Давным-давно жил на свете ловчий Данила. Удачливым был в своем деле, потому что Тура — бога охотников и диких зверей — почитал. Никогда не забывал лучший кусок дичи ему поднести.
Силушка в Даниле так и играла. Из матерого вепря мог дух вышибить одним ударом рогатины. Однажды гнался он за лосем и попал в ложбу (ложбину). А в ней — избы, наполовину врытые в землю. Возле одной стояла девица с синими глазами. Заглянул в них Данила и навсегда забыл дорогу в свое селище. Звали девицу Милорадой. Так она сказала охотнику. Милорадой, правда, никто ее не называл. Пристало к ней прозвище Менка. Была она тонкой, гибкой, быстрой. В воде не хуже менька, менки — юркой рыбки — плавала. Вот и получила такое имя.
Срубил и поставил Данила в той ложбе себе избу. Избняка (строевого леса) тут хватало. Ждал, когда войдет в нее Менка в венке из березовых веток. Девушка тоже ждала этого дня.
Проделки Переплута
И не знали молодые, откуда беда к ним подкрадывалась. Высмотрел Менку Переплут, бог веселья, всяких игрищ и проделок. Мед крепкий употреблял без меры, хмельную брагу любил. Мужиков на свои гульбища сманивал — к питию приучал. Девиц же да мужних жен сладкими речами увлекал.
Вот этому развеселому богу и попалась на глаза Менка. Куда бы ни шла она, Переплут на ее пути появлялся. Сладким питьем угощал, подарки делал, слова льстивые говорил. Только не трогали Менку его речи.
Дознался Переплут, в чем дело, и решил извести Данилу. Мед хмельной ему стал подносить — один крепче другого, на бесилища (оргии) затаскивал. Зверей распугивал, когда Данила на охоту шел. Но устоял охотник. Любил он родниковую воду, а не напои.
Тогда Переплут увлек Данилу в засельщину (медвежий угол, глухие места), там поднял медведя голодного. А в руках у охотника — ни рогатины, ни дубины тяжелой: стащил их по наказу Переплута Леший. Но не растерялся Данила. Выломал дубовый сук да так огрел им медведя, что тот надолго забыл о своей свирепости, пощады попросил. Данила не стал убивать косолапого, отпустил его с миром.
Неравный бой
Осерчал не на шутку Данила на Переплута — вызвал его на честный бой. Тот же схитрил. Призвал Лешего с Кикиморой, Карачуна да Лядащика на помощь. Оплели помощники Переплута руки-ноги Данилы ветками колючими да травой болотной, дубину подменили комлем (концом бревна) трухлявым. Лядащик же силушку у Данилы вытянул — упал охотник как неживой.
Узнала Менка о том, что случилось, и так заплакала, что потек ручей — аж до речки Птичи добежал. Сказывали, что прослышала про горе девушки богиня Громница и спустилась на землю. Услышала ее причитания, что не хочет она больше жить на белом свете, пожалела. И в тот же миг вместо ручья побежала весело речка.
Много ли, мало ли времени прошло, но оказалось, что не погиб Данила. Разогнал медведь нечисть. Досталось и Переплуту. Поднял медведь Данилу, поставил на ноги. К охотнику силы вернулись.
Долго сидел Данила на берегу речки. «Менка, Менка, Менка»,- звал он. Но в ответ только тихое журчание воды слышалось. Так и пристало к речке имя девушки.
Меньск, Менеск, Менск…
Шли годы. На берегах Менки селище большое выросло, потом местом — городом — стало. Как водилось в те далекие времена, от названия речки и имя городу вышло. В разное время по-разному его называли. Был Меньском, Менеском, Менском.
Не раз «добрые» соседи приходили к его стенам оружными. Однажды сожгли так, что одни головни от всего града остались. Кто остался жив, кто в лесах схоронился — постояли на погорелье и пошли искать новое место для жилья. Приглянулось им место на большом острове меж рукавами Немиги да русла Свислочи. Тут и отстроили новый город себе. Имя же оставили старое. Увидел полоцкий князь Всеслав Брячиславич, какую красоту сотворили люди, прислал своего княжича Глеба тут стол удельный держать. С той поры и образовалось Минское княжество.
