Против современного мира: неофолк и подлинный ритуальный опыт

Вашему вниманию предлагается статья авторства Софи Ро, австралийской исследовательницы из Университета Сиднея, вышедшей в локальном издании « Literature & Aesthetics » в 2019 году. В ней она, кратко рассмотрев историю формирования жанра неофолка, переходит к анализу наиболее заметных аспектов творчества двух групп, вокруг которых сосредоточена работа, Wardruna и Heilung , раскрывая таким образом не только тайны звучания, но по большей части практическую сторону живых выступлений, взаимодействия с аудиторией. исследуя смыслы, которыми музыканты обогащают свои произведения.

Введение

Долгое время сакральную музыку считали смежной с созданием и сопровождением религиозных и духовных систем, которые довольно далеки от мирских музыкальных жанров. [1] В этой статье мы рассмотрим, как стираются границы между религиозной и мирской музыкой. Сочетание все меньшей привязанности к религии с растущей популярностью альтернативных систем духовности в условиях нестабильности современного мира составляет ту среду, в которой артисты и группы могут найти новые источники вдохновения и способы выражения. В последние годы популярность приобретает такой жанр, как неофолк. Этот стиль в поисках решений отворачивается от современности в пользу прошлого. Черпая в основном из эзотерической, языческой и энвайроменталистской тематики, такие группы, как норвежская Wardruna и пан-европейский Heilung, творят увлекательную музыку, устраиваемую в пограничье между вдохновенной язычеством народной музыкой и экстремальным металлом. Однако манипуляции со столь широким понятием, как язычество, могут пробудить сложности при попытке определить места пересечения альтернативных верований с популярной музыкой. Эта статья будет открываться обзором развития неофолка как жанра, после чего мы приступим к исследованию способов ассоциирования жанра с устоявшимися представлениями о язычестве. В конце концов, опираясь на исследование сцены авторства Кита Кана-Гариса и Маркуса Моберга, как на методологическую основу, в нашей статье будет выяснено, как неофолк создал пограничную сцену, как с точки зрения создаваемой ими музыки, так и учитывая то взаимодействие, которое царит между артистом и публикой, и которое присутствует в их живых выступлениях.

Из Британии 1980-х в Норвегию 1990-х: провидческие истоки неофолка

Несмотря на недавний всплеск популярности, в свете более широких дискуссий вокруг мировых музыкальных жанров неофолк так и остается нишевым явлением. Поэтому для того, чтобы понять его современные итерации, важно кратко просмотреть, каковы были его истоки. Впервые термин «неофолк» был использован для определения групп, вышедших из британской индастриал сцены 1980-х, таких как Death in June, Current 93, Sol Invictus. Эти группы достаточно отдалились от электронной индастриал сцены и начали прибегать к использованию акустических инструментов в рамках своих проектов. Создаваемая этими группами музыка была меланхоличной, она порывала с современностью и его болезнями, а вдохновение искала в прославленных действиях прошлого. В своей работе «Исследование сетевых миров популярной музыки» Питер Уэбб рассматривает различные общественные и культурные темы, к которым обращались эти группы в своих проектах; язычество, оккультизм, энвайронментализм, коммунализм и социализм в них между ведущими источниками вдохновения. [2] В значительной степени успех артистов и их влияние на коллективы-последователи объяснялся тем, как они обращались со всеми этими отсылками, когда стремились не просто создать что-то новое, но и привлечь слушателей к поиску информационных источников, чтобы понимать эти многочисленные отсылки. [3] Такой манипуляции с образами и тематикой современные представители жанра отводят ведущее место, как мы разведаем далее в этой статье.

