Сейчас только ленивый не говорит об игре, которая в эти дни захватила внимание всего мира, – футболе. Но футбол – игра молодая и не рязанская. А наши предки, между прочим, тоже умели поиграть – но по-своему.
О спортивных (и не только) забавах прошлого расскажет Дмитрий Бантле в рубрике «История»…
«Из игры разворачивается культура», – тонко подметил нидерландский философ Йохан Хейзинга, автор фундаментального труда «Человек играющий».
Например, греки практиковали агоны – игры-состязания атлетов. Индейцы — игру в мяч, из которой вышел современный… Нет-нет, не футбол, а баскетбол: в древних городах майя археологи нашли каменные ячейки – подобия баскетбольных корзин. Есть теория, что проигравшего в такой игре приносили в жертву.
Предшественником же современного футбола считают древнеримский гарпастум – забаву легионеров. О ней известно немного. Но точно известно, что там использовали мяч и ворота. А вот игроков, судя по всему, было двое (по другим источникам – трое), и они состязались между собой. Масштабное тактическое сражение с мячом – английское изобретение XIX века.
Так во что же играли наши предки, и по каким поводам позволяли себе это?
Яичная разбивка
Один из таких поводов мы наблюдаем сейчас – лето! Как по заказу, именно на лето выпадает большая часть праздников, связанных в народном сознании с играми: Русальная неделя, Иван-купала, Ильин день... Но обо всём по порядку – цикл летних игр (тех, что идут после Масленицы) начинался с Красной горки.
А с каким материальным объектом связан этот праздник? — Правильно, с яйцами! Вот и была старинная русская игра, в которую играли в Шиловском районе: бросание яиц. Простейший её вариант, это когда крашеные с Пасхи яйца (на саму-то Пасху никто в жизни не играл, не полагалось, и даже в дохристианские времена, когда этот праздник отмечал весеннее полнолуние) выкладывались кружком, желающие по очереди бросали тряпичный шар, который разбивал выложенную композицию.
Говорят, по образовавшейся в итоге фигуре даже гадали: у кого одно яичко выкатится далеко из круга, тому дальняя дорога; у кого все яйца раскатятся, как лучи, – тому богатство (если это мужчина), либо же – муж. Так игра перемешивалась с сакральным, колдовским действом. Упомянутый нами философ вообще полагал, что все сакральные, культовые и другие ритуальные действия вышли из игры, как и в принципе человеческая культура – ведь играют даже животные, и они придерживаются правил, и чётко отличают игру от реальности... Словом, игра – это не выдумка человека, а свободное проявление его природы, и не нужно об этом забывать за условностями повседневной жизни.
Быков в воду!
Но мы отвлеклись, а уже давно пора было бросить в воду бычков, как это делали в деревне Константиново Шиловского района. Как правило, подобное происходило в мае – на праздник Вознесения, когда лепили глиняные фигурки парнокопытных, втыкали им в бока гусиные (а если удавалось достать, то и лебединые) перья и с криками «амга! амга!» метали их в воду с высоченного в тех местах окского берега.
Действо удивительное, ничего подобного отродясь не праздновалось нигде. Кстати, вообще узнавать о древних играх довольно сложно: о них не писали в летописях, их не фиксировали, как в наше время, в специальных сборниках, в них просто... играли. Так старинные забавы и дошли до нас: этнографические экспедиции ХХ века по деревням области зафиксировали их.
Про «амгу» высказывалась гипотеза, что это подражание лебединому крику. А лебедь – символ неба, солнца, и его погружение в воду означает поворот года на убыль, на «тёмную сторону»... Стоп, но ведь такое бывает 22 июня, а не на Вознесенье! Но 22 июня в Калужской губернии, например, бросали в воду глиняный идол Ярилы, провожая его до следующего года. Хотя сам Ярило символизирует отнюдь не Солнце, а плодородие! Короче, в играх, в том виде, в каком пришли они в наш век, древние обряды «раскалибровались», оказались приурочены к разным дням календаря, – но в основе своей выжили, вот что главное.
