Святки — один из наиболее насыщенных обрядовыми действиями календарных периодов. В Устюженском районе святки имели свои особенности: в разных деревнях они могли справляться не только с Рождества до Крещенья 1, как предписывали церковные установления, но и со дня зимнего Николы до Рождества 2: "У нас Большой Осиновик был, а там — Маленькой [Осиновик].
<...> Ну, вот там Никола была — праздник. Ой! Никола! Ну-ко, никольски святки! Вот и пойдут святки" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 090-32). Весь святочный период охватывал собой таким образом целый месяц: "От Николы до Крешшенья [святки продолжаются]. Никольскии [святки] там до Рожос[т]ва, а потом Крешшенскии — с Рожос[т]ва. Но оне продолжаютцы вместе, не прикасаютцы" (Там же, КЦНТК: 090-32).
Разграничивала деревни, справлявшие никольские и рождественские (крещенские) святки, как правило, река. Соответственно, старожилы, определяя сроки проведения святок, говорят о своих святках ("наши святки") и святках "зарецких" 3: "До Рожес[т]ва — это наши святки, наши, ну, никифоровскии, а вот святки зарецкии — вот за рекой... там с Рожёс[т]ва до Крешшенья. Наши святки кончились, никифоровские... А там уже началися. Там другии. У их после Рожёства" (Никиф., Волосово, КЦНТК: 084-10); "А святки у нас начинались с Миколы [и продолжались] до Рожос[т]ва. А за Ижиной [рекой]... — там с Рожос[т]ва до Крешшенья. Там уже с Крешшенья сваты поедут" (Уст., Шустово, КЦНТК: 091-04).
Ритуально выделенными точками святочного периода были кануны зимнего Николы, Рождества, старого Нового года и Крещенья, а также сами эти праздники. Несмотря на то, что некоторые обряды могли справляться в любой день святок, все же в подавляющем своем большинстве ритуальные обходы домов, ряженье, гадания и т. п. были приурочены именно к этим, важнейшим дням святочного периода.
В ряду ритуально обозначенных зимних праздников следует отметить и заговенье на Филиппов пост, в которое в восточной части района совершается обряд сбора "заговенья", совпадающий по своим основным характеристикам с повсеместно распространенным обрядом рождественского колядования.
Рождественская обрядовая выпечка
Обязательные виды рождественской выпечки отличались друг от друга даже в пределах одного района. Так, например, в Перском сельсовете помимо общераспространенных пирогов и ржаных или картофельных сочней с конопляным семенем, полагающихся в сочельники, обязательно пекли творожные ватрушки: "На Рожество пекли — у нас дак больше всегда тварожные ватрушки пекли. У нас мода была. Уж коровы не доили у ково если, не теливши коровы, дак занимали там у соседей, у ково теливши корова, или молоком брали. У нас [= в Перском сельсовете] был обычай, штобы обязательно в Рожество была тварожная ватрушка" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38).
Фактически на всей территории района были известны "колобки" ("колобы", "колобочки") 4 — тонко раскатанные и прожаренные на масле круглые лепешки: "Как блин роскатают тонко, вот намажут маслом, его прожарят, вот такой вкусной сделают колобок" (Никиф., Никифорово*, КЦНТК: 079-20). Колобки могли печь нарочно для колядовщиков: "Специально пекли — вот такии колобочки... Тоненькии такие колобочки россучены — как блин. Ну, потолше блинчика-то бу[д]ет, блины-то эть тонкие пекут... Посыпали [колобки] — было симё... конопляноё. Симём посыпали. Дак давали эти [колобки колядовщикам]. И оладьи пекли такии. Ну, как-то введёно было: ковда "Каледу" кричали, дак всё блинчикам таким [колобкам одаривали]" (Залес., Избищи, КЦНТК: 111-35).
В Моденском сельсовете существовал неизвестный в других местах обычай накануне Рождества лепить из теста объемные фигурки всей домашней скотины, птиц, людей, которые носили собирательное название "коровушки" 5: "У нас [в Перском сельсовете "коровушки"] не пекли. А вот здесь, в Слудах, уж здесь уж мода. На Рожоство к кому не приди вечором, все делают "коровушки", ляпают. А у нас понятия не было. У нас — тварожная ватрушка на Рожоство. А здесь — "коровушки"" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38). Зафиксированный перечень "коровушек" достаточно разнообразен. Помимо собственно фигурок коровушек, "коровушками" называли фигурки птичек, петушков, курочек, уточек, поросят, быков, собачек, лошадок с сидящими на них человеками, солдатиков, а также "снопы на ножках", "ступки с пестиками" или "яблоками", "горшочки", "кринки". Свой отпечаток на изготовление этой архаичной обрядовой выпечки наложило и христианство: "В первую очередь коровушку [делали]. А потом там "Иисуса Христа" — там человечка. И птичок, и всяких..." (Мод., Слуды, КЦНТК: 144-16); "Тут как Иисус Христос родилсы в яслях, вот для этова и делали коровушки" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-07).
Тесто для "коровушек" замешивали без дрожжей из белой или, редко, ржаной муки: "Лучше бы, штобы они [были] с белой муки, конечно" (Там же, ШТНК: 076-26). Для того чтобы тесто было упругое, "очень наминать иф надо, очень-очень. Так мнёшь, мнёшь, мнёшь — до устатку. Оно што больше мнётцы, то она [= "коровушка"] так-то получаетцы интереснее. Тут уже можёшь какой хо[че]шь сделать. А когда ты ее не натрёшь, так она ведь [не получится]; живоё тесто — оно не может таким быть" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 140-05).
"Коровушки" стряпали всей семьей, включая и детей: "Вся семья подключалась [лепить "коровушки"]. Кто какие налипит: "Это моя, это твоя". Вот испечом, и все твои-мои. У ково лепёшка, у ково чово. А некоторыи красиво делали" (Там же, КЦНТК: 140-05). Вылепленные фигурки выносили на ночь на мост (= в сени), чтобы они замерзли и, по одному из мнений, "штобы белее были" (Мод., Слуды, ШТНК: 076-26). А утром в Рождество прямо с мороза "коровушки" ставили на шесток у горящей печи и запекали: "Они так испёкутцы красивые, румяные. Хорошие!" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 140-05).
Несмотря на то, что Моденский сельсовет — периферия тверской территории распространения "коровушек", некоторые из полагающихся с ними ритуалов совершались и здесь.
Так, девушка могла лучшую из изготовленных своими руками "коровушек" подарить парню, с которым дружила 6.
"Коровушками" обязательно одаривали детей — и своих, и чужих, которые специально ходили за ними по домам 7: "Дак уж робятишка, конечно, прибегают за "коровушкам" — это уж как в Паску за яицам... [Придут, скажут]: "Севонни Рожество, севонни Рожество", — знают, што ["коровушки" напечёны]. Раз приходят, дак эдь знаём, кто зачем пришёл" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 141-06). Насобирав "коровушки", дети обменивались ими так же, как в Пасху обменивались яйцами, и затем съедали.
Одну или несколько "коровушек" хозяева ставили к иконам и оставляли на год, до следующего Рождества 8: "Положим [на божницу] да лёжит, лёжит. Долго лёжит на божнице "коровушка". "Коровушка" год лёжит" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-07); "Так заведёно было. Старый обряд..." (Мод., Плотичье, КЦНТК: 137-26). По всей видимости, эта "коровушка" символически должна была обеспечить благосостояние семьи на весь будущий год. Показательно, что так же, как и при сборе "коровушек" детьми, фигурка, оставленная на божнице, в народном сознании соотносилась со священным для крестьянина пасхальным яйцом: "Оставляли ["коровушку"] на год — клали на божницю. В Паску еицо клали на божницю. И "коровушку" [в Рождество] клали. <...> И яицо так оно до другой Паски лёжит. И "коровушка" [до следующего Рождества лежит]" (Мод., Слуды, ШТНК: 076-26).
Зимние обходы домов
Обход домов с припеванием хозяевам "Каляды" обычно совершался накануне Рождества 9. Но, как уже отмечалось, в Моденском сельсовете, а также на прилегающей территории Устюженского и отчасти в Никифоровском сельсоветах подобные обходы, которые также назывались калядованием, совершались и в заговенье на Филиппов пост 10.
При почти полном сходстве всех основных элементов заговенских и рождественских ритуальных обходов, их различная приуроченность нашла свое отражение в текстах исполняемых припевок №№ 1-14):
Тётушка-матушка,
Дай пирожка
Ради Заговешка!
А не дашь пирожка,
Дак корову за рожка —
Белоличеньку,
Круглоличеньку.
(Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-22, 24, 28)
Каляда, Каляда.
Пришла Каляда
Накануне Рожества.
Мы ходили, искали
Святую Каляду,
Мы нашли Каляду
У Петрова двора.
(Уст., Кузьминское, КЦНТК: 081-42, 44)
Формы святочных обходов, которые могли включать в себя исполнение "Каляды", фиксируются и в другие значимые святочные точки: Никольский сочельник 11, канун Нового года (№ 12) 12, Крещенский сочельник 13, а иногда даже распространяются на весь период от Рождества до Крещенья 14.
Колядовать ходили, как правило, дети и подростки 15 или отдельно девушки 16: "Соберутцы несколько человек ребят и девчат — не взрослых. Всё подростки ходили" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-14); "Девчонки так бегали, пели. Подростки бегали — такии девушки. Эть взрослые не ходили" (Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-04). Участие в ритуале взрослых 17, по всей видимости, связано уже с определенным переосмыслением его семантики и функций: "Идут толпа, — ну, кто там присоединяётцы: всем охота... пирога кусочик получить или чё-нибудь такоё" (Никиф., Волосово, КЦНТК: 078-24).
Обычно участники ритуальных обходов не рядились. Но и обходы, совершаемые ряжеными, в том числе и с исполнением "Каляды", в устюженской традиции также не были исключением 18 (см. ниже: Ряженье "цыганами").