Другая важная для определения современных неофолковых итераций сцена происходит из Норвегии 1990-х годов. Может показаться, что велика разница, которая лежит между искаженными, низкокачественными записями с гортанными вересками норвежского блэк металла и эмбиентными фолк мелодиями неофолка, прошлого и настоящего. Однако, у этой экстремальной металл сцены сложные отношения с современным неофолком. Британский неофолк предстал как ответ современной эпохе; так же и норвежский блэк металл отчасти развился как неприятие засилья христианства в норвежском обществе. Главным событием того времени была серия попыток и успешных поджогов христианских церквей, которые обосновывались злоумышленниками как ответ на разрушение языческих культовых мест. [4] Такие настроения предвещали развитие внутри сцены; происходил отход от отчетливо антихристианских форм сатанизма, место которого занял больший акцент на языческом скандинавском наследии. Это сказалось на названиях групп, на внедрении рун в логотипы и на лирике, которая черпала из разного рода аспектов скандинавской мифологии, в которой видели более аутентичную форму антихристианства, поскольку в ней возрождалась и сохранялась потерянная национальная идентичность. [5]

Неофолк сегодня: Wardruna и Heilung

Возвращаясь к современному неофолку, отметим, что теснейшим образом он связан с норвежским блэк металлом через группу Wadruna, созданную в 2003 году Эйнаром Селвиком, Линди-Фей Эллой и экс-участником группы Gorgoroth, Кристианом «Гаалом» Эспедал. [6] Звучание Wardruna достаточно своеобразно, если сравнивать с родственными с ней блэк-метал группами. Wardruna использует исключительно акустические инструменты и избегает использования дисторшна, предпочитая натуралистическое, эмбиентное звучание. Одной из точек совпадения является подход Селвика к пению, который сам автор называет уникальным стилем, развитым им из тувинского горлового пения; тем не менее, он стилистически близок к искаженному вокалу норвежских блек металл групп. [7] Этот стиль пения, считает Селвик, несколько напоминает своего рода сейд , форму магии, упоминаемой в скандинавской мифологии. [8]

К прошлому также тяготеют инструменты, которые использует группа; среди них барабаны из кожи животных, козлиные рога и традиционные лиры, как, например, kraviklyra и tagelharpa . Что касается одежды, участники коллектива одеты в простые черные туники, вышитые рунами и символами, связанными со скандинавским язычеством. Простота, исповедуемая в одежде и стилистике музыки, иногда контрастирует с отдельными площадками, на которых им приходится выступать. Между ними отметим: выступление на фоне Гокстадского корабля в музее кораблей викингов в Осло; в бергенском Хаконсхаллене, средневековом банкетном зале; в пещере Кирхеллерен, находящейся на норвежском острове Трена, историю которой выводят от поселений каменного века. Все эти площадки являются культурно и исторически значимыми объектами, поэтому они укрепляют связь с прошлым, что является ведущим аспектом жанра.

Другая группа, которая приложилась к росту популярности жанра – это пан-европейский Heilung. Созданный в 2014 году стараниями Кая Уве Фауста (Германия), Кристофера Юля (Дания) и Марии Франц (Норвегия), Heilung быстро обзавелся большой фанбазой, а их тур по Северной Америке, запланированный на 2020, был распродан до последнего. [9] Более того, на YouTube запись их живого выступления на CastleFest в 2017 году имеет более 17 миллионов просмотров. [ 10] Как и Wardruna, они пользуются исключительно акустическими инструментами, многие сконструированы самими участниками группы. Это и те же барабаны из животной кожи, кости и козлиные рога; также они привлекают восточные инструменты, в том числе индуистский ритуальный звон и индийская раванахата . [11]

В отличие от Wardruna, их костюмы и декорации тщательно продумываются и включают в себя животные кости, меха, шкуры и другие предметы природного происхождения. Таким образом Heilung создают особую атмосферу, превращая обычные площадки в подобие мест ритуального собрания. Значения этих выступлений Wardruna и Heilung мы будем разбирать ниже.

