник можно было бы презреть по примеру норманистов, но есть кое-что подревнее. Так, в "Генеалогии мекленбургских герцогов" Фридриха Хемница (1717), согласно легенде, Рюрик и его братья, как и у Мармье, — сыновья венедско-ободеритского князя Готлейба или Годлайба, плененного и убитого ютским королем Готофридом. Из-за малолетства оных, власть перешла к дядьям Рюрика — Славомиру и Трасику, которым наследовали некие Годомысл и Табемысл. Но в силу непонятных причин, скорее всего по смерти Табемысла, престол оказывается в руках Мечислава III. Этот же источник упомянут у Г.Ф. Гольмана. В генеалогиях, собранных Иоганном Хюбнером (1725 года), Рюрик с семейством — это ответвление герульских, вандальских и венедских князей, к которым принадлежал и Боривой и его сын Гостомысл[14].
Сомнительно, чтобы в первом тысячелетии н.э. славяне пользовались летосчислением, подобным греческому или римскому. Гораздо более вероятно, что предки наши, как и германцы, опирались на генеалогию. Сказать, при каком вожде происходили события — означало определить их во времени.
Легендарная генеалогия Рюрика и его предполагаемого сына Игоря выглядит в нашей реконструкции так[:
Время праотцов:
— Сварог-Феост, согласно Ипатьевской Летописи;
— сын Сварога, — Даждьбог-Сварожич он же и есть Геракл, Аполлон Таргелий и Таргитай Геродота согласно версии академика Б.А. Рыбакова. Cлавяне – потомки Даждьбога, в соответствии с текстом “Слова о полку Игореве”;
— Афет-Япет, от коего согласно Ветхому Завету в итоге произошли славяне;Время отцов:
— Скиф — один из сыновей Геракла по "Истории" Геродота;
— Паннонец, Руг, Склав – на основании стихов латинского автора 5-6 веков н.э. Альцима Экдиция Авита.Сам по себе отрывок незначительный, но весьма интересен тем, что в нем встречается имя славян, что для периода до Иордана и Прокопия является довольно редким, а пока почти единственным случаем:
"Ты, Мартин, принимаешь под благочестивым союзом Христа огромные и разнообразные племена: Аламанн, Саксонец, Торинг, Паннонец, Руг, Склав (Sclavus), Hapa, Сармат, Дан, Острогот, Франк, Бургундион, Дак, Алан радуются, что познали бога под твоим руководством.
— Скиф и Зардан правнуки Афетовы-Япетовы по Степенной Новгородской Книге: "В мале времени по разделении детей Ноевых, правнуцы Афетовы Скиф и Зардан отлучишася от братии и рода своего от стран западных, вселишася на полдень во Ексипонте и живяху тамо многие лета. От сих породишася сынове и внуцы, и умножишася зело, и прозвашася по имяни прадеда их Скифа Скифия Великая...";
И в самом деле — "правнуки". Япет — из поколения титанов, предшествующих Зевсу, отцу Геракла. Т.е. Скиф по Геродоту мог быть...
Всеволод Меркулов — Забытая родословная Рюрика
Истоки древнерусской государственности связаны с летописной легендой о призвании варяжского князя Рюрика «из-за моря» в IX веке. До сих пор это событие будоражит умы исследователей, порождая множество самых разнообразных мнений и гипотез. Современная наука по сей день повторяет «норманнскую теорию», фактически опровергнутую ещё три века назад величайшими русскими историками В.Н.Татищевым и М.В.Ломоносовым. Поразительное упорство, с которым нам продолжают навязывать идею о том, что Российское государство было основано скандинавскими пиратами-викингами, — они-то для норманистов и есть те самые летописные варяги-наталкивает на грустные мысли. «Норманнским вирусом» в равной степени поражены и наши школьные учебники, и серьёзные монографии. Конечно, современный норманизм нельзя отождествлять с теми примитивными схемами, которые представили русскому народу его вдохновители, «историки» первой половины XVIII века. Однако в идейном отношении эта «теория» сохраняет своё значение с тех времён, когда её ревнителям покровительствовал мрачный регент Бирон. В научном же отношении она ныне балансирует на очень скользкой почве и поддерживается, зачастую, лишь зарубежными грантами. Очевидно, что внимание к древности всегда связано с теми или иными современными событиями. Интерес к началу истории Руси время от времени вспыхивал с новой силой в зависимости от разных политических обстоятельств. Русская история также всегда привлекала внимание западных учёных и публицистов. После победоносного окончания Северной войны вместе с интересом к тогда петровской России появляется огромный интерес к прошлому страны. С начала XVIII века Российская империя стала могучей европейской державой, способной принимать самое активное участие во внешней политике западных государств. Особенно успешно складывались русско-немецкие отношения, так как они имели сравнительно длительную предысторию. В самой Германии интерес к России и древнерусской истории был прямо пропорционален усилению русско-германских межгосударственных и, особенно, династических связей. Различные авторы обращались к истории, чтобы с её помощью понять причину сближения двух государств.
Безусловно, вопрос о корнях русской правящей династии был напрямую связан с вопросом о происхождении её легенродоначальника — Рюрика. Исторические источники свидетельствовали о нём крайне скудно, и если о потомках его известно немало, то о предках — практически ничего.
Откуда был призван первый русский князь?
Где находилось то самое варяжское «Заморье»?
Обратиться к этим вопросам заставили политические обстоятельства. В 1716 году мекленбургский герцог Карл Леопольд женился на дочери Царя Ивана Алексеевича, брата Петра I, — Екатерине. В разгар Северной войны русская дипломатия стремилась к усилению своего влияния на южном побережье Балтики, рассчитывая, что эти территории удастся эффективно использовать как плацдарм для борьбы со Швецией. Герцогство Мекленбург, также вступившее в войну против шведов, в свою очередь рассчитывало на военную помощь России. Но династический союз Карла Леопольда и Екатерины был обусловлен не только политическими, но и традиционными русско-мекленбургскими связями. К высочайшей свадьбе печатный двор Мекленбурга выпустил юбилейную книгу торжественных поздравлений, стихов и генеалогий, составленную при непосредственном участии проректора местной гимназии. Её содержание было не только актуально политически, но вело и к целому ряду исторических параллелей. Династический брак, важный с политической точки зрения, был воспринят современниками не только таковым. Согласно принятой тогда родословной традиции, к нему относились как к продолжению многовековых династических связей, уходящих корнями в древние времена. Свадьба правящего герцога Мекленбурга с дочерью русского царского рода воспринималась как важное историческое событие.
В связи с женитьбой ликовала вся «вендская земля», как поэтически, по старой памяти, называли Мекленбург:
«И в том весь Мекленбург нашёл своё богатство, Что Рус и Венд соединились в браке вновь»
Династия мекленбургских правителей действительно вела своё происхождение от вендов — древнего населения северогерманского Поморья. Впоследствии они были вытеснены с этих земель или онемечены, но в Мекленбурге сохранили своё название и традиции. Исследователи и знатоки мекленбургских генеалогий выводили вендскую и русскую династии из одного корня. Более того, в одном из манускриптов их значилось имя князя Рюрика. Впоследствии оказалось, что это далеко не единственный документ такого рода, а в народной среде ещё была жива память о древнем князе Рюрике и его братьях, которые ушли править «на восток». Согласно генеалогиям Рюрик был сыном варяжского князя, который правил в Мекленбурге и был убит при нападении датчан в 808 году. Родовым престолом варяжских правителей был город Рерик, расположенный на балтийском побережье. Словно напоминание о былом населении этих земель сохранившееся здесь по сей день название одной деревни: «Руссов». Это кажется удивительным — русские земли в северной Германии? Но ведь в истории известно немало случаев переселений племён и народов. Когда-то часть ныне «исконно» русских областей населяли финно-угорские племена, и никому это не кажется странным. Датчане разрушили город Рерик, но на его месте сохранилось поселение, получившее название Старград. Не случайно, что спасшийся из него младенец Рюрик, когда стал полноправным князем, построил новый город — Новгород, который стал столицей севернорусских земель. В средневековых хрониках часто упоминается дед Рюрика — вендский король Витслав. В 782 году он разрушил Магдебург, участвовал в походах Карла Великого и был убит саксами. В одной из родословных таблиц есть пометка, что «брак с русской принцессой ещё более возвысил знатность его рода». Все эти факты, конечно, красноречиво свидетельствовали о связях Мекленбурга и России в глубокой древности. Историк Матиус фон Бэр писал, что у «короля вендов и руссов Витслава был сын Годелайв, у которого были сыновья Рюрик, Сивар и Трувор. Позднее Рюрик основал Новгород и стал великим князем руссов». И всё-таки фигура Рюрика, первого новгородского князя, с правления которого летописец начинает изложение русской истории, всегда была окружена ореолом загадок. Первые сложности связаны с датой его призвания на княжение. Многие историки выражали сомнения относительно 862 года, указанного в летописи. Не раз отмечалось, что ранняя летописная хронология весьма условна. В немецких генеалогиях другая дата — 840 год.
Если признавать Рюрика выходцем из южно-балтийского Поморья, то получается, что он родился не позднее 808 года (дата смерти отца), а по всей вероятности, около 800 года, так как после него должны были родиться ещё два брата. И несомненно, что он мог появиться в Ладоге лишь в зрелом и дееспособном возрасте, а не в глубокой старости. Рюрик, по всей видимости, не имел отношения к Киевской династии. Указание летописи на то, что перед смертью он передал княжение своему сыну Игорю, не только не смягчает, но усиливает подозрения в реальной принадлежности его к киевскому великокняжескому дому. Поэтому некоторые авторы вполне обоснованно возводили правителей Киевской Руси к Игорю «Старому», а не к Рюрику. Сомнения подогревались ещё и тем, что как минимум одно звено в родословной между Рюриком и Игорем потеряно, так как слишком велик временной интервал между их смертями. В летописной легенде это компенсирует присутствие мифического «родича» Олега, но при внимательном рассмотрении этот персонаж оказывается призрачным. И странно, почему после смерти Рюрика Олег с младенцем Игорем оставляет Новгород и прибывает в Киев, после чего Новгород временно исчезает из списка русских городов, не упоминается в договорах, заключаемых Русью с греками при Олеге и Игоре. Имена Олега и Игоря становятся традиционными у русских князей уже в конце X века (по сей день они встречаются почти в каждой семье), в то время как имя Рюрик мы находим в русских генеалогиях лишь во второй половине XI века. «Первый» Рюрик южнорусской династии был сыном Ростислава Владимировича, родоначальника Перемышльских князей, и умер в 1092 году. После него, кстати, имя также не пользовалось большой популярностью, его носил лишь ещё один из внуков Мстислава Великого. Приводимые факты достаточно известны науке. Зачастую их используют, чтобы доказать мифичность князя Рюрика. Легенды всегда порождают сомнения. Но исторические источники свидетельствуют об ином. Безусловно, Рюрик реально существовал, что отражено в документах. Но время зачастую стирает историческую память, уничтожает письменные источники и служит хорошим поводом для появления легенд. Одна из них связана с «Рюриковой могилой», так называют курган близ Ладоги. И будто бы там недавно обнаружили две каменные плиты, украшенные монограммой, похожей на «трезубец» Рюриковичей, известный по древнерусским печатям. Народная молва гласит, что Рюрик был похоронен в кургане в золотом гробу. Но проводимые в разное время археологические раскопки не дали никаких результатов. Легенда так и осталась легендой, в отличие от реальных немецких родословных, сохранивших свидетельство о первом русском князе.
Александр Елисеев: Князь Рюрик — выходец из западнославянских земель
Рюрик — одна из наиболее загадочных фигур в древнерусской истории. Длительное время он являлся как бы символом норманизма, отрицающего организаторские способности славян. Историки-норманисты считали его скандинавским конунгом, якобы сумевшим установить в краю "диких" славянских племен порядок и дать им государственную организацию. Норманистская байка о скандинавском происхождении русской государственности стараниями русских историков-патриотов давно канула в лету. Но продолжает жить и здравствовать другая норманистская байка — о скандинавском происхождении Рюрика. Однако, внимательное изучение источников убеждает в том, что Рюрик Новгородский, основавший русскую династию, был славянином и по отцу, и по матери.
В 19 в. французский путешественник К. Мармье посетил Мекленбург, который, как известно в раннем средневековье представлял собой центр западнославянского племенного союза ободритов. Там он записал одну очень интересную легенду. Согласно ей, Рюрик — сын ободритского князя Годлава, призванный в свое время на Русь вместе с двумя братьями. И в этом плане интересно само имя "Рюрик". Последовательные антинорманисты всегда сближали его с этнонимом "ререг". Дело в том, что ободриты назывались еще и "ререгами", т. е. "соколами". Изображение сокола служило в качестве их племенного знака. Но ведь оно же служило и в качестве герба династии Рюриковичей, долгое время правившей нашей страной. О. М. Рапов убедительно доказал, что на их монетах изображен сокол со сложенными крыльями, пикирующий на свою жертву. Получается, знаменитый трезубец Рюриковичей — схематизированное изображение сокола. Сокол-ререг был широко известен и у славян восточных. Воин-сокол часто встречается в русском эпосе. Так, былинный Вольга-богатырь часто оборачивался этой грозной птицей и в ее обличье сражался с черным вороном Санталом. Во Владимировых былинах Илья Муромец и Добрыня Никитич путешествуют по Хвалынскому (Каспийскому) морю на "Соколе" — корабле, который подвергается нападению "черных воронов" (турок или татар). В Киевской Руси черными воронами называли половцев, а соколами — князей-русичей.
Не удержусь от соблазна немножечко углубиться в мифологию. Ререгу-соколу этимологически близок огненный дух Рарог-Рариг. Славяне представляли его хищной птицей. Сокол пользовался популярностью и у других индоевропейских народов. Например, у древних иранцев, считавших его одной из инкарнаций (воплощений) иранского бога Войны и Победы Веретрагны (аналог нашего Перуна). Кроме того, в виде сокола иранцы изображали фарн — символ царской власти.
Поиски снова выводят нас к военно-аристократической теме, к князьям и витязям. Сокол — их птица. Она же, как уже выяснилось, тесно связана с Рюриком и Рюриковичами. И тут возникает вопрос: "А почему о Рюриковичах ничего не говорится в Слове о полку Игореве? Вопрос сей волновал и до сих пор волнует многих исследователей.
А вместе с тем косвенное упоминание о Рюриковичах в "Слове" все же есть — оно называет русских князей соколичами. На это обратил внимание упоминавшийся уже Рапов. И не зря! Речь здесь идет о Ререговичах, потомках Ререга-Сокола. Таково истинное имя Рюрика.
Далее нам очень помогут данные "Хронографа" бывшего Румянцевского музея (Описание" А. Востокова), в котором содержится следующее утверждение:
"Во дни Михаила царя греческого и во дни князя Ререка Новгородского святый Констьяньтин философ, нарицаемый Кирилл, сотворил грамоту, словенским языком, глаголемую литицю"
Надо вспомнить о том, что у поляков есть имя Ририк, а у чехов Ререк. Отмечу также — у ободритов существовал торговый пост, называемый датчанами "Reric". Все сходится. Однако, есть одно затруднение. Само имя "Рюрик" попало в восточнославянские летописи в кельтской огласовке. Не в скандинавской, а именно в кельтской, ибо оно больше характерно для древней Франции (у скандинавов к рассматриваемому типу близко только имя Хрёрек), где в 9-12 вв. имя Рюрик встречается 12 раз. Некоторые исследователи даже сближают его с племенным названием "руриков" или "рауриков" (от рек Рура и Руары).
Но все это может быть объяснено смешением в письменных источниках двух сюжетов. Один сюжет связан с деятельностью Ререга Новгородского, другой — с конунгом Рориком Датским. В 30-х гг. 9 в. он унаследовал от своего отца Хальвдана Фрисландию (область германизированных кельтов), граничившую с землями ободритов. Они решили воспользоваться услугами опытного воина и пригласили его на службу. Деятельность Рорика в ободритских землях очень похожа на деятельность Ререга Новгородского в восточнославянских землях. Скорее всего, в более позднее время образ Рорика-германца (второе имя, доставшееся от германизированных фризов) наложился на образ Ререга-славянина и таковым остался на страницах русских летописей.
Личность матери Рюрика позволяет установить Иоакимовская летопись. У одного из князей т. н. Велице града Гостомысла возникли проблемы с продолжением династии — все его сыновья погибли в войнах. Однажды ночью он увидел вещий сон: из чрева его средней дочери Умилы выросло огромное дерево, покрывшее весь город. Князь решил, что династию продолжат ее сыновья. Сама Умила находилась в то время замужем за каким-то соседним князем, чье имя Иоакимовская летопись не называет. Зато она называет имя одного из ее сыновей — Рюрик.
После смерти Гостомысла Ререг с братьями стал править Велицеградской землей. Примечательно, что Иоакимовская летопись ни слова не говорит о беспорядках, которые будто бы явились причиной его призвания. Да и само выражение "а наряду (якобы порядка — А. Е.) в ней нет", известное нам по Повести временных лет и горячо любимое русофобами всех мастей, вовсе не свидетельствует о склонности ильменских славян к анархии. Выдающийся русский историк С. Лесной (Парамонов) утверждал, что слово "наряд" значило "власть", "управление", "приказ", а вовсе не "порядок".
Причем в некоторых летописях говорится":
"нарядника (т. е. правителя) в ней нет"
Велицеградская земля просто-напросто нуждалась в князе, имеющем отношение к старой династии и способном предотвратить губительную смуту. Причем нуждалась в своем, славянском князе, а не в иноземце, поучающем славян как жить. Первоначально Ререг княжил не в Новгороде, а в Ладоге. Иоакимовская летопись явно противопоставляет Велице град Новгороду. Последний стал столицей Северной Руси лишь на четвертом году княжения Ререга, а до этого ею была Ладога. Она вообще намного древнее Новгорода, возникшего где то в середине 9 в. Образование же Ладоги можно смело отнести к 6 в. — именно таким временем датируется земляное городище, откопанное археологами в том месте, где река Ладожка впадает в Волхов. Найденные здесь сельскохозяйственные орудия позволяют говорит о высокой земледельческой культуре обитателей городища, знавших полевое пашенное земледелие. По данным археологии Ладога уже в 8 в. становится крупным международном портом и важнейшим пунктом местной и транзитной торговли. Здесь находят огромное количество кладов арабских монет — дирхемов, что свидетельствует о торгово-экономическом могуществе города. В древности именно Ладога, а не Новгород, контролировала все Нижнее Поволховье, Ижорскую землю, Приладожскую Карелию, области Обонежского ряда. Собственно говоря, сам Новгород был "новым" именно по отношению к старому Велице граду, к Ладоге, отсюда и "Господин Великий Новгород", т. е. "новый Велице град". О деятельности Ререга, как князя Ладожско-Новгородской земли нам известно совсем мало — Иоакимовская летопись утверждает, что он ни с кем не воевал и княжил в мире. Но правление его отнюдь не было таким спокойным. Никоновская летопись говорит о наличии среди новгородцев сильной оппозиции Ререгу, возглавляемой неким Вадимом Храбрым. Противостояние окончилось трагически. В 872 г. Ререг убил Вадима и его сподвижников. Однако, недовольных осталось много — в 875 г. множество новгородских мужей бежало в Киев.
Из той же Никоновской летописи видно, что при Ререге Новгород и Киев вступили в вооруженную конфронтацию друг с другом. В 873 г. киевские князья Аскольд и Дир ходили войной на Полоцк, принадлежавший Новгороду. Одной из важнейших опор Ререга были варяги. Сегодня почти любой с уверенностью скажет, что варяги — викинги-скандинавы, наемники, используемые князьями в борьбе за власть и во время военных походов. Такое утверждение представляет собой один из самых распространеннейших стереотипов, доставшихся нам в наследство от долгих десятилетий господства норманистов в исторической науке. На самом деле варяги отнюдь не тождественны викингам. Уже давно многие отечественные историки (Ф. Л. Морошкин, И. Е. Забелин, А. Г. Кузьмин и др.) отвергли версию об их сугубо скандинавском происхождении и обратили свои взоры на южной побережье Балтики. В раннем средневековье оно было заселено славянами вплоть до устья Лабы (Эльбы). Именно здесь начиналась бурная история варягов. Варяги имели три "ипостаси": этническую, территориальную и профессиональную. Скажу вкратце о каждой из них.
Этническая. В свое время на юге Балтики жило славянское племя вагров-вагиров, название которых этимологически близко к слову "варяг". Там же источники локализуют племенной союз варнов.
Территориальная.
В связи с упоминанием Варяжского (т. е. Балтийского) моря "Повесть временных лет" говорит, что "по сему же морю седять Варязи семо ко въстоку до предела Симова (Волжская Булгария — А. К.), по тому же морю седять к западу до земле Агнянски (Дания — А. К.) и Волошьски (Франкская империя — А. К.)"
Ясно, что викинги просто-напросто не могли населять южную Балтику, причем растягиваясь аж до Вожской Булгарии. Перед нами население южного побережья Балтийского моря, "выплеснувшееся" еще и на территорию европейской части современной России (историки давно зафиксировали наличие интенсивной колонизации балтийскими славянами восточнославянских земель Северной Руси).
Профессиональная. На нее следует обратить особое внимание.
Рассказывая о знаменитом призвании варягов в Новгород, "Повесть временных лет" утверждает следующее:
"Сице бо звахуся тьи Варязи Русь, яко се друзии звуться Свие, друзии же Урмане, Англяне, друзии Готе, таки и си"
Кто эти "друзии", т. е. другие? Совершенно очевидно, что речь идет о других варягах. Какие то варяги были русами, какие то англянами и т. д. Значит, они являлись еще и профессиональной полиэтнической (точнее — славяно-скандинавской) организацией. О наличии таких вот смешанных воинских сообществ рассказывает "Сага о Йомских витязях". В ней описывается отряд, состоящий из славянских и скандинавских воинов, расположенный в городе Волине. Название же сообществу варягов дали, вероятно, вагры — по сообщению средневекового немецкого автора Гельмольда, самые талантливые мореходы среди славян. Варягов — опытные воины и мореходы — составили ближайшее окружение Ререга. Для жителей Ладоги и Новгорода они отнюдь не были чужими, находниками. В Северную Русь, где-то наполовину славяно-балтийскую, прибыли варяго-русы из Южной Балтики. Очевидно, их родиной был легендарный остров Руян (Рюген) — религиозный центр западных славян, населенный руянами-ругами, т. е. теми же самыми русами. И окружали они не какого-нибудь там пришлого чужака, а внука природного ладожского князя Гостомысла. Варяго-русы сыграли огромную роль в истории восточных славян. Исследователи давно уже отметили величайшее, для судеб Древнерусского государства, значение Причерноморья — Кубани и Крыма. Здесь существовали мощнейшие центры военно-морской экспансии русов на юг и восток. Так вот генуэзские карты-портоланы локализуют в районе Боспора Киммерийского (Керченского пролива) некий "Варанголимен" — "бухту варягов". Варяги поддержали князя Олега в борьбе за киевский престол. Ими же был активно поддержан князь Владимир Святославович, позже крестивший Русь. Для варягов вообще был характерен пристальный интерес к христианству — не случайно первыми русскими мучениками стали два варяга-христианина, убитые толпой воинствующих сторонников старых богов (в летописях говорится, что среди первых русских христиан было особенно много варягов-воинов). Кстати, из всех этих богов варягам больше по душе был Перун. В религии Христа и культе Перуне (христиане-варяги крайне почитали св. Илию Пророка — ветхозаветного громовержца) они видели суровую воинственную веру в огненное преображение. Им профессиональным воинам, гордым витязям нравилось, что христианство и "перунизм" апеллируют к аристократии, к княжеско-монархическому, а не жреческо-вечевому началу. Варяги — один из мощнейших элементов централизации Руси. Ререг умер в 872 г., оставив в наследниках престола своего малолетнего сына Игоря. Регентом при нем стал один из ближайших сподвижников ободритского князя боярин Олег (Ольг). Согласно ПВЛ, Олег предпринял поход на юг, во время которого захватил Смоленск, Любеч, а затем и Киев. Таким образом династия Рюриковичей (ререговичей) утвердилась на киевском престоле.
Е.В.Пчелов Рюрик: легенда и реальность
Предоставим слово "Повести временных лет".
