Неожиданная весть пришла с Русского Севера. Новые записи былин! Тот, кто пробовал свои силы в собирании устной традиционной словесности, не даст соврать, что сегодня былины не запишешь. Современных сказителей не берём — речь идёт о тех старых исполнителях, которых называют народными. Поскольку их больше нет, то и новым былинным текстам взяться неоткуда. Или есть откуда?
Оказывается, что и сегодня собрание русских былин может пополняться. Да, сделать новые записи действительно не удастся, а вот обнаружить старые, ранее неизвестные – можно попробовать. Об одном из таких случаев сейчас и пойдёт речь
В 2018 году в Фольклорный архив Сыктывкарского государственного университета была передана магнитная плёнка с голосом никому дотоле неизвестного сказителя из села Усть-Цильма – Ивана Ивановича Чупро́ва. На плёнку была записана ста́рина «Добрыня и Олёша» целиком (46 минут, 358 стихов), а также начало ста́рины про Ставра́ (7 ½ минут, 58 стихов). Запись предоставила внучка сказителя Татьяна Михайловна Котельникова, в девичестве Петряшева, которая сделала её на магнитофон «Астра-203» в далёком 1975-ом в возрасте 18 лет
Иван Иванович Чупро́в родился в 1892 году в селе Тру́сово на реке Ци́льме, притоке Печоры, происходил из рода Улиных. На момент записи ему было 83 года. Подробнее о сказителе и его былинах читайте здесь: Ангеловская Л.В., Канева Т.С. Новые источники изучения усть-цилемских былин: записи 1975 г. от Ивана Ивановича Чупрова // Традиционная культура. 2020. Т. 21. № 4. С. 54–71
***
Ста́рины Ивана Ивановича Чупро́ва по сюжету напомнили мне произведения Василия Игнатьевича Лаге́ева, который тоже проживал в Усть-Цильме и тоже сказывал «Добрыню и Олёшу» и «Ставра́». Возможно, эти сказители как-то взаимодействовали, возможно, один слышал сказывание другого, также оба могли почерпнуть свои сказания из одного источника
В содержательной части былин Чупрова попадаются яркие особенности, которых нет ни у Лаге́ева, ни у других печорских сказителей.
Например, на пиру у князя Владимера находятся «созы́вальщики, дру́жки вежливы» – Добрынюшка Никитич и Чурила Водоплёнкович. Со своей задачей – созывать гостей на пир – Добрыня с Чурилой, по всей видимости, справляются превосходно, ведь «от этих дружек никто не откажется». А Добрыня настолько «обходительный», что всех-то «уговорит он, убедит». Обычное при описании пира указание, что «умный хвастает своей старой матерью», у Чупрова получает неожиданное развитие – матерью хвастают потому, что она «в молодых летах овдовела», но «своих родителей не обесчестила». В другом месте повествования, где Добрыня возвращается со службы домой, он просит у матери кружку «квасу виноградного». В ста́рине про Ставра́ сказитель вставляет слова и выражения, видимо, навеянные его личным армейским опытом, ведь Иван Иванович – участник Первой мировой войны. Так, Ставрова жена Васили́ста размышляет о том, куда её Ставёр казак «в наряд отправлен». Затем она придумала написать «пакеты», которые и «вручила в руки» князю Владимиру
Для передачи своих ста́рин Иван Иванович выработал весьма любопытную форму сказывания. Обычно сказители былин придерживаются 12-сложного стихотворного размера с некоторыми вариациями. К этому размеру приспособлен и напев. Именно через 12-сегментную схему я в своё время описывал стих трёх печорских сказителей: Еремея Прововича Чупро́ва, Гаврилы Васильевича Во́куева и Василия Игнатьевича Лаге́ева. В случае с Иваном Ивановичем о стихе в привычном смысле говорить, пожалуй, не приходится. Правильного, привычного напева также нет. В сущности, его ста́рины это прозаический пересказ былин, произнесённый распевным речитативом.