Язычество: восстание против современного мира

Красной нитью через эти фоновые обсуждения раннего и современного неофолка проходит понятие язычества. Этим термином часто используются для определения широкого круга коренных групп, домодерных систем верований и культурных традиций. В современном контексте и с точки зрения неофолка терминологически язычество можно определить как возрождение дохристианских традиций, как таковое, оно часто включает в себя условия, заимствования и интерпретации, которые имеются в отношениях между народами. [12] Привлекательность язычества как источника вдохновения для многих групп объясняется его размытостью, открытостью к апроприации и манипуляциям, что и привлекает тех, кто находится в поисках новых взглядов на духовность. [ 13] Такая манипуляция с прошлым много значит для групп, стремящихся к объединению перед лицом ощущения угрозы. Майкл Ф. Стрмиска проводит масштабные исследования использования язычества балтийскими фолками группами Латвии и Литвы, рассматривая языческие движения как форму сопротивления внешним угрозам. [14] Следовательно, подчеркивалась роль языческой истории, как средства, которое позволяло сохранение народной идентичности во времена, когда над ней нависала угроза ее потери, как, например, когда балтийские страны были составной частью Советского Союза. [15] Такие взгляды на подлинность и сплочение отражаются в настроениях виновников поджогов церквей во времена создания норвежского блэк металла. Скандинавское и германское язычество оказало большое влияние на своих наследников из сферы неофолка, что придало элементу подлинности к их проектам и легитимировало акцент на прошлом, как на решении проблем современности.

Современное язычество, как упоминается выше, критиковали за то, что оно находило опору в романтизированных образах домодерновенного общества и запутанных отношениях международных заимствований как с точки зрения географической локации, так и временных периодов. Как ответ на эту критику, появились более радикальные концепции язычества. Рене Генон развил идею традиционализма, стремясь подчеркнуть необходимость сохранения традиционных для восточных культур систем верований. [16] Юлиус Эвола, а позже и Ален де Бенуа, двинулись дальше по этой тропе, отойдя от восточных культур, зато уделяя больше внимания утраченным традициям дохристианской Европы. Приверженцы зовут это радикальным традиционализмом, который они определяют как:

Рене Генон

«Способ выйти из-под влияний современности, господство материалистического принципа «количество сверх качество», отсутствие полных смысла духовных ценностей, опустошение окружающей среды, механизации и чрезмерной специализации жизни в условиях города, и империализма корпоративной монокультуры с ее пошлыми «ценностями» прогресса и производительности . Все это указывает на то, что необходимо стремиться к небольшим, гомогенным трайболистским обществам, которые процветали до прихода христианства – обществ, в которых каждый аспект жизни интегрирован в целостную систему». [17]

Радикальный традиционализм предполагает отдельные критерии, по которым выстраивается аутентичная репрезентация прошлого, не похожие на размытые представления язычества. Подобные настроения находят отражение в творчестве и Wardruna и Heilung. Однако все осложняется проблемой этнической принадлежности и национализма.

Проблемы интерпретации

Помня, что радикальный традиционализм стремится предоставить аутентичную репрезентацию прошлого, проблемы все еще возникают, когда дело доходит до операций с этим прошлым в условиях ХХ века. Рассматривая современные интерпретации язычества, Стрмиска определяет две основные их категории: этноцентрические и универсалистские. [18] Как предполагается, этноцентрические язычники чаще объединяют строгие представления о расе и родословной, тогда как универсалистские язычники более склонны к приему многообразия в своих практиках. Далее эти категории делятся на реструкционистов и эклектические элементы. Язычники-реконструкционисты убеждены, что в сегодняшних практиках необходимо как можно более тщательно соблюдать домодерные принципы, в то время как эклектики допускают реинтерпретацию и адаптацию к современным условиям. [19]

Стремка признает, разделение на категории может быть неодинаковым. Однако, он утверждает, что преимущественно этнические язычники в своих практиках исповедуют реконструкционизм, тогда как язычники-универсалисты более эклектичны. [20] Упомянутая категоризация позволяет определить должное место в спектре для языческих групп, в частности для неофолк групп, рассматриваемых в нашей статье, и она особенно полезна при сравнении их практик.

Обоих, Wardruna и Heilung, можно считать представителями некоторой формы радикального традиционализма, они ищут решения для пороков современности через поворот к прошлому. Однако, исходя из категорий Стрмиска, эти две группы могут разместиться на разных сторонах упомянутого спектра, особенно, если исследовать, что влияло на них, и как они представили свои источники вдохновения публике.