"В год 6367 (859). Варяги из-за моря взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали дань с полян, и с северян, и с вятичей по белке от дыма (очага). В год 6370 (862). Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: "Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву". И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные урмане (норвежцы) и англы, а еще иные готландцы, — вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: "Земля наша велика и обильна, а наряда (управления) в ней нет. Приходите княжить и владеть нами". И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города — тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах — находники, а коренное население в Новгороде — словене, в Полоцке — кривичи, в Ростове — меря, в Белоозере — весь, в Муроме — мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик. И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: "Чей это городок?" Те же ответили: "Были три брата, Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам". Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде"
Вот она, знаменитая "легенда о призвании" варяжских князей. Сколько "копий было сломано" из-за неё! Споры начались ещё в XVIII веке и с тех пор длятся уже третью сотню лет. Камнем преткновения стала так называемая "норманнская теория" образования Русского государства. В советской историографии основателями этой теории были признаны три совершенно разных и мало связанных друг с другом ученых. Готлиб Зигфрид Байер (1694-1738) ещё в первые годы существования Петербургской академии наук был приглашен в неё в качестве профессора филологии. Сам он был крупным востоковедом и знатоком древних языков, а вот русского языка не знал и летописи читал в латинском переводе. В изданиях Петербургской академии наук появились написанные Байером на латыни сочинения "О варягах" и "О происхождении Руси". В них он доказывал норманнское происхождение первых русских князей и самого Древнерусского государства. Идеи Байера развил его младший коллега Герард Фридрих Миллер (Мюллер) (1705-1783). В отличие от лингвиста Байера, Миллер был профессиональным историком и являлся профессором русской истории в Петербургской академии наук. Он также официально занимал должность историографа (кроме Миллера этой чести в России удостоились только князь Михаил Михайлович Щербатов при Екатерине Великой и Николай Михайлович Карамзин при Александре I). Заслуги Миллера перед русской наукой действительно велики. Он ввёл в оборот несколько важных исторических памятников. А в 1733-1743 годах Миллер участвовал в прославленной Великой Северной экспедиции. Он входил в состав отряда, исследовавшего Сибирь. Миллер побывал во многих сибирских книгохранилищах, составил множество выписок из различных источников, и сейчас это собрание под названием "портфели Миллера" хранится в Государственном архиве древних актов в Москве. Оно поистине бесценно для историков, ибо оригиналы ряда документов, с которыми работал Миллер, не пощадило время. В 1749 году Миллер представил в академию свою большую работу "Происхождение имени и народа Российского". Он опирался на скандинавские источники, почти не уделяя русским внимания. В результате роль норманнов в формировании Русского государства была им преувеличена. Диссертация Миллера вызвала неудовольствие императрицы Елизаветы Петровны и по указу Канцелярии Академии наук была уничтожена. Так что "норманнизм" отнюдь не пользовался государственной поддержкой.
Почему же дщерь Петра Великого возмутили выводы Миллера? Императрица Елизавета желала выглядеть спасительницей России от "немецкого засилья". Свергнув с престола императора Иоанна Антоновича и окружавших его иностранцев немецкого происхождения, Елизавета совершила, как ей хотелось представить обществу, патриотический шаг. Все эти Бироны, Минихи и Остерманы отправились в ссылку, а слава России и русского народа засияла ещё ярче. Концепция Миллера не вписывалась в тогдашнюю официальную идеологию. По распоряжению Елизаветы Петровны написать русскую историю поручили Михаилу Васильевичу Ломоносову (1711 — 1765). Он более внимательно отнёсся к анализу исторических свидетельств, но впал в другую крайность. Обрушившись на Миллера, Ломоносов не только пламенно защищал самобытность государственности в России, но и отрицал какое-либо существенное влияние на русскую историю норманнов. С Ломоносова начались в историографии попытки представить варягов не скандинавами, а племенами иного этнического происхождения. Впрочем, ещё Василий Никитич Татищев (1686- 1750), капитальный труд которого "История Российская" как бы стоял в стороне от основной линии споров, выдвинул версию о финском происхождении Рюрика и пришедших с ним варягов. Третий основоположник "норманнизма" — Август Людвиг Шлёцер (1735-1809) пробыл на русской академической службе недолго. Но и по возвращении на родину не оставил научных занятий в области русских древностей. Итогом его исследований явился фундаментальный труд "Нестор", в котором Шлёцер провел скрупулёзный источниковедческий анализ "Повести временных лет". С этого времени, по сути, началось научное летописеведение. Шлёцер не сомневался в значительной роли норманнов при образовании государства на Руси, но ко многим скандинавским источникам относился с преувеличенным недоверием. Так, например, этот заклятый, по определению советских историков, норманнист считал скандинавские саги "глупыми выдумками" и предлагал "выбросить эти исландские бредни из всей русской древнейшей истории". Весьма странная позиция для закоренелого норманниста. Но научная мысль развивается. То, что было приемлемо в XVIII веке, вряд ли может быть продуктивным в начале XXI. Но и до сих пор, несмотря ни на что, околонорманнистская полемика периодически возрождается, обретая былую остроту. Спад наметился ещё в начале XIX века благодаря совершенно новому уровню исследований, заданному Николаем Михайловичем Карамзиным (1766- 1826). Вдумчивая работа с источниками, спокойное, довольно бесстрастное изложение и аргументированность выводов поставили его "Историю государства Российского" в ряд великих достижений русской научной мысли. Авторитет Карамзина, а затем и академика Михаила Петровича Погодина (1800-1875) на время притушил норманнистские дискуссии. И Карамзин, и Погодин предпочитали следовать за русскими летописями, подкрепляя их данные иностранными источниками, и сформировали официальную историческую доктрину, согласно которой и Рюрик, и другие первые русские князья были норманнами по происхождению. Но с середины XIX века возродились идеи Ломоносова. В 1876 году увидел свет капитальный труд "Варяги и Русь". Его автор — Степан Александрович Гедеонов (1815-1878). Сын директора Императорских театров, почетный член Петербургской академии наук, он с 1863 года служил директором Императорского Эрмитажа. Эрмитаж в то время был крупнейшим хранилищем русских древностей, а научная школа этого учреждения находилась на большой высоте. С. А. Гедеонов камня на камне не оставил от "норманнской теории". Его главный тезис заключался в тождестве варягов и балтийских славян. Получалось, что государственность и династия на Руси были хоть и иноземными, но все равно славянскими. "Варяги и Русь" стали поворотным пунктом в изучении норманнской проблемы. Во второй половине XIX века, да и в дальнейшем споры переместились в область происхождения самих варягов. Одни историки (академик А. А. Куник, тоже работавший в Эрмитаже, скандинавист К. Ф. Тиандер, датский востоковед Вильгельм Томсен, академик и ректор Московского университета С. М. Соловьев) считали варягов норманнами, другие (например, автор пятитомной "Истории России" и популярнейших гимназических учебников Д. И. Иловайский) — балтийскими славянами. Дмитрий Иванович Иловайский в своих обобщающих работах по русской истории даже вовсе не упоминал Рюрика, будто его и не существовало. К слову сказать, выдвигались и иные версии о происхождении варягов, но широкого распространения они не получили. Где же пролегал основной рубеж между двумя сторонами, почему, казалось бы, вокруг чисто научной проблемы ломалось столько копий? Вероятно, всё дело заключалось в понимании патриотизма. Эта идея стала доминирующей при решении вопроса о происхождении Руси в советское время, не обходится без неё и сейчас. Почему-то считали, а многие считают и ныне, что иностранное влияние в начале русской истории, присутствие иноземцев на Руси и неславянское происхождение правящей династии ущемляют чувство национального достоинства русских, показывают их неспособность к самостоятельной самоорганизации. Такое понимание патриотизма выглядит весьма странным. Ведь Древняя Русь не была какой-то жесткой, "закрытой" системой, в которую не должны были проникать никакие заграничные веяния. Не была такой наша Родина и в дальнейшем. Вспомним, какой след в русской истории оставили монголы или те же немцы при Петре I. Что уж говорить о древнейших временах, когда границы были настолько расплывчаты, что и пределы государства в IX веке обрисовать сложно. Русь находилась на пересечении разных путей, этнических и культурных влияний, и стыдиться этого, по меньшей мере, нелепо. Англичане, например, гордятся тем, что в их истории оставили след и римляне, и норманны, но для нас это почему-то унизительно. Как аргумент часто выдвигают знаменитую летописную фразу "земля наша велика и обильна, лишь порядка в ней нет", понимая ее абсолютно неверно. Не о порядке идет речь в летописи, а о "наряде", то есть управлении. Нужен был князь, его и позвали. Этот ультрапатриотический настрой особенно был характерен для советской исторической науки 1930-1950 годов. Да и позже его накал не снижался. Тогда говорить не то что о влиянии скандинавов, но даже об их присутствии на Руси в древнейший период было невозможно. А страшный ярлык "норманниста" мог перечеркнуть всю деятельность ученого. Одновременно с этим история Древнерусского государства непрерывно удревнялась. Вообще стремление "прибавить" к своей истории одно-два, а то и десяток столетий — весьма распространённое явление, но в советское время оно проявилось очень уж сильно. Апофеозом стало празднование в 1982 году 1500-летия города Киева. Получалось, что Киев возник в конце V века, при византийском императоре Анастасии, с именем которого связывалось появление в Константинополе основателя Киева — князя Кия (о самом Кие речь впереди). Дата 862 год, как уже говорилось выше, вообще со страниц учебников истории исчезла. Рюрика считали чисто легендарной фигурой. Но всё же проводились и серьезные исторические исследования, которые позволили более внимательно отнестись к проблеме. Нужно заметить, что полемика по поводу норманнизма имела смысл лишь тогда, когда считалось, что происхождение династии напрямую связано с образованием государства. Такая традиция характерна скорее для средневекового мышления. Но даже у автора "Повести временных лет" эти явления разделялись. Ещё в начале своего повествования он как бы поставил три вопроса, на которые даёт ответ летопись. Первый — "откуду есть пошла Руская земля" — связан с происхождением Руси, то есть народов, её населяющих, прежде всего славянского. Второй — "кто в Киеве нача первее княжити" — касался происхождения княжеского рода. Ответом были рассказы о Кие и его братьях, Рюрике (хотя сам Рюрик в Киеве не княжил, но там княжили его потомки), Аскольде и Дире, Олеге, Игоре и Ольге. А описание самого процесса образования государства отвечало на третий вопрос: "и откуду Руская земля стала есть", то есть "как она создалась". Таким образом, сначала летописец рассказывал о происхождении народа, потом о происхождении династии, распространившей из Киева свою власть на другие племена, а ответ на третий вопрос получался после объединения двух первых — этнического, основного, и династического, "наложенного" на этнический. Только после этого становилось понятно (согласно представлениям летописца), что сформировалось Древнерусское государство благодаря деяниям первых князей среди данных народов. На современном же уровне развития исторической науки совершенно ясно, что от национальной принадлежности правящего рода сам процесс образования государства не зависит. Формирование государства происходит в результате долгого исторического развития. Поэтому в настоящее время околонорманнистские споры просто потеряли всякий смысл. Древнерусское государство возникло у восточных славян независимо от варягов в IX веке. Двумя центрами, откуда оно началось, были Киев на юге и Новгородская земля на севере. Варяги же, хоть и сыграли определенную роль в ранней русской истории, конечно, не были создателями нашего государства, и поэтому происхождение династии Рюриковичей никак не может умалить "национальную гордость великороссов". Благодаря исследованиям многих учёных — историков-источниковедов, археологов, лингвистов выявлен сложный характер самого летописного рассказа о призвании варягов. В нём как бы переплелись реальные, исторические, и легендарные черты. Отделить одно от другого сложно, но в этом особенность средневекового исторического сознания, когда реальность и миф сочетались в нём и составляли нераздельное целое. И всё же мы можем отметить несколько реалий в летописном повествовании. Прежде всего, подтверждается археологически этническая ситуация, которая сложилась тогда на севере русских земель. Эти территории были зоной активных контактов между разными народами. Археологи обнаружили немало славянских, угро-финских, балтских и скандинавских древностей в регионе, о котором говорит летопись. Вероятно, там сложилось и объединение нескольких племен, призвавших Рюрика на княжение. Это чудь, словене, кривичи и весь. Важно отметить, что это финно-угорские и славянские племена, причем финно-угорское — чудь стоит в летописном рассказе даже на первом месте. Это может свидетельствовать о том, что в исторической памяти долго сохранялся факт позднего (около VI- VII веков н. э.) прихода славянского населения на север Руси, в район Новгорода, где исконно обитали именно финно-угры. В летописном рассказе упомянут и "ряд", то есть своеобразный договор, заключённый местными племенами с пришлыми князьями. "Ряд" определял права и обязанности варяжских князей на чужой территории и ставил их в определённую зависимость от местного населения. Практика подобных соглашений известна и в других регионах Европы, например, в Англии. Наконец, необходимо признать и реальность самой фигуры Рюрика. Ведь его имя не мифично и не является искусственно созданным. Оно не объясняет тех или иных географических названий, как, например, присутствующие в летописи имена основателей Киева Кия и его братьев, родоначальников вятичей и радимичей — Вятко и Радима. Имя Рюрик историки выводили из разных языков, и существует несколько версий на этот счёт. В самом факте приглашения иноземного правителя на Русь также нет ничего удивительного. Ведь при решении межплеменных конфликтов, о которых в той же "Повести временных лет" сказано вполне определённо под 859 годом, обращение к третьей, как бы независимой этнической силе было вполне естественным. Можно привести аналогию из истории западных славян, которые избрали своим королём иноземца, по-видимому франка, — Само. В качестве такой силы могли выступать и ютландец (датчанин) Рорик и ободрит (балтийский славянин) Рерик (таковы главные интерпретации личности Рюрика, о которых будет сказано в дальнейшем). Ни тот, ни другой этнически не были связаны ни с варягами — шведами, собиравшими дань с северорусских областей, ни с самим населением этих территорий. В то же время в летописном рассказе воплотились и некоторые легендарные и фольклорные мотивы. Уже дореволюционные историки А. А. Куник и К. Ф. Тиандер обратили внимание на схожесть русского сказания с иностранными легендами об основателях государства. Так, у англосаксов тоже была подобная легенда. Там в Англию прибыли со своими соплеменниками два брата-сакса Хенгист и Хорса, они создали свое государство и основали династию. Об этом известно из труда "Деяния саксов", написанного средневековым автором Видукиндом Корвейским. Историки даже назвали такие предания "переселенческими сказаниями". К. Ф. Тиандер считал, что в "Повести временных лет" сохранилось не одно, а целых три "переселенческих сказания" — в сообщениях о Кие, Рюрике и Аскольде и Дире. Столь же легендарен, вероятно, и мотив троичности братьев-князей. Можно предположить, что летописец выстраивал единую родословную русских князей. Вот почему Синеус и Трувор могли "превратиться" в братьев Рюрика. Но интересно, что троичность вообще отразилась в самых разных культурных традициях, и не только применительно к истории Руси (достаточно вспомнить христианский догмат о Святой Троице). В "Повести временных лет" троичность также присутствует неоднократно. Кий основывает Киев с двумя братьями Щеком и Хоривом. На три части делит свои владения князь Святослав Игоревич для своих трёх сыновей — Ярополка, Олега и Владимира. После смерти Ярослава Мудрого старшими на Руси остаются три его сына — Изяслав, Святослав и Всеволод, так что историки говорят даже о некоем "триумвирате". Арабские учёные, рассказывая о Руси, говорят о трёх центрах русов — Куйабе (Киеве), Славии (Новгороде) и Арсе (?). Даже европейский хронист Титмар Мерзебургский, описывая русские события после смерти князя Владимира, говорит о том, что он оставил трёх сыновей-наследников, хотя на самом деле у Владимира сыновей было гораздо больше. А скифская легенда о прародителях народа — трёх братьях Липоксае, Арпоксае и Колаксае? Такова традиция мышления, проявляющаяся в разных памятниках и у разных народов. Может быть, глубинный "архетип" оставил свой след и здесь? Наконец, в рассказе о призвании князей воплотились и исторические идеи летописца. Прежде всего — идея единства княжеского рода. В соответствии с ней автор летописи создаёт и единую генеалогию династии, связывает всех деятелей родственными и функциональными отношениями: Синеус и Трувор — братья Рюрика, Олег — его родственник, а Аскольд и Дир — его соратники. Эта мысль нашла особенно яркое отражение в летописях значительно более позднего времени и в работах историков XVIII века. Здесь даже Аскольд и Ольга "оказались" генеалогически связанными с родом Рюрика. Впрочем, присутствие этой идеи в летописи само по себе не даёт еще историкам права отрицать всю раннюю родословную русских князей. С помощью добровольного призвания оправдывалась власть иноземной династии над Русью. Происходило узаконение, или, говоря научным языком, легитимизация Рюриковичей на Руси. Не захват или вторжение, не насильственное подчинение, а приглашение на престол служило оправданием власти варяжских князей в Древнерусском государстве. Но призвание варягов также включало Русь в контекст общеевропейского и, шире, мирового исторического процесса. В "Повести временных лет" вообще очень много внимания уделено этому контексту, вот почему летописец начинает свой рассказ о происхождении и расселении народов, опираясь, конечно, на Библию. Славянские народы, в том числе и русский, занимают среди них своё особое и важное место. И наконец, призвание подчеркивало мысль о "даровании" Руси определённой династии и соответствующей формы правления. Призвание было сродни законному обретению княжеской династии, а власть князя из Рюрикова Дома считалась необходимым элементом государственной системы на всей территории Древнерусского государства. Даже в Новгороде, традиционно именуемом историками "боярской республикой", формально правили князья Рюриковичи. Приглашение Рюрика могло стать основой новгородской традиции приглашения князя на стол, или напротив, в летописном рассказе могли видеть историческое оправдание этой традиции. Следует обратить внимание и ещё на некоторые аспекты сказания. Сам факт появления династии, да и правящей элиты (братья-варяги пришли "с роды своими"), извне уже являлся существенным фактором легитимизации. Князья и их приближенные происходили, таким образом, не из местной, "своей" среды; они — принципиально "иные", как бы из другой системы, другого мира — и уже этим оправдывалось их высокое положение. Таким образом, иностранное происхождение совсем не лишало династию и элиту прав, а, напротив, оправдывало их власть и ведущее положение в обществе. В этом плане можно, вслед за Куником и Тиандером, сопоставить русскую легенду с подобными преданиями других европейских традиций. В иностранных сказаниях тоже есть мотивы прихода родоначальника династии со своими приближёнными, которые и составляют правящий слой, на земли каких-либо местных племён. В целом в европейских генеалогических легендах можно выделить несколько мотивов. Родоначальник, первый правитель имеет местное происхождение. Он оказывается или порожденным землёй, как греческий Эрихтоний — получеловек полузмей, или же связанным с землёй по роду своих занятий, как польский пахарь Пяст, основатель древней королевской династии в Польше. В этом случае родоначальник носит черты "культурного" героя, "возделывающего", "обрабатывающего" свою Родину. Можно вспомнить и римскую легенду о пахаре Цициннате, в момент угрозы принимающем власть, а затем возвращающемся к своему делу. Родоначальник имеет божественное происхождение, то есть генетически связан с богами. Уже тем самым обеспечивается его законность в глазах подданных. Такие легенды были очень широко распространены. Греческие правившие династии возводили себя к богам-олимпийцам, а скандинавские и британские — к богам североевропейского пантеона. Основатели Древнеримского государства Ромул и Рем считались сыновьями бога войны Марса. Римские императоры династии Юлиев — потомками Венеры. Даже великие античные учёные Платон, Аристотель, Гиппократ среди своих предков числили богов. Этим подчеркивалась их уникальность. Родоначальник мог появиться и "извне". Иногда вообще неизвестно откуда — как своеобразный "дар богов". Например, основатель датского королевского рода Скильд (Скьёльд), по свидетельству англосакского эпоса "Беовульф", был найден младенцем в лодке, причалившей к датскому берегу. Как не вспомнить здесь и библейский рассказ о Моисее, младенцем найденным египетской царицей у берегов Нила. Или же основатель государства, народа, династии появлялся из другой, далёкой, а иногда и вовсе мифической страны. К примеру, английские хронисты XII века писали, что основателем Британии был Брут, представитель древнего римского рода. Таким образом они связывали свою историю с мировой (в данном случае через античность). Античную прародину придумывали себе и другие народы. А в средневековой Скандинавии возникла легенда о происхождении верховных скандинавских божеств. Их именовали асами и по созвучию предположили, что они пришли из Азии. Очевидно, что сказание о Рюрике и его братьях сходно именно с последним комплексом легенд. Хотя в той же "Повести временных лет" мы видим и другую легенду о прародителях, относящуюся ещё к недатированному, как бы "доисторическому" периоду. Это рассказ о Кие, его братьях и сестре. Он, судя по происхождению имени самого князя, близок, по всей видимости, к первому пласту. Кий предстает в мифологизированном образе героя-кузнеца, приобретшего черты "культурного героя" местного происхождения. Он первопредок полян, их первый князь, почти равный по значимости самому императору Византии. В летописном рассказе о призвании важно отметить и мотив неопределённости происхождения князей. Нет четких географической ("из-за моря" — из какой страны?), социальной (братья — кто?) и этнической (варяги — какие?) локализаций. Эта неопределенность усиливается и отсутствием в летописи каких бы то ни было сведений о самих князьях до момента призвания. Да и их биографии удивительно кратки. Пришел — умер: Рюрик, Синеус, Трувор, отчасти Аскольд, Дир. Вообще более или менее развёрнутые биографии князей Рюриковичей начинаются в "Повести временных лет" только с третьего поколения династии, то есть со Святослава Игоревича. Конечно, летописец просто мог и не знать конкретных фактов о жизни и деяниях первых русских князей. Поэтому в данном случае, может быть, корректнее говорить не о том смысле, который был заложен в летопись изначально, а о том, который сформировался в процессе дальнейшего развития средневекового исторического сознания. Тем не менее важно подчеркнуть особенности работы древнерусского летописца. Ведь во времена создания "Повести временных лет" книжная письменность была делом очень узкого слоя лиц, преимущественно относившихся к среде духовенства. Процесс письма, медленный и тщательный, и отношение к письму как к некоему важному и значимому действию определяли и отношение самого летописца к своему труду. Письмо воспринималось им как своего рода священнодействие, послушание, даже подвижничество. В этих условиях создатель летописи стремился скорее отразить как можно больше исторической информации и сделать это наиболее объективно, нежели путём субъективной редакторской работы искажать историческую правду, как зачастую предполагали историки. Естественно, субъективное отношение к тем или иным событиям у летописца проявлялось, в том числе и с помощью использования библейских аналогий. Однако личный взгляд кардинально не снижал уровня объективности автора. Впоследствии летописи XVI-XVII веков, например Никоновская, пытались расцветить правления первых князей какими-либо деталями. Но это опять-таки не означает домысливания событий абсолютно во всех случаях: и в поздних источниках могли найти отражение сведения, не зафиксированные ранними памятниками. Легендарные мотивы в известии о появлении Рюрика на Руси именно как основателя княжеского рода могли способствовать некоторой "сакрализации" самого этого имени. Исследователей не раз удивлял факт очень редкого использования имени Рюрик в дальнейшей истории династии. Но в принципе такова судьба значительной части имен родоначальников других раннесредневековых династий. Примерами могут служить основатели французской династии Меровей (равно как и Гуго Капет), польской — Пяст, венгерской — Арпад, датской — Скьёльд. Как правило, имена таких предков не становятся родовыми именно из-за мифологизированной значимости их носителей. И имя Рюрик в данном случае не является исключением. Оно появилось вновь только в середине XI века у одного из сыновей внука Ярослава Мудрого — князя Ростислава Владимировича. Следует отметить, что эта ветвь рода была "изгойской", "выпавшей" из общей системы престолонаследия. Возможно, поэтому Ростислав и назвал трёх своих сыновей именами основателя династии Рюрика и основателя христианской её "части" святого Владимира (в крещении Василия) — Рюрик, Василько, Володарь. Так он стремился подчеркнуть свою преемственность от общего княжеского корня. Среди потомков Ростислава эта традиция существовала и далее: князья Владимирко Володаревич, Ярослав Осмомысл, Владимир Ярославич. В середине XII века имя Рюрик появилось ещё два раза. Его носили Рюрик Ростиславич, внук Мстислава Великого, и Рюрик Ольгович из черниговской ветви Рюриковичей (по женской линии тоже потомок Мстислава). Происхождение правителя извне, из другой культурной или этнической среды само по себе, повторяю, способствовало укреплению прав его потомков на власть. Полагаю, что именно с этой точки зрения можно рассматривать и генеалогические легенды русской аристократии. Дело в том, что большинство русских древних дворянских родов также имели легенды об иноземном происхождении своих родоначальников. Эти предания сформировались в XVI-XVII веках, а может быть, и раньше. В исторической науке такие легенды именуются "легендами о выездах". Направлений "выездов" было два: Европа и Орда. Причем Европа "покрывалась" словом "немцы", а затем иногда следовало уточнение, например, "из Немец, из Свейской (то есть шведской) земли", "Из Немец, из Фряжской (итальянской — варяжской) земли" и т. д. Романовы происходили от выходца из Пруссии Гланды Камбилы, Пушкины — от пруса Ратши, Толстые — от литовца Индриса, Лермонтовы — от шотландца Лермонта, Годуновы — от татарского мурзы Чета и т. д. Так чуть ли не вся русская аристократия, оказывается, имела иностранные корни. Позже "легенды о выездах" всё больше и больше стали превращаться в фантастические сказки. Вымыслы их авторов, как правило, представителей самих родов, не знали границ. Русская фамилия Козодавлевы искала предков в Германии — Кос фон Давен, Колмнины возводили себя к итальянскому роду Колонна, Бестужевы придумали предка шотландца Беста, а Супоневы (чисто русская фамилия) "обнаружили" в предках испанского короля Супа (!). На этом фоне легенды о знатном происхождении безродного Меншикова или мелкопоместного дворянина Потёмкина выглядят невинными баснями. А Римские-Корсаковы ещё в конце XVII века выдвинули идею о происхождении своего рода со времён Римской империи и стали-таки носить двойную фамилию! Отношение к этим легендам у историков всегда было критическим. Один из основателей русской научной генеалогии Леонид Михайлович Савёлов считал все эти рассказы абсолютно ничего не имевшими с действительностью. Но за критицизмом стали звучать и иные голоса. Историки в России и в эмиграции анализировали некоторые из этих легенд, наиболее древние, и обнаруживали отдельные исторические реалии, в них отразившиеся. Такие исследования были проведены по предку Пушкиных — Ратше, по предку Романовых — Гланде Камбиле. А эмигрант-генеалог Н. П. Михайлов даже обнаружил в архивах Ватикана документы о приезде на Русь некоего итальянца Савелли, который стал предком русского рода Савёловых и, следовательно, самого Леонида Михайловича Савёлова. В Италии Савелли занимали не последнее место среди нобилей и два римских папы — Гонорий III и Гонорий IV принадлежали к этой фамилии. В России представителем рода Савёловых тоже было высшее духовное лицо — только Русской православной церкви — девятый московский патриарх Иоаким (патриарх в 1674-1690 годах). Такова ирония истории! Но независимо от того, содержалось или нет в "легендах о выездах" историческое зерно, они имели большое значение для русского дворянства. Это тоже были своего рода "переселенческие" сказания, хотя и появившиеся достаточно поздно, по сути сходные с легендой о Рюрике. Как основатель самой главной, первой династии правителей Руси оказался иноземцем, так и предки второй династии — Романовых произошли из Пруссии, так и другие роды в позднее средневековье стали фиксировать тот же мотив иноземного прародителя. Своеобразное этническое дистанцирование элиты ставило её как бы "над" остальным обществом и тем самым оправдывало её руководящее социальное положение. Но вернемся к Рюрику Если он был реальным историческим лицом, то что мы знаем о нём? "Повесть временных лет" свидетельствует о призвании Рюрика на княжение в Новгород. В то же время другие летописи, в том числе Новгородская Первая и Ипатьевская, говорят о первоначальном вокняжении Рюрика в Ладоге и лишь потом в Новгороде. По всей видимости, Рюрик действительно сначала стал правителем Ладоги, которую некоторые современные археологи именуют "первой столицей Руси". Затем, может быть, центром княжения Рюрика стало городище под Новгородом. Потом постепенно власть Рюрика распространилась и на другие окрестные территории (Изборск, Белоозеро, Ростов, Муром), где княжили его братья — Синеус и Трувор и "мужи" Рюрика.