Колядовщики собирались партиями по несколько человек и вечером, когда стемнеет, с "мостинкой" (= корзинкой), в которую складывалось угощение, обходили все дома своей деревни. В чужих деревнях они не колядовали 19, ибо там были свои ватаги сборщиков рождественского угощения.
Подойдя к дому, обходчики стучали палкой по переднему углу избы и либо на улице под окном 20, либо на мосту (= в сенях) 21 кричали "Каляду". И даже если они заходили в избу, что в последние десятилетия уже допускалось, то ритуал совершался все же у самых дверей 22: "Приходят домой к кому-нибудь и начинают петь у самово порога. Не проходили далеко-то" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-14).
Хозяева загодя готовились к приходу колядовщиков и обычно сразу, как только послышится стук в стену дома, выносили угощение или же приглашали обходчиков в избу, чтобы угостить 23: "Давали, как жо! Как жо не дать-то?!" (Никиф., Волосово, КЦНТК: 078-23); "Нельзя не дать!" (Никол., Никола, КЦНТ: 086-28); "Раз спела я "Каляду", мине несут. Несут, дают" (Залес., Залесье, КЦНТК: 109-05).
Помимо отмеченной выше специальной выпечки — колобов, хозяева могли одарить колядовщиков сочнями, опекишами, кусками пирога, хлеба, оладьями, ватрушками, рогушками, преснушками; давали яиц, молока, сушеной рябины; могли налить вина, пива, кваса; позднее стали угощать пряниками, печеньем, конфетами и даже давать деньги 24: "Дадут — кто ватрушки, кто чёво сможот дать" (Никиф., Волосово, КЦНТК: 078-23); "Хто хлеба внесёт, хто денёг, хто чово. Хто матюг пошлёт..." (Никиф., Никифорово, КЦНТК: 079-19, 21). Подаваемое угощение, как, впрочем, и самих колядовщиков, нередко называли "калядой" или "каледниками" 25, вероятно, по исполняемой ими во время обхода припевке: "Вот у меня мама дак пекла... таких лепёшочок. И внесёт им [= колядовщикам]... "Каледа" — дак "каледники". "Севонни утром, — ска[ж]ет, — надо испечь; придут "Каляду" петь"" (Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-04).
Но далеко не все хозяева были благорасположены к сборщикам "каледы". Традиция отнюдь не исключала шуток взрослых над колядующими ребятишками. Их могли облить водой или налить воды в доверчиво подставленный под угощение подол, положить в темноте вместо пирога кусок навоза, дать вообще порченую еду или "дробину" — завернутые в блин остатки от пива 26. Колядовщики, в свою очередь, "которы понимали, дак и в рожу бросали [тому], кто подаёт, а кому дак... возьмёт — кладут туда в сумку. А пришли на артель-то, каледу-то ис[т]ь, а каледа-та чё?! — там дробина о[д]нна" (Никиф., Никифорово, КЦНТК: 085-25). Не пользовались уважением у обходчиков и кислые овсяные блины: "Робята было ведь... — которой блин принесёт, дак хохочут. Опять к [дверной] скобке понесут привязывать... Блин принесёт, а не хотят ис[т]ь-то: "Эй, — го[в]орят, — блин подал, мы ему самому отнесём". Да к скобке привяжут, раз евонов дак. <...> Блин-те пекут у нас, из овсяной муки пекли блины-те, дак... с чем[-нибудь] ис[т]ь, дак [вкусно], а так-то ён нехорошо" (Мод., Плотичье, ШТНК: 075-11).
Судя по повсеместно известным корильным припевкам, "хулиганское" поведение колядовщиков, как, впрочем, и отказ хозяев одарить их, не выходили за рамки нормы и, по всей видимости, были отнюдь не редкостью.
Мотив угрозы непочтительным хозяевам обычно звучал уже при первом исполнении "Каляды":
Не дашь пирожка —
Уведём корову за рожка.
(Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-10)
Кто не даст —
Тому спица в глаз!
(Мод., Слуды, ШТНК: 076-25)
Если ожидание угощения затягивалось, колядовщики могли допеть:
А у тётушки у матушки
Огонечёк погас,
Скоро тётушка-та матушка
Ватрушечки подаст.
Во весь коровай,
Целиком подавай,
Не откусывай,
Не отламывай.
(Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-23, 25, 27, 29)
Но если и угроза оказывалась недейственной, и повторное исполнение не принесло результата, то для таких случаев у колядовщиков были приготовлены специальные "худые слова" (№№ 15-18):
Летел кувшин
Через Манькин дом,
Уронил кишку
Прямо Маньке на ляжку.
(Мод., Плотичье, КЦНТК: 134-22)
Сива кобыла
В яму упала,
П...у показала.
(Уст., Тимофеевское, ОНМЦК: 003-48)
После обхода участники ритуала собирались в какой-нибудь избе и устраивали совместную трапезу, а на полученные во время обхода или вырученные от продажи собранного хлеба деньги покупали семечки и делили между собой 27: "Ране эть давали денёг. Дак было наскопляём денёг-то да и пойдём в магазин да семё накупим" (Мод., Попчиха, ШТНК: 085-10); "Хлеб чёрной дадут, дак продадут. Хлеба другии горбушку вынесут. Ведь много народа — можот там много насбирают, с пуд хлеба. Дак мы снесём, продадим, где вот хлеб покупают. Я помню, у нас Ефим Крюков покупал лошаде хлеб-то. Мы снесём: "Дедушко, купи у нас хлеб лошадке". — "Давайте, матушки, несите, несите. А завтра семечка купите". А потом мы семя и купим на эти деньги — розделим по всем, там по чашке чайной" (Никиф., Никифорово*, КЦНТК: 079-20).
Другой формой обхода домов в святочный период, связанной уже с церковной традицией, было рождественское христославление 28.
Славить Христа ходили утром в само Рождество дети или молодежь. Обычно они небольшими группами, по три-четыре человека, заходили в дом и спрашивали у хозяев: "Можно Христа прославить?" (Мод., Плотичье, ШТНК: 075-25) или "Бабушка, можно Христа проздравить?" (Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-20). Получив разрешение, дети у порога или напротив икон пели разученные в школе тропари: "Рождество Твое, Христе Боже наш", "Христос рождается" и другие: "На Рожес[т]во приходят вот молоди и девчонки, и ребята, в избе поют: "Рожество Твоё Христе Боже наш, воссия мирове свет разума", — вот это, стишки. Три стишка споют приходят <...> И отець писни поёт — какие оне, такие и он. <...> Отець стоит и один Богу молитцы, и оне поют, и он даёт им денёг... И оне пойдут в другую избу, в другой дом (Уст., Софронцево, ОНМЦК: 004-28).
За исполненные тропари детей одаривали так же, как и колядовщиков, а в Моденском сельсовете угощали напеченными рано утром "коровушками".
Святочные гадания
Святочный период был временем гаданий. "В любое-то время [= не в святки] не чудитцы", — замечают рассказчики (Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-23). Большинство гаданий совершалось накануне Нового года 29, но узнать судьбу можно было и в другие выделенные точки святочного периода — кануны Рождества 30 или Крещенья 31.
Для девушек значимым представлялось все, что было связано с предстоящим замужеством. Соответственно гаданиями они пытались узнать ответы на следующие вопросы: удастся ли выйти в наступающем году замуж? в какой очередности будут играться свадьбы? в какую сторону придется уехать из родительского дома? каков будет будущий муж: его имя, достаток, а, по возможности, характер и лицо? в какой семье придется жить? сколько будет детей? и т. п.
Чтобы выяснить, обещает ли предстоящий год переход в новую семью, девушки складывали по парам спички из спичечного коробка 32. Если все спички укладывались в пары, то девушке предстояла скорая свадьба, если же одна оказывалась лишней, то в этом году сватов еще можно было не ждать.
С этой же целью искали шайку (= деревянное ведро) 33. Шайку ставили на улице, девушке завязывали глаза, и она пыталась найти шайку. Успех в поисках предвещал удачу и в замужестве.
Гадание с петухом 34 помогало определить, кто первый из компании девушек выйдет замуж. Накануне Нового года на полу в избе девушки насыпали зерно — либо в свои обручальные кольца, либо просто "грудками", а затем отпускали на пол петуха или курицу: "Сейчас уж гледят. Он ходит, ходит и начинаэт которую. Которую эсли клюнет, начнёт из которой клёвать, значит ты вперёд замуж выйдёшь" (Мод., Слуды, ШТНК: 076-26).
По другому варианту гадания с петухом, девушка клала на пол два кольца, загадывая на двух парней: "И вот в котороё кольцо клюнет петух, за тово ты и замуж выйдешь" (Там же, КЦНТК: 136-01).
На выяснение очередности выхода замуж было направлено и гадание со свечками 35. В нежилой избе гадающие девушки зажигали по свечному огарку и ставили их на стол. Считалось, что "которая свечка вперёд сгорит, та [девушка]... вперёд взамуж выйдёт" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38).
Не менее важным было определение стороны, с которой приедут женихи. Для того чтобы это узнать, накануне Рождества или Нового года девушки ходили "выслушивать женихов" 36. За деревней на "крестах" (= перекрестках дорог или росстанях), через которые возят покойников, иногда на хмельнике, за ригой и т. п. они обугленным концом лучины или просто палочкой обводили вокруг себя в левую сторону три раза круг — зачерчивались — и слушали, с какой стороны послышится звон колокольчиков или брякание ложек: "Раньше было, ой! вспомнишь... Невесты-то, девки-то и пойдут на кресты зачершатцы — взамуж вы[й]дут али нет. Вот эсли как вы[й]дут взамуж, дак то прислышитцы там, с которой стороны жаних — с той ли стороны ли, с этой ли стороне жаних. Зачерчатци [и говорят]: "Cлушайте, слушайте! Едут за невестой, едут! С колокольчикам едут!" И сразу рошчерчаютцы" (Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18). Расчерчивались они уже в обратную сторону другим, не обугленным концом лучины.