Лирика Wardruna вдохновлена ​​скандинавской мифологией и скальдической поэзией, песни исполняются на норвежском, древнескандинавском и праскандинавском языках. [21] В центре их внимания скандинавская культура, в частности, ее противоположность современному норвежскому обществу с его выразительной христианизацией. В интервью, в котором обсуждался заказ, поступивший от норвежского правительства, в котором говорилось о написании произведения к двухсотой годовщине норвежской конституции, Эйнар Селвик из Wardruna выразил свой скепсис относительно текущего состояния отражения истории и слишком большого внимания к христианству в конституции. [22]

Желание подчеркнуть и возродить связь с языческим прошлым оставило отпечаток и на локациях, на которых они записывают свою музыку или выступают перед публикой. Такие культурно оговоренные места для выступлений мы уже упоминали выше, поэтому добавим, что группа приурочивает свои выступления к определенным датам, например, к зимнему солнцестоянию. Выступая на таких локациях и в особые времена года, Wardruna поощряет аудиторию обращать внимание не только на музыкальную составляющую, подталкивая людей к дальнейшим историческим изысканиям.

Кроме того, Селвик уникален в своем подходе к неофолку, поскольку он уделяет значительное внимание академическому аспекту своего искусства. Wardruna часто играет на культурных фестивалях, нацеленных на реконструкцию и сохранение знаний. В 2019 году на фестивале Midgardsblot Селвик организовывал семинар по теме древнескандинавского наследия и его места в современной Норвегии. [23] Также заметно, насколько содержательны знания Селвика в области домодерного скандинавского язычества. [24] Почти все тексты Wardruna взяты из поэзии скальдов, Младшей Эдды и Старшей Эдды . К примеру, песня «MannaR – Liv» из альбома 2016 года Runaljod – Ragnarok рассказывает историю Аска и Эмбли, которых находят Вилли, Ве и Один в «Видениях Гюльви» , первой части Младшей Эдды Снорри Стурлусона. [25] Последний их альбом, Skald , на котором инструментальная часть сведена к минимуму, а в центре – вокал Селвика, содержит несколько переосмыслений ранних песен группы в форме скальдической поэзии, кроме того сюжетно опираясь на несколько эпизодов из «Предсказаний вельвы» .

Язычество, в центре внимания которого проблемы этнические, наряду с радикальным традиционализмом, как демонстрирует случай Wardruna, провоцируют возникновение вопросов расового вопроса в рамках национализма. Если мы снова ненадолго вернемся к истокам неофолка, то увидим, что большое количество отсылок у групп-первопроходцев, таких как Death in June и Sol Invictus, состояло из элементов фашистской иконографии. Во-первых, это использование черного солнца и символики SS Totenkopf (мёртвой головы) в логотипе Death in June. Также члены обеих групп активно участвовали в жизни правых групп, таких как Национальный фронт. И даже когда подобные связи были прерваны, использование фашистских образов никуда не делось; в своих декорациях в 2013 году Death in June так же использовали черное солнце и символику SS Totenkopf . [26] Расизм, фашизм и гомофобия также являлись составляющими норвежской сцены экстремального металла. Чтобы выставить себя в свете наибольшего нонконформизма, представители сцены не только совершали поджоги церквей, некоторых даже обвиняли и осуждали за убийства. В последнее время группы высказываются против такого подхода к делу. Хотя и нельзя вывести непрерывную родословную, ведущую от прародителей неофолка к современным группам, вроде Wardruna и Heilung, такую ​​сосредоточенность на самой этнической идентичности, которая заметна в творчестве Wardruna, следует подвергнуть критическому исследованию.

В отличие от характерного для Wardruna этноцентризма, Heilung представляют поворот к наднациональным коренным истокам, участники этого коллектива представляют разные государства, а в текстах песен используются немецкий, английский, древнеанглийский, древнескандинавский и праскандинавский языки. Де Wardruna концентрируется на народном наследии и скандинавских мифах, там Heilung при написании лирики вдохновляется надписями, найденными на рунических камнях, находках копий, амулетов и других подобных реликвий. [27] В то время как музыканты Wardruna большое внимание уделяют локациям для выступлений, выбирая за такие места, важные для их культуры, чтобы подчеркивать свою связь с местом, Heilung вызывают образ и ощущения прошлого через свои продуманные костюмы и декорации. Мы уже упоминали, что в процессе создания дизайна они пользуются разнообразными предметами природного происхождения, такими как мехами и костями. В их живых выступлениях также задействованы многочисленные актеры, которым выделена роль в составе хора и игры на ударных инструментах, попутно поощряя публику включаться. Замысел и реализация этих выступлений становятся все более универсальными и эклектичными.

