Мнение о юбилее Курска историка Сергея Щавелёва
«Город Курск на гряде веков,
Неподкупный и непокорный,
На железной залёг руде,
Глубоко запустивши корни,
Он в овчине густых садов,
В рукавицах овсяных пашен
Не боится ничьих судов,
Никакой ему враг не страшен»
Н.Н. Асеев.
Город Курск.
1930–1943.
Все юбилеи — памятные людям круглые даты — условны и относительны. Даже наши дни рождения. Японцы, например, считают возраст с момента зачатия… Что касается возраста поселения, места жительства, то применительно к поздней древности и средним векам в расчёт берётся возможное упоминание его в письменных источниках. Плюс археологи раскапывают это место, чтобы проконтролировать данные литературы. Или наоборот — археологи открывают явные следы поселения и штудируют хроники, ища упоминания такой точки на географической карте. В любом случае дата будет носить примерный, более или менее точный характер: от указа властителя до постройки крепости, например, проходит какое-то время.
Обоснованный историками юбилей города — воплощение нашей благодарной памяти о славных предках. Они освоили этот край, защищали его от врагов, преумножили национальную культуру. Бывает, правда, что тщеславные политики да малограмотные краеведы преувеличивают возраст поселения. Так, отмеченные в СССР 1500-летие Киева или уже в России 1000-летие Казани — акции чисто идеологические, никак не относимые к настоящей истории. Так давно просто не было городов в Восточной Европе. Или вот российский Белгород сначала отметил совершенно правильно своё 300-летие, а затем абсолютно фантастически ещё и 1000-летие. Хотя в древнерусских текстах речь идёт о совсем другом Белгороде, тёзке на правом берегу Днепра.
На месте Курска было постоянное поселение славян роменской археологической культуры (IX – начала XI века). По летописи здесь жили представители народа «Север», условные «северяне» (названные так, вероятно, по своему извилистому пути из Западной Европы на восток). Укрепление северян в исторической цитадели Курска обнаружили археологи. Был ли это город? Вряд ли. Скорее, хорошо укреплённый поселок. Северяне, ведь по всем источникам, не имели ещё государства. У них было так называемое вождество — частичное объединение ради политических, военных целей. Северяне последний раз упоминаются летописью в 1024 году — их отряд тогда сражался за князя Мстислава Владимировича против варягов князя Ярослава Владимировича. Настоящий средневековый город — административный, экономический, религиозный центр появляется на месте Курска тогда, когда Курское Посеймье захватывает Русь из Киева. Тогда и возникает город Курск на речке Куре, притоке Тускари. Когда это произошло? Это время мы теперь и будем отмечать как тысячелетие города.
Спорить с этим фактом — нелепое искажение истории.
Часть краеведов и историков наивно желает увеличить возраст Курска и приписывают его начало к концу X столетия, когда киевский князь Владимир Святославич совершал походы на восток. Но Курск в летописных свидетельствах об этом не упоминается. Под напором печенегов далеко от Киева воины Владимира не закрепились бы. Попытки отдельных археологов отрицать это, ссылаясь на косвенные аргументы вроде монетных кладов, неубедительны. Раскопки в историческом центре Курска показали, что его крепость рубежа X–XI веков, разрушенная русами, северянской постройки. Славянское объединение «Север» просуществовало независимым от Киева до начала XI века. Тогда все северянские укрепления роменцев гибнут в пожарах: их берут штурмом и захватывают киевские войска. Археологи установили это в целом ряде пунктов Курской области. Часть роменского населения бежала на север, их следы замечены археологами в Подмосковье. Другую часть вырезала агрессия русов из Киева. А третью часть эти самые русы согнали в новые центры. Их было меньше, чем северянских посёлков, но это были крупные по тем временам города. Курск — один из них, ставший столицей нового княжества.