В каждой деревне были свои варианты зачерчивания или, как здесь еще говорят, "зачуркивания".
Так, при очерчивании круга могли заговариваться: "Чёрт — из чёрты, а мы — в чёрту" (Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18) или "Я в черте стою, а чорт — за чертой" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-11). При расчерчивании, соответственно, приговор инверсировался: "Мы — за чёрту, а чёрт — в чёрту" (Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18) или "Я вон из черты€, а чорт — в черту" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-11).
В других случаях, когда "зачуркивались", выкрикивали: "Чур, за меня!". А когда что-нибудь послышится, отговаривались: "Ой, чур, не буду! Чур, не хочу!" 37.
Развернутый вариант приговора на зачерчивание бытовал в д. Даниловское:
Черти-чертенятка —
Маленьки робятка,
Сам Сотона,
Подымись с самово дна!
Чур, за меня!
При расчерчивании девушка кричала: "Чур, полно!" — и сразу убегала (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-37, 38).
В д. Игумново гадающую девушку очерчивала ухватом или сковородником ее подруга:
Черти в лесе,
Подымитесь здеся,
Сам Сотона,
Подымись со дна!
А девушка, обведенная магическим кругом, кричала: "Чур, за меня!" (Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-31).
Вероятно, как некие трансформации обряда или, что более вероятно, человеческой памяти, можно рассматривать следующие, сообщенные рассказчиками варианты приговоров во время слушания: "Суженой-ряженой, приходи севодне ко мне" (Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-09), "Суженый-ряженый, явись-покажись" (Мод., Слуды, КЦНТК: 144-12), "Выйди, суженой да ряженой" (Залес., Крутец, КЦНТК: 113-06).
Само "зачуркивание" исполнители объясняют как вызывание "всяких духов" (Мод., Попчиха, ШТНК: 085-13), а круг — как охрану от них: "Говорят: "Из круга выбежишь, так тебя и уташшит куда-то, уведут"" (Мод., Ванское, ШТНК: 083-06).Об опасных последствиях нарушения ритуала девушек предупреждали былички и бывальщины: "Вот однажды зачерчалися наши девушки, дак [за ними] до дома катилася... копна с огнём — не рошчерчелися. И оне повалилися все в мос[т]ки (= в сени), дак ла[д]нно мать догадалася, што в чём дело-то у них, дак рошчерчалася у дверей вот тут. <...> Это такое приведенье дало, ви[ди]шь. <...> Как сено вот накладёно — копна. Эта загоревши копна и за тобой и катитцы. Только-только тебя в огонь-то не за[тащит]... Копна-то катитцы, а из копны-то как это огнём — как эти ноздри. Так огнём-то так и летит. Вот как! Страшно! А чёво это было такоё? То ли раньше бес был? А теперечка мы сами, люди бес[ами] стали" (Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18).
Убежденность девушек в присутствии на перекрестках дорог нечистой силы поддерживали и парни, которые, узнав про то, что девушки пошли гадать, брали на себя роль представителей потустороннего мира — и не только предсказывали судьбу, но и нередко пугали гадающих, появляясь перед ними из темноты в самый напряженный момент ритуала 38.
Сторону, в которую предстоит выйти замуж, девушки могли определить и по лаю собаки. Для этого они на "крестах", на реке или у забора, огораживающего деревню, "пололи" снег 39 — пересыпали его через заднее полотнище сарафана. Перед этим гаданием также "зачиркивали" круг, но уже со своим, принятым для этого гадания приговором:
Полю, полю снежок,
Полай, полай, собачка,
У свёкра на дворе,
У свекрови на пече.
(Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-35 40)
На крестах совершался и целый ряд других гаданий, направленных на определение стороны будущего замужества.
Так, сторону определяли с помощью блинницы — сковороды, на которой пекут блины 41: "Блинницу выносили — вот так улица идёт, и так улица идёт — на кресты. И вот на этех крестах тоже завяжут глазы, и вот водят тибя вкруг этой блинницы... А там тесто было ростворёно. <...> Вот поводят-поводят и бросят тибя — куда ты пойдёшь, в котору сторону. Если в ту сторону — туда замуж выйдешь, может в Пореево, может в Матвеево, — куда там ты выйдёшь, в эту сторону [пошла] дак. Всё были эдакие присказки" (Мод., Слуды, ШТНК: 086-36).
Сторону указывали снятые с ноги сапожок или валенок, а иногда и просто палка, которые бросали через себя за спину 42: "Ходили на кресты — гадали: розувались, кидали обувину. <...> Кинут — в котору сторону сапог улетит, в ту сторону и замуж выйдёшь" (Мод., Слуды, КЦНТК: 136-01).
Дуга от лошадиной упряжи 43, также брошенная через себя, могла указать как на сторону, в которую увезут из родительского дома, так и на саму возможность выхода замуж: "Дугой кинутцы: куды дуга ляжот, туды и взамуж выйдёшь. <...> Кинутцы дугой: кому по большой дороге, а кому куда. И дожидаютцы женихов" (Залес., Б.Восное, КЦНТК: 111-38); "Через себя кинут дугу. Если дуга упадёт этем круглыим местом туда [= в сторону деревни], то взамуж не выйдёт, а если дуга оглоблям упадёт сюда (этем [местом], которо в оглобли одеваетца), то нынче она выйдёт взамуж. <...> На дороге стояли, на дороге и кидали" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38).
Имя будущего мужа можно было узнать в Рождественский или, реже, Крещенский сочельник. Для этого девушка клала за пазуху колоб или сочень, нередко с запеченной в него копейкой, выбегала на улицу и у первого человека, который попадёт ей навстречу, спрашивала имя 44. Названное мужское имя было именем жениха, женское — будущей золовушки. Таким же образом могли узнать и имена родителей жениха. За сказанное имя прохожий наделялся сочнем. Конечно же парни старались воспользоваться ситуацией и "сыграть роль" первого встречного — и не только для того, чтобы назвать нужное имя, но и с вполне прагматичной целью — угоститься сочнем.
Другим распространенным гаданием, направленным на выяснение имени будущего мужа, было подслушивание под окнами 45. Это гадание обычно совершалось перед Новым годом или Рождеством, хотя в д. Ярцево, например, сбывалось и подслушанное в любой святочный день — с Николы до Рождества 46. Обычно девушки стучались под окном: "Всё к тятьке к моёму ходили: "Дядя Ягор, скажи, как суженова-ряженова зовут?" Ён скажет: "Макар", "Захар", — какие-нибудь начнёт им имена [говорить]. И оне захохочут и убегут. К другому побегут" (Уст., Шустово, КЦНТК: 091-04). Но могли подслушивать и тайно. В этом случае можно было узнать не только имя, но и свою будущую судьбу. Так, по одному из рассказов, услышанная девушкой фраза: "Надо досок на гроб настрогать", — стала пророческой. В тот же год эта девушка умерла (Залес., Крутец, КЦНТК: 113-06).
Выгадыванием имени будущего мужа девушки отнюдь не ограничивались. Специальными действиями они пытались вызывать в свои сны и его облик.
Накануне Нового года или Рождества перед тем, как лечь спать, девушки запирали на замок колодец 47: "Придут к роднику. Там эть родники-то раньше эть были с крышками. Ну вот, заперла она <...> и надо идти взад пятки. Ну вот, эсли заперла ты родник, и иди взад пятки до дому. Задом питятцы до самово дому. И загадываетцы [перед сном]: "Суженой-ряженой... приснись мине! Приходи за ключом и коня пои!"" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-38). После совершения этих магических действий "жених" должен был придти к загадавшей девушке во сне и попросить у нее ключ, чтобы отомкнуть запертый колодец.
Если девушка боялась идти ночью к колодцу, она делала "обруб" (= сруб) колодца из небольших палочек, ставила его на тарелку, запирала на этом символическом "колодце" замок, а ключ привязывала к лямке сарафана. Считается, что первый из мужчин, пришедших в дом после совершения этих действий, впоследствии может стать мужем загадавшей таким образом девушки 48.
К девушке, растворившей в напёрстке муку, "суженый-ряженый" также являлся во сне 49. В этом случае он ее "будил" и предлагал замесить тесто: "Хлебы в напёрстке ростворяли да под подушку клали, што придёт [жених, скажет] што: "Вставай, месить надо хлебы-те". Будили. В напёрсток — на палец-от одевали — там "пероги ростворяли". <...> "Вставай хлебы месить", — розбудят... Хто приснитцы" (Мод., Слуды, КЦНТК: 142-30).
Наперсток с растворенной мукой могли поставить не под подушку, а около порога входной двери. При этом, если девушке снилось, что "жених" стучит в дверь и входит в избу, как и в большинстве гаданий, она должна была произнести охранительную формулу: "Чур, не буду, чур, не хочу!" (Мод., Красино, ШТНК: 078-37).
Облик суженого определялся и по внешнему виду камешка, который доставали из проруби накануне Крещенья 50. Этот камешек могли положить и под подушку с обычным для такого гадания приговором: "Суженой-ряженой, придите севодни ко мне" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 090-32). После гадания камешек, "если уж высниевша судьба, дак хранили девки... Потом уж и замуж выйдут, дак ухажёру-то и говорят: "Никитка, я вот так и так задумывала, в такой-то день"" (Там же, КЦНТК: 090-32).
В д. Колоколец девушки полагали, что жених покажется во сне, если они лягут спать в валенках и попросят: "Суженый-ряженый, приходи валенки сымать!" (Мод., Колоколец, ШТНК: 079-08).
А в с. Даниловское в ночь на Крещенье девушки со специальным приговором клали под подушку чеснок:
Чоснок, чоснок,
У тебя сорок ног,
Сведи меня туда,
Где моя судьба,
Выведи ево на крыльцо,
И покажи мне в лицо.
Господи, бла[г]ослови, Христос!
Ангелы в головушках лежат
И хранить меня велят,
И спать мине велят.