В ходе тура по Северной Америке в 2020 году несколько своих ритуалов, которыми открывались выступления, Heilung исполнили бок о бок с представителями местных коренных народов. [28] При этом выражено признание наднациональных истоков и попытка построения сочетаний между общими историями. Кристофер Юль убежден:

«Если вы углубитесь в историю своего народа, вам откроется, насколько похожа наша культура на остальные древние культуры нашей планеты. Копните достаточно глубоко, и вы найдете те же рисунки, символы, истории, песни и инструменты». [29]

Такое мнение указывает на принятие современности как глобализированного общества, в рамках которого разные народы и культуры вступают во взаимодействие. Более того, она противоречит пониманию этнического язычества, что для сохранения традиций занимается идентичностью только какого-то конкретного народа.

Сцена альтернативной духовности

Перед тем как перейти к рассмотрению особого опыта, в который Heilung позволяют погрузиться своей аудитории, необходимо исследовать основной аспект, характерный для обеих групп, предполагающий конструирование и передачу альтернативной духовности через популярную музыку.

Последние два десятилетия люди показали спад в популярности традиционных религиозных ритуалов и всплеск на рынке «духовности». [30] Гордон Линч предполагает: «альтернативные системы духовности снабжают социальное пространство и культурные ресурсы для религиозной афилиации, построения идентичности и создания смыслов вне стен церкви, синагог и мечетей». [31] Если в этом ключе рассматривать популярную музыку, то такой посредник, как она, генерирует средства, через которые альтернативная духовность находит приверженцев, развивается и распространяется по миру. [32] Большое количество исследований взаимосвязей альтернативной духовности и популярной музыки фокусировалось на методах, к которым прибегают артисты и группы, чтобы использовать религиозные, оккультные, эзотерические и языческие темы. [33] Чего им не хватало, так это изучение способов взаимодействия групп и артистов с аудиторией на своих живых выступлениях и рассмотрения реакций публики на такой опыт во время и после концертов.

Подступиться к месту пересечения популярной музыки и альтернативной духовности позволяет понятие «сцены». Этим термином уже с 70-х годов пользуются исследователи молодежной культуры, с тех пор, охватывая многочисленные элементы этой культуры, он пережил не одну метаморфозу. [34] В своем исследовании экстремального металла Кит Кан-Гаррис обращается к нескольким концептам, часто связывающим с музыкальной сценой, таким как «субкультура» и «неотрибы», которые, как он отмечает при рассмотрении элементов, прилагаемых к формированию отдельной сцены, играющие сдерживающую роль. [35] Интерпретация Кана-Гарриса не избегает той двусмысленности, которую она стремится очертить: «концепция сцены позволяет исследователям проводить работу, которая эмпирически основана на специфической ситуации и одновременно открыта для связей с другими деталями исследования и повседневной речи». [36] Маркус Моберг развил эту концепцию, учитывая географическую локализацию сцены и отдельно ситуацию времени, в которое происходило развитие сцены. [37]

Неофолк создал новую сцену на пересечении популярной музыки и альтернативной духовности. Wardruna и Heilung представляют музыку, развитие которой происходило в четко очерченном географическом регионе и вдохновлялось отдельным периодом истории. Однако когда уже пришло международное признание, музыку этой сцены перенимают и начинают исполнять по всему миру. Учитывая это, обе группы пытаются привлечь мировую аудиторию к пограничной сцене. В случае Wardruna все вращается вокруг сохранения языческой скандинавской истории, своими выступлениями они заставляют аудиторию чувствовать себя погруженными в иначе и обстоятельства. В противоположность Heilung не столь четко определяют границы для своего творчества, их реинтерпретации создают особый опыт для слушателей. Понимание того, как выступление вливает в аудиторию, является ключевым аспектом в понимании сцены. Однако, учитывая нехватку этнографических исследований этой сцены, мы ограничены в том, о чем можем говорить со всей уверенностью. Что подлежит рассмотрению, так это цели, открыто преследуемые группой, и опыт, который они предлагают своей аудитории.