Курску несказанно повезло в письменных источниках. Он гораздо чаще других городов попадал в самые разные из них. Почти все остальные города и сёла Руси всплывают в летописях по случаю: то или иное событие, важное летописцу и его князю, заставляло упоминать определённое место. Скажем, желание Юрия Долгорукого «дать обед силён» именно в Москве датировало её упоминание 1147 годом. А Курск в летописи упоминается за 1095 год по мелкому политическому поводу. Но ещё раньше Курск фигурирует в «Житии Феодосия Печерского» — памятнике церковной литературы. Это первое упоминание Курска в письменных источниках! Именно в Курске вырос будущий основатель Киево-Печерского монастыря. В Курск его ребёнком привезли родители в начале XI века. Вот в этом хронологическом указателе и нужно искать примерную (до плюс-минус нескольких лет) дату основания города.
Предлагать более ранние, либо более поздние десятилетия означает противоречить письменным источникам.
«Житие Феодосия» летописец Нестор написал около 1088 года. Он или лично знал Феодосия (согласно летописи), или был принят в Киево-Печерский монастырь теми иноками, кто Феодосия и его мать долго и хорошо знали (по житию). Так что подробный рассказ о Курске в этом житии вызывает доверие. Родители будущего святого сравнительно скоро после его рождения и вместе с ним переселились из-под Киева, из тамошнего города Василева, «въ инъ градъ Курьскъ нарицаемый, князю тако повелевъшю». Здесь, в этом «ином городе, именуемом Курском», «божественный отрок» Феодосий провёл около четверти века, пока не сбежал из родного дома на монашество в Киев, участвовать в основании будущей Печерской лавры.
В христианской державе Рюриковичей XI века даты в рукописях ставили уже куда точнее, нежели это наобум лазаря делали летописцы применительно к языческим IX–X столетиям. Так что у нас есть шанс уточнять время зарождения Курска как города.
Рассказ о Курске в житии очень подробный, по объёму превосходит все остальные древнерусские жития по части родины героя в несколько раз. Так что о самом начале Курска мы знаем рекордно для письменных источников того времени много. О руководителе «властелине» (посаднике) и его вельможах (боярах), всех других группах его населения; рынке, сельском хозяйстве и ремёслах, школах и церквах, приезжих паломниках и торговцах. Редкость для историков, для будущих школьников и студентов, для посетителей курских музеев. «Святой Феодосий — единственный древнерусский святой, о детстве и юности которого мы имеем столь богатый материал», констатировал знаменитый философ Г.П. Федотов.
«Этот рассказ не о типе, не о том, как бывает или как должно быть, но о том, что действительно было», отмечал выдающийся лингвист В.Н. Топоров
Так что разбираться с примерным годом начала Курска надо по «Житию Феодосия» и летописям о том же времени. Когда родился будущий святой? В каком возрасте он покинул город своих детства и юности — Курск и перебрался в Киев?
Приводимые в литературе даты рождения Феодосия совершенно произвольны; чаще всего они располагаются между 1035 и 1038 годами. Они никак не объясняются, в лучших случаях сопровождаясь вопросительными знаками или осторожными оговорками «около».
Тогда как кончина «блаженного» согласно датирована «Повестью временных лет» и «Житием» — 1074 годом. К сожалению, возраст этого святого — третьего по общему счёту Русской Православной церкви (после Бориса и Глеба) и первого из числа её собственных деятелей — остался нам неизвестен. Упоминаемый Устюжской летописью 82-летний срок его жизни явно произвольно домыслен поздним, XVI века летописцем. Между тем в древнейшем из рукописного «Успенского сборника» рубежа XII–XIII вв. списке «Жития», равно как и в старейшей, за 1406 год — так называемой Арсеньевской редакции «Печерского патерика» («отечника») находятся необходимые для расчёта временные индикаторы. А именно, там внятно сказано, что в момент кончины отца «было тогда божественному Феодосию 13 лет». А после смерти родителя мальчик «стал ещё усерднее трудиться» и предаваться аскетизму. «Так и провёл он лет двенадцать или более». Сложив 13 и 12 (с чем-то) лет, получим 25 (или несколько больше) лет курской жизни будущего святого.
