Происхождение Руси

Современные исследователи, занимающиеся проблематикой руси, как этноса, так и этнонима, пытаются решить данную задачу через один из признаков: то ли через этноним, то ли через политические процессы. Однако анализ статей, относящихся к данной тематике, лишний раз подтверждает, что проблему следует решать в комплексе, в совокупности всех признаков этнонима — через этноним, проблему образования этноса — через этнические процессы, а возникновение государства — через общественно-политические процессы. Именно поэтому данную тематику разделим на составные части, не забывая, при этом, что дело имеем с одной и той же темой. Начнем с этнонима и посмотрим, как он появился, как трансформировался в категорию населения, перешел на название государства, народа и целой страны.

Истоки происхождения этнонима «Русь»

Обзор событий, произошедших в I — IX вв. на территории Вос­точной Европы, позволяет подвести некоторые итоги. Оказывается, что поляне к созданию Руси никакого отношения не имеют, ибо к 690 г. когда Русь уже существовала, что зафиксировано в источниках, их не было не только на Днепре, но даже и в пределах будущей Руси1.

Можно более-менее точно на­звать дату событий, описанных в легенде о «Славянине и Русе» — это последняя четверть VII в. и указать место, где эти события происходили — район междуречья Днепра, Инути, Сожа и Десны, где до прихода туда антов проживали потомки эстиев. Более того, можно назвать и подлинные имена дей­ствующих лиц легенды: Славянин — это анты, а Рус — кривичи. Ре­шение проблемы этногенеза наро­дов проживавших на территории Восточной Европы, позволяет по­дойти и к решению проблемы про­исхождения этнонима «русь». С целью устранения недоразумения по поводу предложенной здесь идентификации не обойтись без критики версий, трактующих про­исхождение этнонима «русь».

К примеру О.М.Трубачев сде­лал попытку доказать, что этноним «русь» происходит от древнеин­дийского слова «ruksa»— свет­лый2, синоним которого в русском языке — «русый». Однако, если следовать данной версии, то полу­чается, что русы свое название по­лучили по одному из своих отли­чительных внешних признаков — по светлому цвету волос. Безус­ловно, данный фактор может по­служить причиной для получения названия тем или иным народом, но только при условии, что отли­чительный внешний признак будет контрастировать с тем, который имеется у народов его окружаю­щих. К примеру, группа населе­ния, имеющая более темную пиг­ментацию кожи, может получить название по данному отличитель­ному признаку (негры). То же са­мое может произойти и из-за цвета волос (байди — белые, ди — евро­пеоидный народ живший на терри­тории Китая до V в. до н.э.). Если же рассматривать вопрос с русами, то непонятно, как такое могло про­изойти с ними: русов окружали соседи, имевшие тот же самый цвет волос, что и русы. Учитывая данное обстоятельство, версию Трубачева приходится признать ошибочной.

К. Чивилихин высказал пред­положение о том, что этноним «русь» мог произойти от слова «река», которое в праславянском языке должно было звучать как «руса». В качестве подтверждения своей версии им приводятся такие слова как «русло» и «русалка», а следовательно «русы» — это «жи­тели рек, речной народ» или же «живущие на реках»3. Нет надоб­ности подробно останавливаться на данной версии, достаточно отме­тить то, что будь данная версия правильной, этноним русь носили бы и все прочие славянские пле­мена, проживавшие не только на территории Восточной Европы, но и на территории Южной и Западной Европы.

Попытка дать объяснение про­исхождения этнонима «русь» и его значения порой заводит туда, куда и не ждешь. К примеру, В. Щерба­ковым была высказана мысль о том, что данным именем называли леопарда. В качестве подтвержде­ния им упоминается рысь, которая водится в наших лесах. Безуслов­но, слово «рос» позволяет понять происхождение названия этого зве­ря, но не более. По этому поводу совершенно верно сделано замеча­ние В.В. Мавродина: «Нельзя в каждом народе древности, в назва­нии которого отложился корень — рос, усматривать восточных славян, русских»4.

Теперь обратим свои взоры к более реальным версиям.