(Никиф., Даниловское, КЦНТК: 090-07, 15)
Устюженским девушкам были хорошо известны и магические свойства девятой вехи 51, веточку от которой они клали на ночь под подушку: "Я сама гадала. К девятой вехе бегали... (Дорога-то была конная, машин-то не было... ставили вёшки, штобы дорогу не перенесло [снегом]. <...> Вот двадцеть метров прошло — веха вот эта. А веха — это, ну, ёлочка небольшая или сосенка небольшая). Бежим считаём: один, два, три, четыре, пять... Девятая! Значит на девятую [веху и загадывают]: клали ету девятую [веху под подушку]. Руки убераю, и зубам надо откусить сучок и положить под подушку, штобы снилось: "Покажи жениха". Он должен приснитьце. А другой раз ничево не приснитце. А другой раз ходим после этово да только смеёмси друг над дружкой: "Ну, тибе чово приснилось?" да "Тебе чово приснилось?" да. Вот сидим — биседа полная — розбераем, кому чово приснилось" (Мод., Кортиха, ШТНК: 079-42).
Жениха могли "высмотреть" в обручальном кольце, которое ночью в канун Нового года опускали в стакан с водой 52. В лежащее на дне стакана кольцо смотрели долго и пристально: "И в кольце-то етот покажетцы кавалер. Значит я должна за тово замуж выйти" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 133-12).
Будущий муж мог появиться в канун Нового года из светового коридора, образованного огоньками свечей, поставленных между двумя зеркалами 53: "В зергало гляделися. Заходили в подполье и глядели в зергало. Будто там жениха увидишь" (Залес., Избищи, КЦНТК: 111-33); "В бане гадали: вот прям зеркала глядитцы [девушка]. Надо штобы троё были. Прям зеркала глядишь... а мы вот двоё сидим. Ну [в]от, идёт так вот — мисяца, мисяца выкатываютце. И вот выйдёт парень. По етому [= дорожке, образованной огоньками] выйдёт. Увидишь, увидишь. [Перед гаданием надо сказать]: "Суженой-ряженой приходи свадьбу справлеть"" (Мод., Слуды, ШТНК: 086-36).
Немаловажным для девушек было и то, в какую семью они выйдут замуж — богатую или бедную. Благосостояние будущего мужа можно было узнать в амбаре или бане, выставив в дверной проем руку или, чаще, заголенные ягодицы 54. Cудьбу в этом случае, как правило, указывал забравшийся туда мужик или парень — он гладил девушек либо шерстяной рукавицей, либо голой рукой: "Оне думали, што правда, а заберался мужик... [Девушка] ска[ж]эт: "Богатой мине жених или нет?" Он там шерстью проведёт по руке-то: "Ой, богатой!" — засмеютцы. А кто эсли дак возьмут голой рукой [проведут] по руке-то: "Ой, нишшой, — го[в]орит, — будёт" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-38). Указание девушкам будущего мужиками или парнями, узнавшими, что они пойдут гадать, было обычным, отнюдь не выходящим за рамки традиции явлением: "Вот пойдут девки в баню мытцы, а ребята подсмотрят. <...> Когда девки откроют, а оне вот... оденут шубену рукавицу и раз! ей за задницу-то и схватят. Ну вот, а о[д]нна о[д]нной [скажет]: "Мне севонни ну-ко етой, волосяной рукой схватил". <...> Багатый жених предвидитцы, кагда махнатая лапа" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 133-12).
С целью выяснения достатка будущей семьи накануне Нового года девушки насыпали на пол в бане песок, а утром смотрели след, который должен был там появиться 55. След лаптя предвещал выход замуж в бедную семью. Здесь, как и при некоторых других гаданиях, судьбу девушкам нередко предопределяли парни, которые оставляли на песке тот или иной отпечаток подошвы.
Благосостояние жениха определяли и когда меряли амбар 56 — словами: "Засек, мешок", — пересчитывали бревна на стене амбара. По мнению гадающих, если на последнее бревно выходило слово "засек", "попадёшь в хорошую семью, значит богато жить будешь" (Никиф., Никифорово, КЦНТК: 085-01), если "мешок" — жених будет бедный. Точно также считали частокол — захватывали... и меряли парам" жердины забора (Мод., Слуды, КЦНТК: 136-01 57).
Иногда девушки загадывали на конкретных парней, за которых они хотели бы выйти замуж. Так, они могли слушать у скотного двора нравящегося парня. Какой-либо звук, поданный скотиной, обещал свершение их желания 58.
В Моденском сельсовете было распространено подкатывание девушек к воротам парней, с которыми они гуляли 59: "Подкатывались вот в святки. Там идём подряд к ребятам. И ложимси на улице, и подкатываемси ко двору. Эсли лицом [подкатишься], дак, мол, твой будёт, эсли с которым дружила мальчишком, дак, мол, твой будёт жених. А эсли спиной, значит всё — это не твой будёт" (Мод., Слуды, КЦНТК: 144-13). Когда девушки подкатывали к воротам, парни могли над ними подшутить — либо подложить к воротам коровий навоз, чтобы гадающая девушка угодила в него 60, либо воткнуть ей в сарафан вилы 61: "Была у ребят привычка... Девка ляжёт в подворотню, ну и вот, и она вертитцы — как ей повернутцы: передом ли, задом ли как-то, што судьбу свою ишшот. Вот, а ребята-то вила возьмут... Да она подкатитце, подол-от выйдет из-под [неё]... Оне раз! вила в подол-от воткнут. Ей и не туды, не сюды" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 133-12).
Для того чтобы узнать количество членов будущей семьи или детей, накануне Нового года девушки считали сучки на полене, вытащенном наугад из поленницы — сколько сучков, столько и человек будет в новой семье 62: "Эсли которой сучья много, дак в большую семью выйдёшь, а которой сук один или два, дак в маленькую семью выйдёшь замуж" (Мод., Слуды, ШТНК: 086-08); "Сколько сучья бу[д]ет на полене, [когда] замуж выйдешь, столько и детей будет" (Там же, КЦНТК: 136-01).
Узнать, сколько будет в замужестве детей, девушки могли и другим способом. Перед Новым годом они приносили на беседу пучок длинной ржаной соломы и кидали ее в бревенчатый потолок. На то, сколько будет детей, указывало количество соломинок, попавших в щель между потолочинами (Никиф., Никифорово, КЦНТК: 085-01, 29).
Будущее замужество было важной, но не единственной целью девичьих гаданий. Они пытались определить более широко, что ожидает их и их близких в будущем году. Для этого накануне Нового года девушки растапливали в ложке и выливали в холодную воду олово или воск 63, выливали и оставляли на ночь яичный белок 64, а получившиеся фигуры интерпретировали в соответствии с традиционным набором символов. Такой же интерпретации подвергалась и тень от сожженной смятой бумаги 65; например, тень, напоминающая своими очертаниями гроб или церковь обещала гадающему смерть.
Указать на счастливую жизнь или, наоборот, на скорую смерть могла замороженная в ложках вода 66: "Задумывали, кто сколько проживёт — замораживали ложки, наливали [в них воду]. Решато наберут снегу, положат ложки в снег и нальют кажной: это вот твоя, это моя, — там на свою семью, што у ково как замёрзнёт ложка. У ково бугром, дак тот значит помрёт, у ково ровно, дак этот хорошо жить будёт. Вот такую гадали. Гаданко такоё была. Снег наберут и ложки положат кверху — как хлёбать-то, так. И туда водички нальют, и оно замёрзнет за ночь-то, замёрзнет. На второй-то утро встают и глядят, у ково как замёрзло вода" (Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18).
Вероятно, уже новые веяния вызвали к жизни гадания на блюдечке, которое двигалось под поставленными на него пальцами и указывало судьбу нанесенной на него меткой 67, на картах, раскладываемых знающими их значения девушками и женщинами 68, на положенных с вечера на божницу записках, в которых фиксировались различные жизненные ситуации, и которые утром разбирались по всем членам семьи 69.
Во время войны с ее крайней неопределенностью функции гаданий могли еще более расширяться, и сами гадания выходить за рамки привычных ритуальных формул: "Мама была у нас смелая-смелая такая. После войны... — вот у нас отца убили <...> -[подумала, что] дескать, муж... может и жив. <...> Отошла, — го[вори]т, — у нас тут был ключ, — до ключа... (Это как мама россказывала). Дошла до ключа, — го[вори]т, — вот и говорю: "Эсли жив — тишина, эсли не жив, то хто-нибудь чо-нибудь [ответь], звук какой-нибудь откуда-нибудь [раздайся]". И запела, — го[вори]т, — как птичка. Птичка! Я, — го[вори]т, — стою, — го[вори]т, — смела-смела, так, — го[вори]т, — мине как-то и жутко стало. Я, — го[вори]т, — говорю: "Чур, полно! Чур, полно!". И кончила, — го[вори]т, — петь. И я, — го[вори]т, — пошла. <...> Гляжу: никово нету — птички" (Уст., Дементьево, КЦНТК: 088-23).
Святочное ряженье
Со святками и с сопутствующими им светлыми вечерами и беседами было связано и ряженье: "Вот посидим на биседе-та, на биседе-то посидим: "Ой! Пошли в другую деревню! По[й]дёмте по святкам". Вот одеваемси — у ково чово ес[т]ь, наряжаемси — кто в чом. Вот и по[й]дём" (Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-23). За вечер ряженые могли обойти несколько деревень, а за святки — чуть не всю округу: "Дак эть не в одну деревню. Вот мы пошли отседа, с Шилова, с Дягилева в Вороново... в Брилино, Новинки, а из Новинок... — реку-то перешли — в Трестёнку. Всё тропинкам-то. За одну ночь" (Никиф., Волосово, КЦНТК: 084-10).