Время же появления Феодосия в Киеве выяснить не так трудно. Это событие не могло произойти ранее 1051 года, когда с возведением на митрополичью кафедру пресвитера Иллариона освободилась вырытая им в лесу над Днепром «малая пещерка», которую «немного дней спустя» занял вернувшийся из паломничества в святую землю любечанин Антоний. Но не позднее 1054 года, когда, с вокняжением на киевском престоле Изяслава, тот с дружиной пришёл к Антонию за благословением. Эта акция прославила Антония «по всей Русской земле» и к нему в лес «собралась братия числом 12, и ископали пещеру великую, и церковь, и кельи...». А как известно из «Жития» и из летописи, Феодосий стал третьим по счёту и потому полноправным сооснователем этого подземного монастыря — после самого Антония и «великоумного Никона, умудрённого черноризца», который и совершил обряд пострижения в монахи над пришельцем из Курска. Отсюда наиболее правдоподобной датой пострижения Феодосия можно считать 1052 год.
Но в «Патерике» тут появляется другая — наша заветная дата — «1032». Её нет в самых ранних сохранившихся списках жития, она возникает после того, как «Патерик» отредактировал дважды, в 1460 и 1462 годах монах Киево-Печерского монастыря Касссиан. 1032 годом он пометил пострижение Феодосия Никоном. Перед нами первая в письменных источниках дата упоминания Курска. Она ничем не обоснована. Возможная логика расчёта в данном случае гипотетически выведена великим А.А. Шахматовым, но замена цифры 5 на цифру 3 в рассматриваемой дате опять-таки гораздо больше похожа или на вульгарную описку, или на умышленную правку с литературно-идеологическими целями. Вот эта, выдуманная поздним редактором «Жития», произвольная дата утверждения курянина Феодосия в Киеве и стала точкой отсчёта для нашего юбилея.
Как ни странно, но эта на первый взгляд произвольная дата оказывается довольно реалистичной. Но не применительно к обряду пострижения Феодосия, а к моменту его появления ребёнком в Курске. Может, «уставник печерский» Кассиан заимствовал её в той или другой рукописи житий и летописей, которые до нас не дошли (Печерская летопись, «Житие Антония» и других, восходивших к первоначальным редакциям памятника). Одной из целей Кассиана ведь и было расположить части патерика хронологически верно. Так что 1032 год вполне может быть надёжной датировкой для появления в источниках первого известного нам по имени курянина — Феодосия.
Но вернёмся к реконструированным нами фактам. Возьмём же правдоподобную датировку пострижения Феодосия в киево-печерские монахи — около 1052 года, отнимем от неё уточнённый выше возраст его на тот момент — 25 примерно лет, и получим 1027 ориентировочно год рождения «божественного отрока».
К этой, уточнённой (разумеется, до плюс или минус одного-двух лет в связи с соответствующими оговорками источников) дате позволительно добавлять те 6–7 лет, какие считались подходящим возрастом для обучения грамоте в состоятельной древнерусской семье. Чем маленький Феодосий решил заняться вскоре, как видно из контекста его «Жития», после переезда с семьёй в Курск. С учётом данного обстоятельства выясняется наиболее вероятная дата приезда Феодосия с родителями в Курск: 1027 + 7 = 1034 год.
Московский историк А.К. Зайцев поддержал имевшееся в дореволюционной историографии предложение связывать «факт перевода боярской семьи из киевского города в Курск» с переходом последнего под непосредственное управление Киева «(с 1036 до 1054 г.)». 1036 годом датируется смерть соправителя тогдашней Руси Мстислава Лаврентьевской летописью. Исходя из сказанного А.К. Зайцевым, музейный работник В.И. Склярук предложил «к 1036 г. ... приурочить первое упоминание города Курска». На датировку А.К. Зайцева он при этом не сослался, хотя с его работой был знаком. С лёгкой руки А.К. Зайцева и просто повторившего его В.И. Склярука эта дата успела распространиться по научной, краеведческой и даже энциклопедической литературе.