Версия о Рорике Фрисландском. В XIX веке историки обратили внимание на существование некоего Рюрика (Рорика) на юге Балтике, получившего позднее у исследователей прозвище «Датский» или «Фрисландский». На основании этих свидетельств профессор Ф. Крузе сформулировал идею о датском происхождении летописного Рюрика, отождествив князя Рюрика с викингом Рориком. Он использовал в своей работе более раннюю работу Гольмана, который писал об области Рустрингия в нижнем течении Везера, как о родине русов. Сторонники датской версии происхождения Рюрика приводили следующие аргументы. Во-первых, Нестор помещал Русь между готами (то есть ютами, если так интерпретировать летописное G-ti) и англами, что соответствует расположению Рустрингии. Во-вторых, название Рустрингия созвучно с названием Русь. И в-третьих, наконец, в Рустрингии встречается имя Рорик, похожее на имя Рюрик. Особенно подробно версию о Рорике Фрисландском рассматривал в начале 20-х годов прошлого века Н.Т. Беляев. Однако он в значительной степени опирался на саги и его справедливо критиковал Г. Ловмяньский. В.А. Мошин характеризовал Беляева как крайнего норманиста. В рассматриваемой области было известно два Рорика. Первый — сын Гаральда, известный по сагам и погибший в 810 году во время набега датского короля Готфрида на Фрисландию. Второй — Рорик времён Людовика, известный по франкским источникам. Именно с ним отождествлялся варяжский Рюрик. Рорик Фрисландский был одним из сыновей ютландского конунга Хальвдана, изгнанного из своей страны около 782 года и получившего от Карла Великого в лен (то есть во временное владение) страну фризов, расположенную по соседству с землями ободритов. В 826 году Рорик принимал участие в торжественном крещении своего брата Харальда, которое происходило в столице франков Ингельгейме на Рейне. Как отмечали многие западные хронисты, подробно описавшие это событие, Харальд принял крещение от франкского императора Людовика, приплыв на ста судах с большой свитой, женой и сыновьями. Причиной принятия христианства послужило то, что Харальд, наследовавший отцу в Ютландии, был изгнан из этих земель и искал поддержки у франков. Возможно, младший брат Рорик также принял крещение, так как в 845 году во время начавшегося мора он приказал своим воинам две недели поститься (не потреблять в пищу мясо) и отпустить всех пленных христиан. Помимо множества ценных подарков, новообращённый конунг получил приморский округ Рустринген во Фрисландии и виноградники на Рейне. Обращение в христианство братьев Харальда подтверждается сообщением «Жизнеописания Людовика», в котором отмечена также гибель в 837 году другого брата Харальда — Хемминга при набеге датчан. Сам Харальд погибает в 852 году. Рорик был убит в ходе нападения на один из франкских городов в конце 873 года. О нём же говориться в Бертинских анналах под 867, 871 и 873 годами, как о правителе Рустрингии. Г. Вернадский предположил, что территории Новгорода в IX веке занимала датская Русь, к которой относился фризский викинг Рорик, ставший впоследствии летописным Рюриком. Остаётся только неясным, почему Русь была всё же «датской», ведь речь шла о фризах, то есть о другом племени. К тому же брат Рорика погиб как раз во время датского нападения. Несмотря на серьёзную опасность попасть под влияние совпадений, честный историк обязан придерживаться беспристрастности в исследовании. Фрисландская версия имеет ряд серьёзных «пробоин», что уже неоднократно отмечалось в отечественной науке. Во-первых, в легенде о Рорике ничего не говорится о его деятельности в Северо-западной Руси и, в частности, в Новгороде. Сомнительно, что древние хронисты не обратили внимание на возникновение древнерусской династии. По крайней мере, вопрос о Рорике «Датском», как об «основателе русского великокняжеского дома» был бы поднят в более поздних средневековых источниках. Тем более в конкретной внешнеполитической обстановке, когда определённые силы стремились связать Рюрика со Скандинавией. Во-вторых, в летописной версии о призвании варягов-руси ведущую роль играет Гостомысл, которого не учитывают сторонники версии о Рорике Фрисландском. Гостомысл неразрывно связан с Рюриком как в летописной традиции, так и в немецких генеалогиях, что нельзя игнорировать. Он упоминается как реальный предок чешского правящего дома, противник Людовика Немецкого и знатный человек в Новгороде, однозначно связанный с Балтийским Поморьем.
Реален ли летописный Рюрик? Изучая летописное наследие об образовании Древнерусского государства, некоторые учёные усомнились сперва в реальном существовании братьев Рюрика — Синеуса и Трувора, а не его самого. Во-первых, приводили аргумент, что они внезапно и одновременно умирают, во-вторых — обращали внимание на полное отсутствие каких-либо следов их потомства, в-третьих — сомнение вызывало эпическое число «три». Наконец, широкое распространение получило мнение ряда филологов, полагающих, что три рядом стоящих имени — Рюрик, Синеус и Трувор — всего лишь неправильно понятый и ошибочно переведённый текст некоего древнескандинавского источника, сообщавший о призвании Рюрика «с его домом и верной дружиной». По другой, сходной версии, в летописи указаны титулы Рюрика — «победоносный» и «верный». В этом случае, перед нами оставался один князь Рюрик. Однако и сомнения в существовании его самого, как реального исторического персонажа, также вполне уместны. Рассмотрим этот вопрос подробнее. При изучении летописного текста сразу становится очевидно, что Рюрик не имеет никакого отношения, по крайней мере, к киевской династии Игоревичей. Утверждение летописца, что перед смертью Рюрик якобы передал княжение своему сыну Игорю вряд ли может смягчить подозрения в реальной принадлежности Рюрика к киевскому великокняжескому дому. Об этом косвенно свидетельствует и тот факт, что после смерти Рюрика Олег с младенцем Игорем оставляют Новгород и достигают Киева. После этого Новгород исчезает из списка русских городов, упоминаемых в последующих договорах Руси с греками. Кроме того, имена Олега и Игоря становятся традиционными у русских князей уже в конце X века, в то время как имя Рюрик мы находим в генеалогиях лишь во второй половине XI века. «Первый» Рюрик южнорусской династии был сыном родоначальника Перемышльских князей Ростислава Владимировича и умер в 1092 году. После него, кстати, имя также не пользовалось большой популярностью. Можно предположить, что на юге, в Киеве, нуждались в определённом «обосновании» знатности правящей династии, для чего «вспомнили» о знатных «предках» на севере, в Новгороде, возможно, намекая на более далёкие корни на Балтике. Вероятно, многое здесь сможет объяснить более пристальное обращение к персоне жены Игоря Ольге, которая была родом «от Пльскова», то есть из Пскова. Ещё Д.И. Иловайский указывал на вставной характер Сказания о призвании варягов. Потом А.А. Шахматов не только признал, но и конкретизировал это положение в специальном исследовании. В связи с этим напрашивалось предположение, что сама вставка могла быть сделана незадолго до рождения Рюрика Ростиславича. Приводимые факты достаточно известны в науке. В той или иной мере все они используются для доказательства мифичности варяжского князя Рюрика, и, следовательно, надуманности норманнской теории. Но даже если Рюрик не существовал в реальности, то это не снимает вопроса о происхождении Руси и варягов. Если принять более осторожную трактовку, то Рюрик был неизвестен в Киевской Руси, но свидетельства о нём в Новгороде явно основывались на неких преданиях и более древней традиции. Вполне справедливо в этом смысле некоторые историки возводили правителей Киевской Руси к Игорю «Старому», а не к Рюрику. Принадлежность Рюрика к киевской династии русов казалась сомнительной хотя бы потому, что как минимум одно звено в родословной между Рюриком и Игорем потеряно, так как слишком велик временной интервал между их смертями. В летописной легенде его компенсирует присутствие мифического «родича» Олега, но при внимательном рассмотрении этот персонаж оказывается призрачным. Конечно, важно ставить вопрос о том, кем был и откуда пришёл Рюрик, реален ли этот персонаж и насколько он связан с Новгородом. Но также надо помнить и слова М.А. Алпатова, который писал, что нельзя путать вопрос о происхождении Руси с вопросом о происхождении династии Рюриковичей. В сегодняшней науке проблема Рюрика вовсе не так неразрывно связана с проблемой начала Руси, как это было, например, в немецкой историографии XVIII века.
«Русские» имена в немецких генеалогиях. В связи с нашей темой особого внимания и исследовательского интереса заслуживают личные имена, упомянутые в немецких генеалогиях. В историографии варяго-русского вопроса проблема имён всегда была одной из основных. Начиная со шведских историков, норманисты стремились отождествить «русские» имена со скандинавскими и на этой базе строить свои доказательства. С начала XVIII века «русские» имена традиционно считались незыблемым аргументом в руках норманнской школы и своеобразной загадкой, которую не могли разгадать антинорманисты, настаивавшие на славянском происхождении варягов. Получалась «ничья» в жёстком академическом поединке: норманисты не могли объяснить, почему варяги-русы поклонялись нескандинавским богам, а их оппоненты не могли ничего поделать со «скандинавскими» именами варягов. Для анализа имён из немецких генеалогий, нам необходимо рассмотреть весь исторический фон, на котором они функционировали. Мы будем исходить из очевидного факта, что «русские» имена варягов не являлись, конечно, славянскими. Не только в силу различного этнического происхождения, но и по той простой причине, что славянский именослов ещё не был сформирован. Славяне появились на Балтике поздно, не ранее VI века, и местное население «славянским» не было. В ранних родословиях вандальских королей поэтому преобладают собственно «русские» имена, этимология которых уходит в глубокую древность. Славянские имена появляются в генеалогических таблицах только с IX века, когда славяне начали проникать в «русскую» среду. Однако следы древней племенной генеалогии сохранялись и были весьма заметны. Большая часть «русских» имён прямым образом отражала религиозные верования, что свидетельствует о своеобразном общественном укладе. Имена «русских» королей были своего рода продолжением генеалогии «русских» богов. Родоначальник династии Радегаст носил то же имя, что и главное божество в храме Ретра. Адам Бременский писал о Ретрском святилище, как о центре языческого богослужения. Главное место там занимал золотой идол Радегаста с львиной головой, особо почитаемый ободритами. Эти сведения повторял в XII веке Гельмольд. Немецкий автор Элиас Шедий в середине XVII века прямо отождествлял Радегаста с одноимённым «королем герулов», считая, что он был обожествлён после смерти. Речь идет о Радегасте I, который вёл свою родословную от короля вандалов и русов Алимера, женатого на Иде с острова Рюген. Их потомки правили в Ругиланде на Дунае. У Радегаста был брат Крок (Крокус, Крак) — король герулов и варягов. Великопольская хроника называет его также первым королём лехитов. У Крока было два сына и дочь. Младший из сыновей, также по имени Крок, стремясь захватить королевский престол, тайно убил старшего брата. Но вскоре он умер, не оставив потомства. Королевой стала его сестра Ванда, победившая «германцев», от неё лехиты стали называться вандалитами. Крока упоминает и Козьма Пражский в «Чешской хронике». Польские источники возводили гербы нескольких знатных польских фамилий (например, род Корабиев) с изображением на красном поле золотого корабля в разрез, имеющего на носу и корме по львиной голове, к вандалам. В V веке вандалы под предводительством короля Крока опустошили Францию. Э. Шедий считал ругов, герулов, вандалов и ободритов одним народом, жившим в окрестностях Мекленбурга и Старграда. Пока неясно с именем Ариберт. Ономастический ряд Ариперт, Годеперт, Рагинперт и так далее прослеживается по генеалогиям королей лангобардов. По генеалогии из справочника Хюбнера, родоначальники этой династии считались вандальского происхождения. Интересно, что самоназвание племени лангобардов (от герм. «длиннобородые») было винулы. Эрнст Бротуф, основываясь на «Вандалии» Кранция, называл некоего короля Ариберта (ум. в 669 г.), его брата Ратибора и сестру Венделу правителями вендов и венулов в Италии. Далматинский историк XVII века Мавро Орбини упоминал короля Ариберта и его потомков на Балтике. Э. Болль в «Истории Мекленбурга» отдельную главу посвятил личным именам и фамилиям и истолковывал имя Ариберт как Римберт. Важно, что многие имена собственные «живы» по сей день. Например, Витслав (ср. с польским и чешским Вацлав). Многие из них проанализировал профессор А.Г. Кузьмин. Известна его интерпретация имён Рюрик, Синеус (Сивар), Трувор и т.д. Добавим, что имя Сивар (Sievert, Sywardt), возможно, следует понимать в связи с культом варяжской богини Сивы, в немецком языке ему соответствует имя Зигфрид. Город Старград некогда назывался Сиван, также по имени богини Сивы. Ещё Тацит писал, что племя варинов поклоняется «матери — земле»: «Есть на острове среди Океана (Балтийского моря, — В.М.) священная роща и в ней предназначенная для этой богини и скрытая под покровом из тканей повозка; касаться её разрешено только жрецу...» Сивар немецких генеалогий могло быть притяжательным от имени Сива и также отражать религиозный культ. Это имя было известно, по всей видимости, и в другой «русской» области — в Роталии и на острове Эзель. Там оно сохранилось на долгое время. Например, датских вассалов в северной Эстонии возглавлял рыцарь Сиверт (Siverith по Литовской Рифмованной хронике). Его войска в 1269-1270 гг. выступили на стороне магистра Ливонского Ордена против литовского набега на остров Эзель. Имя Труво(а)р в свою очередь связано с балтийским культом Триглава (Trzy). Считается, что оно родственно и понятию «трубадур», «скальд». Отдельным пунктом стоят «русские» женские имена, среди которых наиболее популярны Сивилла (Сива?) и Вендула (Вендела, Вендель). Большинство из них сохранялось вплоть до позднего средневековья, несмотря на то, что они также подверглись искажениям. «Русские» принцессы были замужем по всей Европе, что свидетельствует о широких династических связях. Женой киевского князя Изяслава Мстиславича (1146-1154, с перерывами), например, была дочь «русского короля» (Regis Ruthenorum). Проблема «русских» имён в немецких генеалогиях правителей вандалов и ободритов нуждается в специальном историко-лингвистическом исследовании. У всех северных народов бытовали схожие имена, среди которых отмечается огромный массив так называемых «гуннских» имён (Гуннар, Гунильда, Гунерих и т.д.), что свидетельствует против евразийской точки зрения о гуннах, как о монгольских кочевниках. И эти имена не были ни славянскими, ни скандинавскими.
Европейские Руссии по генеалогическим данным. Как уже было показано, многие немецкие авторы XVIII века отмечали присутствие «русского» компонента в этническом составе населения южного побережья Балтийского моря. Фрагментарно говорилось о нескольких территориях, населённых и управляемых русами (ругами, рутенами). Также можно говорить о существовании «Русской Земли» (Ругиланд) на Дунае. Как правило, её связывают с государством короля Одоакра, свергнувшего последнего римского императора. Безусловно, это далеко не полный перечень «русских» земель в Европе. Имя «Русь» (и его вариации) широко распространено в географических названиях по всему европейскому континенту. В.Н. Татищев приводил сообщение Птоломея, который располагал «рутенов» во Франции (провинция Руверже) и называл их столицей город Руезиум.226 В Восточной Европе имя «Русь», помимо Поднепровья, связывается с Прикарпатьем, Приазовьем и Прикаспием. Область «Рузика» входила в состав Вандальского королевства в Северной Африке. По историческим источникам известны четыре географических центра Руси на южном и юго-восточном побережье Балтики. Их условно выделил профессор А.Г. Кузьмин. Во-первых, имеется в виду варяжская Русь, располагавшаяся в Мекленбургской области, откуда по летописной легенде были призваны варяжские братья-князья. Это были земли ободритов-ререгов, в которых правила «русская» династия. Во-вторых, «русским» в науке традиционно считался остров Рюген с примыкающим к нему побережьем. В-третьих, провинция Роталия и Вик с островами Эзель и Даго были «русскими». И, наконец, в четвёртых, выделяется «Русь» в устье Немана и Западной Двины. Некоторые авторы также выводили отсюда Рюрика. Однако очевидно, что перечисленные центры были в определённой степени независимы друг от друга. Вполне вероятно, что они возникали и переживали расцвет не в одно время. На генеалогическом материале вполне реально не только подтвердить существование этих центров, но и проследить определённые детали. Из всего массива генеалогического материала можно выделить отдельные «русские» династии, правившие в балтийских Руссиях. Северные народы брали за правило выводить свою родословную от богов. «Младшая Эдда», например, возводила англосаксонские и скандинавские династии к Одину, а того в свою очередь называла потомком троянских царей. Династия вандалов и русов восходила к полулегендарным и божественным персонажам, что нашло отражение и в их именах. Очевидно, при этом существовала единая легенда о происхождении северных народов.
Римский историк Тацит писал:
«В древних песнопениях, — а германцам известен только один этот вид повествования о былом и только такие анналы, — они славят порождённого землёй бога Туистона. Его сын Манн — прародитель и праотец их народа; Манну они приписывают трёх сыновей, по именам которых обитающие близ Океана прозываются ингевонами, посередине — гермионами, все прочие — истевонами. Но поскольку старина всегда доставляет простор для всяческих домыслов, некоторые утверждают, что у бога было большее число сыновей, откуда и большее число наименований народов, каковы марсы, гамбривии, свебы и вандилии, и что эти имена подлинные и древние». Нас не должно смущать то обстоятельство, что Тацит пишет о «германцах»; он причислял к последним все народы, «которые сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими», в том числе венедов. Наиболее ранние сведения о происхождении народов, племён и отдельных родов содержались в эпосе, этногенетических преданиях, мифах. Начиная со средневековья, авторы исходили из библейской легенды о происхождении народов. По «Повести временных лет», русы, варяги, шведы, готы, англы и другие балтийские племена происходили от колена Иафета. Библейская схема истории показывает, прежде всего, движение от «сотворения мира» до его предуготованного «конца». На основе такой схемы один из основоположников историзма Дж. Вико в первой четверти XVIII века выделял три эпохальных цикла, которые проходят в своём развитии все народы. Для итальянского философа это «век богов», «век героев» и «век людей». По немецким генеалогиям, собственно «русский» вопрос проистекал из вандальских древностей. Но в современной науке проблема вандалов ставится скорее в области истории древнего мира и средних веков, что совершенно логично при отношении к вандалам как к «варварам-германцам». В то же время наши сведения о вандалах очень скудны. Имя вандалов-силингов сохранилось в названии Силезия (немецкое название — Шлезвиг). Горный массив, разделяющий Силезию и Богемию, носил название «вандальских гор». Судя по всему, вандальский род силин...
Существует множество версий происхождения Рюрика
По одной из них он был представителем знатной датской семьи Скиольдунгов, владевшей в 837-850 городом Дореснадом во Фрисландии. В датских источниках его имя упоминается как "Рёрик". Со своей дружиной Рёрик совершал набеги в Германию, Францию Англию и Швецию вплоть до 860, когда был "призван из-за моря от немцев" (так сообщает летопись) и обосновался в "городе славян" — Ладоге, откуда и пришел в Новгород. По другой версии предполагается, что Рюрик был сыном бодричского князя Годослава (ум. в 808) и Умилы, дочери Новгородского старейшины Гостомысла. По Ипатьевской летописи и по мнению В.О.Ключевского, Рюрик искони жил в Ладоге, откуда и был призван словенами в Новгород. В этом случае никакого "призвания варягов из-за моря" не получается, поскольку славянин Рюрик был в Ладоге предводителем наемной варяжской дружины. Приглашенный новгородскими старейшинами для прекращения внутригородских усобиц вместе с братьями Синеусом и Трувором, он женился в Новгороде на знатной новгородке Ефанде (Едвинде), от которой имел сына Игоря и двух дочерей. Братья Рюрика — Синеус и Трувор — явились в город вместе с ним, и после их смерти Рюрик присоединил к Новгороду вотчину Синеуса Белоозеро (населенную чудью и весью) и вотчину Трувора Изборск (город кривичей), после чего объявил Новгород столицей всей Русской земли в 864. Некоторые исследователи ведут происхождение Рюрика от Пруса, брата императора Августа. Существует и еще одна версия. Согласно ей, братья Рюрика Синеус и Трувор вообще не существовали, просто русские летописцы не поняли и исказили при переводе иностранный текст, повествовавший о приходе Рюрика на Русь со своим домом (сине-хус’ом) и верной дружиной (тру-вор’ом). Разделяющие эту точку зрения исследователи считают, что никакого приглашения от новгородских словен не было, а наоборот, конунг, правивший в Ладоге, воспользовался внутренними междоусобицами в городе и сам прибыл в Новгород. Одна из летописей сообщает в связи с этим о восстании недовольных Рюриком в городе во главе с Вадимом Храбрым, которое было подавлено. Вадим по этой версии был убит, его сторонники бежали на юг, в Киев. Туда же, согласно этому летописному рассказу, ушли и дружинники Рюрика по имени Аскольд и Дир, сумевшие захватить власть в Киеве около 866. Согласно этой версии, первоначально возникло два государства: северная и южная Русь, и в обоих во главе стояли варяги. Так или иначе, но управляя Новгородом, Рюрик распространил свое влияние на север и восток от города, присоединил к себе земли племен меря, весь, муром и тем расширил Новгородское княжество от Волхова до устья Оки. Умер он по одним данным в Новгороде, по другим — в Кореле (Кексгольм), по третьим сведениям — в походе, завещав управление новым государством и опекунство над сыном Игорем своему дальнему родственнику Олегу. Тем не менее, превращение Рюрика из конунга в новгородского князя объективно способствовало прекращению усобиц в славянских землях и возрастанию централизаторской роли Новгорода. Легенда о призвании варягов сложилась, по-видимому, именно в Новгородско-Ладожской земле не ранее 11 в. Она была включена в Повесть Временных лет начале 12 в., а в 18 в. положила начало "норманнской теории" образования древнерусского государства.
