С северо-запада на юго-восток, от границ Польши до Львова тянется Розточье – гряда возвышенностей, в окрестностях Львова и заканчивающаяся. Во Львове к ней принадлежат Картумовская гора над Яновским кладбищем и „Тридцаткой”, Высокий замок и гора Льва, которую, впрочем, обычно называют Лысой.
Дальше, за Высоким замком и горой Льва, Розточье продолжается в живописных ландшафтах Кайзервальда, над которыми основательно потрудилась и природа, и люди, когда-то устроившие в этих местах песчаный карьер. Жителя Львова, впервые попавшего сюда в достаточно зрелом возрасте, Кайзервальд удивит своей «нельвовскостью»: ни Стрыйский парк, ни Брюховический лес не имеют этого дикого своеобразия; кажется, именно здесь нашли приют изгнанные духи древних времён.
Насколько помню, я впервые попал в эти места, когда долгий летний день уже подходил к концу. Изрезанные склоны в сумерках выглядели загадочно и немного зловеще, будто духи осторожно выглядывали из своих убежищ на белый свет и судили между собой: пришло, наконец, их время или рано ещё?
Впрочем, днём ничего зловещего не найти в этих местах: наоборот, прогулка по Кайзервальду будет нетяжёлой и приятной, а если ещё и поинтересоваться написанным на расставленных здесь указателях – то и познавательной. И тогда станет понятно, что предположение о здешних духах не так уж неосновательно: только не изгнанники они здесь, а древние обитатели. Так, у ограды музея народной архитектуры и быта («Шевченковского гая») находится Свитовидово поле — небольшая поляна, несколько неожиданно возникающая среди деревьев после очередного поворота тропинки.
Надо сказать, что название «Свитовидово поле» известно не так уж давно – в XIX веке его записал со слов местных жителей львовский историк Антоний Шнайдер. Так что не ясно, называлось ли это место так испокон веков, или кто-то придумал это название уже в новое время. Во всяком случае, во времена Антония Шнайдера здесь, как и сейчас, было поле, что достойно удивления: почему, действительно, эта небольшая полянка не заросла с тех пор деревьями? Кроме того, археолог О. Овчинников вроде бы нашёл на этом месте жертвенные ямки с остатками пепла и фрагментами жертвенних предметов, так что здесь действительно когда-то было капище, и, наиболее вероятно, именно Свитовида (Свитовита или Святовита). С самим Свитовидом, надо сказать, много непонятного. Русский фольклорист Александр Афанасьев отождествлял его со Сварогом – богом – олицетворением небесного огня, так как «...основа же имени (свят — свет) указывает в Святовите божество, тождественное Сварогу: это только прозвания одного и того же высочайшего существа» (вместе с тем, если верить Википедии, некоторые исследователи вообще полагают, что такого бога как Сварог, у славян не было, был только Сварожич; с другой стороны «Повесть временных лет» знает Сварога и отождествляет его с Гефестом). Встречается версия, что Свитовидом западные славяне называли то же самое божество, которое восточные славяне называли Даждьбогом. Впрочем, и самого Даждьбога иногда отождествляют то со Сварогом, то с его сыном – Сварожичем (выражение «царь-солнце, царь, сын Сварогов, Даждьбог» встречается в Ипатьевской летописи). С другой стороны, на основании «Истории Каменской епархии» XVII века и «Саксонской хроники» XVI века Свитовида отождествляют с Белобогом — славянским богом добра, удачи и благополучия, творцом света, земли и воды. Кстати, Перун, по верованиям древних славян, приходится Белобогу сыном. Но и это не всё: известный исследователь славянского язычества Б.А. Рыбаков отождествляет Свитовида с Родом, которого Рыбаков полагал первенствующим в славянском пантеоне. Как бы то ни было, ясно одно: Свитовид – верховное божество древних славян, о чём прямо говорит «Славянская хроника» » Гельмольда (1167—1168 гг.). В «Деяниях Данов» Саксона Грамматика (2-я половина XII века) описан храм Святовита в городе Аркона на острове Рюген в Балтийском море, где «Святовида символизировали разные знаки, в частности, резные орлы и знамена, главное из которых называлось Станица… Власть этого небольшого куска полотна была сильнее власти княжеской». В самом храме стоял большой, превосходящий рост человеческий, кумир, с четырьмя головами, которого принято считать кумиром Свитовида. Четырёхликость этого кумира дала повод к тому, чтобы считать Збручский идол изображением Свитовида. Вот фотографии этого идола с разных сторон:
Согласно Википедии, однако, идол представляет не четырёхликого Свитовида, а четыре изображения разных богов: в частности, фигура с кольцом (фото, по-видимому, г) идентифицируется как Лада, богиня весны, покровительница брака и любви, женская фигура с рогом (б) идентифицируется как Мокошь, богиня плодородия. Мужская фигура с мечом и конём (в) – как Перун, бог грозы и войны. Божество с солярным символом (очевидно, а) может быть определено либо как Хорс, бог солнца, либо как Даждьбог. Таким образом, существуют различные мнения о том, кого же изображает этот идол.
