Во том-то во городи во Киёви,
У ласкова князя Владымира,
Завелсо, завелсо почестен пир.
А и вси на пиру наедалися,
А и вси на пиру напивалися,
А и вси на пиру порасхвасталися.
А и кто ведь хваста отцем-матушкой,
А иной ведь хваста молодой женой.
Испроговорит Владымир-князь стольнё-киевской:
— А и вси ль добры молодцы споженены,
Вси девушки замуж повыданы,
Один то, един добрый молодец
Холост ходил, не женат гулял,
Иванушко Годинович.–
А и испроговорит Иванушко Годинович:
— А и свет государь ты мой дядюшка!
У меня есть невеста поприбрана,
Поприбрана невеста во Киёви,
Во Киеви невеста, во Чернигови,
У Митрея – князя богатаго.
А и всим-то Настасьюшка добрым-добра:
Телом Настасья как снег бела,
Походочка у ей ведь павлиная,
А и тихая речь лебединая,
А и брови-ты у ей черна соболя,
Глаза-ты у ей ясна сокола,
А и личико у ей ведь маков цвет.–
Испроговорит Владымир-князь стольнё-киевской:
— А и же ты, Иванушко Годинович!
Чего ль тебе ведь все надобно,
Города ль тебе наб с пригородками,
Аль несчетной тебе надо золотой казны,
Аль силы войска тебе надо великаго? –
Испроговорит Иванушко Годинович:
— Владимир-князь стольнё-киевской,
Свет государь ты мой дядюшка!
Ницёго ведь мне-ка не надобно.
Не надо городов с пригородками,
Не надо силы войска великаго,
Не надо несчетной золотой казны.
А и только дай-кось три молодца что ни лучшиих,
Что ни лучшиих перебраныих:
Во-первых, стараго казака Илью Муромца,
А и во-друтих, Исака Петровича,
Ай во-третьих, Алешу Поповича.–
А и видли добрых молодцов сядучи,
Не видли удалых поедучи.
Во чистом поле курева стоит,
Курева стоит, пыль столбом валит.
Не путем-то едут не дорогою,
Церез башню едут треугольнюю.
Скакали кони через стену городовую,
Приезжали во тот ли во Чернигов-град,
Ко Митрею – князю богатому,
А и ко той ко полаты белокаменной,
А и ко тым крыльцам ко точёныим.
А и вязали добрых коней
Ко тым ко кольцам золочёныим,
А идут во полату белокаменну,
А и крест-от кладут по писаному,
Поклон тот ведут по-уцёному.
— А и здравствуйте вси купци, вси бояра,
Вси сильни могучи богатыри! –
А и Митрею-князю со княгинею
В особину низко кланялись.
Говорит тут Митрей – князь богатый:
— Цёго пришли, гостюшки небывалыи,
Небывалыи гости, неезжалыи?
Садитесь-кось вы хлеба-соли покушати,
Белых лебедей все порушати.—
Испроговорят добры молодци:
— Митрей – князь богатыя!
Мы не хлеба-соли пришли кушати,
Не белых лебедей мы всё рушати,
Мы пришли-зашли об староем деле, об сватовстви,
А и сватать Настасьи Митриёвичной,
За того ль за Ивана Годиновича.–
Говорит тут Митрей – князь богатыя:
— А и же вы, добры молодци!
За три годы Настасьюшка просватана,
Во тую ль во землю во неверную,
За того ль царища за Кощерища.—
Испроговорят добры молодци:
— Митрей – князь богатыя!
Ты волей не дашь – мы боем возьмём.—
Испроговорит Настасья Митриёвична:
— Свет государь ты мой батюшко, Митрей – князь богатыя!
Я не иду ведь во землю во неверную,
За того ль за царища за Кощерища,
Я иду за Ивана Годиновича.–
А и брали Настасью добры молодци: Иванушка Годинович,
А и брал он ведь за белы руки,
За белы руки, злачены перстни,
А и водил ведь в церковь во божьюю,
А и садились в корету золоченую,
А и видли добрых молодцев сядучи,
Не видли удалых поедучи,
Во чистом поли одна пыль стоит.
На пути им попало три следочика:
А и первый следочик лева зверя,
А и другой следочек лани белыя,
А и третий следочек черна соболя.
Говорит тут Иванушко Годинович:
— Старый казак Илья Муромец!
Поди-ткось ты за левом зверем,
Достань-кось ты ведь лева зверя,
А и дедушки все ведь в подарочках.
А и Исак Петровинец!
Поди-тко за ланью за белыя,
Достань-кось ты ведь лани белыя,
А и дедушки все ведь в подарочках.
Алеша Поповинец!
Поди-тко за черным за соболем,
Достань-кось ты черна соболя,
А и дедушки все ведь в подарочках.—
А и остался один добрый молодец Иванушка ведь Годинович,
А и сам роскинул он бел шатер,
А и стал с Настасьей забавлятися.
Мало времечко миновалоси,
А и едет царищо Кощерищо,
Крычит покриком богатырскиим,
Свиснул посвистом соловьиныим,
А и сам на словах выговариват:
— А и же ты, Иванушко Годинович,
Съешь мое мясо – подавишься! –
Видит Иванушко, беда пришла,
Беда пришла неминучая.
Выскакивал из бела шатра
На тую ль на площадь дуброву зелёную,
Глядит-смотрит в сторону полуденную,
А и едет царищо Кощерищо.
Куды падают копыта лошадиныи,
Тут оставятся колодци ключевой воды
А Иванушко Годинович,
Выскакивал он на добра коня,
А и взял збрую всю богатырскую.