Распределение святок на никольские и рождественские для ряженых не имело значения. В чужие деревни по светлым вечерам они ходили весь святочный период — от Николы до Крещенья. На вечерах пришедшей компании молодежь уступала середину избы, и они "представлялись" — устраивали собственную пляску, пели частушки, нередко "охальные" 70: "И тоже приходили в чужую деревню на светлый вечор [в]от ряженые или на биседу. И плясали эти ряженые" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-09); "Придут на светлый вечёр, дак сразу им играют, они пляшут, песни поют всякии, припевают" (Мод., Слуды, КЦНТК: 136-01); "Как пойдут тонцёвать, дак всяко... вместе все. Нарядятцы, все вместе и пойдут тонцёвать" (Залес., Ярцево, КЦНТК: 115-12). Повеселив присутствующих, ряженые шли в другую деревню: "Другой раз росходимся, дак нас не остановить. Эсли все деревни не обойдём, [так и ходим]. Вот у нас тут округа: сюда пойдём — там Брылино, Высотино. До Воронова ходили. И пешком. Сюда — вот тоже зимой ходили — здесь Захаровскоё, там ищё эти все [деревни]... — до Блахтимирова ходили. Сюда тоже пойдём — тут до Исакова. И в Лягалово ишшо ходили" (Уст., Коромовесово, КЦНТК: 088-50).
В Устюженском районе ряженых называли "срядухами", "вырядихами", "рядихами", "нарядихами", "ряжонками", "святошницами". Одевались они по-разному 71: "Кто чем, в обшем, какая смешнее одежда" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 137-26); "Кто как сумеёт. Кто как выряжит[ся]. И "баским" рядились, нарядныим. Раньше у которых у старух были ранние платья такии шёлковые да всё, [так их одевали], и нарядные придут — нарядятцы. И "барыням" [вырядятся]. И рваные — "оборвышам": все фуфайки на сибя оденут, всю дрань, всю штаны рваныи, лапти оденут. Чово-чово не наодевают — придут. Кто как сумеёт, кто как захочёт" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38); "Чуни ли [и]ли лапти наденёшь да штаны рваныи, да шапку такую, — ну, ряжены[е] — двоё-троё соберёмси, четверо. Сажой... вымажёмси. Картошки нарежем да и зубы вставляли. А туды вперёд-то, дак самой долгой [зуб] де[лали]. Дак до чево страшно" (Залес., М.Восное, КЦНТК: 114-19); "Хоть в мужскоё, хоть в женскоё [рядились], — у ково какоё ес[т]ь. Принесут бабки юбку большую такую бористую, дак в юбку в эту [нарядимся], да кофту, платок [оденем]. Вот так нарядимси" (Залес., Ярцево, КЦНТК: 115-12).
Ряженые обязательно подпоясывались широкими красными "точёными" (= ткаными) кушаками. Для всех них без исключения было правилом скрывать свое лицо — либо под слоем сажи или другого деревенского "грима", либо под платком или маской 72: "И пойдём да закроемси, штобы не узнали. <...> И закрывались. А ковда вот пропоют да протонцуют, товда открывали платок этот... А которых не узнавали, дак те и не открывались, так и убегали" (Залес., Ярцево, КЦНТК: 115-12); "А тогда были глиняны печки. Да как они придут, да как намажут [себя], да и тибя-то перемажут" (Залес., Избищи, КЦНТК: 111-33). Нередко под одежду ряженые привязывали колокольчики и "шаркунцы" от лошадиной сбруи, которые аккомпанировали их пляске: "И тоже шаров туды... под рубашки-то наделают. Задробят, дак шары-те там забрякают... — вот у коней-те шарики-те, колокольчики-те эдакие" (Мод., Слуды, КЦНТК: 136-01); "Всяки бубенчики привязывали под платьё, штобы не видели. А ковда пляшешь, бубенчики звенят" (Мод., Красино, КЦНТК: 114-13).
При всей разнородности и, казалось бы, некоторой неопределенности образов ряженых, все же несколько групп персонажей выделяется достаточно четко.
Так, одним из распространенных видов было ряженье "красавицам" или, иначе, "баским", "нарядныим", "барыням", "молодухам" 73: "[Девушки] в основном... в раннёё рядились. Такие искали у старушок всякие платья красивые, ну, раннего, старинного [покроя]" (Уст., Кормовесово, КЦНТК: 088-50). Необходимым дополнением к старинным длинным сарафанам или "бористым" клетчатым юбкам были оставшиеся от мамы или бабушки кофты, кружевные передники, старинные большие цветастые шали или украшенные бусами и бисером соломенные шляпки.
Вместе с "красавицам" на беседы приходили и ряженые "в парней" 74 — тоже девушки или женщины, но одетые уже в мужскую одежду — штаны и рубахи. Ряженье "в парней" не только допускало, но и предполагало более свободное, даже несколько развязное поведение. Поэтому, конечно же, так могла вырядиться далеко не каждая девушка: "Я наряжалась... парнём. Потому што чё-то дивчонки были несмелые. Парнёвых песён не знали. А я всякии знала песни. <...> Лицо чем-нибудь намажом — сажёй либо чем. Не прятали ничево, только если розмажешься да, да кепку наденёшь на глаза, штоб глаз не видать было, штоб не узнали так особо" (Уст., Коромовесово, КЦНТК: 088-50).
Могли рядиться и парни в женскую одежду 75, но это явление, по всей видимости, получило распространение лишь в последнее столетие: "[Парни в женское] переряживались. Только редко. У нас один только парень переряжалсы" (Уст., Коромовесово, КЦНТК: 088-50). Есть все основания полагать, что посещение ряжеными вечеров, проходящих в других деревнях, или домов в своей деревне в большей степени все же было характерно для девушек и женщин. Парни если к ним и присоединялись, то обычно не рядились 76.
Ряженье "цыганами" 77 фактически ничем не отличалось от ряженья "красавицами" и "парнями". Но старинная одежда в этом случае уже осмыслялась как "цыганское платье": "В святки-то вот и редились. Выредятцы: вот эсли там у бабки были сарафаны домашни таки — широки, долги, выредятцы [в них], вот повяжутцы ба[б]ушкам, вот и идут в избушку. "Ой! "Цыгана" пришли, "цыгана" пришли!". Вот дадут чово-небудь" (Залес., Б.Восное, КЦНТК: 116-16).
Лицо "цыгане", как правило, не закрывали, а подводили углем брови, красили губы, вымазывались сажей: "А в Рожество ходили "цыганами". Тибя намажут... У меня такоё лицо было чистоё, нежноё было, а вся в саже намажусь. Вся намажусь в саже! И одену цыганскоё платьё специально, сделаю [на платье] какие-нибудь оборки длинные специально" (Уст., Кузьминское, КЦНТК: 081-43).
Хотя "цыгане" могли появляться и на светлых вечерах, все же для этого типа ряженых более свойственен был обход домов и сбор угощенья, иногда даже с исполнением "Каляды", в своей деревне. Но в отличие от настоящих колядовщиков "цыгане" ходили по домам не накануне Рождества, а в сам праздник или в любой другой день святок 78. Они всегда заходили в избу, плясали там, подобно настоящим цыганкам "гадали" на картах и по руке. Хозяева наливали "цыганам" молока, давали сметаны, пирогов, конфет, сахара, пряников, денег, обязательно — яиц для яичницы: "Вот и пойдём каледовать. Берут битончик с собой. Молока нальют и яичок накладут нам. Перогов накладём целой подол... Цыгане в подол окладывают, и мы... "Цыганскую" всю форму оденём и ходим" (Уст., Кузьминское, КЦНТК: 081-43); "А кто рядились — придут "цыганам", дак чово-нибудь им накладут. Сметаны те всё просили да молока" (Залес., Ярцево, КЦНТК: 115-12).
После обхода домов девушки собирались в какой-нибудь избе, приглашали парней и готовили яичницу 79: "Иноё "цыганкам" пойдут по избам соберать. Кто молока, кто яиц даст "цыганкам". [После обхода] соберутцы... да яишницу сделают да и всё. К кому-нибудь в избу сойдут да [сделают]" (Залес., Избищи, КЦНТК: 116-01); "А потом мы [= девушки] наберём. <...> Ребята собирались. Ребятам из яиц яишницу сделаём — где-нибудь в какой-нибудь сойдём в дом какой-нибудь, ну, к подруге к какой-нибудь. Ребята все приходят, девки пришли. "Давай еишницу [делать]". Вот наделаём — сковородки две-три. Девок-то много, тогда молодёжи много было" (Уст., Кузьминское, КЦНТК: 081-43).
По другим вариантам, после обхода девушки собирались у одинокой старушки и все собранное угощение отдавали ей: "А в само Рожос[т]во "цыганам" ходили. Выредемси и пойдём "цыганам". Тут кто старушка эсли живёт старенька... — а ране земли нету, ни пензии, ничово [так бедно жила], да даже по миру ходила, — мы тут всё: и яиця принесём, еишницу сделаём ей, всё [сделаем], што насбераём, всё бабке этой" (Уст., Шустово, КЦНТК:091-06).
Ряженые "бабкой" и "дедкой" 80 так же, как и "цыгане" могли появляться и плясать на беседах, но и для них более типичным был обход домов и сбор "подаяния". Такие ряженые обычно одевались в вывороченные наизнанку шубы или в уже вышедшее из употребления тряпье, на ноги обували лапти, головы покрывали куделей, а лицо закрывали полотенцем или марлей: "Наряжались и "старухам", и "дедкам", и всяко... Нарядятцы всяко — "старухам": куделей голову-то оввернут и как-то наделают тут, ростреплют, и страшная такая делаетцы, как баба яга... С корзинкам приходили — как у их там вроде напопрошано, што надаввано кусков. Как нишшие. Покажут, што вот мы ско[ль]ко насбирали" (Мод., Слуды, КЦНТК: 136-01).