В.А. Брамом сделана попытка увязать происхождение этнонима «русь» с скандинавским термином «drot»-дружина, который, по его мнению, прежде чем попасть в славянскую среду прошел через финскую, где неизбежно и законо­мерно потерял первую согласную и последний слог, отчего в результа­те и получилось «rotsi» (по анало­гии с «riksi» из «riksdaler»), а уже из «rotsi» у славян, на закон­ном филологическом основании, получилось «русь»5. Все бы ниче­го, но неужели до соприкосновения с финами, та группа, которая полу­чила название «русь», не сталкива­лась с германцами? Сталкивалась! Но в таком случае, какова причи­на, заставившая ее дополнительно заимствовать термин из языка финов? Этот же термин мог быть за­имствован еще раньше из языка германцев, да к тому же существо­вал и свой?

Но существует еще одна вер­сия, предложенная западногерман­ским филологом Г. Шрамом: по его мнению, «наиболее обоснован­ной выступает связь славянского «русь» с финским «ruotsi», кото­рое, в свою очередь, возводят обычно к древнесеверному источ­нику (чаще всего в значении «гребцы», «участники морского похода на гребных суднах»). Од­нако, сложность реконструкции заключается в том, что такое скандо-фино-славянское заимствование могло произойти лишь при весьма древнем языковом состоянии сла­вянства, до завершения «второй палатализации, т.е. раннее VI-VII в.в.»6.

Нельзя обойти вниманием и мнение А.И. Попова, который со­глашаясь с мнением Г. Шрама, де­лает небольшое дополнение о том, что фины и карелы термином «руотси» одинаково называли как шведов, так и русских и вели про­исхождение этого термина от «рутсменов» — «весельных лю­дей» или от «рутскарлов» — «гребных воинов»7.

Высказывания В. А. Брама с Г. Шрамом и дополнение А.И. По­пова ценны тем, что дают точные координаты для поиска — это гра­ница проживания финов, а точнее район Южного Поильменья. Фины с шведами (свеями) в соприкосно­вение вошли только в VIII в. и, значит, термином «руотси» шведы могли быть названы только по сходству способа плавания на су­дах, такому же, каким пользова­лись русы. Таким образом, шведов из списка рассматриваемых наро­дов, которых можно считать руса-ми, следует вычеркнуть.

Подведем черту: термин «русь» — «руотси» в Северо-За­падном крае появился на рубеже VI-VII в.в. Сам термин все-таки негерманского происхождения. Этим термином фины называли группу населения, проживавшую с VI-VII вв. в Южном Поильменье.

Так что же это за группа насе­ления? Учитывая то, что славяне (анты) пришли в Поильменье толь­ко в конце VIII в., ничего не оста­ется, как исключить из списка кандидатов на роль «руотси» и их, назвав такой группой кривичей — только они в VII в. граничили в Поильменье с финоязычными наро­дами.

В таком случае остается давать объяснение по поводу связи между этнонимами «кривичи» и «русь».

Первое. Изучение топонимов русского Северо-Запада показало, что нет ни одного случая, когда бы в топонимах финоязычного происхождения, в начале слова стояли две согласные, в данном случае буква, «к», должна была выпасть.

Второе. В некоторых финских языках отсутствует как звук, как и буква «ч»8. Значит, фин, для того, чтобы воспроизвести звук «ч», встретившийся ему в иност­ранном слове, должен будет заме­нить его или каким-то другим близко стоящим к нему звуком или сочетанием звуков, напомина­ющих чем-то звук «ч». Таковым, скорее всего, будет сочетание зву­ков «тш» или «тс». Если же в языке народа отсутствует еще и звук «ш», то останется только со­четание «тс». Таким образом, в слове «кривичи» буква «ч», при произношении фином, будет заме­нена сочетанием звуков «тс».

Третье. В рассматриваемом слове сочетание звуков «ви» легко трансформируется в «уо».

В таком случае, цепочка изме­нений будет выглядеть следую­щим образом: кривичи — криуочи — криуотси — риуотси — руотси. В дальнейшем из «руотси» полу­чилось «руотсь — руось — русь».

