фото — из архива
Как менялись новогодние традиции в нашем регионе – в материале РИА «Воронеж».
Новогодний вечер с украшенной елкой, Дедом Морозом, снегом и боем курантов – традиция не такая уж давняя, появившаяся в эпоху Петра I. Но во все времена, начиная с язычества, первый день нового года отмечался особо.
Древние духи
На Руси встреча Нового года не обходилась без участия домового. В полночь ждали от него знака – если стукнет где в доме, значит, наступающий год будет удачным.
Дед Мороз изначально был грозным языческим духом, и среди славянских богов можно найти много его прообразов: это и Позвизд, насылающий бури, и Зимник, отвечающий за трескучий мороз, и убийственный Карачун.
В дохристианские времена Дед Мороз не приносил подарки – наоборот, ему жертвовали дары. В зимние праздники толпа колядующей молодежи олицетворяла духов умерших предков, охраняющих род и заботящихся о хорошем урожае. Парни и девушки ходили по дворам в вывернутых тулупах, с раскрашенными лицами, и их одаривали угощением. Колядовщик, наряженный страшнее всех, звался Дедом и не произносил ни слова. Считается, что этот персонаж и был прототипом современного Деда Мороза.
В ногу с Европой
Отсчет нового года на Руси менялся трижды. В конце XIV века, судя по летописям, год начинался 1 марта – в это время как раз начинался и сельскохозяйственный год. В 1492 году церковь перенесла дату празднования на 1 сентября. Но для крестьян год осенью, наоборот, заканчивался вместе с завершением полевых работ, так что всенародного размаха «осенний Новый год» не получил.
Большинство традиций современного праздника заложил Петр I: своим указом в конце декабря 1699 года он повелел перенести празднование Нового года на 1 января, как в Европе. Тогда же появились длинные новогодние каникулы и обычай украшать елку. Наступивший 1700 год встречали уже по новому летоисчислению.
Зажиточным домовладельцам было велено «учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых». В Гостином дворе в Петербурге даже были выставлены образцы затейливых украшений на манер германских. Небогатые горожане могли просто прикрепить хвойную веточку на ворота.
Праздники, согласно указу, продолжались до 7 января.
Правда, русский Новый год так и не совпал с европейским, который, согласно григорианскому календарю, отмечали на десять дней раньше, зато традицию император заложил на века, и никакие исторические катаклизмы не смогли ее изменить.
Праздники в городе…
Елка, историю которой принято вести в России от петровского указа, в XIX веке уже была исключительно символом Рождества, которое отмечали 25 декабря. В старину в Воронеже елки продавали на Щепной площади (квартал между современными улицами Пушкинской и Фридриха Энгельса, сейчас на этом месте находится НИИ связи), а выращивали в питомниках Карлсона и других садоводов.
Для детей бедняков устраивали благотворительные елки, им дарили сладости и книги, одежду и обувь. На празднике пели, танцевали, разыгрывали представления.
Сразу после Рождества начинались святки: в дома заходили ряженые, дети ходили по улицам и славили Христа песнопениями.
Новый год благочестивые воронежцы встречали молебном в церкви. Но нередки были и «попойки с буйствами и драками». Балы и маскарады устраивали в Дворянском собрании, в театре и у губернатора, которому от всего городского общества подносили поздравительный адрес. Со временем появился обычай обмениваться поздравительными открытками. В семьях чиновников, интеллигентов, коммерсантов собирались новогодние застолья.
…и в селе
Святки наши предки воспринимали как единый цикл праздников, так что одни и те же песни и обряды относились и к Рождеству, и к Новому году. Жители воронежских сел обходили соседские дворы с поздравлениями, колядовали, рядились, совершали магические действия с зерном и хлебом, проводили поминальные обряды, устраивали гадания, кулачные бои.
Обходы дворов в это время совершались несколько раз: в канун Рождества и в рождественское утро, вечером под Новый год и утром после его наступления. Группы детей и молодежи пели колядки, а хозяева оделяли их гостинцами или монетами. Скупиться было не принято: считалось, что богатые дары станут залогом благополучия семьи в наступающем году.
К тому же, если колядующим подарки казались слишком скромными, они угрожали:
«Кто не даст пирога – мы корову за рога!» и могли даже похулиганить во дворе, например сломать ворота
Детей-колядовщиков в воронежских селах сажали на порог дома и заставляли их «квохтать» – «чтобы куры лучше неслись».
Во многих селах вместо колядок «славили Христа»: исполняли тексты с христианским содержанием, так называемые «христославия», в которых упоминались Христос, Дева Мария, святой Василий, Илья.
На хуторе Парничном Хохольского района в рождественскую ночь собирали чучело из соломы и зажигали его. Затем через костер прыгали парами.
Когда дворы обходили в праздник Нового года, это называлось уже не «колядовать», а «кликать Авсень».