В Устюженской традиции встречается и ряженье "чёртом" 81: "Всяко рядились, по всякому, кто как сумеет. Даже "чёртям" рядились. У нас две бабы, вдовы, были... Оне оделись: то[ль]ко тапочки о[д]нне ... [В детские трусики] набили в портошницы-то соломы туды, и одели на голову — ну, это роги такие. А сами все голыи. Да и пришли на биседу-ту. Дак ой! невозможно до чиво досмиялись" (Залес., Крутец, КЦНТК: 113-23)
Однако такие ряженые могли не только повеселить, но и напугать сидящую на беседе молодежь: "К нам пришли раз, дак мы напугались... Наша деревёна, дак сидим на бисе[д]е да прядём... Вот у миня в дому и была биседа — очередь подошла... Стука[е]тцы в дверь. Мы [говорим]: "Да, да. Заходи!" <...> Приходит. А мы как стрельнули все с прялкам-то в передний угол. Дак верите ли нет, я до щасных пор помню, как мы лётали. В пережнёй угол [убежали], и все сидят... В прялки-то ведь спицы [вставлены], там кудельня-та [привязана], веретна. И нам нешто не помешало... Хто за печку, хто [куда]... И все и робята-та испугались у нас, и гармошка в углу лёжит. А мы — хто где, хто где. Испугалися ряжонова" (Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-23).
В годы войны набор святочных "срядух" пополнился образами военных. Помимо традиционных "красавиц", "парней", "цыганок", "стариков", на светлые вечера могли приходить "генерал с медалями", "капитан", "солдат", "врач" и целый ряд других, уже современных персонажей 82.
Парни представляли свой ряд персонажей, резко отличных от "женского" не только своими образами, но и направленностью действий, и поведением.
Одним из таких повсеместно распространенных и, как можно думать, предельно архаичных ряженых был "медведь" 83: "Шуба вывернута шерстью-то навирх — вот такие шубы, ране полушубки всё ведь были — домаделаная кожа-то, дак они такии страшныи. В рукава ноги пехнуты... Тут завязано. А потом ишо наверх другую шубу [наденут]" (Никол., Петрово, КЦНТК: 086-58); "Руки в шубе, тут всё шуба, на ногах шуба" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38).
Заводили "медведя" на длинной веревке, и пока "подоводыри" тянули с улицы веревку, на которой был привязан "медведь", изба наполнялась холодом. "Идёт он, на двух ногах идёт пока до биседы. А потом опускаётцы [на четвереньки], приходит [на беседу]" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38). В избе "медведь" всячески "озорничал" над девушками: "На беседе ползаёт да девок хватаёт да конячит всяко: уронит да, побьёт да, лапой поколотит да, чово-нибудь поделаёт" (Там же, КЦНТК: 139-38); "Ловил да, шшёкотал да — то за ноги, то чово" (Никол., Петрово, КЦНТК: 086-58); "Девок хватаёт — подберал под себя" (Залес., Избищи, КЦНТК: 111-33). Соответственно, девушки воспринимали его одновременно и со смехом, и со страхом: "От "мидведя" ноги прячут. Верёвка протянута — "мидведь" там: шуба перевёрнута. Катаетцы парень. Вижжат девки" (Никол., Петрово, КЦНТК: 086-56); ""Мидведя"-та [привели], дак мы все повалились на одну сторону, в угол, заорали. Испугались-то как! Которы дак совсем не то[ль]ко [испугались], дак без памяти испугались" (Никол., Никола, КЦНТК: 088-06).
Вероятно, как некое переосмысление образа медведя можно рассматривать ряженье "поросёнком": "Такая хфата — как поросёнку надета. Как поросёнок. Вот и идёт-то, и ухаёт. А мы все — которыи куды... Такая шкура сделана на ём — у чоловека. Ну, хоть бы, например, на миня сделана, я и хожу. ["Поросёнок"] и хрюкал, и набегал [на девушек]" (Никол., Никола, КЦНТК: 088-06).
Другим распространенным персонажем святочного ряженья парней была "лошадь" или, как ее еще иногда называли, "Сивка" 84. "Лошадь" представляли два парня, на которых накидывали полог. Спереди "лошади" вставляли ухват с приделанной к нему соломенной мордой, а сзади привязывали хвост: "А "лошадь"-то эть какая! — "лошадь"-то приведут. Ведь не в заболшную [= не по настоящему]: полог большой... — точёны [= тканые] полога былыи... наденут на вилку на такую на деревянную — как уши сделают. И там люди стоят... — штоб четыри ноги надо было. Высокая! Введут туды [= на беседу]. И хвос[т] там сделают. Найдут и хвос[т] из чево [сделать]. <...> Лошадиной [хвост] привяжут" (Залес., Избищи, КЦНТК: 111-33); "Полог возьмут... Наперёд человек встанёт — морду сделают. И назад [человек встанет]. Вот оне и бегают. И как и лошадь. И похоже на лошадь. А другой человек кнутом махаёт, подстягиваёт их. <...> Мужики даже рядились. Не молодые" (Залес., Ярцево, КЦНТК: 115-14); "В Новый год на биседу приведём ["лошадь"]. Побегут-то все, завижжат-то, как будто ну-ко лошадь в избу ввели. А это не лошадь ведь, а специально сделано. Эдакую и припрут. <...> Обрать наденут и ведут. И кнутом ещё подстегивают" (Мод., Ванское, ШТНК: 083-06).
На беседе "лошадь" "скакаёт, прыгаёт тожо по избе-то, што и творит" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38). Ряженые, пришедшие с "лошадью", могли разыгрывать небольшие сценки — продавать ее, менять и т. п. Нередко сзади ей подвязывали корзину с навозом, и во время представления навоз вываливался на пол 85: "Сивка такова [приводили]. Сивко — лошадь. <...> Возьмут, в корзинку кала туда положат конскова. Убирай вот потом хозяин... Оно само высыплетцы — как-то там сделано" (Там же, ШТНК: 076-18); "Сивка водили в святки-те. Сделаем — как лошадь. Ятерь [= большую рыболовецкую корзину привяжем]. Да туда и говна-то напехаём, што "лошадь" по[й]дёт, дак везде нагадит. Всё делали. Всячину. Всё озоровали ведь" (Мод., Ванское, ШТНК: 083-06).
Одной из наиболее страшных и неприятных для девушек святочной сценкой парней было появление на беседе ряженого "покойника" 86 или, по одному из вариантов, "Макеевны" 87. "Покойника" одевали во все белое или голого накрывали белой простыней: "Положат на скамейку чоловека, покроют белым... Вот и "покойник"" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-04). Лицо ему припудривали мукой, а в рот вставляли вырезанные из картофелины или репы зубы: "Зубы нарежут — картошину туды [= в рот] вставят — такии зубы большии, длинныи" (Там же, КЦНТК: 090-25).
Принести в избу его могли на скамейке, на досках и даже в гробу, который брали у запасливых стариков или делали специально для этого святочного ритуала.
Вместе с "покойником" на беседу приходили "поп", "дьякон" и "сродные": ""Покойника" привозили на биседу. Вредят "покойником", принесут его, положат в передний угол, и придёт и... "поп"... с "кадилом", и ишшо один чоловек придёт, — там чоловека три за поко[йником]" (Там же, КЦНТК: 089-38).
Пришедшие с "покойником" ряженые укладывали его посреди избы или в передний угол и начинали "отпевать", размахивая горшком — "кадилом", в котором вместо ладана тлел куриный помёт: "Вот ["поп"] ходит кругом "покойника"-та, да вот и кадит, штобы все душилисе" (Никол., Никола, КЦНТК: 088-06).
Отпевать "покойника" могли и "по правилам": "За упокой, за упокой раба Божьева Никалая!" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38), и специальной припевкой:
Покойник, покойник
Помер во вторник,
Ево стали хоронить —
Он поехал боронить,
Его стали отпевать —
Он стал вставать.
[оконч. по КЦНТК: 090-31:
Стали гроб тёсать —
Он пошёл плясать].
(Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-04, 05)
Пока "поп" и "дьякон" отпевали "усопшего", другие ряженые, подстегивая сопротивляющихся девушек ремнем или свитой из полотенца плеткой, тащили их "прощаться": "Заставляли цёловать... А там у ёво иголка между зубов. Как поднаклонятцы цёловать — а то драть будут этим палатенцем-то, которыи с узлом-то, навязаны <...> — а он [девушку] прижмёт, она уколётцы" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 090-30); "Ну, все завижжат, побегут, на лавки там [вскочат], прялки все покидают" (Там же, КЦНТК: 090-23).
Иногда и "у самого ["покойника"] плётка была (из полотенца, из чево-ни[бу]дь сделана) девок бить" (Там же, КЦНТК: 089-04, 05). И когда его "отпоют", "вот он и встаёт в это времё, начинает девок бить. Ну, там на которую россердивши, значит, той больнее попадёт" (Там же, КЦНТК: 089-04, 05); "Узлы на конце-то [полотенца] навяжёт. Ну, оне тугии, дак больно жо... Которы убегают, которы не успели — побьют" (Там же, КЦНТК: 090-30).
Однако убежать и скрыться в сенях девушкам удавалось далеко не всегда, ибо ряженые запирали двери или ставили к ним "патруль": "И закроют нас. А нам куды деватцы. Мы боимси. Котора куды розбегутца. Ведь не дают [убежать из избы], никуды не пускают. Запрут нас и [держат], што мы боимси" (Никол., Никола, КЦНТК: 088-06).
Заканчивалась сценка с ряженым "покойником" обычно общим весельем: "Вот у нас... Жуков такой Коля был. Уж он любил комедию делать — "покойника". Дак вот у нас ёво... всё и рядили... Сделают гроб из досок, уж приготовят, выстрогут. Зубы из картошки ёму поставят туды, всево заделают не знаю и как и пойдут на биседу. Принесут вначале этот яшшик — гроб снесут. А потом к биседе [когда он] подходит, четыре или пять мужиков (эть ён какой детина) берут, вносят в избу. Те, на биседе-то: "Ой, "покойника" несут, "покойника" несут!" — забегают. Покрыт белым, как настояшший покойник. "Поп" отпеваёт ёво. "Поп" наряжон тоже по всем правилам. Потом отпоют. Как "покойник" этот встаёт, да как в пляс и броситцы. Гроб этот утаскивают. И тут... смех да пляски начинаютце" (Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38).