Не две горушки вместо столкнулось –
Два богатыря вместо съехалось.
А и помахнулись в палици булатнии,
А и палици во цивьях пригибалися,
Пригибалися, переломалися,
А и друг друга до крови не ранили.
Помахнулись во сабли во вострыя,
Востры сабли прищербилися,
Прищербилися, пополам переломалися,
А и друг друга до крови не ранили.
Помахнулись во копья во вострыи,
Востры копья притупилися,
А и друг друга до крови не ранили.
Выскакивали ведь с добрых коней,
На тую ль на площадь дуброву зеленую
А и схаживаются на рукопашный бой.
Иванушко Годинович
А и взял-то татарина за шиворот,
А и положил-то своей ведь правой ногой
Татарина по левой ноги.
А и бросал-то его о сыру землю,
А и сел ему на груди на белыя,
А и на белыя на груди на царскии,
На царскии груди татарскии,
А и сам говорит таково слово:
— Ай же ты, Настасья Митриёвична!
Подай ножичищо-кинжалищо
Вырвать сердце со печенью татарское,
Татарское сердце царское,
Добрым людюшкам на сгляжение,
А и старым старухам на роптание,
Черным вороном всё на граяньё,
А и серым волкам всё на военьё.—
Говорит тут царищо Кощерищо:
— А и же ты, Настасья Митриёвична!
Не подай ножичища-кинжалища,
Как за им ведь будешь жить,
Будешь слыть бабой простомывныя,
Будешь старому, малому кланяться,
А и за мной ведь будешь жить,
Будешь слыть царицей вековечноёй,
Будет старый ведь малый те кланяться.-–
А и у бабы волос долог, ум короток.
Выскакиваё Настасья из бела шатра,
А и хватае Иванушка Годиновича за желты кудри,
А и сбивает Иванушко Годиновича о сыру землю.
А и привязали Иванушко Годиновича
Ко тому ли его ко сыру дубу,
А и той ли его все кувыль-травой,
А и сами свалились во бел шатер.
Мало времечко миновалоси,
Прилетело три сизых, три малых три голуба,
А и друг промеж другом спрогуркнули:
— За что эта головушка привязана,
Привязана головушка, прикована?
Ради девки, ради б...., ради сводницы,
Ради сводницы, всё душегубницы.–
Эта речь-то татарину не влюбиласи.
Выскакивает татарин из бела шатра,
Вытягивав у Ивана Годиновича
С колчана у его как ведь тугой лук,
А и берёт у его калену стрелу,
А и тугой лук он натягиват,
Калену стрелу все направливат,
А и хочет стрёлить сизыих малыих голубов.
Иванушко Годинович
У сыра дуба приговаривает:
— Уж ты, батюшка мой, тугой лук,
Уж ты, матушка, калена стрела,
Не пади-ко, стрела, ты ни на воду,
Не пади-ко, стрела, ты ни на гору,
Не пади-ко, стрела, ты ни в сырой дуб,
Не стрели сизыих малыих голубов,
Обвернись, стрела, в груди татарскии,
В татарскии груди во царскии,
А и вырви-ко сердце со печенью,
Добрым людюшкам на сгляжёниё,
А и старым старухам на роптание,
Черным воронам всё на граяньё,
А и серым волкам всё на военьё.–
А и не пала стрела ведь ни на воду,
А и не пала стрела ведь ни на гору,
А и не пала стрела ведь ни в сырой дуб,
Не стрелила сизыих малыих голубов,
Обвернулась стрела в груди татарскии,
А и в татарскии груди во царскии,
А и вырвала сердце со печенью;
Добрым людюшшам на сгляжёниё,
А и старым старухам на роптаниё,
Черным воронам всё на граяньё,
А и серым волкам всё на военьё.
А и тут-то Настасьюшко заплакала:
— Я от бережка откачнуласи,
Я ко другому не прикачнуласи.–
Испроговорит Иванушко Годинович,
— Отвяжи-ка, Настасья Митриёвична,
От того ли меня от сыра дуба.—
Говорит Настасья таково слово:
— А и же ты, Иванушко Годинович!
Отвязала бы я тя от сыра дуба,
А и будешь ты меня ведь всё бити-мучити.—
Говорит тут Иванушко Годинович:
— А и же ты, Настасья Митриёвична!
Я не буду тебя бити-мучити,
Только дам три науки молодецкиих,
Молодецкиих науки, княженецкиих.–
Эта речь-то Настасье не влюбиласи,
А и выскакивает из бела шатра,
А и на тую ль на площадь доброву зеленую,
А и берёт в руки саблю вострую,
А и замах держит на Иванушко Годиновича,
А и хоче у него отсечь прочь буйну голову.
А и богатырско сердце розгорелоси,
Сходилсо Иванушко у сыра дуба,
Сырой дуб к зени приклоняется,
Сам весь в штильци прищербается.
Отходил Иванушко Годинович
На свою волю от сыра дуба,
А и хватае Настасьюшку за желту косу,
Сбивае Настасью о сыру землю,
Отсек у ней губы ведь как с носом прочь:
— Этых мест мне не надобно,
Этыма местамы нещастливым целоваласи.—
Копал глаза со косицами:
— Этых мест мне не надобно,
Этыма местамы нещастливым смотреласи.–
Отсек у ей руки по локотам прочь:
— Этых мест мне не надобно,
Этыма местамы нещастливым обнималаси.–
Отсек у ей ноги по коленам прочь:
— Этых мест мне не надобно,
Этыма местамы несчастливым заплеталаси.–
А и только Иванушко женат бывал,
А и женат бывал он, с женой сыпал.
А и скоро женился, да не с ким спать.