Круг в круге
Июньский солнцеворот широко отмечался всеми народами. Да что говорить, до сих пор отмечается: в Спасском районе, неподалеку от Кириц, на крутом берегу Оки, под которым впадает в неё Проня, рязанские неоязычники ещё недавно справляли этот день с костром и хороводами, как тысячи лет назад. Жаль только, слабо они разбираются в ритуале, но основу празднования – хоровод – сохранили!
Традиционный, как говорили в Рязани, «карагод» на праздник солнцеворота представляет собой два круга, которые несутся вокруг костра в разные стороны. Внутри стоят девушки, снаружи – парни. Девушки лицом к парням. От огромного костра исходит такой жар, что хочется убежать прочь – но бегут вокруг… В какой-то момент самый ловкий парень разрывает девичью линию, и оба круга смешиваются, мчатся змейкой: если один смельчак подтянет эту змейку близко к огню, за ним потянутся все остальные, мчатся зигзагом... Забава захватывающая и рискованная.
В XII веке, когда писалось «Слово об идолах» – христианское наставление язычникам – эта забава оканчивалась тем, что всякий мужчина в хороводе находил себе пару, так как в эту ночь «мужья переставали быть мужьями, а жёны – жёнами, и всякому дозволялось любое распутство».
В наше просвещённое время игра не заходит столь далеко – на то она и игра!
Маска желаний
«Огненный» хоровод водили лишь раз в году, а вот просто хоровод, без «утягивания» девушек, был делом повседневным. Как и игра «в вишенку», когда добры молодцы становились в две шеренги, соединяли руки, и на эти руки, как на батут, с разбегу прыгал их товарищ – руки подбрасывали его, качали до тех пор, пока не долетал он от до конца живого коридора, где уж его ловила в свои объятия девчонка-заводила. Ловила-то не всякого: не нравишься – не взыщи, летишь носом в землю!
Элемент риска очевиден во всех народных играх. Даже в «проводах чамки», которые в Шиловском, Шацком, Ермишинском районах проводились на Ильин день, или на следующий за ним. «Чамка» – по-мордовски «маска». Её вырубали из дерева и с прибаутками «уводили» в поле конопли, а за ведущим следовала молодёжь, а за нею – подростки. Цель была – определить местоположение ведущего в густых зарослях, отобрать у него маску, и самому её «увести» так, чтоб никто не нашёл. Кому удавалось это сделать, мог рассчитывать на исполнение любого желания.
Но бывало, что играющие плутали в зарослях, порой оставались и ночевать, не находя выхода... Такова уж суть любой игры: испытать фортуну, выиграть, а если нет – ничего не поделаешь! Ведь это – просто игра.
Нобелевская потеха
Но народные игры, как им и положено, остались в традиции, которая кое-где ещё живёт на селе. С ростом городов игры изменились: действительно, на Хлебной площади Рязани в XIX веке никому уже не приходило в голову кидаться яйцами. Но ещё до появления такого понятия, как спорт, игры в городах переместились в усадебные дворы, где образовался кружок заядлых игроков.
А во что ж играли-то? Как тут не вспомнить нобелевского лауреата, нашего знаменитого земляка Ивана Петровича Павлова! И – его увлечение городками. На долгое время об этой игре как-то забыли (да и сейчас не особенно помнят). А ведь в Советском Союзе существовали целые спортивные школы, которые поддерживали старинную русскую забаву!
Впрочем, не очень-то и старинную. Считается, что городки появились в начале XVIII столетия. Назывались они «рюхами» и, по одной из версий, происходили из стрелецкого сословия. Так молодым бойцам показывали на примере, что такое стратегия: нужно было «взять» за период времени определённое количество «городов» (отсюда и современное название, а «рюхами», как можно догадаться, называли деревянные чурки, из которых складывали фигуры). Когда Пётр I уничтожил стрельцов как класс, городки вышли в народ, став из приёма обучения массовой забавой. Так забавлялись и Павлов, и Ленин, и даже Фёдор Шаляпин, который, говорят, рубился в городки с соотечественниками на пляже в Монте-Карло к вящему изумлению местных.
Но ведь и футбол разошёлся по миру как затея аристократов, хотя и под каким-то видом сохранялся в британской глубинке со времён цезарей. С играми всегда так: никто их всерьёз не воспринимает до поры до времени, а потом как поймут, что это шоу, – и вот вам, пожалуйста, мундиаль!