Для того, кто рядился "покойником", обязателен был обряд очищения от совершенного обрядового "святотатства" в освященной крещенской воде 88: "Дак кто это рядилсы "покойником", дак... в Крещеньё вот прорубали проруб раньше такую квадратную, большую. И пока служба была, дак молебен служили. <...> В Крещенье ходили на проруб, и этот, кто рядилсы "покойником", дак купались в прорубе в Крещеньё. Как осветят воду, дак они и купались. <...> [А кто] так попросту-то рядились, дак не купались" (Залес., Б.Восное, КЦНТК: 114-31); "Он был "покойником", ёму на[д]о покупатцы" (Там же, КЦНТК: 116-16). Помимо Крещенья нечистоту святочного ряженья можно было снять и ранней весной: "Вот в Никулине... Павля был Ефимов. Тот любил "покойником" рядитци. Как то[ль]ко снег растает, он уже идёт долг выполнять свой — купаетцы... Первой" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-10).
Упоминается в Устюженском районе и святочная игра "В свадьбу", главным персонажем которой здесь был Иван Чумич 89: "А "Иван Чумич" — это [так играли]. Вот, например, я была "невестой". А тут был "сват", а тут "жаних" [Иван Чумич]. А эть сидят все вокруг — ...девушки и парни. Ну вот, этот "сват" всё и ходит: "Вот эту возьмёшь?" — "Нет, у этой нос на боку". — "Эту возьмёшь?" — "Нет, эта не красива", — вот разным словам. <...> Он дошёл до меня: "Вот, — го[вори]т, — эту возьму". Ну вот, "жаних" сел, "свадьбу" начали делать на вечору-ту" (Пер., Поддубье, КЦНТК: 111-23).
Традиция святочных игр живо откликалась на нововведения, которые, вероятно, как и вообще персонажи ряженья, воспринимались народным сознанием как нечто "чужое", нередко потустороннее.
Так, помимо уже упоминавшихся "военных", "врачей" и т. п., на беседу могли принести "патефон" 90 — большую перевернутую вверх дном корзину, пластинку на которой изображала сковорода, а песни распевал посаженный внутрь корзины человек: "А на биседу ишо корзину приводили большую такую. Ну, вот исплетёна — гумённой называетца. <...> И туды чоловек садил[ся], он пел там, а на дне сковороду клали, вот и он там пел патифоном" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-38); "Корзину-ту [ставили] кверху дном, а там в корзине-то чоловек сидит, а на дно-то ставили сковороду... Ну, вот и там вертит, а он поёт там песни" (Там же, КЦНТК: 090-24).
Святочные бесчинства молодежи
были таким же неотъемлемым элементом святок, как гадания и ряженье. Временем, в которое они были разрешены, являлись кануны Нового года или Крещенья: "К Новому году дак ходили лестницы закатывали, дровни увозили под гору — катались... Да всё было" (Мод., Слуды, ШТНК: 086-08).
Виды и характер молодежных бесчинств и шалостей были регламентированы традицией достаточно жестко. И за отведенные пределы молодежь, как правило, не выходила. Обычаем дозволялось подпирать или примораживать двери 91, воровать сани и скатывать их в одно место, чаще под гору 92, докучать хозяевам, например, стуком в дверь: "Как загородим деревню, мужики вот так рукам махат: "Ну, у меня, — г[ово]рит, — севодни барыня в лукошко влезла. И домой не попасть". Вот как было" (Уст., Шустово, КЦНТК: 091-04); "Привежут полено вот к скобке, сами нитку проведут под крыльцо и вот ся[д]ут и начнут вот эту нитку-то дергать. А полено-то: бряк! бряк!.. Ну вот, выйдём: "Кто? Кто?" А и никово и нету. А они там под крыльцом где-то или за стенкой спрячутцы. Только мы в дом-от войдём, а оне опять: бряк! бряк!" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 133-12).
Не редкостью были шутки молодежи и друг над другом. Так, если на проходящих в святки светлых вечерах девушка давала парню "отказ", то к скобе его двери могли привязать связку головешек 93. А скрытые от взрослых отношения парней и девушек молодежь "проявляла" соединением их домов дорожкой — либо выложенной поленьями из разваленной тут же поленницы, либо пропаханной плугом, либо высыпанной песком, золой и даже зерном 94: "Дорожку песком посыпали. Кто втихаря с кем-то встречается, [им] от дома к дому посыпали... дорожку песком. <...> Вот эсли дружу я с каким парнем, дак идут — ведро на етой, на руке — и посыпают дорожку от тово дома [= дома парня], примерно, до той девушки, с которой он дружит" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 133-12); "Хто с кем гуляет — вот девочка с мальчиком — дак возьмут плуг, плугом пропашут друг к дружке дорогу" (Мод., Слуды, КЦНТК: 136-03).
Крещенские обряды
Завершало период святок и многочисленные святочные обряды Крещенье. В этот день ни гадания, ни ряженье, ни шалости уже не допускались: "Грех! Нельзя! Нельзя, нельзя!" (Залес., Ярцево, КЦНТК: 110-15).
Уже накануне Крещенья, в то время как молодежь еще бесчинствовала по деревне, взрослые и в особенности старики соблюдали строгий пост: "Ба[б]ушка... — вот Рожес[т]венский сочельник (Рожество, накануне сочельник — пос[т]ной день), она вот поужинала сево[д]нни, она завтре уж не ела до звезды, целой день. Когда звёзды на небе появятцы, она уж поест. А Крешшенский сочельник... — она тоже так жо — вечором поужинаёт, а день уже не ест. За водой-то святой ходили вечором-то, вот до воды. Воду приносит, она уже начинаёт ужинать. Во как пос[т]ничали раньше старики-то" (Никиф., Волосово, КЦНТК: 084-10).
Основным крещенским обрядом было освящение воды 95: "В Крешшеньё мы всегда святую воду берём... И в колодец нальём, и светим везде в Крешшеньё. И даже пьём эту воду. <...> Розмочим просвирочку в Крешшеньё... — молебен прослужат, нам принесут просвирочку. <...> И хто болеет, [тому] даём святую водичку и розмочим эту просвирочку, и я обезательно на голодной желудок съем. Помогаёт ли — не помогаёт ли, верим — не верим, а мы делаём эдак. Как делали нам, так [и мы делаем]" (Мод., Слуды, КЦНТК, 142-33).
В старину освящение воды совершалось прямо на реке, в специально вырубленной проруби. Как уже отмечалось, после молебна тот, кто рядился "покойником", купался — очищался от принятой на себя в святки ритуальной нечистоты. Впрочем, в освященную воду могли окунуться и другие, не только "покойник" 96, ибо считалось, что после такого купания "Бог здоровья даст" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 137-29).
Крещенской водой полагалось очиститься не только самим, но очистить от святочной "нечистоты" и все домашнее хозяйство 97: "Дом везде светим: и в подполье, и на дворах, — везде светили веничком. [Веничек] берёзовой. Набрызгаешь вот так <...>
Святый Боже,
Святый крепкий
Святы бессмертный,
Помилуй нас, -
...Куды брызгаёшь, там и говоришь... Вот с угла [начинаешь]: этот угол, этот угол, двери, тут всё набрызгаёшь. А потом на двор идёшь — [если] скотина есть, скотину обрызгаёшь" (Мод., Слуды, КЦНТК: 136-01).
Очистительные и лечебные качества освященной воды, к которой народ относился с крайним почтением, не подвергались сомнению. Поэтому каждая семья считала необходимым постоянно иметь ее в доме и использовать в самых различных ситуациях: "А светая вода — она [стоит долго], если только не трогать ею не в очишшенье — все мы живём замужём, все мы живём с мужьям. <...> [Если ты не в очищенье], нековда не подходи к святой воде. Дак ведь бывает всяко, [заболеешь] дак уж всегда было за ворот брызнёшь водички, штобы прошла [болезнь], осветишь сама си[б]я. И избу моём, или полотенцо меняём, или стёколышко вымоём, или чово — иконку, — уж это всегда [надо освятить водой]. И святая вода стоит она не один год. Если ты не в очишшенье ею [попользуешься]... грешная подойдёшь и возьмёшь... она будёт кишкам. Белыи кишки будут. А если только не трогать светую воду не в очишшеньё, она што слеза — год простоит, два простоит. Она што слеза" (Мод., Слуды, КЦНТК: 142-33).
Примечания
1 Залес., Залесье, КЦНТК: 109-04; Мод., Ванское, ШТНК: 082-29; Слуды, КЦНТК: 135-32; 139-38; Плотичье, КЦНТК: 134-12; 137-11; ШТНК: 075-06; Уст., Софронцево, ОНМЦК: 004-26.
2 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 116-14; Грязная Дуброва, КЦНТК: 114-02; Зыково, КЦНТК: 114-03; Избищи, КЦНТК: 116-01; Крутец, КЦНТК: 113-06, 23; М. Восное, КЦНТК: 110-02; 114-25; Ярцево, КЦНТК: 115-20; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-01; 090-32.
3 Никиф., Бородино, КЦНТК: 089-16; Никифорово, КЦНТК: 085-27; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-23; Кормовесово, КЦНТК: 088-50; Шустово, КЦНТК: 091-04; Романьково, ОНМЦК: 003-01.
4 Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18; Залес., Избищи, КЦНТК: 111-35; 116-02; Крутец, КЦНТК: 113-28; Мод., Ванское, ШТНК: 086-67; Красино, ШТНК: 077-40; Никиф., Волосово, КЦНТК: 078-23, 24; 079-20; 084-06, 11, 12; Никифорово*, КЦНТК: 079-20; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-34, 35; Уст., Шустово, КЦНТК: 091-05.
