Летописные свидетельства о "проводах Перуна" ряд исследователей уверенно толкуют как отражение языческого обрядового действа.
В 1937 г. А. Краппе предположил, что летописное предание отражает ежегодный обряд купания Перуна (Его капи) в Днепре [1]. Обмывание культового предмета водой (= в водоеме) представляет собой широко известный в мировой этнографии обряд вызывания дождя.
Мнение М.А. Васильева таково: "Сопоставление летописных сведений с большой группой обрядов, бытовавших, а частью сохраняющихся доныне, у восточнославянских народов (с привлечением западноевропейского материала) — "проводы — похороны" Масленицы, Ярилы, Костромы (Коструба) и др. — позволяет заключить, что Владимир в Киеве и его приближенные в Новгороде действовали не произвольно, что ниспровержение идолов Перуна здесь было проведено в соответствии с семантикой языческих "проводных" ритуалов, языческой "проводной" обрядности, целью которых являлось "изгнание — выпроваживание", даже "похороны" кумиров бывшего верховного государственного божества, а следовательно, и самого этого бога."[2]
У Л.С. Клейна другая трактовка: "Летописец не понял суть устного рассказа своих информаторов и принял описание ежегодного (или более редкого, но все же периодического) ритуала "проводов Перуна" за уникальный эпизод ликвидации языческих кумиров при крещении Руси."[3]
Действительно, сходство с этнографическими похоронами/проводами налицо, все летописные подробности имеют прямые аналогии в зафиксированных обрядах крестьян 19го века. Это и топтание, разрывание обрядового чучела/дерева, разнообразные насмешки, плач и скорбь по "убиваемому", его потопление и т.д.
В подтверждение приведем свидетельство из Болгарии конца XVII века.
"История во кратце о болгарском народе словенском" (1792): "Александр поиде на Перуна и войску его разби и Перуна уби <...>. И сего Перуна болгары почитают: во время бездождия собираются юноши и девицы, избирают единаго или от девиц или юношах и облачают его в мрежу аки в багряницу, и сплетут ему венец от бурянов в образ краля Перуна и ходят по домам, играюще и спевающе часто поминающе беса того, и поливают водами и Перуна того и сами себе <...> ядят и пиют во славу Пеперуда (Перуна) того"
Обливание и потопление — действия эквивалентные и взаимозаменяемые, как известно из этнографии. Например в одних местах Зеленого Юрия только обливали водой, тогда как в других его "купали", кидали в реку и т.д [4]. Об этом "знали" еще в XVIIом веке -
Густынская летопись:
"<...> молодые, собравшись и играя, бросают человека в воду, и бывает иногда <...>, что бросаемые в воду или о дерево, или о камень в воде разбиваются и умирают, или утопают; по иным же сторонам <...> только водой обливают"
По "Синопсису" (1674) народ кричал уплывающему Перуну "Выдыбай, наш господару-боже, выдыбай!"
Что интересно, такой же призыв содержат песни сопровождающие поздние "похороны Костромы": "Выдыбай, боже!"
Рассказ о пидьблянине, оттолкнувшем капь от берега со словами "Ты Перушице, досыти еси пил и ял, а ныне поплови прочь", исследователи сопоставляют с ритуальным обжорством приписываемым Масленнице [5].
Кроме совпадений в скупых сведениях о процессе низвержения, сходится и мифологический образ Перуна в преданиях обрамляющих Его "проводы/похороны" — в них Перун предстает Змеем.
В XIX в. П. Якушкин записал на Новгородщине легенду, согласно которой "зверь-змеяка Перун" жил в Перыни, а ночами ходил в Ильмень спать с "волховской коровницей". После крещения "Новый город схватил змияку Перюна, да и бросил в Волхов".
На Украине же с низверженным Перуном связывают днепровский остров Перун, на котором была Змеиная пещера.
