Утро вторника 15 июля 1410 года было прохладным. После ночного ливня остался лишь небольшой дождь. Ветер был достаточно сильным. По третьему сигналу трубача 40-тысячная польско-литовская армия села на лошадей и двинулась по грунтовым дорогам на восток.
Пятнадцатикилометровый марш вел по горящим деревням, подожженным Авангардом. Миновали Янковицы и Гардины. Отсюда войско повернуло на север, чтобы через Турово и Бровину добраться до расположенного на озере Любеньева Улнова. Было восемь часов. Дождь прекратился, из-за туч вышло солнце. Король Владислав Ягайло решил остановиться. На холме у южного края озера челядь лагерная занялась установкой царского шатра, ибо Ягайло каждый день начинал с прослушивания мессы.
Окруженное лесом озеро не было видно издалека. Заросший холмом лес и прилегающие к нему лесистые возвышенности не позволяли глубже заглянуть в предгорья. Еще до мессы донесли, что с запада приближаются основные тевтонские силы. Король воспринял эту весть спокойно. Прежде чем углубиться в молитву, он приказал предупредить войска и отправить несколько хоругвей под командованием маршала Збигнева из Бжезии, чтобы захватить край леса и наблюдать за действиями тевтонских рыцарей.
Картина Яна Матейко "Владислав Ягайло с Витольдом молится перед Грюнвальдской битвой"
Спокойствие короля не было притворным. В соответствии с планом войны, установленным с великим князем Литовским Витольдом во время Брест-Литовского съезда в декабре 1409 года, планировалось объединить польскую и литовскую армии и отправиться прямо на тевтонскую столицу Мальборк. Истинным намерением было не осадить эту могучую крепость, а заставить противника вступить в Генеральную битву. Ожидаемая битва только что наступила.
Принятый в Бресте план кампании предполагал генеральное столкновение. До сих пор войны польский орден носили ограниченный характер. Первая из них произошла в начале XIV века, через 80 лет после того, как орден был завезен в польские земли. Начиная с прибытия тевтонских рыцарей в 1226 году и до оккупации ими Гданьской Померании в 1309 году, орден не считался врагом. Как и ожидалось от князя Конрада Мазовецкого, тевтонские рыцари покорили пруссов, освободив Мазовию от набегов проблемных соседей с севера.
Будущее показало, что борьба с пруссаками с помощью тевтонских рыцарей была похожа на общеизвестное тушение огня бензином. Вместо конгломерата племен, у северной границы польский вырос централизованное государство с богатой казной и большими мобилизационными возможностями. Самих братьев-рыцарей в Тевтонском ордене было не более 1500. Но если добавить к ним служивших ордену соратников, местное рыцарство, обязанное к военной службе, наемников и иностранных гостей, то мобилизационная способность ордена достигала десятка тысяч человек. Более того, у Ордена были амбициозные планы по расширению своих владений. Еще в XIII веке, еще до того, как страна пруссов была полностью освоена, тевтонские рыцари получили монополию в деле обращения в христианство языческих литовцев. Конечно, речь шла о обращении с оружием в руках, как и подобает рыцарскому ордену.
В 1309 году Орден выступил против нападавших на Данциг бранденбуржцев, вмешавшись по просьбе верных Владиславу Локетеку защитников города. Отогнав захватчиков, монахи заняли город и город и 13 ноября убили защитников и горожан. Через год Орден занял всю Гданьскую Померанию, а великий магистр навсегда переехал из Венеции в Мальборк.
Так начался польско-Тевтонский конфликт из-за Померании. Война 1327-1332 годов и несколько раз суды между Польша и Орденом не дали разрешения. Учитывая силу ордена, король Казимир Великий решил заключить мир с тевтонскими рыцарями в Калише в 1343 году. По его власти Померания оставалась при Ордене как "вечная милостыня"”
Постановка битвы 2003 года
Ситуация кардинально изменилась после польско-литовского союза, заключенного в 1385 году. К концу XIV века Литва уже не была небольшим государством. Благодаря экспансии на территории русских княжеств она стала обширным государством империи, площадью 600 тыс. км кв, несколько раз пересекая Польский район, не говоря уже о территории Ордена. Официально языческая, Литва находилась под своей властью многочисленных православных подданных, которых не заставляли отказываться от христианства. Растущая мощь Литвы была нейтрализована орденом За счет использования соперничества между потомками князя Гедимина. Участие литовцев на востоке приводило к тому, что монашеские рыцари при поддержке иностранцев, прибывших для борьбы с язычниками, опустошали северную часть страны.
