Я проснулся от выстрелов.
Было ещё совсем темно, но в горах, гранитным полукольцом охватывающих наш городок, уже гремели ружья. Это была не охота и не война, а старинный балканский обычай, праздник, называемый Баднидан, отчасти предваряющий, а отчасти совпадающий с православным Сочельником.
Испокон веков сербские (и не только сербские — традиция эта есть и у хорватов, и у болгар, и у македонцев) мужчины уходили рано утром в лес и рубили там молодые дубовые деревца — бадняк. Делалось это по определённому ритуалу: дерево нужно было срубить тремя ударами топора, с молитвой, и так, чтобы оно обязательно упало верхушкой на восток. После того, как бадняк был срублен, глава семейства стрелял в воздух из ружья. На Балканах вообще очень любят огнестрельное оружие — вряд ли найдётся деревенский дом, в котором не будет ствола — а то и нескольких. Срезанные дубки приносили домой, где женщины готовились к их появлению — устилали пол свежей соломой, приносили нарядные ленты и варили угощение. Бадняк украшали, умащивали елеем и мёдом, ставили на почётное место, а вечером торжественно сжигали в очаге.
В одних уголках Балкан бадняков срубалось несколько — по числу мужчин в доме. В других сжигали два бадняка — мужской и женский. В одном из черногорских кланов бытовал обычай срубать, напротив, столько деревьев, сколько в доме женщин — но сжигали их не на Рождество, а на Новый год.
Откуда пошёл обычай сжигать бадняк — неведомо. Теорий множество, но какая из них ближе к истине, теперь уже вряд ли можно установить. Похоже, что это сплав местной языческой традиции сжигать символ старого года (дубовое полено) — и пришедшего из Византии христианства. Как воплощение старого года, бадняк иногда украшают сделанной из соломы бородой. Раньше — вряд ли этот обычай сохранился до наших дней — его почтительно именовали “Старым богом” — но когда он сгорал, на смену ему приходил Божич (молодой бог, тем же словом в сербском обозначают Рождество). Возможно, изначально под Старым богом имелся в виду Даждьбог, потому что дуб в балканских языческих верованиях — дерево именно этого солнечного бога, сына Сварога. Зимой, когда день становится коротким, а солнце холодным и тусклым, сила Даждьбога убывает, и ее нужно было возродить в огне. Мне лично кажется, что на возникновение культа бадняка повлияло учение богомилов (в Македонии известных также как бабуны), но это лишь одна из теорий, ничем, прямо скажем, не подтверждённая.
Само слово “бадняк”, вероятно, происходит от слова “бдеть”, не спать. В старые времена дубовые поленья, принесённые из леса, горели в очаге всю ночь, они не должны были погаснуть раньше срока (это предвещало несчастье) — и поэтому огонь следовало бдительно охранять.
Теперь в большинстве сербских и черногорских городов и посёлков обычай этот существенно упрощен. Многие по-прежнему ходят в лес за бадняком, но за неимением очагов в многоквартирных домах приносят дубовые ветви и деревца на церковные дворы, где они сгорают в огромном костре. Но выстрелы по утрам — да и в течение всего дня 6 января — гремят регулярно.
Впервые я увидел костёр Баднидана в маленьком горном монастыре Рача, затерянном среди заснеженных Тарских гор. Заехать туда посоветовал хозяин домика, который мы с женой снимали на новогодние праздники.
“Не пожалеете, — сказал он, — Рача — именно то место, где можно увидеть настоящий Баднидан”
Мы приехали довольно рано — в монастыре ещё никого не было, только бродили по галереям городского вида парень с девушкой — сербы из Белграда, которые тоже приехали посмотреть “настоящий Баднидан”. Часам к трём стал подтягиваться народ. Некоторые приезжали на машинах, но большинство шло пешком из близлежащих деревень. На площади перед старинной церковью росла куча дубовых брёвен и молодых деревцев. Два довольно мощных дуба были прислонены к её стенам, как бы обрамляя вход.
Появился облачённый в чёрное священник, и освятил бадняк, прочитав молитву и помахав над будущим костром кадилом. Потом кто-то поджёг сложенную груду бадняка, и весёлые языки огня заплясали над заснеженным церковным двором. Собравшиеся на праздник выстроились в шумную и не слишком ровную колонну и пошли вокруг церкви крестным ходом.
А дальше начался собственно праздник. Кто-то стрелял в воздух, кто-то пел, кто-то разливал по пластиковым стаканчикам ракию и угощал всех в зоне досягаемости.
Не слушая возражений:
“я за рулем, мне ещё по серпантину тридцать километров обратно ехать”
— несколько раз налили и мне. Вокруг царила атмосфера классического балканского раздедёха, и сопротивляться ей было бессмысленно. Все обнимались, поздравляли друг друга, выпивали и подкидывали дровишки в костёр.
Такой он — весёлый балканский Сочельник со стрельбой и огненным ритуалом, непривычным для нашей суровой северной традиции.