Таким образом, «русь» — это искаженный финами, а затем и са­мими кривичами этноним «криви­чи». Что еще говорит в пользу та­кого утверждения? Прежде всего то, что к югу от озера Ильмень со­хранилось немало топонимов с кор­нем «рус», именно в том самом районе, где в VI-VII вв. проходила граница между финоязычными племенами и кривичами, а так же то, что в латышском языке рус­ские до сих пор называются «кри­вич» — слово, которое осталось с тех самых пор, когда предки руси и латышей жили чересполосно в районе верховьев рек Западной Двины, Днепра и Десны.

Русь. Кто есть кто?

После того как установлено, что с VII в. название «русь» проч­но закрепилось за кривичами, про­живавшими в Южном Поильменьи на границе с финоязычными пле­менами, можно было бы ставить точку. Однако запись, содержащая­ся в летописи: «Ркоша Русь Чюдь, Словене, Кривичи и Всь»9, подобное сделать не позволяет, ибо именно это утверждение и заставляет усомниться в том, что «русь» — это одно из названий кривичей. Если русь это и есть кривичи, то почему в составе посольства они упомянуты дважды? Чем объяс­нить отсутствие в составе посоль­ства такого племени как меря? Его отсутствие в составе посольства наводит на мысль о том, что «русь» — это скорее всего меря, а отнюдь не кривичи. Однако более тщательный анализ рассматривае­мого предположения, показывает, что виною появления такого мне­ния — отсутствие запятой после слова «Русь». Будь она — имел бы место просто перечень племен, хо­дивших «звать» князя. Ее же от­сутствие заставляет признать то, что мы имеем дело не просто с перечнем племен — посланцев, а с некоторым обобщением, в котором собирательным словом является слово «Русь». В этом случае, пере­вод данного предложения на совре­менный русский язык будет выг­лядеть следующим образом: «Ска­зала русь чюди, словен, кривичей и веси». То есть, в данном случае речь идет не о народе или племе­ни, а всего лишь о какой-то его ча­сти. Это и понятно: не могло же в выборах князя принимать участие все население племен. Кроме того, данное обстоятельство позволяет сделать вывод о том, что «русь» была не только у кривичей, но и у словен, чюди и веси, но которой не было у меря. Более того, все это заставляет сделать вывод и о том, что значение слова «русь» VII века и «русь» середины IX в. были со­вершенно разными. В седьмом веке — это было только лишь на­звание народа, а в IX веке — это было уже нечто другое.

Вопроса о том, как получилось, что название народа перешло на отдельную часть населения, мы коснемся позже, а пока посмотрим: кем была «русь» в середине IX в.?

Вспомним, для чего ходили по­слы «за море»? Как говорит лето­пись, искать князя. Но вот что ин­тересно: всякий ли смертный го­дился на эту роль? Нет, не всякий! Какими качествами должен был обладать человек, которого пред­стояло выбрать в князья? На наш взгляд, хотя бы следующими: быть сведущим в военном деле: иметь опыт управления людьми, обладать организаторскими способ­ностями: быть достаточно извест­ным. Для того, чтобы иметь опору в стране и в обществе — согласие на избрание в князья большей ча­сти «избирателей».

Не понятно и то, почему одна часть войска, пусть даже и имев­шая лучшее вооружение по сравне­нию с остальными ратниками, но не бывшая элитой, могла участво­вать в выборах князя, а другая нет?

Теперь заглянем в летопись: «И рече Олегъ: «ишийте пре поволочити Руси, а Оловеномъ кропиинныя», и бысть тако: и повесиша щиты своя въ вратехъ, показающе победу, и поиде отъ Царьграда. И въспяша Русь пре паволочатые, а Словене кропиинныя и раздра я ветрь: и ркоша Словене: «имемъся своимъ толъстинамъ, не даны суть Словеномъ пре кропиинныя». — «И сказал Олег: «пошейте паруса поволочатые, руси, а словенам шел­ковые», и было так: и по­весили щиты свои на вра­тах, показывая победу, и поехал от Царьграда. И подняла русь паруса поволочатые, а словене шелко­вые, и разодрал их ветер: и сказали словене: «обойдем­ся своими полотняными — не положены словенам па­руса шелковые»[1]. Как ви­дим, здесь проведено четкое раз­граничение, которое может быть объяснено только различным со­циальным положением руси на иерархической лестнице по отно­шению ко всему остальному ратно­му люду, на которой русь стояла выше. Получается, что русь была чем-то вроде элиты?