Польско-Тевтонский конфликт вступил в новую фазу, когда в 1401 году было достигнуто соглашение Витольда с Ягайло, положившее конец многолетнему конфликту между ними. Хотя первое восстание против тевтонских рыцарей, вспыхнувшее в 1401 году, было подавлено, следующий конфликт был неизбежен. Правивший Орденом с 1407 года великий магистр Ульрик фон Юнгинген готовился к войне, о чем свидетельствуют запасы оружия, накопленные накануне войны, превышающие годовые производственные мощности всей польской оружейной промышленности.
Великая война
Когда в 1409 году вспыхнуло очередное восстание на Жмуде, а в Мальборк отправился польский посол архиепископ гнезненский Николай Куровский, великий магистр был полон решимости на войну. Когда Куровский вступил в устную ссору с фон Юнгингеном, тот воспользовался возможностью и объявил войну. Вскоре после этого, в конце 1409 года, тевтонские войска захватили приграничную добжинскую землю. Как обычно, не щадили ни противника, ни мирного населения. Самым большим ударом оказался захват Быдгоща, захваченного предательством горожан. Город был взят штурмом в октябре 1409 года, после чего Владислав Ягайло согласился на перемирие до захода Солнца 24 июня 1410 года.
Между тем продолжалась польско-литовская подготовка. Зима была потрачена на рассылку жгутиков, пополнение рядов наемниками, комплектование вооружения и охоту, чтобы снабдить армию продовольствием на время кампании. А военных ожидали немалые. Сегодня численность польского рыцарства под Грюнвальдом оценивается в 20 тыс., тогда как под литовскими 40. знамена могли стоять около 10 тыс. людей. Речь здесь идет только о конных воинах, а к этому следует добавить ведь и таборную службу, и лагерную челядь. Большая армия могла насчитывать и 40 тыс. людей. Тевтонские силы, мобилизованные на войну, оцениваются чуть более чем в 20 тыс., часть из которых была разбросана по замкам вдоль Вислы.
Концентрация Малопольцев и рыцарства Красной Руси произошла в Вольбоже в июне 1410 года. Отсюда двинулись на Червинск, где планировалось объединить силы с Великопольским рыцарством. В то же время плотники под руководством мастера Ярослава монтировали элементы понтонного моста, спускаемого в Червинск из козеницкой пущи. Переправа армии через русло Вислы шириной 500 метров длилась три дня. 2 июля польские войска соединились в окрестностях монастыря регулярных каноников с мазовецкими войсками и литовцами. Великий магистр долго не желал принимать к сведению преувеличенные вести о” воздушном мосту", построенном поляками. Волей-неволей фон Юнгинген должен был наконец подготовиться к походу союзников вдоль восточного берега Вислы. Однако он все еще не знал, является ли целью Ягайлы только добжинская земля или он намеревается вторгнуться вглубь монашеского государства.
7 июля польско-литовские войска остановились на трехдневной остановке в расположенном у тевтонской границы Бендзине. 9 июля Прусская Тевтонская граница была переправлена под Лидзбарком.