Профессор Б. Лисин: Откуда родом Рюрик?
Тысячелетие крещения Руси как-то оставило в тени другую важную дату нашей истории. В прошлом году исполнилось 1125 лет основания первого русского государства. Конечно, за давностью лет такие даты часто несколько условны. Сейчас уже не вызывает сомнения, что государственные образования славян и соседних с ними племён как на севере, в районе Новгорода, Пскова, так и на юге, в бассейне Днепра, существовали ранее летописной даты. Но 862 год, год призвания варягов, на который указывает «Повесть временных лет», нам всё-таки дорог пусть не как исходный, но всё-таки принципиально важный исторический рубеж для всех восточных славян. С этой датой, а точнее сказать, с тем, что происходило на новгородской земле в ту пору, связана одна из бурных и долголетних научных дискуссий. Эта дискуссия вышла за рамки научных споров и приобрела чётко выраженный идеологический и политический характер. Пытаясь поставить под сомнение возможность осуществления в нашей стране планов коренной перестройки общества, наиболее «солидные» западные оппоненты начинают именно с древних времён. Дескать, славяне не в состоянии были даже сами создать своё государство. Потребовались норманны (германцы), чтобы навести на землях восточных славян порядок. Действительно, согласно русским летописям, варяг Рюрик вместе со своими братьями Синеусом и Трувором был приглашён на княжение в новгородскую землю. В XVIII веке историки Г.Ф. Миллер, Г.З. Байер, А.Л. Шлёцер, работавшие в Петербургской академии наук, выдвинули версию, согласно которой Рюрик и его дружина были шведского (норманнского) происхождения. Так возникла норманнская теория в различных вариантах, сохранившаяся и до наших дней. Причём её влияние оказалось настолько сильным, что даже многие известные историки – антинорманнисты (Х. Ловмяньский, В.Т. Пашуто и др.) согласны были с тем, что на русском троне находилась скандинавская династия. Различие между приверженцами и противниками норманнской теории состоит главным образом в определении роли пришлых элементов в создании Русского государства. Первые считают приход варягов-норманнов решающим фактором в объединении восточных славянских и угро-финских племён, другие это место отводят внутренним процессам экономического и социально-политического развития. Но есть и принципиально иная точка зрения. Выдающаяся заслуга в её возрождении принадлежит покойному В.А. Чивилихину. Среди бесценной россыпи оригинальных идей и интереснейших фактов в его романе «Память» есть страницы, посвящённые призванию варягов. Владимир Чивилихин считает и убедительно доказывает, что Рюрик и его братья были славяне. Обратимся к «Повести временных лет».
Там говорится:
«И пошли за море, к варягам, к руси, ибо так звались те варяги – Русь, как другие зовутся – шведы, иные же норманны, англы, другие готы, эти же – так»
Скажите, пожалуйста, где же здесь хоть малейший намёк на то, что приглашённые варяги – это шведы или норманны? Наоборот, здесь подчёркивается их различие. Речь идёт о руси, но ни один источник X-XIV веков не смешивает русь ни со шведами, ни с иным германским племенем. В летописях нет и намёка на иноязычие варягов.
Более того, прямо говорится:
«А славянский язык и русский один и тот же»
Не подтверждается норманнская теория и скандинавскими сагами. В них ничего не сообщается о событиях ранее княжения Владимира (978-1015 годы). Другим распространённым доводом норманнистов является якобы скандинавское происхождение имён многих послов и купцов, подписавших вместе с Игорем, сыном Рюрика, договор в Константинополе в 945 году. Между тем эти имена имеют кельтическое, фризское или собственно-славянское происхождение. Кстати, и клянутся эти послы и купцы чисто славянскими, а не скандинавскими богами. Эти и другие аргументы приводит профессор А. Кузьмин в своих примечаниях и комментариях к многочисленным первоисточникам о происхождении нашего государства, опубликованным в двухтомнике «Молодой гвардии» под названием «Откуда есть пошла Русская земля» (1986). На территории герцогства Мекленбург на рубеже Х века жили многочисленные славянские племена ободритов, вендов, ругов и другие. Одно из этих племён называлось Варины или вэринги, в русском языке это звучало как варяги. Близкое им славянское племя по языку и культуре было руги, руяне или русы, проживавшие на острове Рюген. Причём этот остров занимал совершенно особое положение в мире славян. Многие авторы, в частности Саксон Грамматик, подчёркивали, что находящийся на острове храм почитала «вся Славянская земля».
Интересно, что в письме к рюгенским князьям в 1304 году папа Бенедикт IX обращается как к «возлюбленным сынам, знаменитым мужам, князьям русских»
Даже город Любек по документам 1373 и 1388 годов помещается в Руссии. А разве случайно, что последняя жительница острова Рюген, говорившая по-славянски и умершая в 1402 году, носила фамилию Голицына? С другой стороны, как сообщает В.А. Чивилихин, многие знатные роды России – Воронцовы, Вельяминовы, Морозовы, Левашовы, Кутузовы, Толстые, Пушкины и другие – числили своих предков из бывших славянских земель южной Прибалтики. Договариваясь предварительно по телефону о встрече в государственном архиве города Шверина, я предупредил, что интересуюсь историей России. Доктор Раков, заведующий отделом, приготовил несколько интереснейших документов, включая подлинники писем Петра I. Кстати, фамилии типа Раков, Кленов, Дубов, и другие очень распространены на севере ГДР. Для меня особенно важной была книга о генеалогии мекленбургских герцогов, изданная в 1717 году в связи с браком Карла-Леопольда, герцога Мекленбургского, князя вендов, графа Шверина и дочери русского царя Ивана Алексеевича – Екатерины. Мекленбургские герцоги ведут свою родословную от славянских королей вендов и ободритов. Согласно ей, Рюрик, Трувор, Синеус были сыновьями короля Годлайба (Годлава, Годослава), погибшего в 808 году в войне с датчанами. В силу их малолетства престол перешёл к братьям Годлава Трасику и Славомиру, а затем к преемникам Славомира – Годомыслу и Табемыслу. На последнем эта ветвь династии пресекается. Трон переходит к потомку родного брата деда Годлава Билингуса I – Мечиславу III. Рюрик, Синеус и Трувор вынуждены были искать счастье за морем. Такой поворот дел не был чем-то необычным для жителей королевства вэрингов, ободритов, вендов, ругов. Тесные связи соединяли их с жителями Восточной Прибалтики. С полной уверенностью можно говорить о существовании там обширных колоний полабских славян. Бесспорно, что варяги-русь попадали практически в родную языковую и культурную среду. Были обширные династические связи. Например дядя Рюрика Витислав, князь Мечислав I и король Мечислав II были женаты на дочерях русских князей. В.А. Чивилихин высказывает даже предположение, что и сам Годлав имел жену – дочь новгородского князя Гостомысла Умилу. А. Кузьмин собрал много и других убедительных доказательств. Скажем, по всему северу Руси распространена специфическая фельдбергерская керамика, характерная для балтийских славян VIII-X веков. В Пскове, например, она в соответствующих слоях составляет более 80 процентов. Много её и в Новгороде и других городах, где, по летописи, жили варяги. Обнаружено, что ранние средневековые новгородцы, ярославцы, костромичи имели антропологические характеристики, аналогичные черепам из славянских могильников Нижней Вислы и Одера. Уже в наше время на западном побережье Псковского озера зафиксирована группа населения, принадлежащая к западнобалтийскому типу «Южного побережья Балтийского моря». Изборские постройки VIII-X веков аналогичны городищам балтийского Поморья и славянского Мекленбурга. Дом советской науки и культуры в Берлине провёл коллоквиум с участием ведущих учёных ГДР, занимающихся историей, языком, культурой славянских народов. Обсуждался доклад об образовании первого Русского государства. После оживлённой дискуссии участники согласились со следующим. Связи полабских славян с восточными славянами в VII-XI веках были значительно теснее и интенсивнее, нежели связь последних со Скандинавией. Однако в исторической науке до последнего времени это направление фактически не разрабатывалось. Данных в поддержку норманнской теории практически нет. Более того, те аргументы, которые выдвигали её основоположники в свете современных методов исследования, выглядят совсем по-другому. Справедливости ради нужно сказать, что норманнистам был дан жестокий бой нашими русскими учёными ещё в XVIII веке. 24 сентября 1752 года на защите диссертации Миллера «О начале русского народа» с резкой критикой её положений выступили Ломоносов, Крашенинников, Попов. В итоге было признано необходимым диссертацию уничтожить. Ломоносов был, в частности, убеждён, что Рюрик происходил из полабских славян. С этим тезисом не спорили и участники коллоквиума. Однако высказывались сомнения в достоверности мекленбургского генеалогического источника. Действительно, в истории немало случаев, когда родовое древо создавалось в угоду политическим или династическим амбициям. Предвзятость мекленбургских авторов могла объясняться браком между представителями двух правящих династий, существенной в тот период зависимостью Мекленбурга от России. Доводы, заслуживающие внимания. Однако есть факты и подтверждающие сведения генеалогии. В Чивилихиным было установлено, что в 30-е годы прошлого века французским путешественником и писателем Ксавье Мармье в Северной Германии была записана древняя легенда о Рюрике и его братьях. В ней говорится, что дети короля ободритов Годлава – Рюрик, Сивар, Трувар отправились на восток, где совершили много подвигов. Благодарный народ упросил их не уходить. Рюрик получил Новгородское княжество, Сивар – Псковское, Трувар – Белозерское. Младшие братья скоро умерли, не оставив детей. Рюрик присоединил их княжества к своему и стал главой династии, которая царствовала до 1598 года. Маловероятно, чтобы сведения из русской летописи фигурировали за две тысячи вёрст в другой стране в виде народной легенды. Трудно заподозрить в предвзятости и австрийского дипломата Сигизмунда Герберштейна, который, будучи посланником императора в Московском княжестве в ХVI веке, оставил подробное описание его истории, быта, нравов и так далее. Рюрика и его братьев он тоже считал славянами. Интересную книгу выпустил в 1858 году в Петербурге Александр Васильев. Она называлась «О древнейшей истории северных славян до времён Рюрика, и откуда пришёл Рюрик и его варяги». Автор также доказывает, что варяги были славяне. Однако он считает, что они пришли не из-за моря (Балтийского), а из-за озера Ильмень, куда переселились с Южной Прибалтики задолго до этого. Ряд источников позволяет предполагать, что язык, культура, обычаи полабских славян были ближе к восточным славянам (или даже почти идентичны), чем к западным (полякам, чехам). К сожалению, язык полабских славян нам известен плохо. Они не выдержали германкой экспансии. Ослабленные междоусобицами, они частично были истреблены, частично ушли в другие земли, преимущественно славянские. Большая же часть подверглась онемечиванию. Причём славянский язык сохранялся в отдельных местах ещё до ХVII века. В обычаях, национальной одежде, языке жителей бывшего Мекленбурга, нынешних округов ГДР Шверин, Росток и Нойбранденбург имеются особенности, вызванные славянским происхождением значительной части коренных жителей… И всё-таки история подарила нам прекрасную возможность вернуться к первоистокам связей наших предков с полабскими славянами. На территории ГДР в округах Коттбус и Дрезден проживают лужицкие сербы, прямые потомки полабских славян, родные братья и сёстры ободритов, руссов и других племён. Древняя и самобытная культура лужичан, их язык имеют много общих элементов с русскими. Наших исследователей здесь ждут интереснейшие открытия, проливающие свет на историю русского и других славянских народов. Итак, на вопрос, откуда родом Рюрик, есть достаточно оснований для определённого ответа. Но поиск нельзя считать завершённым. Мы вправе рассчитывать на выявление новых фактов, новых источников в исторических архивах, археологических раскопках, этнографических и лингвистических исследованиях. Они позволят более полно и ощутимо представить нам одну из важнейших страниц истории нашей Родины.
Александр Белов: "ВАРЯГИ-РУСЬ"
Вот уже два столетия как в отечественной историографии не прекращается полемика вокруг так называемого "варяжского вопроса". Самим его появлением мы обязаны немецкой научной школе, навязавшей славянам теорию скандинавского происхождения варягов. Эту сомнительную теорию, кое-как подкрепленную документальными свидетельствами действительного присутствия скандинавов на Руси, по сей день широко использует значительная часть нашей пишущей братии. Поэтому нелишне разобраться в причинах распространения мифа и сделать достоянием современников многие очевидные факты.
Поводом для изначального заблуждения послужила давнишняя привычка славян называть всех пришельцев из Балтики варягами. Примерно так, как русские некогда называли большинство германцев немцами, или как сегодня мы называем кавказцами в равной степени грузин, армян, азербайджанцев, чеченцев. Племена южной и северной Балтики, действительно, отличались по своей внешности и другим качествам от восточных славян, хотя в целом южная Балтика была славянской, а северная — германо-скандинавской (если не считать шведскую "хорось"). Эта разница и стала причиной того, что восточные славяне называли все морские дружины Балтики общим понятием варяги. Нашу критику мифа о варягах-шведах мы начнем с главного инструмента подчинения народа, с идеологии. Для того, чтобы преодолеть антагонизм "свои-чужие", пришельцам было необходимо адаптировать местное население под свое мировоззрение. Вспомните пример тевтонской экспансии и ее провал на Чудском озере. Тевтонцы несли на Русь католицизм. Что же должны были принести шведы? Культы Одина, Тора, Бальдра, Локки?.. Но разве источники не указывают прямо на символ поклонения тех, подлинных варягов?
"И кляшися оружием своим, и Перуном, богом своим..."
(Радзивиловская летопись о походе Олега с варяжской дружиной на Царьград в 907 г.)
Спрашивается, как это шведы могли поклоняться Перуну, "богу своему", если скандинавам не известно было даже его имя. Зато славянам Перун был хорошо знаком еще со времен антов. Известно, что варяжская общность прочно обосновалась на Руси. Но тогда тем более не понятно, почему после четырехсотлетнего присутствия "варягов" -шведов остался лишь один могильный памятник.
"Вскрыт единственный на Руси чисто скандинавский могильник в урочище Плакун...",
— сообщают современные археологи. (И.В.Дубов. Новые источники по истории Древней Руси. Л., издательство Ленинградского университета, 1990, с.4.)
Подлинные исторические варяги обосновались не по ту, а по эту сторону Балтийского моря, то есть по южному его побережью. Они были известны еще Публию Корнелию Тациту, римскому историку первого века нашей эры. Причем, на карте Европы тех времен Тацит дважды помещает варягов: в нижнем течении Эльбы по юго-западной оконечности Балтийского моря, и значительно южнее, в верховьях Вислы. Уже значительно позже варяги и смешанные с ними родственные племена ободритов являлись последним рубежом славянского мира на Западе. Их этническую самостоятельность активно поглощали как англы и тюринги с запада, так и славяне с востока. И все же у нас есть все основания считать, что балтийские варяги были родственны именно славянам. Об этом говорит датский миссионер XII века Гельмольд. Приведу его высказывания из книги А.Гильфердинга "История балтийских славян", а также красноречивые выводы самого автора исследования, немца по происхождению, но отнюдь не славянолюба по духу.
"Из всех балтийских племен, вагры, передовые бойцы на суше против немцев, были первыми удальцами и на море. Они сами собой приучились к морской жизни, так что современники называли их страну морской областью славян. С другой стороны, их положение впереди всех славянских народов, среди врагов, саксов и датчан, отнимало возможность мирного, торгового судоходства. Таким образом, главным занятием вагров сделалась война на море с датчанами, как на суше с немцами, а главным их промыслом — морские разбои" (А.Гильфердинг. История балтийских славян. М., 1855г., т.1)
"Дания, — продолжает автор, — состоя по большей части из островов и окруженная водами, не легко может уберечься от нападений морских разбойников, потому что в изгибах ее берегов необыкновенно удобно скрываться славянам. Выходя тайком из засады, они наносят ей внезапные удары,.. пренебрегая всеми выгодами хлебопашества, они вечно готовы к морским походам и наездам, надеясь на свои корабли как на единственное средство к обогащению. На нападения датчан они не обращают внимания, и даже считают особенным наслаждением с ними биться" (там же)
Весьма красноречивое свидетельство, не правда ли? О происхождении варягов говорится вполне однозначно. Ни один из современников не отождествлял варягов ни с немцами, ни с датчанами, ни со скандинавами.
Адам Бременский свидетельствует: "Славянских народов существует много. Среди них наиболее западные — вагры..." (Деяния священников Гамбургской епархии под 1075 годом), а сага о Вига-Стире дополняет эти сведения важной деталью: об особом обычае "вэрингов и норманов, что день они проводят в играх и борьбе"
Даже русские летописи, не различавшие принципиальной разницы между теми и этими выходцами с Балтики, описывая эпизод призвания варягов, четко разделяют их и шведов:
"И пошли за море к варягам-Руси, поскольку те звались варяги-Русь, как иные называются шведами, иные урманы (норманы, мурманы), англы, а другие — готы". (Радзивиловская летопись. Л., Наука, 1989, с.16.)
Таковы документальные свидетельства. Русские летописи непременно соединяют Русь и варягов в одно целое. Это дало основание норманистам вообразить в качестве варягов шведов, поскольку у них на территориях, примыкающих к Дании, расселялось русское племя хоросъ. Однако и этот аргумент не выдерживает критики. Дело в том, что исторические варяги-ободриты территориально сплелись с самым боевым и доблестным русским племенем — руинами. Более того, Ругия или Руяния и ее центр Аркона считались мистическим центром Руси, истоком славянского мира. Не случайно языческие сказители помещают именно на острове Руяне (Буяне) мировое древо, над кроной которого простирается Ирий, воинский Рай русов. Когда-то русские племена соседствовали с варягами не только с востока, но и с запада. Вся территория Датских островов была подчинена герулам. А герулов русами считал еще их современник, готский хронист Иордан. Строптивые герулы сперва были потеснены Германарихом, победившим восточных русов, а затем и вовсе рассеяны Карлом Великим. Варяги, со всех сторон зажатые Русью, способствовали формированию ее мощной культуры. В процессе европейского этногенеза Русь вживается в варягов также точно, как и в остальную массу славян. Изучение "варяжского" вопроса, как правило, начинают с анализа источников и этим же заканчивают. До сих пор, почему-то никто не обращал внимания на логику, предшествующую факту призвания варягов новгородцами. А напрасно, ибо именно логика дает обоснование любому действию.
Вчитаемся в летописную строку:
"...люди новгородские от рода варяжского прежде были" (Радзивиловская летопись, там же). Этим, фактически, сказано все. Варяги-ободриты и Русь балтийская имели прочную княжескую власть, тогда как иные славянские народы пребывали еще в народоправии. Между варяжским Старгородом (Альтландом — нем.) и славянским Новгородом существовало единое этническое пространство. Не случайно летопись подчеркивает, что от тех варягов "прозвася Новгород"
Еще не существовало польского государства, разделившего позднее это пространство и противопоставившего себя ему. Таким образом, новгородцы не только никогда не происходили от шведов, но и не имели ни малейшего основания приглашать на княжение именно их. Особенно, если учесть, что у шведов не было опыта государственных образований и генеалогию их королей исследователи, в частности И.Хюбнер, начинают только с середины XII столетия. Куда логичнее здесь были бы норвежцы, опередившие шведов на триста лет.
А что об этом вопросе думают сами шведы? Нас интересует, разумеется, мнение современников тех событий.
"У ярла Гауталанда воспитывался Рорик из рода Скильвингов, конунгов Восточного пути. Его отец, Арнвид Незаконнорожденный, был убит в Гардарике людьми, посланными шведским конунгом... Арнвид по праву владел Альдейгьюборгом и собирал дань с Хольмграда, Бьярмии и других земель Восточного пути. Шведский конунг послал корабли с большим войском, его воины бились с людьми Арнвида, и многие пали с обеих сторон в этой битве. Конунг Альдейгьюборга был убит, и с ним погибли почти все его воины. Но и от людей шведского конунга осталось меньше половины. И тогда жители Гардарики, называвшиеся словене, объединились с бьярмами и прочими племенами, разбили их и прогнали за море... Тогда им (словенам — прим. А.Б.) пришлось вспомнить о том, что в Гауталанде (на острове Готланде — прим. А.Б.) воспитывается враг шведского конунга. Они послали своего человека и тот тайно встретился с Рориком... Посол из Гардарики по имени Лют сказал Рорику: "Мы обещаем опять отдать тебе Альдейгьюборг, если ты сумеешь защитить нас от людей конунга". (Сага о конунге Рорике и его потомках (в пересказе Д.М.Михайловича). М., РАЕН, 1995, с. 12-13)
В данном отрывке указывается на то, что Рюрик происходит от "конунгов Восточного пути", то есть славян, и то, что он вместе с новгородцами противостоит шведскому конунгу. Удивительно здесь то, что новгородцы обязуются помочь Рюрику занять принадлежащий ему по праву Старградский (Альдейгьюборг) престол. Достоверно известно, что после гибели своего отца Готлейба (по другой версии — Годлава) в 808 году, плененного датским королем Готфридом, малолетний Рюрик не только не мог претендовать на Старградский престол, но и должен был скрываться со своими братьями, чтобы сохранить себе жизнь.
"Для меня, — пишет по данному поводу Б. Лисин, — особенно важной была книга о генеалогии мекленбургских герцогов, изданная в 1717 году в связи с браком Карла-Леопольда, герцога Мекленбургского, князя венедов, графа Шверина, и дочери русского царя Ивана Алексеевича — Екатерины. Мекленбургские герцоги ведут свою родословную от славянских королей венедов и ободритов. Согласно ей, Рюрик, Трувор, Синеус были сыновьями короля Годлайба, погибшего в 808 году в войне с датчанами. В силу их малолетства престол перешел к братьям Годлайба, Трасику и Славомиру — дядям малолетних братьев, а затем к преемникам Славомира — Годомыслу и Табемыслу. На последнем эта ветвь династии пресекается. Трон переходит к потомку родного брата деда Годлава (Готлайба) Белингуса — Мечиславу III. Рюрик, Синеус и Трувор вынуждены были искать счастья за морем" (Бронислав Лисин, "Литературная Россия", ст. "Откуда родом Рюрик", 5 февраля 1988 г.)
Упомянутая же нами сага свидетельствует о том, что не только варяги имели влияние на Хольмград-Новгород, но и новгородцы могли пообещать варяжскому княжичу вернуть себе отцовский престол в Старграде. Постоянные войны с датчанами и шведами в конечном счете сделали Альтландскую землю уязвимой. В IX веке пал стольный град ободритов Рарог. На его месте довольно скоро возводится новая столица Вагрии — Микельбор, по-немецки -— Мекленбург. Именно Микельбору было суждено снаряжать корабли варягов для походов в Восточную Русь, чтобы там с помощью варяжского меча в междоусобицах утверждалась русская княжеская власть. Однако не стоит думать, что восточные славяне кроме варяжских кораблей не видели никаких других. Еще при Владимире приходили на Русь норманны, сопровождавшие его друга и советника, норвежского конунга Трюгвассона, кстати, подсказавшего Владимиру политическую идею христианизации подвластной территории. Шведы бывали на Руси и при Ярославе, но факты свидетельствующие об этом, оказываются недостаточными для принятия гипотезы норманистов.
"Когда мы говорим о летописном пути из "варяг в греки", — пишет профессор, доктор наук В.В.Мавродин, — нам обычно представляется путь, соединяющий Скандинавию и Византию, идущий транзитом через Русь. Такое представление традиционно, но неверно. Ни византийские источники, ни скандинавские саги ничего не говорят о постоянной и регулярной торговле норманнов в Царьграде. Византия не знала "норманнских" товаров, как Скандинавия почти не знала византийских. На Готланде, который вел обширную торговлю, найдено около 67 тысяч арабских, английских, германских, польских и прочих монет VII 1-Х веков, и среди них только 180 византийских, те есть около 0,25%! В роли купцов в Константинополе скандинавы никогда не выступали" (В.В.Мавродин. Образование древнерусского государства и формирование древнерусской народности. М., изд-во МГУ, 1977, с.47.)