Ко всему этому добавлю ещё следующее. В статье Миколи Бандрівського „Археологія найдавнішого Львова” в онлайн-журнале Наукового товариства ім. Шевченка сказано, что «біля Високого Замку, на відстані 462 стопи нижче по схилу до півночі, у північно-західній улоговині Львова, у Галівському урочищі, починаються горби Білогорщі, які тягнуться на захід від Високого Замку. Цей топонім привернув увагу З. Доленґи-Ходаковського, який у листі до генерала Кропінського (1818) згадує про Білогорщу під Львовом і доводить, що ця назва походить з давньослов’янської мітології і що, можливо, у тому місці давніше існувала святиня Бога — Білогоста або ж якесь стародавнє місто, яке дістало свою назву від того слов’янського бога». В этом фрагменте для меня много неясного: я не знаю, где это „Галівське урочище”, расположенное „на відстані 462 стопи нижче по схилу до півночі” (откуда считать, и почему такая удивительная точность?). Белогорщей же называется село, расположенное непосредственно у северо-западной окраины Львова, но от Высокого замка это, наверное, километров пять. Кроме упоминания в этой статье, я не нашёл практически ничего о боге Белогосте. Само слово «Белогост», впрочем, встречается в словаре славянских имён и означает «священный или добрый гость». Львовский искусствовед Наталия Космолинская, по-видимому, отождествляет этого Белогоста с Белобогом (в „Зоне поганського культу” она предполагает наличие в этих местах капища Белобога). От себя замечу, что если это действительно так, то странным выглядит тождественность Белобога со Свитовидом: получается, что по соседству существовали капища одного и того же бога, почему-то именуемого то так, то этак. Впрочем, само предположение о связи топонима „Білогорща” с Белобогом мне представляется слабо обоснованным: фактически, единственный аргумент здесь – некоторое отдалённое сходство названий.
Севернее Кайзервальда находится возвышенность, известная как гора Род или Баба (на установленной здесь табличке она именуется „горой Баба-Род”). Попасть сюда проще всего, пройдя метров сто по дороге от церкви Вознесения и свернув налево возле упомянутой таблички. Подъём отсюда почти незаметен, и только подойдя к северному краю „Бабы-Рода” можно понять, почему вообще этот холм получил гордое имя горы. Вершины как таковой здесь, правда, нет: гора как будто срезана каким-то огромным ножом, её верх – плоское поле размером с небольшой стадион. Вот фотография этой горы:
Кстати, во время посещения этой горы нам встретились, по-видимому, неоязычники — трое молодых людей, один из которых, в вышиванке, с длинными светлыми волосами и небольшой бородой (этакий начинающий древнерусский волхв), бродил туда-сюда по горе, ещё один что-то рисовал, третий просто лежал в траве. Неподалёку от этой компании ещё один человек то ли готовился медитировать, то ли как-то по своему общался с местными божествами.
Здесь, на Бабе, найдены следы древнего городища. А упомянутый выше Антоний Шнайдер писал, что Бабой называли, собственно, не эту гору, а расположенный метрах в двухстах холм, на котором теперь находится церковь Вознесения (первая церковь появилась здесь в XVI веке, а нынешняя, та что ниже на фотографии, несмотря на свой древний вид, построена только в 1901 году).
В древние времена на этом месте вроде бы находилась каменная женская фигура, которая и была той самой «Бабой». А на соседнем холме (по-видимому, имеется в виду гора Баба-Род) стоял, соответственно, «Дед». Этим идолам когда-то приносили жертвы: ярую пшеницу из Гряды, грибы — из Грибовичей, рыбу из Полтвы. Идолы, как верил местный люд, часто ссорились, из-за чего начинались сильные дожди, особенно если «Баба» плакала. Ещё эта «Баба» не любила, когда убивали птиц. «Дед» и «Баба», постепенно разрушаясь, просуществовали до Нового времени; идолы (точнее, уже то, что от них оставалось) были полностью уничтожены в XVII в., когда на этих холмах были построены укрепления, призванные защитить город от татарских набегов.
Помимо этих идолов, в окрестностях были и другие каменные изваяния, быть может, тоже восходящие к языческим временам. Так, даже в XIX в. рассказывали о существовании в недалёком прошлом «большого памятника из тёсаного камня», который стоял на Старом Окопе. Этот Старый Окоп, как свидетельствует церковная грамота от 1645 года, находился возле дороги до села Знесиння за несколько сот метров на юг от жовковской дороги и восточнее граничил с Новым Окопом. Местные жители называли этот камень «фигурой», а церковную сеножать, через которую проходил Старый Окоп — «долиной под фигурою». Об окопах, которые тянутся от Знесиння до Збоиск и представляют собой часть древних ровов и валов упоминал на основании утраченных ныне источников и священника села Знесиння о. Гнат Губчак.