Так может быть речь идет о княжеской дружине? Вновь обра­тимся к источникам и вместо слова «русь» подставим слово «дру­жинники». Итак, «русские князья ездили в полюдье со своей дружи­ной» — вроде бы все в порядке. Однако, если подобную замену сде­лать в тексте, в котором речь идет о выборах князя, то выводы поме­няются: «Сказали дружинники чюди, словен, кривичей и веси»... Неужто из среды той же меря не было дружинников?

Возьмем для проверки еще одно место из текста летописи: «И свещашася Русь, и изидоша противу вооружившися на Грекы, и бра­ни межю има бывши зле, одва одолеша Греци. Русь же възвратишася къ дружине своей къ вече лицу.

1. Русин, либо гридь, либо куп­це.

2. Бояре, гридь,..

Как видим, перед нами иерар­хическая лестница. Изобразим ее в более полном виде.

1. Князь, русин (русь), дружи­на (гридь), купечество, простолю­дины.

2. Князь, бояре (боярство), дру­жина, купечество, простолюдины.

В построенной иерархической лестнице русь стоит на одной сту­пеньке с боярством. Получается, что «боярство» и «русь» — это одна и та же категория населения? Термины — равнозначны. Сдела­ем проверку методом замены слова «русь» на слово «бояре», исследуя текст первоисточников.

Первое: «Сказали боя­ре чюди, словен, кривечей и веси».

Второе: «Русские кня­зья ездили в полюдье со всеми боярами».

Третье: «И сказал Олег: «пошейте паруса парчовые боярам, а народу — шелковые».

Четвертое: «Бояре же возвратились к дружине своей к вечеру».

В принципе особых причин для отвержения такой замены нет. В свое время Б.Д.Греков выска­зал мысль о том, что «ру­син — огнищанин — княж муж» — это названия одной и той же категории населения, тер­минология же «варьируется в за­висимости от места, может быть, и от времени»[2], т.е. где-то был рас­пространен термин «княж муж», где-то — «огнищанин», где-то — «жупан», а вот на севере прижи­лось слово «русь». То есть, до объединения территории, которая впоследствии стала называться Русью, не существовало единой терминологии для обозначения данной категории населения. У каждого этноса для нее было свое название.

В вопросе можно было бы по­ставить точку, если бы не обстоя­тельство, позволяющее понять, от­куда взялся термин «боярин» и какова причина, заставившая про­извести замену термина «русь» на новый? Попробуем получить ответ, исходя из хода событий.

До 825 г. русью называлась группа кривичей, проживавшая к югу от озера Ильмень. С 825 года по 837 (838) год, когда происхо­дило объединение края, данное на­звание переносится с названия народа на рать, когда в ней стояло все мужское население. Русью ста­ли называться ратники. С 837 года, после завершения объедине­ния Северо-Западного края, когда возрос военный потенциал страны и в войско должны были прини­мать мужчин и из покоренных племен (уж лучше их иметь в сво­ем войске, нежели в чужом), не могла не возникнуть потребность в достаточном количестве команди­ров, которые управляли бы рядо­вым составом: кто-то же должен был построить их в боевой порядок, а в бою поменять направление строя и скорость движения. Но если есть потребность в команди­рах, то их где-то ж нужно взять. Кого поставить во главе десятков, сотен, тысяч? Может быть, назна­чить таковыми кого-то из только что прибывших? Если хочешь иметь надежное войско и быть уве­ренным в том, что приказы будут выполняться так, как это требует­ся, то командирами следует ста­вить преданных и надежных лю­дей, досконально знающих военное дело, да к тому же из своих. Так Русь оказалась во главе десятков, сотен, тысяч, превратившись в ко­мандный состав войска (хотя к 861 г. какая-то его часть команди­ров могла уже быть и из числа по­коренных племен). Именно они — командиры и выбирали для себя нового вождя — князя Рюрика. Видимо поэтому в составе племен-посланцев и не названа меря — не было командиров из этого племени. Да и не мудрено — именно с ко­мандирами и следовало говорить о прекращении междоусобицы.