На широком поле, король приказал развернуть знамена и произнес торжественную молитву. Пишет летописец Ян Длугош, отец которого участвовал в славном сражении:
"взяв в руки свои великое знамя, на котором был искусно вышит Белый орел с вытянутыми крыльями, клювом раскрытым и короной на голове, как герб и эмблема всего Царства Польского, при развевании его со слезами на глазах произнес молитву:
Ты, которому всем сердцем известны тайны, еще не воскреснет в помыслах, Боже милостивый! Ты видишь с твоего Величества, что в нынешнюю, на которую я вступаю, войну непроизвольно втягиваюсь, я начинаю ее, исполненный уверенности в твоем и Христе, Сыне милосердии твоем”
Войско воспевало "Богородицу". Слушая, как поет король, у рыцарей, как сообщается, были слезы на глазах. Сразу после этого они расположились лагерем недалеко от разграбленного только что Лидзбарка Хелминского. Чтобы восстановить в рядах дисциплину, Ягайло приказал сурово наказать двух литовцев, осквернивших местную церковь. В присутствии войск великий Витольд приказал их повесить. Приговор они должны были выносить сами. Ужасная церемония была направлена не столько на восстановление дисциплины в собственных рядах, сколько на умилостивление Бога за грех. Это не означало, что в последующие дни изнасилования против населения прекратились. В конце концов, они были обычным способом ведения войны и принуждения противника к общему сражению. Все дело было в том, чтобы их избыток не отвлекал благосклонность Небесных Сил.
10 июля польско-литовские войска подошли к Кучернику, где находился удобный брод через Дровенку. Подходили с востока. На той же стороне реки стоял тевтонский замок. На другом берегу уже со вчерашнего дня собирались основные силы Ордена во главе с великим магистром. Форсирование Дровосека перед лицом тевтонских сил было бы самоубийством. На следующее утро был дан знак отступить, и в один жаркий день польско-литовская армия, преодолев 42 км, оторвалась от противника.
После однодневного отдыха под Дзялдовом, двинулись на север, в сторону Домбровно. Этот небольшой, но укрепленный городок прикрывал узкий, всего триста метров, перешеек между озерами Малая и большая Домброва. Если бы удалось протиснуться туда, можно было бы, идя на север, выскользнуть из источников Дровосека и двинуться на Мальборк. Преодолев более 20 км, войска встали у городка 13 июля до вечера. После трехчасового боя были захвачены укрепления. Защитников вырезали, не щадили и мирное население, которое сходилось в город из нескольких окрестных округов, ища в нем укрытия. Напрасно. Жестокость завоевателей не была случайной. Речь шла о том, чтобы спровоцировать тевтонских рыцарей на Генеральную расправу еще до того, как войска встанут под Мальборком. И цель была достигнута: 14 июля провели возле сгоревших руин Домбровно. Поскольку рассвет поляки и литовцы двинулись на восток, чтобы в 8 часов утра добраться до озера, в этот день должно было решиться обойти озеро. С рассветом тронулись в путь.
Битва
15 июля, около 8, польско-литовские войска стояли у южного побережья озера Любень. С запада шли крестоносцы. Король слушал две мессы, в то время как литовские войска готовились к битве на правом фланге, а польские-на левом и в центре. Тевтонцы пришли от Фрынгова. Между Стебарком, Лодвиговым и Грюнвальдом они разбили лагерь, застраховав палатки связанными цепями повозками. Спрятанных в зарослях польско-литовских сил не было видно.
Великий магистр ждал 4 часа, пока союзники вступят в бой. В это время Ягайло выслушал очередные мессы, сделал поход в рыцари, выдал распоряжения на бой и даже позаботился о том, чтобы установить караул с запасными лошадьми на случай необходимости отступления.. Тевтонцы не решились на нападение. Не видя противника, они боялись засады. Оба войска разделяло холмистое пространство протяженностью около 5 км. Через середину грюнвальдских полей протекал, ныне несуществующий большой поток.
Когда король заканчивал свои утренние дела и надевал шлем, ему доложили о появлении в польском лагере двух глашатаев. Один из них был посланником императора Сигизмунда Люксембургского, другой представлял герцога Щецинского Казимира, находившегося в тевтонском лагере. Визитеры вручили Ягелле и Витольду два меча и заявили о готовности отозвать ряды тевтонских рыцарей, чтобы поляки и литовцы могли выйти на открытую территорию.