Порой в рождественских колядках просто меняли слово «коляда» на «Авсень» или даже сочетали их: «Авсень-коляда, по проулочку, закоулочку...» (село Солдатское Острогожского района)
В воронежских селах с украинским населением вечером 13 января исполняли щедровки – поздравительные песни с рефреном «щедрый вечор, добрый вечор» – и меланки, в которых упоминается имя святой Маланьи.
На севере Воронежской области дворы на Рождество и Новый год обходили пастухи.
Например, в селах Верхнехавского и Рамонского районов пастухи спозаранку посыпали зерном хозяев и скотину, приговаривая, например: «На тысячу овец, на тысячу ягнят! Ягнятки гладки, хвосты по пятки, Прыгают по лавкам» (село Верхняя Луговатка Верхнехавского района)
Новогодним утром мальчики, а иногда и девочки, совершали обряд «посевания»: избу и хозяев посыпали зерном со словами: «Сею-вею, посеваю, с Новым годом поздравляю...»
Поминальные обряды
В Воронежской области на Рождество, Новый год и на Крещение существовал древний обычай: родственники поминали своих усопших, разжигая ритуальные костры. Около двора или в огороде жгли солому или даже шкуру поросенка.
Называли этот обряд в воронежских селах по-разному: «обогревали своих родителей», «поминали родителей», «Христа обогревали», «Христа встревали»
Подробно этот южнорусский обычай описал этнограф Дмитрий Зеленин, используя воронежские записи ХIХ века:
«Совершается он здесь вечером под Новый год и под Крещение: село освещается «пламенем костров – то любящие потомки отогревают замерзшие в крещенские морозы кости «родителей». Пылают костры чуть не на каждом дворе: то жгут навоз и солому для обогревания умерших»
За рождественским столом главным ритуальным блюдом была кутья, сваренная из зерен злаков с добавлением сухих ягод. Так же как и зерно, ягоды символизируют циклическое возрождение жизни, и для крестьян такая пища была залогом богатого урожая в будущем году. Кутью ставили в почетный красный угол, ею колядовщики потчевали хозяев, когда ходили по дворам. Традиционными святочными блюдами были блины, пышки, оладьи. Рождественский ужин, таким образом, представлял собой поминальный стол.
После революции
С 1918 года советская власть ввела новый стиль летоисчисления, и дата Нового года совпала с европейской, а вот Рождество передвинулось на 7 января, так как церковь осталась верна юлианскому календарю. Население долго не могло привыкнуть к тому, что выходные приходятся теперь на 30 и 31 декабря, а не на рождественские праздники. И даже в 1928 году на заводе Коминтерна четверть рабочих устроили забастовку на Рождество и не вышли на работу. А с 1929 года была провозглашена непрерывная рабочая неделя, и новогодние выходные тоже отменили.
Новая власть упразднила рождественскую елку как «поповский пережиток». Но детям нужен был праздник, и в 1935 году елка была реабилитирована, только теперь она называлась новогодней. Воронежцы украшали ее елочными игрушками нового поколения: шарами, орехами, звездами. Шары делали даже из электрических лампочек. С 1937 года елку начали ставить на главной площади Воронежа.
Очень скоро елочные украшения стали отражать «злобу дня» и даже вкусы вождей. Сталину нравился хоккей – и на ветках повисли игрушечные хоккеисты. А в эпоху Хрущева елки украшали стеклянные кукурузные початки.
Фото – Алексей Ликутов
В годы войны игрушки делали из подручных материалов: звезды из проволоки, домики из бумаги и картона. На картонный силуэт балерины наклеивали «пачку» из жатой бумаги – вот и готово украшение на елку. А из клочков ткани и того же картона в изобилии мастерили парашютистов.
После войны игрушки стали более разнообразными. В 1949 году в честь 150-летнего юбилея Пушкина выпустили наборы в виде героев пушкинских сказок. Мода украшать елку персонажами сказок о рыбаке и рыбке, о золотом петушке, о царе Салтане быстро дошла и до Воронежа.
Родина Деда Мороза
Главным украшением елки во все времена оставались классические яркие шары. До 1965 года их выдували из расплавленного стекла и расписывали вручную, затем пришло время конвейерной, штампованной игрушки. В Воронеже такие шары делали на фабрике игрушек, существовавшей с 1927 года. Поначалу это была артель, организованная владельцем подмосковного стекольного завода, впоследствии репрессированным. После войны производство возобновили.
Фото – Алексей Ликутов
В нашем городе выпускали не только елочные игрушки. В одной мастерской шили детские карнавальные костюмы, в другой изготавливали новогодние маски из папье-маше, изображавшие зайцев, медведей, клоунов, сказочных героев, например Чиполлино. Воронежские артели «Универтруд» и «Культпром» выпускали ватные фигурки Дедов Морозов, которые ставили под елку. Они расходились по всей стране. Так что в какой-то степени Воронеж – родина Деда Мороза.
При подготовке материала использована информация Воронежского эколого-исторического сайта «Вантит» и книги «Старый Воронеж» Павла Попова и Бориса Фирсова.