Но время шло, и Русь в своих руках сосредотачивает все новые и новые земли. Появляется потреб­ность в том, чтобы кого-то поста­вить уже над более значительными воинскими контингентами: над ты­сячами. Так русь превращается в высший командный состав. Именно о ней и шла речь, когда Олег тре­бовал пошить парчевые паруса для руси. Именно о них шла речь и тогда, когда говорилось о возвра­щении к своим дружинам — к своим дружинникам возвратились, фактически, тысяцкие.

Но не секрет, что не все же время приходилось воевать. Мир­ная жизнь текла по своим законам. Нужно было управлять и присое­диненными землями. Начала появ­ляться потребность в людях, кото­рым можно было бы доверить уп­равление отдельными волостями, заниматься сбором дани для кня­зя, следить за соблюдением поряд­ка и пресекать попытки проявле­ния сепаратизма. Руси приходи­лось все больше и больше погру­жаться в дела, не свойственные ей изначально. С изменением функ­ций, выполняемых русью, появляет­ся и потребность в новом термине, который и был заимствован в язы­ке тюркоязычных народов[3]. Тер­мин «русь» по своему значению еще в 950 г. был ближе к слову командир. В дальнейшем же в об­ращение входит слово «болярин» — боярин, которое постепенно вы­тесняет старое. Но произошло это не потому, что один термин хорош, а другой плох — просто новый термин более точно стал отражать произошедшие изменения.

Разобравшись с тем, кто такая русь, тем не менее остался без от­вета еще один вопросе: как полу­чилось, что это слово стало назва­нием народа и страны? Подобных примеров в истории немало, начи­ная от Рима и заканчивая импери­ей Чингисхана. Причина одна — потребность противопоставления себя всем, кто не входил в состав образовавшего государства.

Теперь разберемся в значениях таких терминов как: русь, русин, русич, русский. Тождественны ли они друг другу? Сразу же можно ответить: нет! Разница между ними намного больше, нежели это принято считать.

Кто такая русь уже известно — это высший командный состав вой­ска. Кто такой русин? Это один из представителей высшего командно­го состава войска. Кто же такой русич? Принято считать, что это каждый житель Руси. Но так ли это? Оказывается, нет. Чтобы по­нять почему, придется вспомнить о чем говорит окончание слова «-ич». А оно указывает на то из какой местности человек родом, о его принадлежности к тому или иному роду, о его корнях. К при­меру: Москва — москвич, Псков — пскович, Тверь — тверич, Руса — русич; Иван — Иванович, Илья — Ильич. Получается, что русич — это человек родом из Русы или из под Русы, из Руси или потомок руси.

Каково происхождение этнони­ма «русский». Историки предлага­ют, что этноним происходит от слова «русый, светлый», т.е. ответ пытаются найти через прилага­тельное, совершенно забыв о том, что есть еще один вопрос, который в слове дает то же самое оконча­ние — чей? К примеру: князь — княжеский, боярин — боярский, дворянин — дворянский, русь — русский. Так, получается, что мы не какие-то, а чьи-то! Да, в общем-то о том же самом пишется и в летописи: «Мы отъ рода Руска-го»[4]. То есть мы, все-таки, чьи-то, а не какие-то!

[1] ПВЛ. К. Радянський письменник. 1990. С.46.

[2] Русская правда. см. Греков Б. Д. Киевская Русь. М. Учпедгиз. 1949. С.116.

[3] «Слово «боярин» происходит от тюркского «бийлер» («бий») — большой муж (большой).

[4] ПВЛ. К.Радянський письменник. 1990. С.48.