На протяжении всей церемонии не было бы ничего необычного, если бы не оскорбительные слова, которыми они высказывали свои предложения:
"Великий прусский магистр Ульрик, – говорили они, – я посылаю тебе и твоему брату через нас, своих глашатаев, эти два меча в помощь предстоящему сражению, чтобы с этой помощью и оружием не так гнусно и с большей храбростью ты выступил в сражение; и чтобы ты не прятался в этих рощах и зарослях, но на открытом поле вышел сражаться"”
Мечи были приняты, и харда отпустили, несмотря на уши. За это ее запомнили историки, как автор анонимной Хроники конфликта Владислава польского короля с тевтонскими рыцарями, возникшей вскоре после войны, так и Ян Длугош. Они интерпретировали это как предзнаменование Тевтонского поражения. Рыцари с черными крестами совершали таким образом самый тяжкий из возможных грехов – супербию, то есть грех гордыни.
Польско-литовский фронт, обращенный на Северо-Запад, имел ширину около 3 км. Войска стояли сгруппированными знаменами. А их было 51 польское и 40 Литовско-Русское. Глубина группировки на левом, то есть польском, крыле, вероятно, составляла до 3 км, а на литовском – 2. Витольд остался среди своих на правом фланге, а король Владислав уехал в сопровождении небольшого знамени на близлежащий холм, откуда мог наблюдать за ходом событий.
Постановка битвы
Сегодняшние представления заставляют рассматривать Грюнвальдскую битву как столкновение одетых в доспехи из стальных пластин рыцарей. Между тем они должны были быть меньшинством. В тевтонской армии полные латные доспехи имели братья-рыцари, возможно, часть иностранцев. Большинство из них были легковооруженными, стрелявшими из арбалета или с коня, сражавшимися на мечах. В польской армии доля рыцарей с полным снаряжением, вероятно, была больше. Возможно, он достиг 30%. всех комбатантов. Те, кто лучше всех экипирован, создавали шпиц своих хоругвей, определявший ее ударную силу. За ними шла лавка легковооруженных, задача которых заключалась в углублении прорывов в рядах противника.
Около полудня обе стороны были уже полностью сшиты,а их ряды разделяло пространство в 200-300 метров. Посреди этой ничейной земли стояли шесть могучих дубов, на ветки которых взобрались жаждущие сенсаций зрители, вероятно, из лагерной челяди. По сигналу трубы ряды союзников подняли Богородицу.
Первым в атаку двинулось правое, литовское, крыло. Трудно судить, был ли это эффект вспыльчивости Витольда или сила нрава, приказывающего начинать бой с атаки правого крыла. Тевтонцы дали два залпа из бомбардов, которые произвели небольшой грохот, но не нанесли атакующим никакого ущерба. Сразу после этого они сами двинулись в атаку. Рукопашный бой сопровождался скрежетом, слышным даже в польском лагере, расположенном в 3 км от поля боя. Импульс литовцев был настолько велик, что противоборствующие ряды отступили на целых 800 метров. Через мгновение ряды левого крыла сомкнулись. Упорная борьба, велась под небольшим теплым дождем, длилась менее часа. По прошествии этого времени лучше оснащенные тевтонские войска получили преимущество. Все больше и больше литовско-русских рыцарей уходили с поля боя, пока, наконец, строй не рухнул и не рухнул назад. По сей день продолжается спор историков о том, было ли бегство литовцев спонтанным или, возможно, спланированным по монгольскому образцу, чтобы втянуть противника в погоню, в которой его боевой порядок разрушится, что позволит ликвидировать отдельных врагов. Вместе с литовцами бежали и некоторые польские рыцари с хоругвями, пришитыми в непосредственной близости от Литвы. Тылу отдали даже чешские наемники, сосредоточенные под знаменем Святого Георгия, который отступал до польский лагерь, где их ругал за недостойное отношение подканцлер королевства, священник Николай труб. Видно, это сработало, ибо вскоре после этого чехи, осудив своего командира, снова оказались на передовой, в районе польских отрядов.