Д.И. Яворницкий приводит ряд легенд увязывающих Перуна и Змея (цит. по [6]); процитируем одну из них:
"Когда-то, говорят, змей жил на небе и летал по всему миру; его все боялись, а некоторые даже кланялись ему. Как узнал про то бог, что ему поклоняются, взял и отнял у него крылья, он упал с неба в Днепр и поплыл. Идолопоклонники бежали берегом и кричали: "Перуне, Перуне, приплыви к берегу". Он приплыл к острову, и открылась ему глубокая нора; он там и пропал. С того времени и прозвали остров Перуном"
Проблема соотнесения образа Перуна и Змея требует отдельного рассмотрения (например). Для скептиков приведем еще несколько показательных свидетельств о змеиной природе Перуна.
Славянская вставка в "Беседе св. Григория Феолога об избиении града" (XI в.):
"<...>Тот реку богиней называет и зверя, живущего в ней, как бога нарицая, требу творит. Один Дыю поклоняется, а другой Дивии."
Дивия явно соотносится с богиней реки, а Дый со "зверем" живущем в реке. Зевс под именем Дый (Дий) известен русским книжникам из перевода Амартола, что показал еще Гальковский [7]. Предполагается вероятным, что Дый, "Зевс" живущий в реке, никто иной как "зверь-змеяка Перун" из новгородских и украинских преданий.
Из этнографии: у населения Купянского у. Харьковской губ. существовало представление, что "пророк Илья ездит по небу в огненной колеснице, в которую запряжены четыре огненных дракона, в руках у него четыре огненных стрелы, ими он бьет бесов во все четыре стороны"[8]
Вот еще пара индоевропейских параллелей. Древним грекам известен культ Зевса в виде змеи — это Зевс Ктесий. А индийский Индра преследовал в виде Змея своего врага Ваджрангу.
Похороны Перуна до "крещения"
Есть ли данные позволяющие утверждать что обряд проводов/похорон Перуна был известен и до "крещения"? Есть ли свидетельства не увязывающие похороны (смерть) Перуна со временем "крещения"? Да, таково "Сказание о Словене и Русе и городе Словенске" (цит. по [9]).
Повествует оно о временах задолго до правления Владимира Святославовича:
"Больший же сын оного князя Словена Волхв бесоугодник и чародей и лют в людех тогда бысть, и бесовскими ухищреньми мечты творя многи, и преобразуяся во образ лютаго зверя коркодила <...> Сего же ради людие, тогда невегласи, сущим богом окаяннаго того нарицая и Грома его, или Перуна"
Особый интерес вызывает описание Его смерти:
"<...> разбиен бысть и удавлен от бесов в реце Волхове и мечтаньми бесовскими окаянное тело несено бысть вверх по оной реце Волхову и извержено на брег противу волховнаго его градка, иде же ныне зовется Перыня."
"Разбиен бысть" сильно напоминает "битие жезлами", а потопление в реке — "вринуша в Днепрь" и "влещи в Волхове" по отношению к капи Перуна соответственно в Киеве и Новгороде. Тело не было погребено "на месте", но было унесено по реке, что опять же схоже с желанием "крестителей" отправить идол подальше.
"Удавлен от бесов" тоже очень примечательно — таким образом автор "Сказания" говорит о том что в смерти Перуна виновен не христианский бог (как было бы при "крещении"), но "бесы", то есть персонажи языческой мифологии. Этот осколок мифа видимо и воспроизводили в обряде "проводов" двенадцать мужей с "жезлами", которые, вторя "бесам", били и топили Перуна.
А это отрывок о похоронах Волхова-Перуна:
"И со многим плачем тут от неверных погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою, и могилу ссыпаша над ним велми высоку, яко же обычай есть поганым."