Обратим же внимание на противоречащие такой датировке соображения. Ведь открытая вражда противоставших в Лиственском сражении сыновей Владимира I прекратилась уже к 1026 году, когда недавние враги провели личные переговоры у Городца и «начали жить мирно и в братолюбии». Эти и подобные сообщения летописи наводят на мысль, что раздел Руси в 1026 году носил во многом формальный характер и не привёл к её расколу на два разных государства. Так что установление «прозрачной» границы по Днепру между владениями этих соправителей Руси не исключало возможности обмена личными представителями, в числе которых мог быть и отец Феодосия.
Более того, получены убедительные доказательства того, что при дуумвирате Ярослава и Мстислава одно и то же должностное лицо могло исполнять обязанности представителя их обоих — в Новгороде была найдена подвеска, на лицевой стороне которой изображён геральдический трезубец Мстислава, а на оборотной помещалась родственная тамга Ярослава. Так что и курский посадник этого времени, как его заместители, совсем не обязательно представлял исключительно того или другого из двух полноправных совладетелей Руси, а скорее рассматривался в качестве представителя державного союза наследников Владимира Святого в их общем пристепном тылу.
Хотя кончина Мстислава датируется источниками не столь однозначно, как это представляется некоторым, неосведомлённым в летописной текстологии авторам. Ипатьевской летописью, Тверским сборником, а также загадочными источниками В.Н. Татищева она датирована более ранним временем, чем предложено летописью Лаврентьевской. А именно — 1034 годом. А в близкой к Лаврентьевской и одной из самых ранних вообще, харатейной летописи, какой была Троицкая, содержится ещё одна, промежуточная датировка кончины Мстислава — 1033 год.
Близость этих последних дат — 1033–1034 уточняемой выше хронологии «Жития Феодосия», а именно дате посылки киевским князем его семейства в Курск (1034 скорее всего), побуждает предпочесть их в качестве условного рубежа появления Курска в письменных источниках. Разумеется, наиболее корректно было бы избегать тщетных, как видно, попыток устанавливать время первоупоминания Курска с точностью до года, а относить это событие к 1030-м годам, но к первой их половине. Подобный интервал можно считать достаточно надёжно обоснованным с помощью разбора двух параллельных письменных источников — летописи и жития. Так что домысел (или расчёт?) позднего редактора о 1032 годе оказывается ближе всего к хронологии наших источников. И довольно точно обосновывает 1000-летний юбилей Курска.
Я изложил хронологическую канву начала Курска предельно кратко, опуская многие аргументы и детали, исторический контекст тех времён. Желающие могут поискать в Интернете и библиотеках наши публикации, где подробно обсуждается этот вопрос:
Моргунов Ю.Ю., Щавелёв С.П. «Курескъ на Тускоре»: к вопросу о происхождении летописного города // Труды VI Международного Конгресса славянской археологии. Т. 2. Славянский средневековый город. М., изд-во «Фонд археологии», 1997. С. 261–271.
Щавелёв С.П. Историческое «уравнение с двумя неизвестными»: когда родился Феодосий Печерский и сколько лет он прожил на Курской земле? // Городские известия. 1994. 2 августа. № 83. С. 3, 6.
Щавелёв С.П. Феодосий Печерский — курянин. Историко-археологические очерки. Курск, изд-во Курского гос. мед. ун-та, 2008. 280 с., илл.
В этих работах я спорю с коллегами относительно возраста Феодосия, бежавшего из Курска в Киев; о том, когда русы захватили Посеймье; о том, какой князь заложил Курск (по-моему, Мстислав Владимирович); как Курск получил своё имя; по многим другим вопросам. Но спорить с предстоящим у нас в 2032 году 1000-летием города могут только те, для кого личные, карьерные или идеологические соображения гораздо важнее интересов наших земляков курян. Вполне адекватный с точки зрения истории и археологии юбилей преобразит центр города, обогатит его историю важным событием, привлечёт к ней умы и сердца соотечественников.
Доктор философских наук, доктор исторических наук, профессор Сергей Щавелёв