На левом фланге положение было менее благоприятным для Ордена. Правда, еще несколько атак, возглавляемых лично великим магистром, прорывались через польские строи, но фронт постепенно продвигался к Тевтонскому лагерю. Надежды на тевтонскую победу вспыхнули, когда на мгновение из виду исчезло знамя с белым орлом. Это могло повлечь за собой плачевные последствия, ибо завиток Знамени считался сигналом к отступлению. Тогда тевтонцы должны были исполнить песню "Христос воскрес".
Радость оказалась преждевременной. Через мгновение знамя подняли, и бой продолжился. В то же время ряды тевтонских рыцарей все больше истончались. Увидев это, великий магистр собрал рыцарей из 16 хоругвей и двинулся во главе с намерением нанести удар в сторону польских войск. Сначала они двинулись на восток, чтобы, миновав польское правое крыло, сменить направление на южное. Таким образом, они ожидали удивить поляков, которые могли бы взять на себя ответственность за возвращающихся на поле битвы литовцев.
Нападавшие приближались к бугру, на котором стоял король Владислав. Увидев это, королевский секретарь, Збигнев Олесницкий поспешил к наблюдавшим за маневрами великого магистра рыцарям краковского Знамени, умоляя их о помощи. Однако те проигнорировали просьбы, утверждая, что если они отправятся к королевскому холму, то привлекут внимание тевтонских рыцарей.
Великий магистр и его люди пронеслись мимо короля. Говорят, сам великий магистр кличет херум! herum! он запретил своим рыцарям отклоняться к незначительному польскому почтовому ящику. Только Лужичанин Дипольд фон Кокериц оторвался от своих и двинулся в гору. Лицом к лицу с ним столкнулся 60-летний Ягайло и, метко замахнувшись копьем, ударил нападавшего в лицо. Догорающего Дипольда добил Збигнев Олесницкий, из-за чего, стремясь в последующие годы к церковным достоинствам, ему пришлось просить папу о устроении.
Короткое замыкание хоругвей во главе с великим магистром с поляками закончилось поражением монахов. Уже в первом столкновении пал Ульрик фон Юнгинген, а вместе с ним и большинство великих тевтонских чиновников. Поражению способствовал удар польского обезвоживания по крылу атакующих.
Воюющие еще ряды тевтонских рыцарей все больше отступали к лагерю. Кроме того, на поле боя возвращалось все больше и больше литовцев, которые наносили удары по левому флангу и тылу оборонявшихся еще монахов. Наступил четвертый день., когда борьба превратилась в беспорядочное бегство, а та-в бойню, продолжавшуюся до наступления темноты.
Тевтонский лагерь был захвачен быстро. По словам Яна Длугоша, на это хватило всего четверти часа. Гораздо дольше длилось за это разграбление и бойня защитников, которых не щадили, потому что лагерная челядь не представляла ценности как пленные.
Грабеж продолжался бы дольше, если бы не королевский приказ, предписывающий немедленное уничтожение найденных в лагере запасов алкоголя, „к которому солдаты после погрома врагов, уставшие от борьбы и летнего шквала, бросались с жадностью утолять жажду; одни колпаками, другие перчатками, другие сапогами набирали вина и пили. Но Владислав польский король, опасаясь, чтобы войско, опьяненное вином, не одолело [...] он приказал разбить все бочки и выпустить вино”
Оставшиеся в живых тевтонские рыцари, сумевшие вырваться из-под вражеских мечей, уходили на Грюнвальд, самин и Фрингово. Некоторые, наткнувшись на болота, были догнаны и зарезаны. Другие, как известный по сапогам комтур Тухольский Генрих, попавшие в 20-километровую деревню Эльгново, были бесцеремонно убиты победителями. Похожая судьба постигла двух других сановников ордена, комтура Пупкина, Марквада фон Зальцбаха и некоего Шумберга, которых Ягайло выдал Витольду. А тот, с ними расправившись, велел их немедленно обезглавить.
Некоторые потерпевшие кораблекрушение прибыли в столичный Мальборк уже на следующий день, неся весть о поражении. Среди них был великий госпитальер Вернер фон Теттинген, по должности старейший ныне сановник ордена. Однако состояние его нервов было настолько плохим, что он подчинился комтуру светя, Генриху фон Плауэну, который спешно готовил оборону.