Это авторитетное свидетельство очередной раз доказывает, что путь "из варяг в греки" был преимущественно славянорусским. Еще можно добавить несколько аргументов в пользу славянского происхождения легендарных князей Рюриковичей, которых некоторые известные ученые по недоразумению считают скандинавскими. Так, один из современных авторов разглядел в именах Синеус и Трувор шведские значения "свой род" и "верная дружина", хотя это противоречит даже трудам свидетелей событий, Иордана, Саксона Грамматика и других, причисляющих варягов к славянам. Вместе с тем известно, что в древнепольском наречии, использующем венедские диалекты, Синеус означал просто-напросто "безусый", а имя Трувор образовано от существительного "тривер". Уместно было бы напомнить также, что братья-варяги по своей религиозной ориентации были триверами, о чем свидетельствует их родовой герб-символ-трезубец. А Триглав, как мы знаем из любого мифологического словаря, это "триглавое божество в мифологии балтийских славян".
Рюрик: Загадочных персонажей в тысячелетней русской истории накопилось более чем достаточно. Среди них "вечные любимцы публики"- скажем, автор
"Слово о полку Игореве", Лжедмитрий или Распутин. По каждому из них существует целая гора материала, литературы. Но прочно забыт едва ли не первый наш таинственный исторический герой. А ведь с его именем связан один из коренных вопросов отечественной историографии, которым сам Нестор-летописец начал свои "Повести временных лет".
Откуда есть — пошла земля русская. Только эта несторовская хроника (в составе двух древнейших летописей Лаврентьевской и Ипатьевской) и донесла до нас то немногое, что вообще известно о князе Рюрике. Думается, нам вполне по силам одолеть его короткую историю в оригинале,на нашем с вами древнем языке.
"В лето 6367 (859 г по Р.Х) имаху дань варязи из моря на чуди, на словенех, на мери и на всех кривичех. А хозари имаху на полян, витячей... В лето 6370 (861 г по Р.Х) изгнаши варязи на море, не даша им дани и почаша сами в собе владети. И не быть в них правды, вестя род на род и быша усобицы, и воевати почаше сами на
ся. И реша сами в себе: поищем себе князя, иже бы володеть нами и судить по праву. И идоша за море к варязям, к русичам. Сице бо зваху ся тьи варязи на Русь, яко се друзи зовутся "свие"(шведы), урмяне(норманны), англяне-гте(готландцы), тако и ся. Реша русичи, чудь, мери, кривичи и все ся: земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет. Да поидите княжить и воеводить нами. И изборси 3 брата с роды своими пояша по себе всю Русь и придоша. Старейший, Рюрик седе возле Новегороде, а
другий Синеус на Беле озере, а третий, Изборсте Трувор. По двою же лету братья Рюрика умре. И приимя власть Рюрик роздал своим мужьем грады. Тепереча Рюрик всеми владети стал есть"
Ипатьевский список сохранил еще два факта: Рюрик срубил город в низовье Волхва, у Онежского озера — Ладогу. Это по тем временам и была граница Руси. Но позже Рюрик сместил столицу "в центр" — к Ильменю, срубив там город Новгород. Итак, картина предельна ясна: первым законным государем Руси стал скандинавский
конунг. Но заметим, что аж до 18 века, при самом горячем патриотизме наших предков, мало кому приходило в голову усомниться в правдивости летописного сюжета, равно как и в реальности его главного героя.
Варяжские споры. Но вот в недавно созданную Петербургскую Академию Наук прибыли историки Г.З.Байер, Г.Ф.Миллер. Ничего особенного с сюжетом сказания они не сделали. По сути они изложили его лишь языком науки. Но эффект оказался сильным. С летописью не спорили: она еще виделась чем — то священным; совсем другое
писания всяких немцев. И у норманнской теории сразу появились противники: М.В.Ломоносов, С.А.Гедеонов и другие. Большинство, как и Михаил Васильевич оспаривали лишь варяжское происхождение Рюрика, но кое — кто счел его и вовсе легендарным. Правда, вплоть до 1917 года норманнисты оставались в твердом большинстве.
Но зато потом... В первые 20 лет советским историкам было до норманнов. Но когда о них вспомнили, всем стало ясно: реакционная теория — явный продукт низкопоклонства перед Западом, а значит подлежит решительной и полной отмене.
Какую роль могли сыграть варяги в образовании Великого Русского Государства? Пираты, наемники, бродяги,-случайное подспорье в усобицах(приличная гипотеза)! И полу-мифический Рюрик, если и существовал, то был так же с ними за одно. Понятно, что о таких авторах, как профессор Тартукского университета Ф.Крузе, и
упоминать стало неудобно. В дремучем 1836 году он дескать вычитал в западных хрониках о каком-то датском конунге. Но его, правда, звали Рерик. Но годы жизни и факты биографии соответствуют русским источникам. Короче говоря, сплошная цепь совпадений! Так что беспочвенные всякие попытки реанимировать абсурдную гипотезу. Но попробовать всегда хочется.
Сага о Рерике Датском. На рубеже 8-9 веков напор франкской империи Каролингов на север и восток сменился обратным натиском норманнов, норвежцев, шведов. В 810 году умер грозный противник франков — первый король Дании Годфред. Трон у его сыновей пытались оспорить четыре брата из очень знатного рода Скельдунгов, но они потерпели поражение. Двое уцелевших, Гарольд и Хемминг, бежали к императору, и получили большие владения в Голландии. В 837году Хемминг погибает, и его сын Рерик перебрался к своему дяде в Дорестадт, крупный порт фризов в устье Рейна. В 841 году умер и Гарольд, а через два года империя распалась. Перед новым
императором, Лотарем, Рерика обвинили в измене и схватили. Но Рерик сумел сбежать к брату Лотаря,- королю Людовику, получившему при разделе империи германские земли. В 850 году Рерик отвоевал Дорестадт у Лотаря. В 852 году Pepик примкнул к претенденту на шведский престол Амунду и участвовал в осаде Бирки,
главного торгового центра шведов. А после взятия его, пошел на восток и разграбил земли поморских славян. В солидном по тем меркам возрасте — уже лет за сорок, Рерик пошел с походом на восточные земли и не возвращался до 870 года. В 870 году Рерик вновь вернулся на Запад, помирился с Карлом Лысым, преемником
Лотаря и получил владения в Голландии.
Последний раз наш герой упоминается в летописях в 882 году, но уже в прошедшем времени...
Напомним, что по русской летописи Рюрик умер в 879 году. За морями- земли великие. Насколько же реальна "датская версия"? Попробуем понять.
И начнем с вопроса: что вообще представляли собой викинги в Восточной Европе? Какую роль они играли? Бурная жизнь Рерика была по тем временам типичной.
История Дании, Норвегии, Швеции той эпохи — сплошная череда войн. А жертвы родовой мести и изгои охотно вошли в состав дружин викингов. Так что с начала 8 века к восточным берегам Балтики все чаще приставали ладьи воинственных "северных мужей" — викингов.
Поднимаясь по рекам, проходили в глубь финских и славянских земель. А поживиться тогда было чем: меха и рабы, воск и мед. Отряды викингов, даже небольшие, были профессиональной и сплоченной военной силой. А в умелых наемниках нуждались тогда многие: хазары воевали с арабами, не вылезала из войн Византия...
Викинги быстро поняли выгоды привычного ремесла. И столь же быстро освоили два главных водных пути к работодателям: по Волге в Каспий, и по Днепру в Константинополь. По дороге не только воевали и грабили, но и торговали.
Помните былинных "варяжских гостей"? Да при случае также выполняли дипломатические поручения — шли послами в халифат или в Византию. Так что когда в 9 веке войны на некоторое время прекратились, оба пути сохранили свое торговое и дипломатическое значение.
Страна городов. Недаром ведь именно тогда возникают в Северной Руси первые поселения городского типа — торговые и племенные центры, резко превышавшие
по размерам обычные деревни. Жили там, в основном местные уроженцы. Но варяги немало помогли росту этих городков. Сбывали туда награбленное, купленное, держали там склады, чинили суды, пополняли команду, не особо разбирая: финн или славянин, был бы боец. А заодно начинали ассимилироваться. Так, в начале
8 века близ нынешнего Пскова, куда вел путь с моря через Нарву и Чудское озеро, возник древний Изборск. На 50 лет позже, на Невском пути, в низовьях Волхва, на северной окраине земель словен-ильменских — Старая Ладога. Еще в 19 веке русские археологи начали исследовать 3 крупнейших восточнославянских курганных
могильника: один под Смоленском, а два других около Ярославля. В 20 веке ученые убедились, что имеют дело с крупными торгово-ремесленными поселениями 9-10 веков — предшественниками упомянутых выше городов. И в них опять-таки найдены многочисленные скандинавские вещи и погребения. Вот они, перевалочные пункты на военно-торговых путях! К тому времени варяги окончательно поняли ценность этих путей.
Разбойничать там — значит портить коммерцию.
Связи с пышным Константинополем и Багдадом неизмеримо дороже пиратской добычи.
Так что это на Западе во всех соборах взывали:
"Боже, спаси нас от ярости норманнов"
А у нас они все же больше налегали на торговлю. Вот поэтому и запомнились как "гости". О том же говорит невероятное количество арабских дихремов, найденных на Руси и в Скандинавии, в сотнях кладов. Или еще показательный факт: в Швеции раскопаны погребения воинов с восточнославянским оружием. В общем, по своей
роли в Восточной Европе варяги вполне могли стать опорой, связующим началом единой политической власти. Но тут имеется ввиду нечто новое: создание единого, даже по нынешним меркам огромного, а главное, надплеменного государства, включавшего и славян, и финнов, и скандинавов...
Пора переходить на личности. Какую же роль в общерусском государственном строительстве можно отвести Рюрику Хемминговичу лично? Объединил ли он Русь? Нет, это сделал его преемник Олег, когда объявил занятый им Киев "матерью городов русских". Может быть он одним из первых заморских гостей попытался стать у нас князем? Тоже нет — здесь у него были предшественники....Но вот стою я близ Новгорода над широким истоком серого Волхва — и на противоположном берегу вижу покрытые зеленью холмы. Эту местность с древности зовут Рюриковым Городищем. Долгое время место считалось легендарным. Однако не так давно свое слово сказали археологи. Они открыли остатки укрепленного поселка середины 9 века, с пристанями у реки, с торговыми амбарами. Все дома славянского типа.
Особенно важно, что в самом Новгороде столь древних слоев вообще не обнаружено! Самые ранние — на 80 лет младше Рюрикова Городища. Но летописи упоминают Новгород именно во времена Рюрикова Городища!? Скорее всего археологи нашли "Перво-Новгород"- предтечу нынешнего. И если не Рюрик его заложил, то кто? Время совпадает, имя тоже, связи со Скандинавией тоже обнаружены. Причем это по сути столица только что родившегося государства,- стратегический пункт на водном пути из Балтики в славянские земли.
В общем, роль Рюрика давно раскрыл Александр Сергеевич Пушкин:
"... и город заложен на берегу пустынных волн, и окно, отколь грозить мы будем шведу"
Пятый пункт анкеты. Вот именно — шведу. А швед в нашем исследовании — явная неувязка с фигурой Рерика Датского. Дело в том, что наши варяги и впрямь-таки приходили из Швеции, а не из Дании. Датчане, как и Норвежцы, устремились в Англию, Францию, Германию, шведы же — на восток. Так вроде бы диктовала и география. Действительно: в Швеции найдены десятки камней с руническими надписями,поставленными в память о родичах, погибших в землях эстов, ливов, и у мусульман. Наконец само слово "русь" произошло от "руси", так называют финны на своем языке шведов....С другой стороны, как раз всем этим можно, наоборот подкрепить идею о датском происхождении Рюрика! Почему не предположить, что шведов- то и прогнали союзные ильменские племена? А князя пригласили, естественно, из враждовавшего со шведами народа, — вполне возможно, что из датчан. Могли учесть, что Рерик заходил на Бирку. И все же: Дания и Русь — была ли между ними реальная связь в то время? Но во-первых: посмотрим на карту. Полуостров Ютландия буквально примыкает к Скандинавии, отделяясь от нее лишь узким проливом. Что из Швеции, что из Дании добираться до славян целый месяц. Во-вторых, как известно из хроник путь в славянские земли Рерик знал не понаслышке. И, кстати, если уж он искал любую возможность поправить свои дела, то мог сначала и без приглашений двинуться знакомой дорогой на восток. И в третьих: мы просто-напросто переносим в прошлое сегодняшние реальности. "Эпоха викингов", 9-10 века, — время активного роста первых городов не только на Руси, но и по всей Балтике: шведской Бирки, датских Хедебю... И на всем пространстве от Норвегии до Приильменья сложилось тогда единое экономическое пространство, скрепленное плаваниями викингов. Короче, Европа тогда гораздо резче делилась не на Запад и Восток, а на Север и Юг — почти как в римскую эпоху. Более цивилизованный мир едва начинал выходить за пределы бывшего римского лимеса — укрепленной границы по Рейну и Дунаю. И этот рубеж Европа помнила многие века. Не даром, например, династические связи киевских князей тянулись в Швецию, Данию, Англию. А Ярослав Мудрый известен в сагах под именем "Конунг Ярицлейва". Вот только не было до недавнего времени прямых подтверждений восточно-славянско-датских связей, например, свидетельств торговли датчан на Восточной Балтике. Последние доводы. Поищем их севернее, в низовье Волхва. Предо мною высятся стены и башни Старой Ладоги, средневековой крепости, построенной при Иване III. Но под ней — камни более древние, вплоть до 10 века. Это ворота на Русь. Здесь, по летописи, Рюрик ступил на землю русскую. Скорее всего, сюда же, а не в Данию, к нему пришли и послы. А может предприимчивый конунг сам предложил свою кандидатуру. Земляное городище рядом с крепостью, чуть выше по реке, по данным раскопок, датируется 8 веком. Там проживало постоянно около 1000 человек. А весной население увеличивалось в несколько раз за счет пришлых со всей Балтики, точно так же, как в Бирке или Хедебю. При раскопках в Ладоге был выявлен след пожара, охватившего городище. Он примерно датируется 860 годом, который можно связать с известным изгнанием варягов. И самое главное: находки в Ладоге говорят о культурной связи не столько со Швецией, сколько с Фрисландией и Ютландией: вся планировка поселения, устройство домов, вещи... Теперь окончательно ясно, что из знакомых земель, постоянно торговавших с Ладогой, вполне могли призвать князя. Рерик владел Дорестадтом, из которого везли украшения, изделия из стекла, сукно и оружие. Мечи в Северной Руси появились именно оттуда. Остается вопрос: почему целый век варяги брали дань, а династию основал только Рюрик? Но ведь имея у себя во владении чуть ли не половину Голландии, он должен был постоянно думать об обороне побережья от набегов. В его действиях на Руси сказался и этот опыт. Он посадил своих людей в 2х местах, а сам сел в Ладоге. А сколько было водных путей к славянам? Три. На западе через Нарву и Чудское озеро: там Изборск. Дальше на восток — через Ладожское озеро, по Волхву: там Ладога. Еще дальше — через Онежское озеро и Вытергу в Белое озеро. Все эти пути перекрыл Рюрик и удерживает там власть. В заключении добавим, что недаром Рюриковичи, а потом Романовы всегда поддерживали дружественные связи с датским королевским домом, а шведы вплоть до 19 века числились врагами.
Рюрик в летописях
Основная статья: Призвание варягов
Согласно древнерусскому летописному своду XII века «Повести временных лет», в 862 году варяг Рюрик с братьями по приглашению племён чудь, словене, кривичи и весь был призван княжить в Новгород. Это событие, с которого традиционно отсчитывается начало государственности у восточных славян, в историографии получило условное название Призвание варягов. Летописец назвал причиной приглашения междоусобицы, охватившие проживающие на новгородских землях славянские и финно-угорские племена. Рюрик пришёл со всем своим родом и народом русь, этническая принадлежность которого продолжает оставаться дискуссионной.
Летопись сообщает о том, как после смерти братьев власть сосредоточилась в руках старшего из них, Рюрика:
«…И пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, — на Белоозере, а третий, Трувор, — в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же — те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города — тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах — находники, а коренное население в Новгороде — словене, в Полоцке — кривичи, в Ростове — меря, в Белоозере — весь, в Муроме — мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик.»
По летописи можно заметить расширение подвластных Рюрику земель. Его власть вскоре после прихода на княжение в Новгород простиралась уже на западно-двинских кривичей (город Полоцк) на западе, финно-угорские племена мери (город Ростов) и мурома (город Муром) на востоке. В поздней Никоновской летописи (1-я половина XVI века) сообщается о смуте в Новгороде, жители которого были недовольны правлением Рюрика. Событие отнесено к 864 году, то есть когда по Ипатьевскому списку ПВЛ Рюрик основал Новгород.
Чтобы подавить смуту, Рюрик убил некого Вадима Храброго, о котором известно только то, что сказано в Никоновской летописи:
«В лето 6372 … оскорбишася Новгородци, глаголюще: „яко быти нам рабом, и много зла всячески пострадати от Рюрика и от рода его“. Того же лета уби Рюрик Вадима Храброго, и иных многих изби Новгородцев съветников его.»
Историки связывают сообщение Никоновской летописи о восстании новгородцев с более поздними событиями XI века при Ярославе Мудром. Более ранние, чем Никоновская, летописи ничего не говорят о Вадиме Храбром и смуте новгородцев против Рюрика, тем более, что и сам Новгород был построен, согласно археологической датировке, уже после смерти Рюрика вблизи его укреплённой резиденции (городища).
В 879 году, согласно летописи «ПВЛ», Рюрик умирает, оставив малолетнего сына Игоря под опекой своего военачальника и, возможно, родственника Олега. Древнерусские летописи начали составляться 150-200 лет спустя после смерти Рюрика на основе каких-то устных преданий, византийских хроник и немногих существующих документов. Поэтому в историографии сложились разные точки зрения на летописную версию призвания варягов. В XVIII — первой половине XIX века преобладала теория о скандинавском или финском происхождении князя Рюрика (см. Норманизм), позднее развилась гипотеза о его западнославянском (поморском) происхождении.
Происхождение Рюрика. Вокруг родоначальника первой княжеской династии Руси существует много версий, вплоть до попыток доказать его легендарность. Легендарность Рюрика порождается отсутствием сведений о его происхождении: откуда он пришёл на княжение и к какому народу-племени принадлежал. Тема родины Рюрика тесно связана с этимологией слова русь или русы. Существуют несколько версий происхождения Рюрика, из которых основными являются норманская и западно-славянская.
Норманнская (скандинавская) теория
Имя Hrœrekr на фрагменте рунического камня U413, использованного для постойки церкви Норрсунде (Norrsunda), Уппланд, Швеция.
Король Рорик VII века, дед принца Гамлета.
Иллюстрация H.W. Koekkoek (1912) к книге «Тевтонские мифы и легенды».
Исходя из того, что в русских летописях Рюрик назван варягом, а варяги-русь по различным источникам ассоциируются с норманнами или шведами, сторонники норманской концепции считают Рюрика, как и всю его дружину, викингами-варягами, происходящими из Скандинавии.
Этимология имени. Древнескандинавское имя Roðrekr по одной из версий является производным от «Roð» — огненно-рыжий как бог Тор (др.-исл. Þórr) и «rekr» — могущественный воин, правитель[3]. В средневековых европейских хрониках упрощалось до Rorik (Rørik). По другой версии производные формы реконструированного (гипотетического) протогерманского имени Hrōþirīk(i)az («знаменитый правитель») были использованы в легендах и мифах разных народов:
Hrodric — старо-германский язык
Hrēðrīc и Hroðricus — старо-английский язык
Rørik — восточный старо-норманский язык
Hrœrekr — западный старо-норманский язык
Hrœrekr — древнеисландский язык, от hróðr «слава» и rikr «король»[4]
Rodrigo (Ruy, Rui) — испанский и португальский языки
Из скандинавского эпоса и хроник известны следующие носители имени Rørik (Hrœrekr):
Hreðric — сын датского короля V века в эпосе «Беовульф»
Рорик — датский король VII века, дед знаменитого принца Гамлета, история которого описана Саксоном Грамматиком и позднее послужила основой для пьесы Шекспира
Rudereiks (Рудерих) — король вестготов в Испании в 710−711 гг.
Рёрик Ютландский — датский викинг IX века, часто упоминался в хрониках
Хрёрек, сын Хринга — норвежский конунг, ослеплённый в начале XI века конунгом Олафом Святым. Известен по саге «Прядь об Эймунде Хрингссоне»
Согласно общепринятым утверждениям филологов-германистов общее с именем Рорик (Рюрик) происхождение имеют современные имена Родерих (Roderich), Родерик (Roderick), Родриго (Rodrigo)[5].
Рорик из Дании
Основная статья: Рёрик Ютландский
По одной из версий Рюриком являлся викинг Рорик Ютландский (или Фрисландский) из династии Скьёльдунгов, брат (или племянник) изгнанного датского короля Харальда Клака, который в 826 году получил от Людовика Благочестивого в лен владения на побережье Фризии с центром в Дорестаде. Первый раз имя Рорика всплывает в Ксантенских анналах в 845 году в связи с набегом на земли Фризии[6]. В 850 году Рорик воюет в Дании против датского короля Хорика I, а затем грабит Фризию и другие места по Рейну. Король Лотарь I был вынужден уступить Рорику Дорестад и большую часть Фризии, взамен крестив его[7].В 855 году Рорик с племянником Готфридом (сыном Харальда Клака) ещё раз пытались вернуть королевскую власть в Дании, когда трон освободился после гибели Хорика I. В 873 году Рорик, «желчь христианства» по словам Ксантенского хрониста, приносит клятву верности Людовику Немецкому. В 882 году император Карл Толстый передал Фризию Готфриду, племяннику Рорика, видимо в связи с кончиной последнего[8]. Хотя нет никаких, даже косвенных, сведений о походе Рорика Ютландского в земли восточных славян, версия о его причастности к «призванию варягов» поддерживается некоторыми лингвистическими совпадениями. Во Фризии (ныне северо-восточная часть Нидерландов и часть Германии) был в IX веке прибрежный район Wieringen. В современном произношении название звучит примерно как Виэрега, что близко к древнерусским варягам. По археологическим находкам в этом районе делаются предположения о существовании именно здесь базы Рорика. Также с Фризией связано замечание хрониста XII века Гельмольда про «фризов, которые называются рустры»[9]. Приморская провинция Rüstringen отмечена на картах XVII века в восточной Фрисландии, на границе современной Германии с Нидерландами.
Эйрик из Швеции. Другая версия скандинавского происхождения Рюрика связывает его с Эйриком Эмундарсоном, конунгом шведской Уппсалы. В сочинении исландского скальда начала XIII века Снорри Стурлусона «Круг земной» рассказано о всенародном сходе (тинге) 1018 года в Уппсале.
Один из участников схода заявил:
«Торгнир, мой дед по отцу, помнил Эйрика Эмундарсона, конунга Уппсалы, и говорил о нем, что пока он мог, он каждое лето предпринимал поход из своей страны и ходил в различные страны и покорил Финланд и Кирьялаланд, Эйстланд и Курланд и много земель в Аустрленд […] А если ты хочешь вернуть под свою власть те государства в Аустрвеге, которыми там владели твои родичи и предки, тогда все мы хотим следовать в этом за тобой»[10]
Аустрлендом (Восточная земля) и Аустрвеги (Восточные пути) в сагах именовалась Русь. По вычислениям известного шведского археолога Биргера Нермана, конунг Уппсалы Эйрик (др.-сканд. Eiríkr), сын Эмунда, умер в 882 году, а «покорение Восточных земель» относится к началу его правления — 850−860-м годам, что почти совпадает с датами правления Рюрика[11]. Методика столь точного вычисления дат Нерманом неизвестна. Во времена Эйрика Эмундарсона у норвежского конунга Харальда Прекрасноволосого был сын по имени Хрёрек (сага Снорри Стурлусона о Харальде Прекрасноволосом)[12]. Конунг Харальд скончался в провинции Ругаланн (Rygjafylke), передав власть своему сыну Эйрику Кровавая Секира, а о судьбе конунга Хрёрека сага ничего не сообщает.
Данные генетических исследований. Результаты исследования ДНК потомков рода Рюриковичей были опубликованы и собраны в Интернет-проекте[13].
