Давным-давно жили себе припеваючи в лесах лешие да кикиморы, в болотах — болотники, в реках, озерах — водяники и купалки (русалки).
Случилось в те времена Лесю, рыбаку и охотнику, по струменистой реке плыть. С двух гор бежала река. Потому и прозвали ее Горынью.
Рыба ловилась хорошо, челн был полон сомов да щук. И рыбак торопился. Еще до зарани (вечерней зари) он должен был стать в заводи у буданов (шалашей) своих сородичей. Только сильно недужилось Лесю. Не знал рыбарь, что глянулся он главной Купалке, живущей в Горыни. Захотелось ей парня в своем подводном тереме держать. Подговорила она Трасцу, а та лихоманку (болезнь) на Леся напустила.
Горынь — речка нравная, не любит слабых. Чуть у кого ослабела рука или кто задремал, река тут же подхватит челн и понесет на камни да коряги. Лесь это знал. Но лихоманка отнимала силы. Все хуже становилось ему. И река уже крутила челн, как хотела, заливала его водой. Но с высокого берега увидела неладное Белава. Столкнула она однодеревку (челн, выдолбленный из ствола дерева) в воду, стрелой понесся челн к Лесю. А тот уже и шест из рук выпустил.
Заплясала от счастья Купалка на дне речном. Распростерла руки, чтобы принять рыбаря. Но и Белава была не из слабых девушек. Зацепила крюком челн Леся, притянула к себе — рыбак и перевалился в ее однодеревку. Его же суденышко, полное воды, пошло к Купалке на дно.
На новом месте
Пришел в себя Лесь, спросил, где он, где его челн с рыбой.
«Ты на суше, на высоком месте, на столе по-нашему. Река там, внизу, без тебя побежала с твоим челном», — сказали ему.
Поила его Белава покрын-травой (мандрагорой), горькой полынью да другими травами. Ушла лихоманка, поднялся Лесь, ожил. Стал помогать семье Белавы.
Прошло не так много времени, и запросился Лесь в соседи к отцу девушки. Хочу, говорит, на вашем столе жить, свою избу поставить. Не стал противиться отец Белавы. Помог новому человеку иструб срубить да избу как следует собрать. А к зиме Лесь признался, что люба ему Белава. Так и появилась в новой избе над быстрой рекой молодая семья.
Выросло с годами на горе большое селище. Нравная Горынь русло поменяла, отошла от изб, оставив старицу. Копанцом ее назвали. Потому что заняла вода горынская места, где люди копали глину для горшков и иной посуды. Тут же выкапывали твердую смолу, пахнущую хвоей, у плывущих по Горыни обменивали ее на нужные в хозяйстве вещи.
Стольно
А потом пожаловали сюда гости незваные и нежданные. Подколенные князья (младшие в роду) плыли по Горыни целой ватагой, высматривая селища побогаче да полюднее. Увидели на взгорье дымы. Осмотрели селище и решили тут свой княжеский стол ставить. Терем срубили, заставили людей вокруг селища насыпь сделать. Да не сошлись в главном: не решили, кто князем тут будет. За чубы один другого потаскали да ребра кулаками пересчитали. Ладно, что мечами не звенели: не дали им мечи пустить в ход жители. Живыми разбежались князья — кто куда.
Но о селище узнали далеко от Горыни и Копанца — в самом Киеве. И прибрали князья к рукам вольных людей. Жителям не нравилось, что князья звали их селище Столом. И переделали имя в Стольно. Так и вошло это название в летопись в 1156 году, когда князь киевский Юрий Долгорукий подарил город князю Владимиру Андреевичу (вольны были князья распоряжаться судьбами людей). Долго город носил это имя. Когда исчезли «ь» и «о», когда появилось «и», никто точно не скажет. Очевидно, удобнее стало выговаривать слово «Столин».