Своим этнически ориентированным, реконструтивистским скандинавским язычеством Wardruna стремится уберечь традиционное знание и в точности передать его своей аудитории. Эта сцена становится все более популярной, пока христианская гегемония вынуждена отвечать на вызовы секуляризации и растущего религиозного плюрализма современного общества. [38] Селвик позиционирует себя как художника и исследователя, а поскольку многие инструменты и источники влияния не имеют четко определенной интерпретации, Селвик остается свободным в выражении себя, как художника. Кроме того, Селвик отмечает роль, отведенную аудитории в его творчестве: «Я всегда стараюсь оставить место для слушателя в своей музыке, чтобы он сам корректировал свой опыт прослушивания, следовательно, она не набрасывается на него с единственным возможным смыслом». [ 39] Как уже отмечалось в этом очерке, проявлениям язычества свойственны различные уровни интерпретации. Пусть даже этнически ориентированная экспрессия и собственный опыт Селвика заверяют в достоверности его произведений, необходимо также учитывать саму природу его основных источников. В частности, используя исландские Эдды , он обходит факт их компоновки под христианскими влияниями, Селвик опирается на них, как на те, которые могут дать прямой доступ к дохристианской скандинавской идентичности.

В свою очередь, для Heilung такая проблема интерпретации источников нехарактерна, поскольку они фокусируются на употреблении древних верований и традиций в современном контексте. То, что они отражают в своих произведениях, является всего лишь одним из возможных интерпретации источников, которую они преподносят современной аудитории:

«Хотя мы и не стремимся подавать Heilung как стопроцентно исторически достоверную группу – что все равно невозможно, поскольку мы имеем дело с материалами, которые уж слишком древние – мы хотим передать то, как мы «чувствуем» скандинавский ранний железный век. Что сказать, это действительно интересное движение. Мы не хотим подавать точные переводы и объяснения, поскольку по ним до сих пор идут нешуточные дискуссии в научном сообществе». [40]

Heilung воплощают опыт, вдохновленный прошлым, разворачивающийся в настоящем, однако параллельно современности, в условиях которой живут люди. На вопрос о целях, преследующих их живые выступления, Кай Уве Фауст ответил следующее:

«Мы хотим предложить слушателю проникнуть в мир, который прячут от нас бетонные стены, стекло, грязь общественных медиа и все вещи, требующие, чтобы мы целыми днями занимались ими. […] Мы бы предпочли, чтобы наши слушатели через транс или медитативное состояние почувствовали свое первоначальное, то же самое естественное Я. Наши жизни стали возможны благодаря победам и борьбе предков». [41]

Цель Heilung состоит в том, чтобы «заставить людей почувствовать, каково это – быть в окружении природы, забивать собственный скот, самому чинить себе барабан и питаться тем, что дала земля». [42] Сами себя они зовут приверженцами «популярной истории», поскольку они интерпретируют прошлое для образования и развлечения современной аудитории. [43]

Тот факт, что Heilung осознает собственные страсти и границы в интерпретации, дает им большую свободу в выступлениях. Однако, не обходится и без затруднений, особенно в рамках их живых выступлений. Описывая первоначальные намерения группы при продумывании своего первого сольного шоу, Кристофер Юль говорит: «Сначала мы хотели, чтобы все происходило на земле, на одном уровне с публикой, поскольку мы предпочитали буквально пригласить всех присоединиться к нашей поездке». [44] Эту попытку они хотели предпринять в 2018 году, когда выступали в концертном зале, в который мог попасть кто угодно, а вокруг высокой сцены амфитеатром, и чем дальше, тем выше расположились кресла. Несмотря на то, что планировалось выступать среди посетителей, логистика привычных для современности вещей свела все на нет. Эклектическое язычество Heilung позволяет им по-своему интерпретировать домодерные традиции и представлять их так, чтобы аудитория могла получить особый опыт. В то время как такие интерпретации не слишком хорошо увязываются с понятием подлинности, особенно с точки зрения радикального традиционализма, это позволяет сцене стремительнее развиваться.