Предположительно потомки Рюрика из русских княжеских родов имеют разный генотип, указывающий на разных предков по мужской линии[14]. Сам генетический набор исследуемых лиц относится к распространённому в Восточной Европе (гаплогруппа R1a) и в северной Европе (гаплогруппа N1c). Так как принято мнение о происхождении Рюрика из Скандинавии, то авторы проекта отобрали результат с гаплогруппой N1c и по имеющимся результатам генетических исследований (в SNP-маркерах) европейских жителей сделали вывод о происхождении корней Рюрика в Руслагене, к северу от Стокгольма. В научных изданиях результаты поиска корней Рюрика не опубликованы. Маркером этноса является определённая пропорция гаплогрупп, так как обычно народы имеют несколько гаплогрупп среди популяции, часто с преобладающей гаплогруппой. Гаплогруппу N1c (прежнее обозначение: N3) имеют примерно 16 % жителей центральных областей России, наиболее распространена она среди потомков финно-угорских племён и часто встречается, наряду с R1a, на севере России. Скандинавским маркером, который в популярной литературе называют иногда гаплогруппой викингов[15], является гаплогруппа I1a. Среди потомков Рюрика данная гаплогруппа не обнаружена.
Западно-славянская версия. Альтернативой «норманской теории» является версия о происхождении Рюрика из среды поморских западных славян. Варяги из вагров или пруссов. Австриец Герберштейн, будучи советником посла в Московском государстве в 1-й половине XVI века, одним из первых европейцев ознакомился с русскими летописями и высказал своё мнение о происхождении варягов и Рюрика.
Связывая название варягов со славянским прибалтийским народом вагров, Герберштейн приходит к выводу, что:
«русские вызвали своих князей скорее от вагров, или варягов, чем вручили власть иностранцам, разнящимся с ними верою, обычаями и языком»[16]
Скандинавы и немцы называли вагров и всех поморских славян вендами. В синхронных источниках отсутствуют сведения о связи поморских славян с варягами, хотя во 2-й половине X века отмечены морские походы вендов на соседей.
М. В. Ломоносов выводил Рюрика с варягами из прусских земель, опираясь на топонимы и поздние летописи, которые заместили лексему «варяги» псевдоэтнонимом «немцы». Славянское происхождение Рюрика Ломоносов априори принимал как непреложный факт: …варяги и Рурик с родом своим, пришедшие в Новгород, были колена славенского, говорили языком славенским, происходили из древних россов и были отнюдь не из Скандинавии, но жили на восточно-южных берегах Варяжского моря, между реками Вислою и Двиною… имени Русь в Скандинавии и на северных берегах Варяжского моря нигде не слыхано… В наших летописцах упоминается, что Рурик с Родом своим пришёл из Немец, а инде пишется, что из Пруссии… Между реками Вислою и Двиною впадает в Варяжское море от восточно-южной стороны река, которая вверху, около города Гродна, называется Немень, а к устью своему слывет Руса. Здесь явствует, что варяги-русь жили в восточно-южном берегу Варяжского моря, при реке Русе… И само название пруссы или поруссы показывает, что пруссы жили по руссах или подле руссов.— М. В. Ломоносов. «Возражения на диссертацию Миллера». Мекленбургские генеалогии. Существует народное предание о Рюрике и его братьях, опубликованное в 30-х годах XIX века французским путешественником и писателем Ксавье Мармье в книге «Северные письма». Он записал его в Северной Германии, у мекленбургских крестьян, бывших бодричей, к тому времени практически полностью онемеченных. В предании повествуется о том, что в VIII веке племенем ободритов управлял король по имени Годлав, отец трёх юношей, первый из которых звался Рюриком Мирным, второй — Сиваром Победоносным, третий — Труваром Верным. Братья решили отправиться в поисках славы в земли на восток. После многих деяний и страшных боёв братья пришли в Руссию, народ которой страдал под бременем долгой тирании, но не осмеливался восстать. Ободритские братья разбудили в местном народе усыплённое мужество, возглавили войско и свергли власть угнетателей. Восстановив мир и порядок в стране, братья решили вернуться к старому отцу, но благодарный народ упросил их не уходить и занять место прежних королей. Так Рюрик получил Новгородское княжество (Nowoghorod), Сивар — Псковское (Pleskow), Трувар — Белозерское (Bile-Jezoro). Поскольку спустя время младшие братья умерли, не оставив законных наследников, Рюрик присоединил их княжества к своему, став основателем правящей династии. Следует отметить, что это единственное упоминание о Рюрике в западном фольклоре, хотя дату возникновения легенды установить невозможно. Предание записано спустя век после опубликования мекленбургской генеалогии Рюрика. В начале XVIII века появляется ряд генеалогических трудов по династиям северо-немецкой земли Мекленбург, бывшей области расселения славянских племён ободритов или бодричей. В 1716 проректор гимназии Фридрих Томас издал труд к свадьбе мекленбургского герцога Карла Леопольда и русской царевны Екатерины, дочери царя Ивана V. Томас использовал манускрипт 1687 года, написанный нотариусом мекленбургского придворного суда Иоганном Фридрихом фон Хемницем, который, в свою очередь, ссылался на какой-то манускрипт 1418 года. По немецкой версии[17] король ободритов Витслав, союзник Карла Великого, был убит саксами в 795 году. Его старший сын Траскон (Дражко, Драговит) наследовал корону, а другой сын, Годлиб (или Годелайв, или Годслав), погиб в 808 году при штурме города ободритов Рерика[18] датским конунгом Готфридом. Все эти данные взяты из Анналов королевства франков. Иоганн Хюбнер, издавший свои генеалогические таблицы в 1708 году, сообщает новые сведения, что сыновья Годлиба Рюрик, Сивар (Синеус в русских летописях) и Трувор отправились в 840 году в Новгород. Попытка привязать Рюрика к Годлибу приводит к неувязке в русской генеалогии. Рюрик должен был родиться не позже 805 года. Тогда он становится отцом князя Игоря в возрасте за 70 лет (по хронологии ПВЛ), что является возможным, но достаточно сомнительным. Впрочем известно, что датировка древнерусских летописей в периоде до середины X века приблизительна, если только не использовались византийские источники.
Вендский сокол. Славянское племя бодричи, или ободриты, также назывались ререгами. Адам Бременский свидетельствует[19]:Славянских народов существует много. Среди них наиболее западные вагры, живущие на границе с трансальбингами. Их город, лежащий у моря Алдинбург. Затем следуют ободриты, которых теперь называют ререгами, а их город Магнополис.
Историк XIX века Гедеонов предположил, что Рюрик — это не собственное имя, а родовое прозвище Ререк, которое носили все представители правящей династии ободритов. Предположение обосновывалось ссылкой на скандинавские саги, где якобы скальд Гутхорм Синдри называет славян-вендов соколами. Цитируемое место[20] относится к саге о Хаконе Добром из цикла «Круг Земной» Снорри Стурлусона. Гутхорм Синдри там говорит о «сокольих далях» в контексте войны во 2-й половине X века конунга Хакона с викингами — «как датчанами, так и вендами». В скандинавских сагах венды (поморские славяне) стали заниматься морским разбоем с X века, в более ранние времена источники фиксируют только их сухопутные походы. Впоследствии автор «Слова о полку Игореве» называет взрослых Рюриковичей соколами, а княжичей — соколичами, однако такой эпитет с древних времён применялся к людям благородного происхождения.[21] Герб Рюриковичей некоторыми исследователями (С. А. Гедеонов, О. М. Рапов) трактуется как схематическое изображение пикирующего сокола, хотя другие видели в нём изображение скипетра и даже вил[22]. Современным стилизованным вариантом этого изображения является герб Украины. Мужское имя Рюрик до сих пор встречается у таких западнославянских народов, как поляки, чехи и словаки.
Иоакимовская летопись. Иоакимовская летопись — летописный текст неизвестного происхождения, сохранившийся только в выписках, сделанных В. Н. Татищевым. Летопись названа по имени Иоакима, первого новгородского епископа, которому Татищев приписал авторство, исходя из содержания летописи. Историки относятся к ней с большим недоверием, однако используют как вспомогательный материал. Согласно Иоакимовской летописи, Рюрик был сыном неизвестного варяжского князя в Финляндии от Умилы, средней дочери славянского старейшины Гостомысла[23]. Летопись не говорит, какого племени был князь в Финляндии, сообщает только, что варяг. Перед смертью Гостомысл, княживший в «Великом граде» и потерявший всех сыновей, дал наказ призвать сыновей Умилы на княжение, в соответствии с советом вещунов.
Так появился Рюрик с двумя братьями в «Великом граде», которому соответствует либо Старая Ладога, либо город бодричей Велиград. На 4-й год княжения Рюрик переселился в «Новый град великий» (можно подразумевать Рюриково городище или Новгород) к Ильменю. По смерти отца к Рюрику перешли финские земли.
Одна из жён Рюрика быля Ефанда, дочь «урманского» (норвежского) князя, которая родила Ингоря (Игоря Рюриковича). Брат Ефанды, «урманский» князь Олег стал княжить после смерти Рюрика.
Скандинавское происхождение Рюрика косвенно подтверждается одной из версий этимологии слова русь. Согласно ей русь есть славянское произношение финского Ruotsi, то есть шведов в современном финском языке.
Как полагают, в IX веке финны называли так всех викингов-варягов, собирающих дань с местного населения, о чём свидетельствует и «Повесть временных лет»:
«Тех варягов звали русь, как другие называются свеи [шведы], другие же урмане [норвежцы] и англяне, а иные готы [готландцы].»
Когда Вещий Олег в 882 году отправился на Смоленск и на Киев, то в перечислении племенного состава его войск чудь (древнерусское собирательное название северо-западных финноязычных племён) стоит на первом месте после варягов и перед словенами.
Рюрик в историографии
Монумент в честь тысячелетия Руси, возведенный в Новгороде в 1862. В центре композиции изображён Рюрик, на его щите указан 6370 год (862 в современном летоисчислении) в буквенном кириллическом обозначении.
Впервые имя Рюрика упоминается в «Житие Св. князя Владимира», написанного предположительно около 1070 года монахом Иаковом:
«самодержцю всея Рускыя земля Володимеру, вънуку же Иолъжину (княгини Ольги) а правнуку Рюрикову»[24]
Самый ранний летописный свод из дошедших до нас, «Повесть временных лет», был написан примерно на 40 лет позже, и там подробно излагалась история варяга Рюрика. Историкам не известны другие независимые источники по князю Рюрику, за исключением попыток связать его с викингом Рориком Ютландским из Западной Европы. Под сомнение в разное время ставилась и хронология призвания Рюрика, и реальность исторического существования Рюрика и его братьев, и их происхождение, и, особенно, сама политическая идея «призвания варягов» — иностранных властителей. В историографии XIX−XX вв. (особенно советского времени) этот вопрос был излишне идеологизирован. Заявлялось, что версия об иностранном происхождении первых князей — «антинаучная норманнская теория», якобы доказывающая, что славяне не могли самостоятельно создать государство.
По мнению, сложившемуся в современной историографии, легенда о призвании варягов в том виде, в каком появляется в «Повести временных лет», является искажённой.
Призвание для княжения варягов-руси, набег которых был только что отражен (ПВЛ: «В лѣто 6370 изгнаша Варѧгы за море и не даша имъ дани и почаша сами в собѣ володѣти»), некоторым историкам представляется маловероятным.
Так, историк Б. А. Рыбаков полагает, что один из набегов увенчался успехом, и предводитель скандинавской дружины захватил власть в Новгороде; летописец же представил дело таким образом, что новгородцы сами пригласили варяжскую власть для того, чтобы править ими. По другому мнению И. Я. Фроянова, в действительности имело место приглашение варяжского конунга с дружиной с целью оказания военной помощи. По мнению историка, после окончания военных действий варяжский конунг Рюрик свергнул словенского князя Вадима Храброго и захватил власть. Некоторые историки предполагают, что Синеус и Трувор, в летописи обозначенные как братья Рюрика, в действительности не существовали. Так, Синеус не мог быть белоозерским князем с 862 по 864 год, поскольку археологически существование города Белоозера прослеживается только с X века. Б. А. Рыбаков считает, что имя «Синеус» представляет собой искаженное «свой род» (швед. sine hus), а «Трувор» — «верная дружина» (швед. thru varing). Таким образом, Рюрик приходит княжить не со своими двумя братьями, а со своим родом (в который входит, например, Олег) и верной дружиной. Д. С. Лихачёв предполагал, что Рюрик, Синеус и Трувор должны были по замыслу летописца стать «мистическими пращурами» Новгорода, как Кий, Щек и Хорив для Киева.
Наследники. Неизвестно сколько было у Рюрика жён и детей. Летописи сообщают только об одном сыне — Игоре. По Иоакимовской летописи Рюрик имел несколько жён, одной из них и матерью Игоря была «урманская» (то есть норвежская) княжна Ефанда. Кроме Игоря у Рюрика возможно есть и другие дети, поскольку в русско-византийском договоре 944 года упомянуты племянники Игоря — Игорь и Акун[25].
Фомин В.В.: Южнобалтийское происхождение варяжской руси
Далеко не праздное любопытство и не только чисто академический интерес побуждают заниматься вопросом этноса варяжской руси, заложившей основы русской государственности и тем самым предопределившей развитие всей нашей истории, в том числе нынешней и будущей. В ответах на него недостатка не было, и, начиная с 1615 г., ученые предлагали видеть в варяжской руси норманнов, славян, финнов, литовцев, венгров, хазар, готов, грузин, иранцев, кельтов, евреев, представителей других народов. На сегодняшний день они придерживаются двух первых из названных мнений, в своей массе отдавая предпочтение норманской теории, особенно сильно укрепившей свои позиции в советское время. Причем в выборе норманской версии больше срабатывает сила инерционности, сила многовековой привычки, нежели глубокое знание и сравнение доказательной базы норманистов и их оппонентов, в конечном итоге превращающей просто гипотезу в научную истину. Это видно уже по отношению к показаниям главного источника по истории первого государства у восточных славян — Повести временных лет (ПВЛ). Сводчики нашей древнейшей летописи, трудившиеся над нею со второй половины X до начала XII в., не касались проблемы этноса и родины варяжской руси, самым деятельным образом участвующей с середины IX столетия в жизни восточных славян.
Для них этой проблемы просто не существовало, т.к. они, на что справедливо указывал И.Е. Забелин, хорошо знали, о ком вели речь, поэтому не считали надобным входить в подробности, в свое время всем известные, и в первую очередь, конечно, тем, кому был адресован их труд.
Вместе с тем в ее недатированной части очень четко обрисована граница расселения варягов: они сидят, как это пояснял летописец конца Х в., по Варяжскому морю "ко въстоку до предела Симова, по томуже морю седять к западу до земле Агнянски…"
Норманист М.П. Погодин в свое время установил, что летописец начинал "Симов предел" с Волжской Болгарии, а не с южных берегов Каспийского моря, как это обычно утверждалось в нашей историографии под влиянием византийских хроник. Земля же "Агнянска" — это не Англия, как ошибочно считают до сих пор, а южная часть Ютландского полуострова, на что было указано антинорманистами Н.В. Савельевым-Ростиславичем, И.Е. Забелиным, и к чему склонялся норманист В.Томсен. В юго-восточной части полуострова обитали до своего переселения в Британию англо-саксы (отсюда "земля Агнянска" летописи, сохранившаяся в названии нынешней провинция Angeln земли Шлезвиг-Голштейн ФРГ), с которыми на Балтике долго ассоциировались датчане: еще в середине XI в. названия "англы" и "даны" смешивались, считались чуть ли не тождественными. С англо-саксами на востоке соседили "варины", "вары", "вагры", населявшие Вагрию и изначально принадлежавшие к вандальской группе, но к IX в. уже ославянившиеся. Именно они, как это доказано историком А.Г. Кузьминым, и были собственно варягами. Именем варягов будут затем называть на Руси всю совокупность славянских и славяноязычных народов, проживавших на южном побережье Балтики от польского Поморья до Вагрии включительно, а еще позднее — многих из западноевропейцев. Никаких сомнений не оставляет летопись в отношении языка варягов. Рассказывая об основании ими в Северо-Западной Руси городов, носящих, на чем справедливо акцентируется внимание в историографии, исключительно славянские названия — Новгород, Белоозеро, Изборск, она тем самым ясно говорит, что языком общения руси был именно славянский, а не какой-то иной язык (причем Белоозеро, на что обращает внимание А.Г. Кузьмин, вообще располагалось не на славянской территории). В пользу такого заключения окончательно склоняет факт полного отсутствия среди наименований русских городов скандинавских названий. И это притом, что варяги активно занимались градостроительством.
Так, они в 862 г., придя в Северо-Западную Русь, "срубиша" Новгород, Белоозеро и Изборск, а затем Рюрик "раздая волости и городы рубити…"
Ставят варяги города и в Южной Руси.
Под 882 г. летопись сообщает, что Олег, захватив Киев, "нача городы ставити…", а под 988 г., что Владимир "нача ставити городы по Десне, и по Востри, и по Трубежеви, и по Суле, и по Стугне…"
Комментатор Сказания о славянской грамоте, помещенного в ПВЛ под 6406 г., по верному замечанию А.Г. Кузьмина "настойчиво подчеркивает славянское происхождение руси", говоря, что "словеньскый язык и рускый одно есть…"
В Новгородской первой летописи (НПЛ) младшего извода под 854 г. читается фраза, что "новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска", т.е. "от рода варяжьска" происходит, как отмечает А.Н. Сахаров, "не верхушка, не дружина, а именно "людье" ― все новгородское население родственно варягам-руси"
Слова, что "новгородстии людие до днешняго дни от рода варяжьска", даны новгородским летописцем, как он сам же подчеркивает, применительно к своему времени ("до днешняго дни")
Новгородцы, таким образом, относя себя к потомкам варягов Рюрика, считали их славяноязычными. Традиция ПВЛ, видящая в варягах именно славянских насельников Южной Балтики, красной нитью проходит через века, отразившись в "августианской" легенде "Сказания о князьях владимирских" (вторая половина ХV в.), "Хронографе" С. Кубасова (1626). Именно о южнобалтийских и именно о славянских истоках руси говорят памятники, возникшие в середине и в третьей четверти XVII в. в Малороссии: Бело-Церковский универсал Б. Хмельницкого (1648) и Синопсис, вышедший в 1674 г. в Киеве. Южнобалтийской традицией проникнуты источники первой половины XVIII в., например, Иоакимовская летопись. Но эти показания обычно объявляются принадлежностью поздней историографической традиции, якобы легендарной по своей сути, поэтому о них принято весьма снисходительно отзываться в разговоре об этносе варягов. При этом не замечая, во-первых, что они являются продолжением той традиции, чьи истоки лежат в нашей древнейшей летописи — в ПВЛ. Во-вторых, что они находят себе полное подтверждение в западноевропейском материале. И первое место среди них занимает мнение посла Священной Римской империи С. Герберштейна, посещавшего Россию в 1517 и 1526 годах.
Длительное время интересуясь этносом варягов, он в конечном итоге заключил, что их родиной могла быть только южнобалтийская Вагрия, заселенная славянами, которые "были могущественны, употребляли, наконец, русский язык и имели русские обычаи и религию. На основании всего этого мне представляется, что русские вызвали своих князей скорее из вагрийцев, или варягов, чем вручили власть иностранцам, разнящимся с ними верою, обычаями и языком"
В 1516 г. Герберштейн, побывав с дипломатической миссией в Дании, посетил Вагрию, с 1460 г. включенную в состав датского королевства. Общаясь с потомками вагров, посол почерпнул сведения о прошлом Вагрии, которые затем соотнес с известиями русских источников, что и позволило ему поставить знак равенства между варягами и южнобалтийскими ваграми, а не варягами и скандинавами.
Г.В. Лейбниц, занимаясь германской историей, в том числе и историей южнобалтийских славян, в 1710 г. пришел к выводу, что родина варягов — "это Вагрия, область, в которой находится город Любек, и которая прежде вся была населена славянами, ваграми, оботритами и проч."
Под влиянием западноевропейских историков XVII в., выводивших Рюрика из Дании по причине того, что она вобрала в себя Вагрию, видел в нем датчанина, но пришедшего, как он подчеркивал, все же "из Вагрии или из окрестных областей". Важно отметить, что, зная исландские саги и скандинавскую историю, ученый, как и Герберштейн, отождествил варягов не со шведами, а с южнобалтийскими славянами. Весьма многозначителен и тот факт, что Вагрию Герберштейн и Лейбниц рассматривают в неразрывной связи с Любеком. И это не только потому, что они хотели тем самым пояснить своим современникам местонахождение древней Вагрии. Ряд средневековых источников помещает Любек именно "в Руссии". Так, утверждают, например, западноевропейские документы XI и конца XIV века.
В древнейшем списке "Хождения на Флорентийский собор" (вторая четверть XVI в.) поясняется, что когда митрополит Исидор и его свита плыли в мае 1438 г. из Риги в Любек морем, то "кони митрополичи гнали берегом от Риги к Любку на Рускую землю" (25)
Любек расположен на р. Траве, разделявшей в прошлом владения вагров и ободритов, и эту территорию русские в середине XV и в первой половине XVI в. именовали "Руской землей". В "Зерцале историческом государей Российских", написанном на латинском языке проживавшим с 1722 г. в России датчанином А. Селлием, Рюрик выводится из Вагрии. Селлий, являясь сотрудником Г.З. Байера, с которым принято связывать само начало норманизма, именно по его совету приступил к изучению русской истории. Но во взгляде на этнос варягов он, в отличие от своего наставника, занимал противоположную позицию. Это объясняется тем, что в своем выводе Селлий вполне мог опираться, как и когда-то Герберштейн, на предания, бытовавшие в Дании, в том числе и среди дальних потомков вагров. То, что такого рода предания долгое время бытовали на Южной Балтике, подтверждает француз К. Мармье. В 30-х гг. XIX в. в Мекленбурге, расположенном на землях славян-бодричей, он записал легенду, что у короля ободритов (бодричей)-реригов Годлава были три сына — Рюрик Миролюбивый, Сивар Победоносный и Трувор Верный, которые, идя на восток, освободили от тирании народ Русии и сели княжить соответственно в Новгороде, Пскове и на Белоозере. По смерти братьев Рюрик присоединил их владения к своему и стал основателем династии. В науке, надо отметить, подчеркивается независимость "мекленбургских генеалогий от генеалогии Рюриковичей на Руси".
Предания, с которыми соприкоснулись в XVI-XIX вв. многие западноевропейцы, ― отголоски реальных событий, что подтверждают средневековые европейские родословные. Еще в XVII в. немецкие историки и специалисты в области генеалогии Ф. Хемнитц и Б. Латом установили, что Рюрик жил около 840 г. и был сыном ободритского князя Годлиба, убитого датчанами в 808 году. В 1708 г. вышел в свет первый том "Генеалогических таблиц" И. Хюбнера. Династию русских князей он начинает с Рюрика, потомка вендо-ободритских королей, пришедшего около 840 г. с братьями Синаусом и Трувором в Северо-Западную Русь. В 1753 г. С. Бухгольц, проведя тщательную проверку имеющегося у него материала, привел генеалогию вендо-ободритских королей и князей, чьей ветвью являются сыновья Годлиба Рюрик, Сивар и Трувар, ставших, по словам ученого, "основателями русского дома". Важно в данном случае подчеркнуть, что немцы Хюбнер и Бухгольц, излагая родословную русских князей, не связывают их происхождение со Скандинавией, хотя тогдашняя Европа была в курсе ее якобы шведского начала, о чем особенно много говорили в XVII в. шведские историки. В начале XVIII в. в Германии звучали дискуссии по поводу народности Рюрика. Так, в 1717 г. между Ф. Томасом и Г.Ф. Штибером вспыхнула полемика, в ходе которой Томас отверг мнение о скандинавском происхождении Рюрика и вывел его из славянской Вагрии. Круг известий в пользу южнобалтийской и славянской природы варягов не замыкается восточно- и западноевропейскими памятниками. Об этом же свидетельствуют и арабские авторы.