Кроме того, в этих же краях, на дороге из Соколивки во Львов, находился ещё один, четвёртый, древний памятник. Как писал в 1828 году Я.Росцишевский, «...недалеко от дороги … находится какое-то старинное строение или памятник... имеет признаки очень отдаленной старины... должно достигать ещё предхристианских времён нашего края» (Микола Бандарівський, «Галицька брама». №12, 1996 р.).
Отдельный и сложный вопрос – кого, собственно, изображали эти «Дед» и «Баба». Исходя из названия горы, «Деда» отождествляют с древнеславянским богом Родом. Но кто тогда «Баба»? Александр и Наталья Космолинские полагают что это, соответственно, Рожаница. И тут возникают сложности, поскольку, во-первых, Род обычно упоминался не с одной Рожаницей, но с двумя. Во-вторых, неясным остаётся и вопрос, что собой представляет Род? По одной трактовке, это «мелкое» божество вроде домового, родовой божок (впрочем, вряд ли домовому ставили бы идол на горе да ещё носили жертвы из окрестных сёл), по другой — это один из верховных богов языческих русичей, податель всякого жизненного начала. Известный исследователь язычества Б.А. Рыбаков считает Рода даже верховным божеством древнерусского пантеона: выше уже упоминалось его предположение о тождественности Рода и Свитовида. Здесь, правда, возникает тот же вопрос, что и в отношении Свитовида и Белобога: неужели в непосредственной близости существовали капища одного и того же божества, именуемого при этом почему-то разными именами?
Упомянутая Наталья Космолинская полагает, что различные языческие места в окрестностях Кайзервальда (или места, предполагаемые таковыми) располагались по вершинам «чёткого ромба». Две первые опорные точки ромба (точка пересечения диагоналей и северная вершина) – Свитовидово поле и гора Баба-Род. Надо сказать, что Баба-Род находится не точно на север от Свитовидова поля, а несколько северо-восточнее. Практически точно на севере от древнего капища Свитовида располагается церковь Вознесения (то есть место расположения древней «Бабы»), поэтому я использовал именно в качестве северной вершины (в любом случае, это не принципиальный момент). Далее, по словам Космолинской, на юг от Свитовидова поля существует холм, где стояла древняя церковь Воздвижения Честного Креста. Исходя из этого и «учитывая любимый словами принцип бинарных оппозиций [не слыхал о таком, но ладно, я не специалист], можно предположить, что древнеславянское капище, которое предшествовало церкви, было связано с культом смерти». Последнее предположение связано с тем, что автор этой гипотезы видит в посвящении церкви Воздвижению Креста «христианский культ смерти». С этим я согласиться не могу: Крест в христианстве – орудие и символ Спасения, нашего усыновления Богу. Победа же над смертью, понимаемой как прекращение существования человека – момент всё-таки второстепенный. Но, так или иначе, выберем этот холм в качестве южной вершины ромба. Согласно книге И. Мельника и Р. Загайской "Личаківське передмістя", располагается он за домами 24 — 28 по улице Харьковской. Сейчас на нём стоит другое здание:
Далее, «на запад от Свитовидова поля на холме около горы Льва… в начале XVII в. был основан костёл Святого Войцеха – в честь христианского проповедника, погибшего от рук язычников… , исходя из логики христианской традиции постройки церквей на месте древнеславянских капищ и опять-таки принцип бинарных оппозиций языческого мировоззрения, можно с большой долей вероятности предположить существование здесь капища Велеса». Приняв костёл Войцеха за западную вершину ромба, замечу только, что костёл основан на месте кладбища, а это вполне традиционно и в отсутствие здесь древнего капища. Наконец, восточная вершина – церковь св. пророка Ильи в селе Кривчицы, которая, по предположению Натальи Космолинской (не многовато ли этих предположений?), находится на месте древнего святилища Перуна (надо сказать, что на этом месте М. Бандривским был обнаружен культурный слой X–XIII вв.). Но если построить, наконец, фигуру по четырём вершинам, «точный ромб» не получится никак (см. рисунок). Так что все эти изящные построения, скорее всего, представляют собой попытку выдать желаемое за действительное.
В этих же краях, в окрестностях Кривчиц протекал ручей Марунька. В этом названии видят имя Мары или Марухи – жены (дочери) Кощея, божества зимы и смерти (Марой называли и просто злого духа в женском обличье). Впрочем, «Марунька» было и женским именем, и вполне возможно, что ручей обязан своим именем какой-нибудь местной жительнице, а вовсе не мрачному божеству наших далёких предков. По крайней мере, легенда о девушке Маруньке, давшей своё имя ручью, приводимая Юрием Винничуком в "Легендах Львова", говорит в пользу такого предположения.