Над полем битвы опустились сумерки, и вместе с ними разразилась гроза. Не было времени собирать раненых или отдавать умирающим последнее служение. Всю ночь шум дождя смешивался со стонами раненых и грохотом умирающих. Пренебрегали даже избиением лежащих на побоях, что при тогдашнем состоянии медицины было единственным способом облегчить их страдания. По полю бродили лишь тени ищущей добычу лагерной челяди.
На следующий день, по королевскому приказу, за теми ранеными, которые пережили ночь, была взята опека, и начались поиски более значительных жертв тевтонских рыцарей. Тело великого магистра было опознано по найденному при нем пекторалу. Его труп вместе с телами нескольких высших сановников отправили в Мальборк на телегах. Другие были похоронены в деревянной церкви в Стебарке. Погибших похоронили в общих могилах. Несколько лет спустя тевтонские рыцари приказали собрать останки и поместили их под часовню, построенную на поле, от которой до сих пор осталась только куча камней.
Были подсчитаны пленные, часть из которых была освобождена в знак королевской милости, часть, в том числе некоторых монахов, была отправлена в Польшу, чтобы ждать там соответствующего выкупа. Потери тевтонских рыцарей оценивались в 8 тысяч погибших, в том числе 203 брата-рыцаря, из 250 в сражении участвовавших. Общие потери монашеской армии вместе с пленными оцениваются в 10-12 тысяч. Польские потери неизвестны. Трудно поверить в рассказ Яна Длугоша, который приписывает тевтонским рыцарям до 50 тысяч убитых, а полякам-всего двенадцать. Судя по всему, потери литовцев могли достигать и половины контингента, а польские были ниже, хотя и неизвестны. Это свидетельствует о том, что битва носила характер кавалерийского столкновения, состоящего из серии атак и дуэлей, но относительно мало кровавого. Бойня произошла только после краха тевтонских войск и во время бегства.
После битвы
После трехдневного пребывания на поле боя польско-литовские войска стояли под Мальборком 25 июля. Осада этой труднодоступной крепости затянулась до сентября, когда союзникам, измученным чумой, пришлось отказаться от боя. В октябре 1410 года была разгромлена тевтонская опека под Короновым. В феврале 1411 года был заключен первый Торуньский мир. По его власти Жмудж возвращалась в Литву на время жизни Ягайлы и Витольда, а добжинская земля-в Польшу. Кроме того, орден должен был заплатить высокий выкуп за взятых в плен.
Великая битва, великая победа, не очень благоприятный мир. Так трактовали торуньские положения многие историки. Однако они не учли, что на грюнвальдских полях орден был сломлен и отныне не смел больше выступать в генеральной битве против поляков. Последующие войны, а точнее экспедиции против монашеского государства в 1414-1422 годах, заключались в разграблении Тевтонского государства польскими войсками. Не было больших столкновений, не было большой славы (что, вероятно, было вознаграждено добычей). Результатом стало экономическое истощение ордена, заставившее его закрутить спираль фискализма, что, в свою очередь, обескуражило тевтонских лордов их прусских подданных. Если в 1410 году они вели себя по отношению к ордену лояльно, то через 40 лет – в 1454 году – подняли восстание и обратились с просьбой включить Пруссию в Польшу. Это стало фактом, по крайней мере, в отношении Гданьской Померании и Вармии, только после долгой борьбы в 1466 году во втором торуньском мире.
Грюнвальдская победа считалась в Польше и Литве прорывом в борьбе с орденом. Уже в 1412 году День 15 июля считался государственным праздником. В церквях нужно было проводить торжественные мессы. Сохранившаяся до наших дней Хроника конфликта польского короля Владислава с тевтонскими рыцарями дошла до нас именно в форме проповеди, произнесенной во время этих торжественных месс.
Фотографии и иллюстрации взяты из Википедии (исходный пароль)и доступны под лицензией GNU FDL. Фоновая иллюстрация Грюнвальда Войцеха Коссака, Источник Википедия.