К классической форме эпического стиха наш сказитель приближается лишь там, где его память удержала излюбленные былинные параллелизмы, например, «Уж как солнышко стало́ на ве́цери / уж как пир-то пошёл да как наве́сели» или «Хто-то хвастает да как добры́м конём / хто-то хвастает да сво́ей силушкой»
Там же, где подходящих словесных формул в памяти сказителя нет, он просто распевает прозу, разбивая текст на стихи интонационно и паузами. Порой понять, где заканчивается один стих и начинается другой, невозможно, поэтому количество стихов в ста́ринах Ивана Чупро́ва будет разным у разных исследователей
Стих рассматриваемого сказителя весьма далеко отстоит от стиха других современных ему сказителей Усть-Цильмы: и от строгого 12-сложника Во́куева, и от более свободного 12-14-сложника Лаге́ева.
Вот примеры строк из былин Ивана Ивановича:
«У Добрынюшки Никитица подход-то был да очень вежливой да обходи́тельнёй» – 25 слогов в стихе.
Интонация позволяет разделить этот стих на два: 19+6 слогов, но и это разбиение нисколько не приближает нас к привычному стиху русских былин в 12-13 слогов.
«Шо как Добрынюшка Никитич что-то сёдни с пиру да как ране́шенько идёт»
— 23 слога.
«Я куды бы ни попал-то, отовсюда ме́ня жёна́ ведь выкупит да выручит»
— 24 слога.
Примеры коротких строк:
«Они день-то пируют-то» (8 слогов), «То и всех да нас отталкиват» (9), «То придумала она ведь так тут» (10)
Опыт сказывания Ивана Ивановича Чупро́ва весьма любопытен. Сказитель хорошо знает сюжет, знаком с эпической обрядностью, знает некоторые обыкновенные для былин словесные построения, стремится петь, а не рассказывать. Однако сказитель не соблюдает да и не стремится соблюдать равносложность стихов. Также испытывает сказитель известный недостаток в обычных для былин словах и оборотах. Как следствие, стихи в былинах Чупрова неровные, а речь полна вставных частиц и обыденных, небылинных слов
Для примера возьмём уже упоминавшийся стих из былины Ивана Ивановича:
«У Добрынюшки Никитица подход-то был да очень вежливой да обходи́тельнёй»
Для соблюдения традиционного былинного ритма в этом стихе достаточно было немного изменить порядок слов:
«У Добрынюшки ведь был да у Никитица / очень вежливой подход да обходи́тельнёй»
А замена слова «подход» и «обходительный» на «род» и «очёстливый» ещё более приблизила бы нас к эпическому канону:
«Уж как наш-то Добрынюшка Никитиц млад / роду вежливого был да видь оцёслива»
Иными словами, на мой вкус, ста́ринам нашего сказителя не достаёт более тонкой словесной отделки в духе былинных мастеров старой школы
Конечно, этот недостаток легко объясним, ведь пример сказывания былин Иваном Ивановичем Чупро́вым отражает бытование русского эпоса в деревне «в последние времена», в условиях практически ушедшей эпической среды, когда былины уже не поют, как раньше, и расслушать их толком, чтобы поучиться сказыванию, нигде больше нельзя. Тем удивительнее поистине геройские попытки последних сказителей продлить жизнь этой уходящей красоты, что-то восстанавливая по памяти, что-то привнося из своего личного языкового опыта. Одним из таких последних сказителей и был Иван Иванович Чупро́в из Усть-Цильмы.
ЛВ_Ангеловская, ТС_Канева -- о былинах ИИ_Чупрова.pdf
На снимке – Иван Иванович Чупро́в. Из семейного архива Т.М. Котельниковой
Благодарю Татьяну Степановну Ка́неву за предоставленные материалы и за само известие об этой интересной эпической находке.