Ад-Димашки (1256—1327), ведя речь о "море Варенгском" (Варяжском), поясняет, что варяги "есть непонятно говорящий народ и не понимающий ни слова, если им говорят другие… Они суть славяне славян…"
Ко времени ад-Димашки варяги давно сошли с исторической сцены, давно были завоеваны немцами южнобалтийские славяне, на Руси термин "варяги" давно уже стал синонимом выражениям "немцы", "римляне", "латины". Поэтому, слова ад-Димашки являются повтором, как это предполагал еще С.А. Гедеонов, очень древнего известия, не дошедшего до нас в оригинальном виде. Одновременное существование нескольких и совершенно независимых друг от друга версий южнобалтийской традиции ― восточноевропейской, западноевропейской и арабской (а первые две совпадают даже в деталях) — факт огромной важности, прямо указывающий на ее историческую основу. В пользу чего говорит и массовый археологический, антропологический и нумизматический материал, свидетельствующий о самом широком присутствии в Северо-Западной Руси выходцев с Южной Балтики. Особенно впечатляют как масштабы распространения керамики южнобалтийского облика, охватывающей собой обширнейшую территорию Восточной Европы (она доходила до Верхней Волги и Гнездова на Днепре, т.е. бытовала в тех областях, замечает А.Г. Кузьмин, где киевский летописец помещал варягов; в Киеве ее не обнаружено), так и удельный вес ее представительства среди других керамических типов и прежде всего в словено-кривичских древностях. Так, на посаде Пскова она составляет более 81%, в Изборске более 60%, в Городке на Ловати около 30%, в Городке под Лугой ее выявлено 50% из всей достоверно славянской. Для времени Х-ХI вв. в Пскове, Изборске, Новгороде, Старой Ладоге, Великих Луках отложения, насыщенные южнобалтийскими формами, представлены, подводит черту С.В. Белецкий, "мощным слоем". Производилась эта посуда, заключает Г.П. Смирнова на основании анализа новгородских древностей, тут же, на месте, о чем свидетельствует как объем ее присутствия, так и характер сырья, шедшего на ее изготовление. Причем в ранних археологических слоях Новгорода заметный компонент составляет керамика, имеющая аналогии на южном побережье Балтики, в Мекленбурге. В.В. Седов, говоря об одном из типов керамики новгородских сопок, отметил, что ему нет аналогий ни в дославянских памятниках Новгородской земли, ни среди ранних славянских древностей Верхнего и Среднего Поднепровья. Зато сосуды биоконических и ребристых форм, указывает он, составляют характерную особенность славянской культуры междуречья нижней Вислы и Эльбы.Керамическим свидетельствам, как известно, в археологии придается особое значение.
Своей массовостью они служат, говорил А.В. Арциховский, "надежнейшим этническим признаком"
По словам Д.А. Авдусина, они имеют "первостепенное значение для этнических выводов"
Значительное место в выделяемом типе керамики, надо заметить, занимает лепная керамика, являющаяся, по мнению специалистов, одним из наиболее ярких этнических индикаторов. Поэтому закономерен тот вывод, к которому в 1960-х гг. пришел В.Д. Белецкий, объяснив широкому присутствию южнобалтийского керамического материала в раскопах Пскова переселением сюда славянского населения "из северных областей Германии…". Затем В.М. Горюнова, характеризуя западнославянские формы раннекруговой керамики Новгорода и Городка на Ловати, также пришла к заключению, что "керамика этих форм не имеет корней на Северо-Западе и, скорее всего, принесена сюда выходцами с южного побережья Балтики". В 1988 г. археолог Е.Н. Носов, говоря о появлении в VIII в. в центральном Приильменье новой группы славян с развитым земледельческим укладом хозяйства, которая значительно стимулирует социально-экономическое развитие региона, предположил, что переселенцы могли придти с территории современного Польского Поморья. К аналогичным выводам ученых подводят и данные антропологии, на основании которых В.П. Алексеев в 1969 г. установил факт наличия среди населения Северо-Западной Руси выходцев с Балтийского Поморья.
Т.И. Алексеева в 1974 г. также констатировала, что краниологические серии с территории Северо-Запада "тяготеют к балтийскому ареалу форм в славянском населении…"
Чуть позже археолог В.В. Седов конкретизировал это положение:
"Ближайшие аналогии раннесредневековым черепам новгородцев обнаруживаются среди краниологических серий, происходящих из славянских могильников Нижней Вислы и Одера. Таковы, в частности, славянские черепа из могильников Мекленбурга, принадлежащих ободритам"
К тому же типу, по его мнению, относятся и черепа из курганов Ярославского и Костромского Поволжья, активно осваиваемого новгородцами. Вместе с тем ученый, давая оценку популярной в науке гипотезе о заселении Приильменья славянами из Поднепровья, отмечает, что "каких-либо исторических и археологических данных, свидетельствующих о такой миграции, в нашем распоряжении нет". Более того, уточняет он, по краниологическим материалам связь славян новгородских и славян поднепровских "невероятна".
Важные антропологические исследования, проведенные в 1977 г. Ю.Д. Беневоленской и Г.М. Давыдовой среди населения Псковского обозерья, отличающегося стабильностью (малое число уезжающих из деревень) и достаточно большой обособленностью, показали, что оно относится к западнобалтийскому типу, который "наиболее распространен у населения южного побережья Балтийского моря и островов Шлезвиг-Гольштейн до Советской Прибалтики..."
Сегодня антрополог Н.Н. Гончарова на широком материале доказала генетическую связь новгородских словен с балтийскими славянами, а ее учитель Т.И. Алексеева видит в первых исключительно "переселенцев с южного побережья Балтийского моря, впоследствии смешавшихся уже на новой территории их обитания с финно-угорским населением Приильменья". В пользу этой же мысли все больше склоняется в последнее время В.В. Седов. Весьма красноречивым дополнениям к приведенным аргументам, показывающим давние и устойчивые связи Северо-Западной Руси с Южной Балтикой, являются данные нумизматики, науки, по верному замечанию С.А. Гедеонова, действующей "с математической определенностью…". Она беспристрастно констатирует, что самые древние клады восточных монет находятся на южнобалтийском Поморье (VIII в.), заселенном славянскими и славяноязычными народами. Позже такие клады появляются на Готланде (начало IX в.) и лишь только в середине этого столетия в самой Швеции.
В 1968 г. В.М. Потин установил, что "огромное скопление кладов" восточных монет "в районе Приладожья и их состав указывают на теснейшие связи этой части Руси с южным берегом Балтийского моря"
В литературе, включая зарубежную, признается "безусловное родство" древнерусских и южнобалтийских кладов и вместе с тем их довольно резкое отличие от скандинавских, в том числе и от готландских. По мнению В.М. Потина, это свидетельство того, что контрагентами восточных славян в балтийской торговле могли быть только жители Южной Балтики. Он же заостряет внимание на том факте, что крупнейшие клады западноевропейских монет Х-ХI вв. найдены лишь на южном побережье Балтийского моря и на территории Руси.
"Именно через портовые западнославянские города, — подытоживает исследователь, — шел основной поток германских денариев на Русь"
Торговые связи Новгородской земли с Южной Балтикой фиксируются не только весьма ранним временем, но и характеризуются своей масштабностью.
В науке отмечается, что до первой трети IХ в. включительно "основная и при том сравнительно более ранняя группа западноевропейских кладов обнаружена не на скандинавских землях, а на землях балтийских славян"
Недавно А.Н. Кирпичников на основе самых последних данных уточнил это положение, отметив, что "до середины IX в. не устанавливается" сколько-нибудь значительного проникновения арабского серебра "на о. Готланд и в материковую Швецию (больше их обнаруживается в областях западных славян)". Начало дирхемной торговли специалисты сейчас относят к 50—60 гг. VIII века. А это означает, что долгое время, почти сто лет эта торговля по существу не затрагивала скандинавов. И своим возникновением она обязана деятельности балтийских и восточноевропейских славян, тем самым, представляя собою чисто славянское явление. Об этом говорит и тот факт, что шведский и другие скандинавские языки заимствовали из древнерусского весьма значимые слова, например, "lodhia" ― лодья (грузовое судно), "torg" ― торг, рынок, торговая площадь, "besman" ("bisman") ― безмен, "tolk" ― объяснение, перевод, переводчик, толковин, pitschaft — печать и другие. Исходя из того, что слово "torg" стало достоянием всего скандинавского мира, то, как справедливо заключал норманист С. Сыромятников, "мы должны признать, что люди, приходившие торговать в скандинавские страны и приносившие с собою арабские монеты, были славянами". Лишь со временем в ее орбиту была втянута какая-то часть скандинавов, преимущественно жители островов Борнхольма и Готланда.
В.М. Потин, ссылаясь на нумизматические свидетельства, отмечает, что путь из Южной Балтики на Русь пролегал именно через эти острова, "минуя, — констатирует ученый, — Скандинавский полуостров…"
Клады на этих островах, добавляет он, "носят следы западнославянского влияния…"
Остается добавить, что Южная Балтика того времени, в отличие от других территорий Балтийского региона и прежде всего Скандинавии, характеризовалась весьма высоким уровнем развития экономической жизни. Археолог А.В. Фомин наличие в ее пределах самых ранних кладов восточных монет по берегам Балтийского моря как раз объясняет именно этим фактором (63). Причем торговля являлась одним из самых приоритетных занятий южнобалтийских славян, на что указывает, отмечается в литературе, топография кладов. В целом, как подытоживал В.В. Похлебкин, в VIII-XII вв. балтийской торговлей владели и задавали в ней тон именно южнобалтийские славяне. С выводами археологов и антропологов о теснейшей связи Южной Балтики и Северо-Западной Руси и о переселении на территорию последней какой-то части южнобалтийского населения полностью состыковываются заключения лингвистов. Н.М. Петровский, проанализировав новгородские памятники, указал на наличие в них бесспорно западнославянских особенностей. Д.К. Зеленин, в свою очередь, обратил внимание на балтославянские элементы в говорах и этнографии новгородцев. Исходя из этих фактов, оба исследователя пришли к выводу, что близость в языке и чертах народного быта новгородцев и балтийских славян можно объяснить лишь фактом переселения последних на озеро Ильмень.
И это переселение, по мнению Д.К. Зеленина, произошло так рано, что до летописца ХI в. "дошли лишь глухие предания об этом"
Он также напомнил тот весьма важный факт, что эстонско-финское название Rootsi-Ruotsi распространялось не только на шведов, но и на Ливонию.
Отсюда, подытоживал ученый, "так как Лифляндия много ближе и более знакома эстам, нежели заморская Швеция, то есть все основания полагать, что более древним значением народного эстонского имени Roots была именно Ливония, а Швеция — уже более поздним значением. Эстонское имя Roots-Ruotsi можно связывать с именем древнего прибалтийского народа Руги. Этим именем называлось славянское население острова Рюгена или Руяны"
С.П. Обнорский отметил западнославянское воздействие на язык Русской Правды, объясняя это тем, что в Новгороде были живы традиции былых связей со своими сородичами. В середине 1980-х гг. А.А. Зализняк, основываясь на данных берестяных грамот, запечатлевших разговорный язык новгородцев XI—XV вв., заключил, что древненовгородский диалект отличен от юго-западнорусских диалектов, но близок к западнославянскому, особенно севернолехитскому. Академик В.Л. Янин недавно сказал, что аналог новгородскому диалекту, имевшему около тридцати признаков отличия от киевского, найден в Польше. Западные славяне, говорит ученый, шли на Восток "из-за натиска немцев". Генетическая близость населения Северо-Западной Руси и Балтийского Поморья находит себе дополнительное подтверждение в характере металлических, деревянных и костяных изделий, в характере домостроительства (такой вывод был сделан В.В. Седовым при изучении археологических материалов Изборска, где домостроительство представлено в основном наземными срубными постройками с печью в углу, расположением построек по периметру площадки городища вдоль вала, наличие свободного центра) и в конструктивных особенностях (решетчатая деревянная конструкция) оборонительного вала, распространенных в конце I тысячелетия н.э. только в указанных регионах. На юге Восточной Европы аналогичные типы домостроительства и фортификационных сооружений появляются позже. Эту близость еще более усиливает то обстоятельство, что одну из ранних староладожских "больших построек" ученые сближают со святилищами балтийских славян в Гросс-Радене (под Шверином, VII—VIII вв.) и в Арконе (о. Рюген), что сразу же объясняет, почему в русском язычестве отсутствуют скандинавские божества, но присутствует Перун, бог варяго-русской дружины и чей культ был широко распространен среди южнобалтийских славян. Западноевропейский хронист XII в. Гельмольд называет главного бога земли вагров — Прове, в котором видят искаженное имя славянского Перуна. И. Первольф констатировал, что четверг у люнебургских славян (нижняя Эльба) еще на рубеже XVII-XVIII вв. назывался "Перундан" (Perendan, Perandan), т.е. день Перуна, олицетворявшего в их языческих верованиях огонь небесный, молнию. По замечанию А.Г. Кузьмина, данный факт предполагает широкое распространение культа Перуна и признание его значимости. А.Ф. Гильфердинг отмечал, что Перуну поклонялись на всем славянском Поморье. В числе кумиров священной крепости на о. Руяне, добавляет М.К. Любавский, стоял Перунец. На Южную Балтику указывает и характер изображения божеств, установленных Владимиром в 980 году. В отличии от древней южнобалтийской традиции, отразившейся во многих письменных источниках, независимых друг от друга, и подкрепленной самым массовыми вещественными находками и лингвистическими данными, норманская теория не имеет подобной базы по причине того, что она искусственно была вызвана к жизни шведскими историками XVII века. Еще крупнейший сторонник норманства варягов А.А. Куник несколько раз говорил, начиная с 1844 г., что "первым норманистом" был швед Петр Петрей де Ерлезунд, заявивший о себе в 1615 году.
Утверждая, что "норманисты… образуют старую школу, возникшую в 17 столетии", историк заключал: "В период времени, начиная со второй половины 17 столетия до 1734 г., шведы постепенно открыли и определили все главные источники, служившие до ХIХ в. основою учения о норманском происхождении варягов-руси" (78)
Специальные изыскания последних лет не только показали правоту приведенных слов, но и определили главную причину зарождения норманизма в шведской историографии XVII в.: антирусская направленность внешней политики Швеции того времени, претендующей на политическое господство в балтийском Поморье (79).
Как говорил И.П. Шаскольский, еще в 70-х гг. XVI в. стала вырисовываться конечная цель внешней политики Швеции — превращение "в великую державу, достижение господства на Балтике и на всем севере Европы" (80)
В связи с чем в 1580 г. была разработана развернутая программа шведских территориальных завоеваний за счет России, получившая в зарубежной историографии наименование "Великой восточной программы". Согласно ей планировалось захватить все русское побережье Финского залива, города Ивангород, Ям, Копорье, Орешек и Корелу с уездами, бoльшую часть русского побережья Баренцева и Белого морей, Кольского полуострова, северной Карелии и устье Северной Двины с Холмогорским острогом.
Шведы стремились установить контроль над Новгородом, Псковом, ливонскими городами, намеревались "провести новую шведскую границу по Онеге, Ладоге, через Нарову"
И свои планы шведы последовательно проводили в жизнь (81). Идеологическим обоснованием этих великодержавных замыслов в отношении России стала норманская теория шведских историков XVII века. П. Петрей, О. Верелий, О. Рудбек и другие, считая своего восточного соседа, как и многие их соотечественники, "наследственным врагом", как об этом сказал в 1615 г. король Швеции Густав II Адольф (82), обратились к варягам, некогда господствовавшим на Балтике и основавшим на Руси династию Рюриковичей, доказывая их якобы шведское происхождение. Уровень разработки своими предшественниками варяжского вопроса в полной мере представил в 1746 г. их младший коллега О. Далин, утверждавший, что только после того, как на Русь прибыл "для взятия наследственных своих земель во владение" "шведский принц" Рюрик, "как бы новый мир восприял в России свое начало, и в истории сего царства является новый свет".
Швеция, по его словам, не только "покровительствовала Гольмгардскому государству" до самого прихода татар, но и "государство сие состояло под верховным начальством шведской державы, а "варяги и скандинавы всегда были, так сказать, подпорами российскому государству" (83)
В свете сказанного никак нельзя согласиться с весьма распространенным в историографии мнением, что у норманизма якобы "была прочная историографическая традиция в средневековой отечественной литературе и летописании" (84)
В качестве доказательства этого посыла обычно обращаются к Сказанию о призвании варягов, придавая значение тому обстоятельству, что варяжская русь названа в одном ряду со скандинавскими народами: послы идут "к варягом, к руси; сице бо тии звахуся варязи русь, яко се друзии зовутся свие, друзии же урмане, анъгляне, друзии гъте, тако и си" (85)
Крупнейшие специалисты в области летописания — А.А. Шахматов, Б.А. Рыбаков, А.Г. Кузьмин — указывают, что скандинавы названы варягами лишь в этом разъяснении Сказания, не являющимся его органической частью, и видят в нем пояснение летописца второго десятилетия XII в. (86), во времена которого термин "варяги" уже прилагался ко многим западноевропейским народам. И смысл приведенных слов заключается в том, что летописец специально выделяет варяжскую русь из числа других варяжских, как бы сейчас сказали западноевропейских народов, и при этом он не смешивает ее со шведами, норвежцами, англами-датчанами и готами: "И пошли за море к варягам, к руси, ибо так звались варяги — русь, как другие зовутся шведы, иные же норманны, англы, другие готы, эти же — так" (87).
То, что предлагаемое норманистами прочтение Сказания явно тенденциозно и основано, как подчеркивается в литературе, на искажении сведений источника (88), демонстрирует документ, весьма близкий по времени к моменту окончательного сложения ПВЛ (второе десятилетие XII в.).
Как пишет немецкий хронист Гельмольд, саксонский герцог Генрих Лев в 50-х гг. XII в. отправил "послов в города и северные государства ― Данию, Швецию, Норвегию и Русь, ― предлагая им мир, чтобы они имели свободный проезд к его городу Любеку" (89)
Эта грамота не сохранилась, но ее нормы повторил в 1187 г. император Священной Римской империи Фридрих I Барбаросса, даровав русским, готландцам, норманнам ("ruteni, gothi, normanni") и "другим восточным народам" право приходить и покидать город "без налога и пошлины" (90). В " ruteni" ученые видят русских, а именно новгородцев (91). Из приведенных документов, где Русь и русские стоят в одном ряду со скандинавскими странами и скандинавами, никак, конечно, не следует, что русских середины и конца XII в. надо причислить к скандинавам, или, наоборот, русскими надо считать датчан, шведов, готландцев и норвежцев.
Итак, летопись именует западноевропейские народы варяжскими, а грамота императора относит западноевропейцев (готландцев и норманнов) и восточноевропейцев (русских) к восточным народам. Варяжские и восточные народы — это имена общие, которые прилагались к народам, генетически не связанным между собой. Ряд ученых, приверженцев разных воззрений на этнос варягов, вместе с тем полагает, что термин "варяги", оторвавшись от своей первоосновы, очень рано, вероятно, со второй половины Х в. стал обозначать собой ту совокупность народов (точнее, ее часть), которая в будущем получит наименование "немцы" и затем "западноевропейцы".
Густинская летопись (1670) объясняет, почему шведов на Руси именовали варягами:
"Их же бо оные тогда варягами нарицах. Си мы всех обще немцами нарицаем. Си есть шведов, ангелчиков, гишпанов, французов и влохов и прусов, и проч:" (92)
Летописец конца XVII в. раскрывал общее значение слов "варяги" и "немцы" точно так же, как составитель ПВЛ разъяснял широкий смысл термина "варяги".
В унисон с ними говорил в начале XVII в. швед П. Петрей, четыре года проведший в России:
"...Русские называют варягами народы, соседние Балтийскому морю, например, шведов, финнов, ливонцев, куронов, пруссов, кашубов, поморян и венедов" (93)
Хотя Петрей не закончил перечень народов, относимых русскими к "варягам", но отметил, но таковыми для них, наряду с германцами (шведами, ливонскими немцами), финнами, куршами (предками латышей), являлись многие западноевропейцы, в том числе славяне Южной Балтики (кашубы, поморяне, венеды). В 60-х гг. XVII в. Ю. Крижанич, также отражая традицию, бытовавшую в России, варягами назвал восточноприбалтийские народы ("от варягов, илити чудов, литовского языка народов… варяжеский литовский язык…") (94).
Вести речь о шведском этносе варяжской руси, о призвании князей на Русь из Швеции не позволяют показания исландских саг, не знающих никого из русских князей до Владимира Святославича. Так, первым викингом, посетившим Русь "саги считают Олафа Трюггвасона" (95), бывшего затем норвежским королем (995―1000). Наличие в сагах имени Владимира и отсутствие имен его предшественников ― это временной маркер, предельно точно показывающий, что правление Владимира есть время, когда норманны, по большему счету, открыли для себя Русь и начали систематически прибывать в ее пределы (96). Именно по этой причине отзвуки собственной истории восточноевропейских стран и народов появляются у скандинавов "лишь в сообщениях, относящихся к концу X-XI веку" (97). В сагах весьма точно названо и время первого появления скандинавов в Византии. Крупнейший византинист XIX в. В.Г. Васильевский, считавший варягов норманнами, показал, что скандинавы приходят в Империю и вступают в дружину варангов (варягов) значительно позднее ее возникновения в 988 году. При этом он отметил, что византийские источники отождествляют "варангов" и "русь", говорящих на славянском языке, и отличают их от норманнов (98). "Сага о людях из Лаксдаля" (или "Сага о людях из Лососьей Долины"), которую ученый характеризует как "древнейшая и наиболее достоверная историческая сага", не только приводит имя первого норманна, служившего в 1027-1030 гг. в корпусе варангов, но и особо акцентирует внимание на том, что по прибытию в Константинополь "он поступил в варяжскую дружину; у нас нет предания, чтобы кто-нибудь из норманнов служил у константинопольского императора прежде, чем Болле, сын Болле" (99).
К тому же, ни в одной саге, замечает С.А. Гедеонов, "не сказано, чтобы Владимир состоял в родстве с норманскими конунгами", но чего стоило бы ожидать при той, по его словам, "заботливости, с которою саги выводят генеалогию своих князей"
Более того, продолжает он, в сагах "не только нет намека на единоплеменость шведов с так называемою варяжскою русью, но и сами русские князья представляются не иначе как чужими, неизвестными династами" (100)
А.Г. Кузьмин подчеркивает, что саги не знают никого из византийских императоров ранее Иоанна Цимисхия (ум. 976). Причем, как подметил ученый, знают они его не непосредственно, а лишь по устным припоминаниям. Отсюда, выводит исследователь, скандинавы включились в движение на восток лишь с конца Х века. Он акцентирует внимание также на том факте, что во времена Владимира герои саг "действуют в Прибалтике, на побережье прежде всего Эстонии", и далее Эстонии их действия "не простираются". Лишь только при Ярославе Мудром, в связи с его женитьбой на дочери шведского короля Ингигерде, в среду варягов-наемников вливаются шведы. С этого же времени, заключает А.Г. Кузьмин, норманны проникают и в Византию, где приблизительно в 1030 г. вступают в дружину варангов (варягов) (101).
Вывод А.Г. Кузьмина о деятельности героев саг на рубеже X—XI вв. лишь "в Прибалтике, на побережье прежде всего Эстонии" подтверждает нумизматический материал.
Так, если в эстонских находках английских монет преобладают монеты короля Этельреда II (979—1016) (в том числе подражания им скандинавского происхождения), то в русских Канута (1016—1039) (в том числе датские им подражания).
В связи с чем В.М. Потин заключает, что, во-первых, существовали прямые русско-датские контакты, и во-вторых, что "для Древнерусского государства экономические контакты со странами Скандинавского полуострова не имели столь важного значения, как для Эстонии (102)
О времени проникновения скандинавов на Русь также говорит нумизматика: датские, шведские и норвежские монеты начинают оседать в русских кладах не ранее второй четверти XI в., хотя их регулярная чеканка началась в 90-х гг. предшествующего столетия (первые западноевропейские монеты появляются в этих же кладах около 60—70-х гг. Х в.) (103). Первыми из скандинавов в пределы Древнерусского государства стали прибывать датчане, о чем, кроме нумизматики, свидетельствует и Титмар Мерзебургский, сообщивший со слов участников взятия польским королем Болеславом Храбрым в 1018 г. Киева о наличии в нем "стремительных данов" (104). И лишь затем, в связи с установлением более тесных связей Руси со Швецией, к ним присоединяются шведы.
До рубежа X-XI вв. шведы бывали в русских пределах в очень редких случаях. В договоре князя Игоря 944 г. один из купцов назван как "Свень" (105) (С.А. Гедеонов приводит еще один вариант написания этого имени ― "Свед" (106)).
По мнению А.Г. Кузьмина, имя Свень (то есть "швед") говорит о том, что "выходцы из германских племен воспринимались в варяжской среде как этнически чужеродный элемент"
При этом он подчеркнул, что "имена с компонентом свен не могут возникнуть у самих свевов, как, скажем, имя Рус не имеет смысла в Русской земле" (107)
И имя Свень, означавшее этническую принадлежность его носителя, говорит "о буквально единичном присутствии шведов в восточнославянском обществе середины Х столетия" (108)
Примыкает по смыслу к имени Свень и имя Ятвяг, читаемое в том же договоре и указывающее, как заметил еще С.М. Соловьев, на племя, из которого вышел этот человек — ятвягов.