Легенда записанная Якушкиным при его путешествии мимо Перыньского скита показывает как "чисто языческое" сказание о смерти и похоронах Волхова-Перуна превратилось в рассказ о крещении и низвержении капи Перуна:
"<...>Перешел змияка жить в самый Новгород; а на ту пору и народился Володимер – князь в Киеве; тот самый Володимер князь, что привел Руссею в веру Крещеную. Сказал Володимер князь: "Всей земле Русской – креститься. Ну и Новгороду – тожь. Новгород окрестился. Черту с Богом не жить. Новый город схватил змияку Перюна, да и бросил в Волхов. Черт силен: поплыл он не вниз по реке, а в гору, к Ильмень-озеру; подплыл к старому своему жилью – да и на берег! Володимер князь веле на том месте церковь рубить, а дьявола опять в воду. Срубили церковь: Перюну и ходу нет! От того эта церковь называется Перюнской, да и скит тоже Перюнский"
Известно предание: при крещении Новгорода идол Перуна проплывая под Волховским мостом "верже палицю свою и рече: на сем мя поминают новгородские дети, ею же и ныне безумнии убивающеся, утеху творят бесом <...> Порази же слепотою новгородцев, яко оттоле в коеждо лето на том мосту люди собираются и разделившися на двое играюще убиваются".
С тех пор в определенные дни горожане устраивали здесь ритуальные побоища, используя палицы с оловянными наконечниками, хранившиеся до XVII в. в церкви Бориса и Глеба.
Это предание является по сути этиологической легендой о происхождении традиционных боев на мосту. Но это видимо поздняя версия легенды, ведь, как считается, знаменитый мост через Волхов был построен только в XI-XIII веках, то есть после крещения.
"Предание это показывает, — подчеркивал еще Н. И. Костомаров, — что в памяти Новгородцев их раздоры были очень древними. Народ этим как бы хотел сказать, что по его понятию, то же и при дедах делалось, что после"
Могли ли быть вышеозначенные бои до постройки моста? Безусловно да. Например, в самых ранних вариантах былины про Василия Буслаевича (у Киршы Данилова, в "Повести" Левшина) моста нету. Да и в более поздних вариантах место побоища не всегда мост: новгородцы могут предложить Василию идти к "реке Волховой" или на "Волхово поле" [10].
Встает вопрос, почему Перун не бросил палицу и не основал традицию ритуальных боев раньше? Почему Он это сделал только во время своих "проводов", смерти? Это объясняется назначением побоищ: ритуальные бои во время похорон — тризна.
Никон, в бытность свою новгородским митрополитом, прервал традицию биться Перуновыми палицами.
Он "палицы у святого Бориса и Глеба взем... пред собою сожже, и тако преста бесовское то тризнище..."[11]
"Тризна – это обрядовая военная игра, бой, в применении к усопшим – поминки по нем военною игрою, битвой." [12]
Фраза произнесенная Перуном "на сем мя поминают новгородские дети" явно отсылает к поминкам.
Отрывок о похоронах Волхова-Перуна:
"И со многим плачем тут от неверных погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою, и могилу ссыпаша над ним велми высоку, яко же обычай есть поганым."
Можно предположить, что согласно мифологическому мышлению, человеческие похороны и тризна являются подражанием похоронам Бога; таким образом Перун представляется основателем обычая тризны (как поминальных боев) не только в честь себя, но и по каждому соответствующему покойнику.
Реконструкция
При проводах участники должны были делиться на две группы. Из летописных свидетельств следует что одна била капь и бросали ее в реку ("дванадЂсятъ мужь пристави бити жезлиемъ"), а другая плакала по Перуну, причитала ("плакахутца его невЂрнии людие").
Можно предположить что, как и в этнографических "проводах", между двумя группами происходит ритуальный бой за капь по обычаю заканчивающийся победой группы "убийц".
Легенды записанные Яворницким проясняют действия групп после "ввержения" капи в реку:
"<...> говорят, по одному берегу бежали идолопоклонники и звали его на берег, а на другой берег вышли навстречу православные и начали заклинать и читать молебны. Где стояли наши с хоругвами, туда он подплыл и стал."
"<...> Идолопоклонники бежали берегом и кричали: "Перуне, Перуне, приплыви к берегу". Он приплыл к острову, и открылась ему глубокая нора; он там и пропал."
Сюда же видимо относится и летописный рассказ о пидьблянине оттолкнувшем капь Перуна в реку.
