Массовый обряд встречи весны в Татарстане сегодня — Масленица. Лица, менее склонные к народным обрядам, предпочитают в этой роли 8 Марта. Но есть у татар и свой этнический праздник, которым испокон веку в деревнях отмечали окончание зимы и приход солнца. Обряд этот называется «Карга туе» или «Карга боткасы» («Грачиная свадьба» или «Грачиная каша») и происходит он из далекой глубины веков. Восемьдесят лет советской власти почти вытерли его из народной памяти, он восстанавливается только сейчас с переменным успехом. И если языческая славянская Масленица с ее румяными блинами и эффектным сжиганием чучела уже успела прочно угнездиться в народном сознании, то вот исконная родная «Грачиная каша» так и не может вернуть себе массовый характер. Так что это за обряд и что ему мешает? Попробуем разобраться.
Причем тут грачи
«Карга боткасы» — обряд, точно пришедший из болгарской традиции, а не привнесенный кочевниками с востока. Причина тому проста: он прочнее прочного связан с земледельческим календарем, как и остальные народные обряды татарской деревни. А еще в нем фигурируют грачи — перелетные птицы, характерные для наших широт. Обряд этот посвящен грачам и проводится, когда они возвращаются с юга.
К этому моменту снег, как правило, уже уходит, солнца становится все больше, день удлиняется, и земля уже вот-вот будет готова принять плуг. Есть мнение, что грача как мистическую птицу прочно связывали с землей по причине цвета его крыльев: грач черный, и земля из-под снега тоже показывается черная. Наши предки считали, что осенью, последним улетая в теплые края, грач уносит с собой «душу земли». Таким образом, возвращаясь весной, он приносит с собой все тридцать три удовольствия — и солнце, и тепло, и земную душу. Вернулся грач — земля проснулась, наступило весеннее обновление жизни, сейчас начнется новый годовой земледельческий цикл.
На грачах пытались «гадать» татарские крестьяне, в поговорках заложены народные приметы: например, если грач прилетит до 1 марта — снег сойдет быстро. Или вот еще: если прилетевший грач уселся на землю (а не на крышу, например) — весна будет короткой и быстрой. Через три недели после того, как грачи угнездятся, по прикидкам татарских крестьян, можно было начинать сев. А уж если грачи прилетели тощие и неказистые — это добрая примета: значит, они намекают на хороший урожай в этом году (и тогда наконец откормятся).
Грач — вообще птица непростая, он в языческой мифологии символизирует границу не только между зимой и весной, но и, что логично, между жизнью и смертью. А в татарском фольклоре он «отбивает» собой еще и границу между днем и ночью: есть поговорка «Карга юлга тэшмэген» («Грач еще не сел на землю»), которая означает, что день еще не наступил, на дворе пока еще ночь. Есть и зароки, заветы, связанные с этой птицей. Например, убивать грача нельзя, гнездо его разорять — нельзя тем более. Если тронешь грачиное гнездо, счастья тебе точно не видать.
В общем, грач — товарищ уважаемый и наделенный серьезными полномочиями: как-никак целую весну за собой приносит! Значит, надо его уважить.
«Мы возьмем железные колотушки и побьем вашу посуду»
Как и большинство остальных обрядов татарской деревни, праздник, посвященный грачам, проводили вскладчину — в лучших коммунистических традициях, «от каждого по возможностям». Впрочем, так проводили и остальные праздники — в одиночку в татарской деревне никто обрядов не проводил. Это было серьезное действо, подготовку к которому начинали заранее. День определяли опытным путем: когда увидели первого грача — значит, можно и праздновать.
С утра молодежь и подростки ходили по всей деревне, заглядывая в каждый дом: в их задачи входило собирать продукты. Все скидывались: кто крупы даст, кто масла, кто яиц (а зачем яйца — об этом чуть позже). Интересно, что в более позднее время (XX век) мешок с продуктами по дворам таскали в основном дети (лет до 15) — праздник терял сакральную значимость и смещался все больше в развлекательную сторону. Пусть детишки порадуются.
Есть целый букет присказок и присловий, которые приговаривали сборщики продуктов для грачиной каши. Интересно, как они мотивировали хозяев: за щедрость обещали всяческие признаки благополучия, а за жадность сулили разные беды и даже напрямую угрожали. Например, вот как звучит один из таких текстов в переводе на русский язык:
Хозяева, хозяева, дома ли вы?
Знаете, что наступил праздник «Грачиная свадьба»?
Яиц дадите, что ли?
Если яиц не дадите,
Мы возьмем железные колотушки и побьем вашу посуду.
А если дадите яйца —
Пусть квохчут ваши куры, кудахчут и несутся.
Или вот еще интересная попевка, записанная этнографами, в которой сборщики популярно объясняли, что именно нужно для коллективного угощения:
Нужно масло, нужна крупа,
На «Грачиную свадьбу» нужно всё.
А если есть и мука — и ее выноси,
Мы сварим клецки.
Обходили все дворы без исключения: в «Грачиной каше» должен был поучаствовать каждый. А самых щедрых хозяек, так уж и быть, хвалили:
Сахар нужен, нужна соль.
Выноси, тутай, поскорей,
Таких хозяек, как ты, тутай,
Редко встретишь в этом мире.
Было весело. Дети бегали, махали крыльями, кричали «кар-кар» (имитировали грачей), молодежь пела, в хождении по дворам принимал участие и деревенский гармонист — а куда без него?
