Священная елово-сосновая роща на реке Шаршеньге. Фото Геннадий Михеев
В продолжение темы хвойных деревьев в финно-угорской традиции хотелось бы сказать еще несколько слов о свадебной обрядности как об одной из важнейших в жизни человека.
Свадьба — обряд инициации, умирания в одном облике и возрождения в новом, переход, сакральное действо. Почему же ель как хтоническое начало также присутствует и в свадебных обрядах? Это связано с олицетворением невесты с покойницей, в этот момент перехода девушки в новую взрослую жизнь она умирает для окружающих и становится причастна к миру загробному — миру предков, с которым связано почитание ели (сосны) (см. "О чем молчат Святые Ели. Семантика ели и культурологические параллели в русско-финнской обрядности. Часть 1" и "О чем молчат Святые Ели. Семантика ели и культурологические параллели в русско-финнской обрядности. Часть 2").
В свадебных песнях и причитаниях невесты образ елочки встречается достаточно часто: ель может символизировать саму невесту наряду с березкой и другими деревьями, в ряде губерний (Ярославской, Костромской и др.) к дому невесты прибивали елочку (или жениху елочку, а невесте — березку), украшенную елочку выносила во время девичника в качестве «девьей красоты» невеста, предстоит теперь ей отправиться «во леса да во дремучие».
Образ ели в свадебной обрядности возникает также закономерно. Свадьба — это символическая смерть. Невеста умирает в прежнем своем девичьем облике, чтобы возродиться в ином – в облике замужней женщины, матери, хозяйки.
Известно также, что в русских губерниях на свадебный стол перед женихом и невестой ставился каравай или курник, покрытый крест накрест двумя вышитыми полотенцами, а в середину пирога иногда втыкали еловую ветвь.
По-особому украшался и дом невесты. За несколько дней до свадьбы дом родителей невесты украшали цветами и гирляндами из еловых веток. Перед ним сооружалась триумфальная арка, также украшенная цветами и зеленью, еловыми гирляндами. По обеим сторонам дома ставили так называемые невестины елочки — молодые деревца, которые почти все были очищены от ветвей и коры так, чтобы они представляли нечто вроде короны (Ярославская обл.).
Интересен обычай, записанный в Никольском р-не Вологодской обл., связанный с проводами в армию, в котором также отразился культ ели. Новобранец идет в лес. Срубает маленькую елочку. Подруга будущего солдата наряжает елку лентами и завязками; наверху привязывает самую нарядную ленту; к корешку прикрепляет фотографию новобранца. Елочку прибивают к дому новобранца (к верхней части фронтона), где она висит до тех пор, пока новобранец не вернется.
С этим обычаем связана частушка:
Взяли милого в солдаты, Кто ко мне будет садиться.
Нарядили елочку. Опишу миленочку.
Судя по тому, что висящие под крышей елочки замечены во многих деревнях Никольского р-на, обычай этот широко распространен там.
Из некоторых местностей Северо-Запада Карелии имеются сведения о вырубании карсикко для молодой, впервые после свадьбы принимавшей участие в работах вне дома (что часто происходило по окончании шестинедельного переходного периода, в течение которого молодые считались не имеющими haltia — духа— охранителя).
В Юшкозере и Ухте (нынешний пос. Калевала) обрубленные ветки приносили в подол молодой, говоря: «Половина— сыновья, вторая (половина)—дочери!»
На пожне молодая угощала всех баранками и другой стряпней. Принимавшие участие в трапезе высказывали молодой пожелания счастливой жизни в новом доме. Сведения о вырубании карсикко для молодой, называемого «хуррикас», имеются также из районов Северной Финляндии.
В финляндской провинции Северная Карелия «именное дерево» обрубалось для каждой пришедшей в дом невестки. Хорошее состояние и рост дерева означали счастье и удачу для конкретного лица, высыхание — болезни и короткий век. Поэтому за деревьями ухаживали и приносили им пожертвования.
В Хяме еще в середине XIX в. в сельской местности было принято после перехода невесты в дом жениха подвешивать нитки, ленты и отрезы материи к деревьям около ворот, в особенности, если это были старые жертвенные деревья.
Вышеприведенные сведения об «именных деревьях» молодой, обрубаемых в целях обретения благополучия в ноной семье, У. Харва связывает с широко распространенным в разных районах Финляндии обычаем устанавливать во дворе или около дверей дома или амбара в день именин члена семьи nimikkokuusi — «именинную ель», которая на севере называлась «именинное карсикко» (32).
Ель возникает там – где имеет место обряд инициации, переход человека в новый статус, будь-то свадьба, посвящение в ремесло или смерть. Обрубание ветвей (жизненной силы), срубание обрядового дерева, как и жертвоприношение священного животного, в обрядовом отношении типологически сходны и представляют собой действие, производящееся в той или иной переходной или кризисной ситуации в целях восстановления разрушенного миропорядка, сотворения новой жизни, получения необходимой жизненной энергии на будущее.
Интересно, что ель, как дерево почитаемое, присутствует в культуре именно финно-русской, единое обрядовое пространство тому свидетельство.
Исследовательница латышского орнамента Рыжакова С.И. в своей книге (33), рассуждая о семантике "знака хвои", пишет о значимости у латышей ели и сосны в похоронных и свадебных обрядах. И делает важную пометку о том, что их почитание и сопутствующие обряды были распространены в тех областях Латвии, где проживало финно-угорское население (ливы).
"У финно-угорских народов известна связь ели с плодородием, бракосочетанием, а сосны — с миром мертвых, похоронами"(33).
32. "Именинное дерево". Северная Финляндия. По U.Holmberg Suomalaisten karsikoista.-Kalevalaseuran vuosikirja. H.,1924.
33. Рыжакова С.И. "Язык орнамента в латышкой культуре". Москва, 2002.
Фото Геннадий Михеев