Если учесть, что "православные", "крестители" прогоняющие Перуна в легенде легко могли заменить языческих "бесов" в изначальном обряде проводов (что было продемонстрировано выше), то вырисовывается следующая картина. На одном берегу находится группа "бесов", которые отталкивают пробивающуюся капь, а группа на другом берегу наоборот просит "Перуне, Перуне, приплыви к берегу" или "Выдыбай, наш господару-боже, выдыбай!".
В "Сказании о Словене и Русе и городе Словенске" есть примечательный момент, тело убитого было унесено не по течению реки, но вверх.
"<...> мечтаньми бесовскими окаянное тело несено бысть вверх по оной реце Волхову и извержено на брег противу волховнаго его градка, иде же ныне зовется Перыня."
"Мечтаньями бесовскими", то есть магией, видимо тех же самых "бесов" что и "удавили" Перуна. Этому сообщению есть этнографическая параллель:
"В Новгородчине XIX века инсценировался приход Нового и уход Старого года по реке: наряжали двух человек, одного в ветхую старческую одежду — это Старый год, другого в хорошую, добротную — это Новый год. Старого везли на дровнях против течения реки, а молодого — вниз; затем Старый год провожали, т.е. везли его обратно через деревню и вниз по течению реки, а Новый встречали: ребята кидали вверх шапки, девушки махали платками и кричали: "Приди Новый год, со весельем и радостями и с большими богатствами"."[13]
Таким образом проводы календарного символа могли включать как символическое перемещение вверх по течению реки, так и вниз.
На основе летописных, фольклорных источник и этнографических параллелей можно предложить такую реконструкцию обряда Проводов/Похорон Перуна:
Разделение участников обряда на две группы (А — "против" Перуна, Б — "за")
2. Ритуальный бой двух групп за капь заканчивающийся победой группы А.
3. Группа А бьет капь и везет к реке, группа Б причитает и скорбит.
4. Капь скидывается в реку. Группа А располагается на одном берегу, группа Б на другом.
5. Группа А отталкивает пробивающуюся капь. Группа Б просит Перуна приплыть к берегу ("Перуне, Перуне, приплыви к берегу").
6. Капь прибивается течением к берегу, происходят "похороны", поминки с причитаниями и тризной, ритуальными боями.
Обряд имел черты как проводов всего "старого" и "ветхого" символически сосредоточенного в капи Перуна, так и иные черты: убитый насильственной смертью, "утопленник" Перун сближается с культом "заложных покойников" и общей похоронно-поминальной обрядностью, возможно с культом предков и богатырей. Отсюда же (из культа мертвых), как и из семантики "потопления"/похорон, выводится метеорологическая магия (вызывание дождя) и общая направленность на плодородие (что естественно для весенне-летнего периода).
Ссылки и источники
[1]Клейн Л.С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. — СПб.: Евразия, 2004, стр. 339
[2]Васильев М.А. Особенности формирования и развития восточнославянского язычества. // Международный исторический журнал, № 10 за 2000 г
[3]Клейн Л.С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. — СПб.: Евразия, 2004, стр. 340
[4]Агапкина Т.А. Юрьев день Энциклопедический словарь Славянская мифология. М.: Эллис лак, 1995
[5]Петрухин В.Я. "Проводы Перуна": древнерусский "фольклор" и византийская традиция Язык культуры: семантика и грамматика. М., 2004, с. 248-255.
[6]Д.І. Яворницький Днiпровi пороги: Геогр.-iстор. нарис, Днiпропетровськ: Промiнь, 1989.—142с.: Iл.
[7]Гальковский H. М. Боpьба хpистианства с остатками язычества в дpевней Рyси
[9]"Сказание о Словене и Русе и городе Словенске" Полное собрание русских летописей. Т. 31. Л., 1977
[10]Новичкова Т.А. Эпос и миф. СПб.: Наука, 2001, стр. 38
[12]Гальковский H. М. Боpьба хpистианства с остатками язычества в дpевней Рyси
[13]Новичкова Т.А. Эпос и миф. СПб.: Наука, 2001, стр. 39-40
Якушкин П.И. Путевые письма из Новгородской и Псковской губернии. СПб., 118-120.
Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. — М.-Л., 1950. — С. 530-558.
Дудко Д. Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон. М.: Эксмо 2003