Ели кашу всем селом, птичек угощали
Но сбор продуктов только предварял основное действо. Всю собранную снедь стаскивали в назначенное место за деревней. Выбирали какую-нибудь живописную горку с красивым видом, или берег реки, или опушку леса. Лишь бы только на этом месте уже не было снега. Здесь в большом казане варили кашу на всех. Надо понимать, что все «сдавали» в общий котел разную крупу: кто-то пшено, кто-то овес, кто-то даже гречку. В результате варили своеобразную кашу «Дружба» — в казан шло абсолютно всё вместе. Руководила всем процессом пожилая женщина, своеобразный матриарх, которая передавала свое умение помощнице (второй в иерархии «кашеварительниц» была одна и та же женщина, которая впоследствии занимала место своей старшей предшественницы).
Сварив кашу, часть ее бросали на землю, часть — в родник или в реку. Так наши далекие предки-язычники угождали духам земли и воды, просили у них покровительства и задабривали их в ожидании нового сельскохозяйственного года. Для грачей кашу раскладывали по высоким местам: на деревья, на забор, на крышу. У сибирских татар записано такое присловье: «Пусть грачу это будет пищей, а вороне — камнем».
А потом ели сами. Каждый приносил с собой ложку и черпал из общего котла: приносить с собой индивидуальную тарелку было не принято. Суть мероприятия была именно в совместном поедании. Дети изображали из себя грачей: они носились с ложками, кричали «кар-кар» — в общем, веселились как могли. Кстати, есть присказка в татарском языке, которую говорят детям, которые не могут угомониться за столом и пытаются есть на бегу: «Ешь сидя, это же не грачиная каша».
А лежачим больным или старикам, которые не могли прийти на место проведения обряда, кашу разносили прямо на дом. Считалось, что поесть грачиную кашу нужно было каждому, без исключения. Наши предки верили: кто съест хоть ложку, тот до следующего года будет как минимум жив, а как максимум — здоров.
Была и еще одна часть в этом празднике: дети катали по земле вареные яйца. Спускали их с горок, закатывали назад, а если горок не было — просто, как шарики, гоняли по проклевывавшейся молодой травке. Этнографы усматривают в этой традиции отголоски совсем уже древней старины, когда по весне землю надо было «оплодотворить». Есть разные обряды у земледельческих народов по всему миру — видимо, яйца на оттаявшей земле тоже можно отнести к этому спектру.
Как масленица вытеснила «Карга боткасы»
Много веков в татарской деревне праздновали «Карга боткасы». Обряд проводили и мусульмане, и кряшены (у них праздник был приурочен ближе к Вербному воскресенью). Праздник этот у крестьян смог пережить и исламское, и христианское влияние (ни та, ни другая конфессия особо-то не приветствовали остатки языческих обрядов, а почитание весенней птицы — что ни говори, чистое язычество как оно есть). А вот 80 лет советской власти — не пережил.
Этнографы собирали информацию о «Карга боткасы» по крупицам в буквальном смысле слова (как по крупицам собирали, собственно, саму грачиную кашу по деревне). Одна деревня в Кукморском районе сохранила традицию почти целиком, еще несколько деревень хранили некоторые ее части, в Кировской области тоже что-то удалось записать. Вносили свою лепту и сибирские татары, которые каким-то парадоксальным образом ухитрились уберечь память об этом обряде. Но в целом татарская советская деревня, через которую сначала прокатился страшный голод, потом продразверстка, потом раскулачивание, потом трактора и война, потом — всеобщая колхозная жизнь, забыла свои праздники. За три-четыре поколения «Грачиная каша» ушла из ежегодного обихода. Как ушли и коллективное ощипывание гусей («Каз омесе»), и праздник ледохода, и многие другие обряды, привязанные к разным фазам хозяйствования. Время архаики ушло, ушла и обрядовость. Остался разве что Сабантуй (который при советской власти переехал с весны на лето и из праздника первой вспашки превратился в помесь спартакиады и смотра художественной самодеятельности), и считанные татарские деревни все же сохранили обычаи своих прадедов.
Но когда кончился Советский Союз и разные народы начали вспоминать о своем прошлом, обряды снова начали входить в моду. Татарстан, надо отдать ему должное, очень постарался возродить многое из того, что почти ушло из народной памяти. Мы возвращаем в обиход элементы национального костюма. Развиваем татарский театр и литературу на родном языке. В Казани как грибы после дождя открываются рестораны татарской кухни. Пытается вернуться и «грачиная каша». Ее взяли на вооружение, например, школьные учителя — во многих школах республики «Карга боткасы» сегодня празднуется, но мы же с вами все понимаем, как неохотно дети впитывают «добровольно-принудительные» культмассовые мероприятия. Проводится праздник и в городах — например, в Челнах в этом году он пройдет в середине апреля. И, что ни говорите, а все это выглядит как сделанное по указке сверху.
А теперь посмотрите на Масленицу. Сколько народу собирается на народные гулянья, сколько печется блинов и как задорно сжигают чучело зимы. Может быть, «Карга боткасы» недотягивает по зрелищности? Или все-таки дело в том, что этот праздник — более семейный, интимный и объединяющий членов отдельно взятой общины? Непонятно. Но обряд красивый. И так хочется, чтобы он ушел из разряда «обязаловки», спускаемой сверху муниципалитетам и школам, и вернулся уже на правах ежегодного события, радостного и действительно сплачивающего людей. Как думаете, получится? И надо ли?