Пограничная сцена – от современности к прошлому

Другой способ осмысления неофолка лежит через более подробный обзор музыкальной специфики. В исследовании балтийского язычества Стрмиска определяет, что для тех, кто предпочитает обращаться к более широкой аудитории, чрезвычайно благоприятно сочетание традиции с современностью. [45] То, как неофолк интерпретирует и представляет домодернические верования и традиции, приводит мост между прошлым и настоящим. Его сцена также устроилась в пограничье между вдохновенной язычеством фолк музыки и экстремальным металлом, из которых он отчасти и развился. Обе группы, Wardruna и Heilung, выступали на определенно фолк-ориентированных фестивалях, таких как нидерландский Castlefest и немецкий Festival-Mediaval, в то же время они были замечены и на откровенно «металлических» фестивалях, таких как на проходящем Wacken Open Air. в Германии и чешском Brutal Assault. Более того, растет количество фестивалей, таких, как Midgardsblot, комбинирующих группы обоих направлений, фолка и экстремального металла, тем самым создавая атмосферу, согласную для металл фестивалей, сочетающуюся с элементами народных традиций, такими как продуктовые лавки и реконструкции. Этим указано на растущий взаимный обмен между двумя жанрами, на который повлиял всплеск популярности таких неофолк групп, как Wardruna и Heilung. Пока существует мало этнографических разысканий на поле неофолка, тот факт, что сама эта сцена стремительно набирает популярность и укрепляет свое положение на пересечении жанров, указывает на то, что дальнейшие исследования все же желательны.

Вывод

Неофолк пережил стремительное развитие, начиная с его зарождения в 1980-х, и черпал как из сцены экстремального металла, так и с музыки, вдохновленной язычеством. Всякая попытка подвергнуть анализу влияния и специфические интерпретации таких групп, как Wardruna и Heilung – это дело непростое. Категоризации язычества, несмотря на свое разнообразие, создают ту подоплеку, которая позволяет подступиться к природе неофолка. Этноцентрический подход Wardruna свидетельствует о желании точно передать представление о прошлом, чтобы уберечь отдельную народную идентичность. В отличие от них, эклектические манипуляции Heilung с прошлым позволяют творить опыт, в котором упоминаются домодернические традиции, что не мешает оставаться релевантным для современной публики. Неофолк развивает пограничную сцену, чье место ввиду влияния и их репрезентации – между прошлым и настоящим. Так же пограничной она относительно других музыкальных жанров, опрокидывая мосты, которыми может двинуться публика, которая стремится понять, какова альтернативная духовность. То, что популярность неофолка растет вместе с уникальным стилем выступлений, к которому пришли группы, позволяет предположить, что существуют существенные взаимосвязи, которые еще необходимо исследовать, чему будут способствовать дальнейшие этнографические разведки влияний музыки на аудиторию.

Примечания:

1. Gordon Lynch, 'Судьба популярной музыки в строительстве альтернативных spiritual identity and ideologies', Журнал для училищной психологии, vol. 45, no. 4 (2006), p. 482.
2. Peter Webb, Exploring the Networked Worlds of Popular Music: Milieu Cultures (New York: Routledge, 2008), p. 81.
3. Webb, Exploring the Networked Worlds of Popular Music, p. 96.
4. Michael Moynihan и Didrik Søderlind, Лорды из Chaos: Блодоподобный рис из Satanic Metal Underground (Venice, CA: Feral House, 1998), p. 104.
5. Deena Weinstein, 'Pagan Metal', в Pop Pagans: Paganism and Popular Music, eds Donna Weston и Andy Bennett (Durham, UK: Acumen, 2013), p. 60.
6. Gorgoroth – норвежский блэк металл группа, основанная в 1992 году.
7. Niklas Göransson, 'Wardruna, interview', Bardo Methodology (1 November 2017) .
8. Там же.
9. Antihero Magazine (6 декабря 2019) .
10. Heilung, 'Heilung | LIFA – Krigsgaldr LIVE' YouTube (1 ноября 2017) .
11. Marika Zorzi, 'The Grand Fashion of Heilung & Their Iconic Sound', New Noise Magazine (4 августа 2018).
12. Mattias Gardell, Gods of Blood: Pagan Revival and White Separatism (Durham: Duke University Press, 2003), p. 137.
13. Siân Reid, ''A Religion with Converts'' Revisited: Individuals, Identity and Community in Contemporary Paganism', в труде Handbook of Contemporary Paganism, eds Murphy Pizza и James Lewis (Leiden and Boston: Brill, 2009), p. 182.
14. Michael F. Strmiska, 'Paganism-Inspired Folk Music, Folk Music-Inspired Paganism and New Cultural Fusions in Lithuania and Latvia', в труде 2012), p. 351.
15. Strmiska, 'Paganism-Inspired Folk Music', p. 354.
16. Lauren Bernauer, 'Modern German Heathenry and the Radical Traditionalists', в труде Through a Glass Darkly: Reflections on the Sacred, ed. Frances Di Lauro (Sydney: University Press, 2006), p. 265.
17. Joshua Buckley, Collin Cleary, Michael Moynihan, 'What Does It Mean to Be a Radical Traditionalist?', TYR: Myth, Cultura, Tradition 1 (2002).
18. Michael F. Strmiska, 'Pagan Politics в 21st Century: 'Печание и love' или 'Blood and Soil'?', The Pomegranate: The International Journal of Pagan Studies, vol. 20, no. 1 (2018), p. 7.
19. Там же, с. 8.
20. Там же, с. 9.
21. 'About Wardruna', на сайте .
22. Vanessa Salvia, 'Interview: Einar Selvik (Wardruna)', (13 сентября 2016 г.), на сайте .
23. Фестиваль в Боре, Норвегия. Локация ценна из-за коллекции из германских захоронений железного века.
24. 'Midgardsblot', на сайте .
25. Snorri Sturluson, Edda, ed Anthony Faulkes (London: Dent, 1987), p. 13.
26. 'Death in June Live Paris Réservoir 30 Oct 2013', .
27. Зорзи, 'The Grand Fashion of Heilung & Their Iconic Sound'.
28. 'Heilung (@amplifiedhistory)', Instagram, (12 января 2020), по ссылке .
29. Òran Beo, 'An Interview with Christopher Juul', Medium (28 августа 2018), по ссылке.
30. Lynch, 'Судьба популярной музыки в строительстве альтернативных spiritual identity and ideologies', pp. 481.
31. Lynch, 'Судьба популярной музыки в строительстве альтернативных spiritual identity and ideologies', pp. 482.
32. Lynch, 'Судьба популярной музыки в строительстве альтернативных Spiritual Identities and Ideologies', pр. 482-483.
33. См. раздел Christopher Partridge's The Re-Enchantment of the West, 2 volumes (London: Bloomsbury, 2004-2005) и Graham St John's Rave Culture and Religion (London and New York: Routledge, 2006).
34. Keith Kahn-Harris, Extreme Metal: Music and Culture on the Edge (Oxford and New York: Berg, 2007), pp. 16-17.
35. Там же, с. 19.
36. Там же, с. 21.
37. Marcus Moberg, 'Концепция scénы и ее приспособления в эмпирически развитых исследованиях на интервью религиозности/ Spirituality and Popular Music', Journal of Contemporary Religion, vol. 26, no. 3 (2011), p. 406.
38. Michael F. Strmiska, 'The Evils of Christianization: Pagan Perspective on European History', в Cultural Expressions of Evil and Wickedness: Wrath, Sex, Crime, ed. Terrie Waddell (Amsterdam; New York, NY: Rodopi, 2003), p. 59.
39. Селвик цитирует Niklas Göransson, 'Wardruna, interview'.
40. Beo, 'An Interview with Christopher Juul'.
41. Kai Uew Faust, цитирование по Zorzi, 'The Grand Fashion of Heilung & Their Iconic Sound'.
42. Kai Uwe Faust, цитирование по Zorxi, 'How Denmark's Heilung are Creating 'Amplified History' с Human Bones, Throat Singing', Revolver Mag (15 февраля 2018), по ссылке.
43. Beo, 'An Interview with Christopher Juul'.
44. Там же.
45. Strmiska, 'Paganism-Inspired Folk Music, Folk Music-Inspired Paganism and New Cultural Fusions in Lithuania and Latvia', p. 365.