Учение о Лесе столь же древнее, как сама человеческая история, и даже старше. Это учение можно обнаружить в тех почтенных документах, которые только сейчас научились частично расшифровывать. Оно составляет главную тему сказок, легенд, священных текстов и мистерий.
Если мы сопоставим сказку каменного века, миф бронзового века и историю железного века, то всюду мы встретим это учение, если наши глаза открыты. Мы вновь обретём его и в нашу ураническую эпоху, которую можно назвать радиационным веком.
Всегда и везде присутствует знание того, что под изменчивым ландшафтом скрывается прародина силы, и что под преходящими явлениями бьют родники изобилия, космической мощи. Это знание не только служит символически-сакраментальным фундаментом церквей, не только вплетает себя в тайные учения и секты, но и также представляет собой ядро всех философем, как бы не был различен их понятийный мир. По сути, они все происходят от одной и той же тайны, которая открыта каждому человеку, и которая хоть раз освящала его жизнь, понимают ли её как идею, прамонаду, вещь в себе, или как экзистенцию современности. Тот, кто хоть раз прикасался к бытию, тот переступал ту грань, в рамках которой остаются важными все эти слова, понятия, школы и конфессии. Всё же он умеет почитать то, что их породило.
В этом смысле само слово Лес несущественно. Конечно, совсем не случайно, что всё, что привязывает нас к временным заботам, столь могущественно расторгается, когда мы обращаем взор на цветы и деревья, заворожённые ими. Этот поворот должен возвысить ботанический мир. Там Эдемский сад, где виноградники, лилии, пшеничное зерно из христианских притч. Там сказочный лес с волками людоедами, ведьмами и великанами, но там же и добрый охотник, и изгородь из розовых кустов Спящей Красавицы, в тени которых застыло время. Там германские и кельтские леса, там гласировая роща, где герои побеждают смерть, и опять же Гефсиманский сад с его оливами.
Но того же самого искали и в других местах – в пещерах, в лабиринтах, в пустынях, где обитает Искуситель. Могущественная жизнь пребывает всюду для тех, кто понимает её символы. Моисей бьёт посохом в скалу, и из неё бьют воды жизни. Одно такое мгновение простирается на тысячелетия.
Только кажется, что всё это касается лишь далёких мест и древних времён. Наоборот, это скрыто в каждом одиночке, и ключ к шифру ему вручён, с тем, чтобы он постигал это своими глубинными и сверхиндивидуальными силами. К этому стремится всякое Учение, достойное так называться. И пусть материальное встаёт перед ним стеной, скрывающей любые перспективы, всё же изобилие очень близко, поскольку оно живёт в каждом человеке, как его дар, его вневременное наследие. Зависит только от него самого, будет ли он использовать свой посох лишь для того, чтобы опираться на него в своём жизненном пути, или же захочет поднять его, как царский скипетр.
Время снабжает нас новыми притчами. Мы открыли виды энергии, в своей силе превосходящие все известные до сих пор. Тем не менее, всё это тоже всего лишь притчи; формулы, которые человеческая наука открывает с течением времени, сводятся всегда к тому, что давно уже известно. Новые светила, новые солнца, есть всего лишь преходящие протуберанцы, лишённые души. Они испытывают человека в его совершенстве, в его чудодейственной силе. Удары судьбы всё повторяются, и не столь важно тот или иной удар человек отражает, сколь важен тот щит, который для этого требуется.
Это развивается, как величественная музыкальная тема: изменчивые мелодии приближаются к пункту, в котором человек освобождает себя от времени, ото всей противостоящей ему массы – и в этом обретает свою судьбу. Это сильнейшее, страшнейшее заклинание, доступное только умелому, заклинание, из челюстей капкана освобождающее.
Человек слишком сильно вошёл в конструкции, он стал дешёвым и утратившим почву. Это ввергает его в катастрофы, большие опасности и боль. Это толкает его в безысходность, в истребление. И самое удивительное, что именно там, он, отверженный, проклятый, изгнанный, обретает самого себя в своей неразделимой и несокрушимой сущности. Вместе с этим он проникает по ту сторону отражений, и узнает себя в своей собственной мощи.
Эрнст Юнгер "Уход в лес"