И у С.А. Гедеонова не было сомнения, что имя это есть "личное имя или прозвище, занятое от народного"
В.Т. Пашуто полагал точно также.
А.Г. Кузьмин к сказанному добавляет, что имя Ятвяг, "очевидно, означает просто выходца из племени ятвягов. При этом надо иметь в виду, что непосредственно с племенем имя связывается только для кого-то, кто впервые с ним порывает. А далее оно уже может переходить и на лиц, никакого отношения к племени не имеющих (обычно через родственные связи или увлечение славой носителя имени)" (109)
Резко противоречат имеющимся фактам утверждения о якобы "огромном количестве" скандинавских предметов "во множестве географических пунктов" Руси (110), о том, что присутствие скандинавов на территории восточных славян документировано "большим числом норманских древностей…" (111)
Число скандинавских предметов в русских древностях мизерно, что хорошо видно хотя бы на материалах Киева и Новгорода, главных городов Руси, где норманнов должно было быть особенно много, и где они, конечно, должны были оставить массу следов своего пребывания. Но эти следы отсутствуют.
Так, в Киеве даже "при самом тщательном подсчете", подчеркивает археолог П.П. Толочко, количество скандинавских изделий не превысит и двух десятков, причем ни одно из них не имеет отношение к IX веку (112)
В отложениях Новгорода вещей, увязываемых со скандинавами, найдено еще меньше, чем в Киеве. Причем, самая ранняя из них датируется рубежом Х—XI веков.
И это при том, что "коллекция предметов, собранная на раскопках в Новгороде за 1932-2002 годы, насчитывает в общей сложности более 150 тысяч изделий…", причем в это число не включен массовый керамический материал (113)
Сами сторонники норманства варягов признают, что "бoльшая часть скандинавских древностей на Руси датируется серединой — второй половиной Х в.", совпадают "со временем консолидации (а не возникновения) Древнерусского государства…" (114)
Антропологи выделяют лишь один пункт на территории Руси, где отмечается некоторое пребывание норманнов, — Старую Ладогу. Т.И. Алексеева свидетельствует, что антропологические особенности краниологического материала из Шестовиц, хотя он и невелик, "указывают на связь с норманнами", а во всем облике этого населения "наблюдается смешение славянских и германских черт". Она же, специально изучавшая киевские погребения с трупоположением Х в., подчеркивает, что "ни одна из славянских групп не отличается в такой мере от германских, как городское население Киева".
Затем ею было добавлено, что "оценка суммарной краниологической серии из Киева… показала разительное отличие древних киевлян от германцев" (115)
Как заметил по поводу такого заключения А.Г. Кузьмин, "поразительность" этих результатов, отмечаемая автором, проистекает из ожидания найти в социальных верхах киевского общества значительный германский элемент, а его не оказывается вовсе" (116)
Установлено, что камерные гробницы Бирки IX в., на основании которых заключали о якобы норманском характере сходных погребений в Гнездове, Киеве и Чернигове, не являются шведскими (117). Одновременные и подобные им захоронения открыты в Вестфалии, Богемии, Польше (118), т.е. там, где скандинавов не было. Не соответствует действительности и распространенное мнение, что имена первых наших правителей являются принадлежностью скандинавского языка и скандинавской истории. Еще С.А. Гедеонов указывал, что имя Рюрик (Хререкр) шведам "неизвестно" (119). Об отсутствии этого имени у шведов затем спустя много лет говорил норманист Н.Т. Беляев (120). В 1997 г. шведская ученая Л. Грот также отметила, что это имя не встречается в именословах его родины. Вместе с тем она подчеркнул тот факт, что в скандинавской письменности слово "helge" в качестве имени собственного как в женской, так и в мужской формах "впервые встречается в поэтическом своде исландских саг "Eddan", написанном в первой половине XIII века". Отсюда, заключает Л. Грот, шведское имя "Helge", означающее "святой" и появившееся в Швеции в ходе распространения христианства в XII в., и русское имя "Олег" IX в. "никакой связи между собой не имеют". Вымощен, а эти слова он адресует в первую очередь русским коллегам, "несуществующий мост между именем "Олег" и именем "Helge", да еще уверяют, что имя "Helge", которое на 200 лет моложе имени "Олег", послужило прототипом последнего". И если нет ничего общего между этими именами, резюмирует потомок викингов, "то вместе с именем пропадает и все основание считать князя Олега Вещего выходцем из Скандинавии", в связи с чем на полном основании называет его "мифическим шведом" (121). Эта характеристика полностью приложима и к княгине Ольге. Более того. В науке давно замечено, что исландские саги называют Ольгу не "Helga", как того бы следовало ожидать согласно логике норманистов, а "Allogia", что говорит об отсутствии тождества между этими именами, следовательно, об отсутствии связи как имени, так и самой Ольги со Скандинавией. И.М. Ивакин доказал, что в древности имена Ингвар и Игорь различались и не смешивались.
"Будь они одинаковы, — задавался он резонным вопросом, — зачем бы князю Игорю Глебовичу давать сыну своему имя не Игорь, а Ингвар? Однако же сын у него не Игорь Игоревич, а Ингвар Игоревич"
Ученый также указал, что если имя Игорь известно с Х в., то имя Ингвар появилось на Руси "довольно поздно — в конце 12-го и в начале 13-го века" в результате брака рязанского князя Игоря Глебовича (ум.1195) с норманкой. О полной несостоятельности вывода летописных имен вообще к скандинавской основе говорит А.Г. Кузьмин. Обращая внимание на весьма сложный, полиэтничный состав древнерусского именослова (славянский, кельтский, иллиро-венетский, подунайский, восточнобалтийский, иранский и другие компоненты), историк пришел к выводу, что в нем "германизмы единичны и не бесспорны", а норманская интерпретация, которая сводится лишь к отысканию приблизительных параллелей, а не к их объяснению, противоречит материалам, "характеризующим облик и верования социальных верхов Киева и указывающим на разноэтничность населения Поднепровья".Таким образом, широкий круг источников говорит, во-первых, о наличии тесных связей Южной Балтики с Северо-Западной Русью с VIII в. и, во-вторых, об отсутствии подобных связей у последней со Швецией до конца Х столетия. В свете этих фактов и следует рассматривать проблему этноса и родины варяжской руси. Беря при этом во внимание тот факт, что никакой скандинавской руси история не знает. Ее присутствие среди скандинавских народов не фиксирует ни один средневековый памятник, ее нет в скандинавском устном народном творчестве, ее нет в исландских сагах, уделявших исключительное внимание скандинавской истории. Поэтому, варяжская русь никак не могла выйти из Скандинавии, выйти оттуда, где, если говорить словами сторонника норманства варягов В.В. Мавродина, "никогда не было ни племени "русь", ни области "Русь". Как заключал историк, "ни на какое племя или народ "русь" в Скандинавии не указывает не один источник средневековой Европы. Не знает и устное народное творчество народов европейского Севера, поэзия скандинавских скальдов". Ничего не дает норманистам их посыл, что имя "Русь" якобы изначально было самоназванием приплывших на землю западных финнов скандинавов ― roods-гребцы, ставшим затем исходным для западнофинского ruotsi/ruootsi, в славянской среде перешедшим в "русь".
Еще в 1864 г. норманист М.П. Погодин согласился со своим оппонентом С.А. Гедеоновым, что "посредством финского названия для Швеции Руотси… объяснять имени Русь нельзя, нельзя и доказывать ими скандинавского ее происхождения. …Ruotsi… есть случайное созвучие с Русью..."
Ныне норманист А.В. Назаренко своими изысканиями убедительно показал, что этноним "русь" появляется в южнонемецких диалектах не позже рубежа VIII—IX вв., "а возможно, и много ранее". Этот факт, специально заостряет он внимание, усугубляет трудности в объяснении имени "Русь" от финского Ruotsi. И оригиналом заимствования древневерхненемецкого термина Ruzzi послужила, заключает ученый, славянская форма этнонима, "а не гипотетический скандинавоязычный прототип *rōps-". Показательно, что от гипотезы о скандинавской основе названия "Русь" давно уже отказались современные авторитетные зарубежные лингвисты. В отличие от северного побережья Балтийского моря, на его южном и восточном берегах существовало несколько Русий, зафиксированных целым рядом источников: Любек с окрестностями, остров Рюген (Русия, Ругия, Рутения, Руйяна), район устья Немана, побережье Рижского залива (устье Западной Двины), западная часть Эстонии (Роталия-Руссия). Из одной или нескольких балтийских Русей в северо-западный район Восточной Европы прибыла в конце VIII — середина IХ в. в ходе нескольких переселений варяжская русь, что получило свое отражение в Сказание о призвании варягов, вначале целостного памятника, при занесении в ПВЛ помещенного под 859, 862 и 882 годами. Южнобалтийский переселенческий поток на восток, включавший в себя славянские и славяноязычные народы, начался в VIII в. и проходил в несколько этапов, захватив при этом Скандинавию. Так, причину вытеснения в Швеции местного термина "fal" славянским "torg" А.Г. Кузьмин видит в наличии здесь большого числа славян. Правоту слов историка подтверждает археология, выявившая в Южной Швеции значительный комплекс западнославянских древностей IX—XI веков. Южнобалтийская керамика известна в большом количестве вплоть до Средней Швеции, а в Х в. она преобладала в Бирке. Переселение на Русь народов Южной Балтики вовлекло в свою орбиту не только некоторую часть скандинавов, но и норманские древности. Переселенцы, соприкасаясь со скандинавской культурой в самой Скандинавии, несомненно, заимствовали и переработали какие-то ее элементы, создав еще на подступах к Руси своеобразную культуру, отличающейся эклектичностью и гибридизацией различных по происхождению элементов (южнобалтийских и скандинавских), что придало, например, ладожским древностям много оттенков (в какой-то мере и скандинавский). Тому, несомненно, способствовали и смешанные браки (хотя и редкие), о чем, например, говорит антропологический тип населения в Шестовицах, отмеченный Т.И. Алексеевой и не встречающийся в других местах Руси. На начальный и на конечный пункты следования варяжской руси и прежде всего варяжских дружинников указывают находки франкских мечей с фирменными клеймами, которые считались самими лучшими, в связи с чем "ценились особенно высоко". Из 165 таких клинков лишь 1 обнаружен в Швеции, тогда как в северных районах Германии (в землях балтийских славян) их найдено 30. Из прибалтийских территорий по численности подобных находок затем идут Латвия (22), Финляндия (19), Эстония (7), Литва (5). 11 таких мечей обнаружено в землях бывшей Киевской Руси. Помимо Киевской Руси и балтийских Русий во второй половине первого и начале второго тысячелетия существовали Русь Прикарпатская, Приазовская (Тмуторокань), Прикаспийская, Подунайская (Ругиланд-Русия), в целом, более десятка различных "Русий". Как подчеркивает А.Г. Кузьмин, русы (первоначально руги), ― славянизированные, но изначально неславянские племена. Переход русов на славянский язык датируется весьма ранним временем. Так, Ибн Хордадбех отмечал не позже 40-х гг. IX в., что русские купцы есть "вид славян", а их переводчиками в Багдаде выступают "славянские рабы". Ибн ал-Факих (начало Х в.), привел параллельный вариант чтения этого известия, но говорит о "славянских купцах". Если учесть, что данные авторы пользовались общим, нам не известным источником, то отождествление руси и славян на Востоке ведет к первым десятилетиям IХ века. Ал-Истахри в 930―933 гг. дал описание трех групп русов, одна из которых называется "ас-Славийя". Его продолжатель Ибн Хаукаль в 969 г. посетил юг Каспия, где записал рассказ о разгроме Хазарии русами, подчеркнув при этом, что "самая высшая (главная)" группа русов ― это "ас-Славийа". Сведения о трех группах русов восходят ко второй половине IX века. В Житии Кирилла, написанном в 869―885 гг. в Паннонии (Подунавье), рассказывается, как Кирилл в Корсуне в 860―861 гг. приобрел "Евангелие" и "Псалтырь", написанные "русскими письменами", которые помог ему понять русин. Речь здесь идет о глаголице, одной из славянских азбук. Славянство руси зафиксировал Раффельштеттенский устав (904―906). В этом таможенном документе в числе купцов, торгующих в Восточной Баварии, названы "славяне же, отправляющиеся для торговли от ругов или богемов…". А.В. Назаренко выводит основную денежную единицу устава "скот" ("skoti") из славянского языка, что указывает на весьма давнее знакомство немцев со славяно-русскими купцами, начало которому было положено намного раньше IX века. В движение на восток лишь в конце Х в., т.е. на самом излете эпохи викингов были втянуты норманны. В середине IX в., когда они, живя грабежом и насилием, наводили ужас на Западную Европу, оставив там "след кровавый, разрушительный" и не играя там "созидательной роли", в Восточной Европе варяжская русь мирно включилась в дело создания Древнерусского государства. Это принципиальное различие в поведенческом типе викингов и варягов, как показывает история, весьма устойчивом во времени, также не позволяет их смешивать, следовательно, также свидетельствует, что ни к истории Руси IX — середины Х в., ни к варягам этого времени, ни к происхождению династии Рюриковичей скандинавы не имели никакого отношения.
Фомин В.В.: В начальной части "Повести временных лет" помещено "Сказание о призвании варягов". Оно лаконично, но по своему историческому значению относится к документам первостепенной важности. Речь в нем идет о событиях, приведших к созданию крупнейшей в тогдашней средневековой Европе империи Рюриковичей.
"Сказание о призвании варягов" породило громадную литературу. Уже 250 лет ученые спорят об этом произведении, насколько оно легендарно и насколько достоверно. Высказываются самые противоположные точки зрения. Ряд ученых отрицал или сомневался в исторической основе "Сказания", ибо оно, по их мнению, состоит из позднейших домыслов, является тенденциозной искусственной конструкцией сводчиков рубежа XI и XII вв., и лишь его ничтожная часть сохранила местные предания.
Дискуссия по поводу "варяжского вопроса" подчас приобретала обостренно политический характер. Так называемые норманисты были причислены к буржуазным ученым, недругам России, унижавшим ее национальное достоинство. Те же, кто сомневался или отрицал достоверность "Сказания" и писал о приоритете славян в сравнении с чужестранцами, считались безусловно прогрессивными учеными. К каким зловещим оценкам "Сказания о призвании варягов" прибегала официальная наука, можно судить по словам авторитетного историка Б. Д. Грекова.
"Легенда о "призвании варягов", — писал он, — много веков находилась на вооружении идеологов феодального государства и была использована русской буржуазной наукой. Ныне американско-английские фальсификаторы истории и их белоэмигрантские прислужники — космополиты вновь стремятся использовать эту легенду в своих гнусных целях, тщетно пытаясь оклеветать славянское прошлое великого русского народа. Но их попытки обречены на провал"
Время не подтвердило такого приговора. Варяжское "призвание" отнюдь не принижало прошлого России. Так называемое иностранное вмешательство в ее судьбу — результат нормальных общеевропейских контактов и всемирной этнокультурной открытости Руси, с самого начала включавшей в состав своего населения наряду с русскими более 20 народов, племен и групп. Ныне времена политических обвинений и "поиска врага" на примерах истории, будем надеяться, остались позади. Наука освобождается от государственного вмешательства и давления партийной идеологии; мы спокойно можем обсуждать славяно-норманнское (как, впрочем, и другое) взаимодействие.
Что касается оценки самого источника, то предприняты попытки объяснить создание "Сказания" противоборством киевской и новгородской летописных традиций, использованием северных легенд в идейно-политической борьбе рубежа XI и XII вв. Конечно, обстановка, сложившаяся на момент окончательной записи "Сказания", не могла не повлиять на его изложение, но вряд ли этим можно ограничиваться. Нет спора, источник по времени своей окончательной записи более чем на два века отстоит от зафиксированных в нем событий. "Сказание", судя по всему, складывалось постепенно. Как полагают некоторые исследователи, оно записано впервые при великом князе Ярославе Мудром для подтверждения единства и законности княжеского дома и родства со скандинавскими правителями. Побудило к этому предложение о женитьбе, сделанное Ярославом Владимировичем шведской принцессе Ингигерд. В дальнейшем появились литературные версии "Сказания". Около 1113 г. варяжская легенда была использована Нестором при создании "Повести временных лет". Позднее и этот текст претерпел изменения. Приведенная версия правдоподобна, но, конечно, допускает и иные толкования. Каким бы многосоставным ни было "Сказание" и в каком бы виде ни заключало в себе те или иные исторические факты, вслед за большинством ученых полагаю, что оно зафиксировало реальное событие, связанное с появлением в среде славян и финнов севера Восточной Европы скандинавских пришельцев. По крайней мере часть "Сказания" не несет черт устного народного творчества, напоминает скорее деловое, протокольное описание событий. Ниже приведем в переложении на современный язык один из наиболее надежных текстов "Сказания о призвании варягов", содержащийся в Повести временных лет по Ипатьевскому списку.
"В лето 859. Имели дань варяги, приходившие из-за моря, на Чюди, и на Словенах, и на Мере, и на всех [Веси?] Кривичах....В лето 862. Изгнали варягов за море, и не дали им дани. И начали сами собой владеть, и не было у них правды [закона]. И встал род на род, и были усобицы, и стали сами с собой воевать. И сказали: Поищем себе князя, который владел нами и управлял по ряду [договору], по праву. Пошли за море к варягам... Говорили Русь, Чудь, Словени, Кривичи и вси [Весь?]. Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Да поидите княжить и владеть нами. И избрались три брата со своими родами и взяли с собой всю Русь [в значении "дружина"]. И сперва пришли к словенам и срубили город Ладогу. И сел старейший [старший] в Ладоге Рюрик, а другой Синеус на Белоозере, а третий Трувор в Изборске....Через два года умер Синеус и брат его Трувор и принял Рюрик всю власть один, и пришел к Ильмерю [Ильменскому озеру] и срубил город над Волховом и прозвали его Новгород. И стал тут княжить, и роздал своим мужам волости, и города рубить, одному Полотск, другому Ростов, третьему Белоозеро. И по тем городам суть находники варяги; первые поселенцы в Новгороде Словени, и в Полотске Кривичи, в Ростове Меряне, в Белоозере Весь, Муроме Мурома. И теми всеми обладал Рюрик"
Резюмируем приведенное сообщение. После изгнания варягов северные славянские (словени и кривичи) и финские (чудь, меря, возможно, весь) племена вступили в междоусобные войны. Замириться не могли и поэтому добровольно пригласили скандинава Рюрика с братьями, чтобы они стали управлять славянами и финнами по договору и установили правопорядок. Центрами новых княжений названа Ладога, Изборск, область Белого озера. Через два года в 864 г. Рюрик перебрался в новоукрепленный, а точнее, новооснованный Новгород и роздал своим мужам кривичский Полоцк, мерянский Ростов, а также Муром и Белоозеро (здесь в значении не края, а города) в землях муромы и веси. Этим очерчивается первое на севере Восточной Европы единодержавное государство — "Верхняя Русь", возникшее на месте конфедерации славянских и финских племен. Было положено начало династии Рюриковичей, правившей Россией вплоть до конца XVI в.
После знакомства с текстом источника прежде всего возникает вопрос, можно ли на основании "Сказания о призвании варягов" судить о происхождении Русского государства.
По поводу появления варягов и организации государства Д. С. Лихачев в статье "Легенда о призвании варягов и политические тенденции русского летописания второй половины XI-XII века" писал следующее:
"Хотя эти два вопроса и близки друг другу, но не идентичны. Русское государство могло возникнуть под влиянием внутренних потребностей в нем, а династия Рюриковичей, тем не менее, явиться извне. Династии большинства западноевропейских государств имели иноземное происхождение, но это не побуждало историков сомневаться в том, что государственные образования Западной Европы имели автохтонное происхождение" [2]
Действительно, государство нельзя было учредить в один момент по воле одного или нескольких людей. Для этого были необходимы определенные предпосылки. К середине IX в. такие предпосылки вполне сформировались. Восточнославянские и финские племена: словени, кривичи, чудь, меря и весь имели общие интересы, сообща принимали ответственные решения, экономически и социально находились в процессе создания целостного государства. Толчок по воле случая пришел извне. Обращает внимание, что скандинавским пришельцам без особых трудностей и в короткий срок, иными словами — на подготовленной почве, удалось организовать новую систему властвования и наладить механизм ее работы.
"Сказание о призвании варягов" сложный источник, вновь и вновь требующий источниковедческого анализа. Начнем с сомнений и разноречий вариантов летописных текстов. Одно из бросающихся в глаза расхождений в летописных версиях "Сказания" заключается в том, что скандинав Рюрик, по одним записям, оказался в Ладоге, а по другим — в Новгороде. Одно время, вслед за историком летописания А. А. Шахматовым, считали, что ладожская версия, записанная в 1118 г. безымянным редактором "Повести временных лет", вторична по отношению к новгородской. Историку А. Г. Кузьмину удалось, однако, доказать обратное. Именно свидетельство о Ладоге не только первоначально, но и дошло до нас в самых исправных летописных списках (Ипатьевском, Радзивиловском, возможно, Лаврентьевском).
"Сказание" порождает еще одно недоумение. Если варягов изгнали, то почему именно их призывают вновь для установления порядка? Разгадка этого противоречия, думается, не в том, что славяне и финны не способны были сами умиротворить внутренние распри и пошли "на выдачу" к недавним врагам. Объяснение в ином. Северные племена, освободившись от обременительных поборов, готовились к отражению нового натиска скандинавов. Угроза была реальной. В "Житии святого Ансгария", составленном Римбертом, описано нападение датчан в 852 г. на некий богатый город (аd urbem) в "пределах земли славян" (in finibus Slavorum), который можно сопоставить с Ладогой. Этот поход, вероятно, сопровождавшийся обложением данью, показал растущую опасность экспансии на восток со стороны викингов. О дальнейшем развитии событий можно судить по "Сказанию о призвании варягов". Смысл приглашения чужестранцев, очевидно, заключался в стремлении привлечь опытного полководца с отрядом воинов, в данном случае Рюрика, чтобы он смог защитить славянских и финских конфедератов. Пришелец — скандинав, конечно, знал военные приемы своих соотечественников, в том числе и тех, которые приходили на Русь с грабительскими, пиратскими целями. Выбор полководца оказался удачен, до конца Х столетия скандинавы не отваживались нападать на северные земли Руси. В "Сказании о призвании варягов" фигурируют три брата — пришельца. Ученые давно обратили внимание на странные имена двух из них — Синеуса и Трувора, бездетных и как-то подозрительно одновременно умерших в 864 г. Поиски их имен в древнескандинавской ономастике не привели к обнадеживающим результатам. Замечено, что сюжет о трех братьях-чужестранцах — основателях городов и родоначальников династий — своего рода фольклорное клише. Подобные предания были распространены в Европе в средние века. Известны легенды о приглашении норманнов в Англию и Ирландию. Видукинд Корвейский в "Саксонской хронике" (907 г.) сообщает о посольстве бриттов к саксам, которые предложили последним "владеть их обширной великой страной, изобилующей всякими благами". Саксы снарядили корабли с тремя князьями. Высказано предположение, что Синеуса и Трувора не существовало, а летописец буквально передал слова старошведского языка "sune hus" и "thru varing", означавших "с родом своим и верной дружиной". Это предполагает существование документа на старошведском языке, очевидно, того самого "ряда", который заключил Рюрик со славянскими и финскими старейшинами. Полагают, что Нестор при написании своего труда располагал текстами договоров 911 и 945 гг., заключенных между русскими и греками. Возможно, что в княжеском архиве находился и упомянутый "ряд", впервые использованный летописцем — сводчиком, не понявшим его некоторых выражений. Рюрик летописный, если считать его тождественным своему датскому тезке (о чем скажем далее), действительно имел двух братьев Гемминга и Гаральда, но они относительно рано умерли (в 837 и 841 гг.) и поэтому не могли сопровождать брата на Русь. Как бы то ни было, эпизод с двумя братьями вызывает сомнение в его достоверности и, возможно, основан на каком-то языковом недоразумении. Определенное недоумение оставляют и города или местности, куда направились Синеус и Трувор, в первом случае "на Белоозеро", во втором — в Изборск. Белоозеро в заключительных словах "Сказания" отмечено не как район, а как город. После археологических исследований Л.А.Голубевой мы знаем, что Белоозеро датируется Х-XIV вв., следовательно, в IX в. еще не существовало. Отстоящее от Белоозера на 15 км поселение IX-Х вв. Крутик является финско-весьским, рассматривать его в качестве резиденции норманнского владетеля нет оснований. Таким образом, "город Синеуса" на Белом озере пока неизвестен.