5 Мод., Ванское, ШТНК: 082-23; 086-66; Красино, КЦНТК: 144-08; ШТНК: 077-40; 078-02, 23; Кортиха, КЦНТК: 144-05; Модно, КЦНТК: 145-43; Плотичье, КЦНТК: 133-19; 135-02; 135-19; 137-11; 137-26; 140-05; 141-06; ШТНК: 075-25; 084-07; Попчиха, ШТНК: 085-12; Слуды, КЦНТК: 135-32; 136-13; 139-07; 143-07, 09; 144-16; ШТНК: 076-26.
6 Мод.. Плотичье, КЦНТК: 137-26.
7 Мод., Плотичье, КЦНТК: 140-05; 141-06; Слуды, КЦНТК: 135-32.
8 Мод., Красино, КЦНТК: 144-08; Модно, КЦНТК: 145-43; Плотичье, КЦНТК: 137-11, 26; ШТНК: 075-25; Слуды, КЦНТК: 139-07; 144-16; ШТНК: 076-26.
9 Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-04; Б.Восное, КЦНТК: 114-32; 116-15; Залесье, КЦНТК: 109-05, 07; 112-14; Избищи, КЦНТК: 116-02; Ярцево, КЦНТК: 110-10, 17; 115-12, 19; Мод., Колоколец, ШТНК: 079-08; Красино, ШТНК: 078-17, 37; КЦНТК: 138-04; Плотичье, КЦНТК: 133-13; 134-20; 145-01; Попчиха, ШТНК: 085-10; Слуды, КЦНТК: 139-38; Никиф., Волосово, КЦНТК: 078-23, 24; 084-06, 11; Даниловское, КЦНТК: 089-01; 090-32; Никол., Никола, КЦНТК: 086-28; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-34, 35; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-13; Кормовесово, КЦНТК: 088-52, 53, 55; Кузьминское, КЦНТК: 081-42, 44; Романьково, ОНМЦК: 003-02, 10; Тимофеевское, ОНМЦК: 004-03; Шустово, КЦНТК: 091-05.
10 Мод., Кортиха, ШТНК: 080-07; Модно, КЦНТК: 138-02; 145-39; Плотичье, ШТНК: 075-08, 11, 33; КЦНТК: 134-21, 22; 140-02, 04; 141-03, 05; 145-02, 03; Попчиха, ШТНК: 085-18; Никиф., Никифорово*, КЦНТК: 079-19, 21; Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-22, 24, 26, 28; Тимофеевское, ОНМЦК: 003-48, 004-01.
11 Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18.
12 Мод., Плотичье, КЦНТК: 137-11; Слуды, КЦНТК: 136-11; 144-14.
13 Мод., Кортиха, ШТНК: 080-07.
14 Мод., Слуды, КЦНТК: 143-08; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-04.
15 Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-04; Б.Восное, КЦНТК: 116-15; Залесье, КЦНТК: 109-05, 07; 112-14; Избищи, КЦНТК: 116-02; Крутец, КЦНТК: 113-07; М.Восное, КЦНТК: 110-02; Ярцево, КЦНТК: 110-10, 17; 115-12, 19; Мод., Колоколец, ШТНК: 079-08, 09; Красино, ШТНК: 078-06, 37; Кортиха, ШТНК: 077-07; Слуды, КЦНТК: 135-33; 139-04; 143-08; Никиф., Волосово*, КЦНТК: 079-20; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-34, 35; Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-22, 23, 24, 25, 26, 27, 28; 29; Романьково, ОНМЦК: 003-02, 10.
16 Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18; Мод., Модно, КЦНТК: 138-02; Плотичье, ШТНК: 081-15; Слуды, КЦНТК: 136-11.
17 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 114-32; Мод., Колоколец, ШТНК: 079-16; Никиф., Волосово, КЦНТК: 078-23, 24; 084-06, 11.
18 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 114-32; Мод., Кортиха, ШТНК: 077-07; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-04.
19 Залес., Ярцево, КЦНТК: 110-10, 17; Мод., Кортиха, КЦНТК: 145-11; Плотичье, КЦНТК: 133-13; ШТНК: 075-09, 11; Попчиха, ШТНК: 085-18; Слуды, ШТНК: 086-60; Уст., Тимофеевское, ОНМЦК: 004-03.
20 Залес., М.Восное, КЦНТК: 110-02; Ярцево, КЦНТК: 110-10, 17; Мод., Красино, ШТНК: 078-37; Плотичье, КЦНТК: 133-13; 134-21; 140-02; Попчиха, ШТНК: 085-18, 20; Слуды, КЦНТК: 136-12; Никиф., Волосово, КЦНТК: 078-23, 24; 084-06, 11; Даниловское, КЦНТК: 089-04; Никифорово, КЦНТК: 085-27, 28; 087-28, 29; Пер., Поддубье, КЦНТК: 111-16, 20; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-13; Кормовесово, КЦНТК: 088-52, 53, 55; Романьково, ОНМЦК: 003-10; Тимофеевское, ОНМЦК: 003-48, 004-01.
21 Залес., Избищи, КЦНТК: 116-02; Ярцево, КЦНТК: 110-10, 17; 115-12, 19; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-04; Уст., Кормовесово, КЦНТК: 088-52, 53, 55.
22 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 114-32; 116-15; Залесье, КЦНТК: 109-05, 07; 112-14; Крутец, КЦНТК: 113-07; Мод., Колоколец, ШТНК: 079-17; Красино, ШТНК: 078-06, 17; Плотичье, КЦНТК: 137-11; ШТНК: 081-15; Слуды, КЦНТК: 135-33; Никол., Никола, КЦНТК: 086-28; Уст., Шустово, КЦНТК: 091-05.
23 Мод., Колоколец, ШТНК: 079-17; Красино, ШТНК: 078-06; Плотичье, ШТНК: 081-21; Никиф., Никифорово, КЦНТК: 085-27, 28; 087-28, 29; Никол., Никола, КЦНТК: 086-28; Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-23, 25, 27, 29.
24 Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18; Залес., Б.Восное, КЦНТК: 114-32; 116-15; Залесье, КЦНТК: 109-05, 07; 112-14; Крутец, КЦНТК: 113-07, 27; Ярцево, КЦНТК: 115-12, 19; Мод., Ванское, ШТНК: 083-07; Красино, ШТНК: 078-37; Модно, КЦНТК: 138-02; Плотичье, КЦНТК: 133-14; 137-27; 140-05; ШТНК: 075-09; Попчиха, ШТНК: 085-10, 18; Слуды, ШТНК: 086-60, 61; КЦНТК: 135-33; 136-12; 139-04; 143-08; 144-15; Никиф., Волосово, КЦНТК: 078-23, 24; 084-06, 11; Никифорово, КЦНТК: 079-19, 21; Никол., Никола, КЦНТК: 086-27, 28; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-14; Игумново, ОНМЦК: 003-23, 25, 27, 29; Романьково, ОНМЦК: 003-02, 10; Учхоз-Раменье, ОНМЦК: 004-31; Шустово, КЦНТК: 091-05.
25 Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-04; Б.Восное, КЦНТК: 114-32; 116-15; Ярцево, КЦНТК: 115-19; Мод., Слуды, КЦНТК: 136-12; 144-15; Никиф., Никифорово, КЦНТК: 085-25.
26 Мод., Ванское, ШТНК: 083-07; Модно, КЦНТК: 138-04; Плотичье, КЦНТК: 133-14; ШТНК: 081-21; Никиф., Никифорово, КЦНТК: 085-25; Уст., Тимофеевское, ОНМЦК: 003-49, 004-02.
27 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 116-15; Мод., Плотничье, ШТНК: 081-21; Попчиха, ШТНК: 085-10; Никиф., Волосово*, КЦНТК: 079-20.
28 Мод., Красино, ШТНК: 078-05; Плотичье, ШТНК: 075-25, 26, 29; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-33; Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-20, 21; Тимофеевское, ОНМЦК: 004-13.
29 Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18; Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-05; Мод., Ванское, ШТНК: 082-39; 083-08; 086-66; Колоколец, ШТНК: 079-08; Красино, ШТНК: 078-23, 37; Кортиха, ШТНК: 077-37; 079-42; Плотичье, ШТНК: 081-10; Попчиха, ШТНК: 083-30; Слуды, КЦНТК: 136-01; 139-21; 142-30; 143-03; 144-12, 13; ШТНК: 076-26; 086-08, 36; Никиф., Никифорово, КЦНТК: 085-29; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-03.
30 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 114-32; Мод., Ванское, ШТНК: 086-66; Слуды, КЦНТК: 142-30; 143-03; 144-16; ШТНК: 086-50; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-01; Никол., Петрово, КЦНТК: 086-58; Пер., Поддубье, КЦНТК: 111-22.
31 Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18; Мод., Ванское, ШТНК: 086-66; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-01.
32 Мод., Попчиха, ШТНК: 085-21.
33 Мод., Красино, КЦНТК: 144-08.
34 Мод., Слуды, КЦНТК: 136-01; ШТНК: 076-26; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-03.
35 Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38.
36 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-76; Цампелово, КЦНТК: 081-18; Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-05; Залесье, КЦНТК: 112-11; Избищи, КЦНТК: 116-01; Ярцево, КЦНТК: 115-10, 20; Мод., Ванское, ШТНК: 082-29; Колоколец, ШТНК: 079-08, 18; Красино, ШТНК: 078-37; Крутец, КЦНТК: 113-06; Плотичье, КЦНТК: 133-12; 140-01; ШТНК: 075-08; 081-10; Попчиха, ШТНК: 083-30; 085-13; Слуды, КЦНТК: 139-21, 38; 144-12; ШТНК: 086-08; Никиф., Бородино, КЦНТК: 089-16; Даниловское, КЦНТК: 089-36, 37, 38; Никол., Петрово, КЦНТК: 086-58; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-33; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-23; Игумново, ОНМЦК: 003-30; Софронцево, ОНМЦК: 004-26.
37 Мод., Колоколец, ШТНК: 079-08; Красино, ШТНК: 078-37; Слуды, КЦНТК: 139-38.
38 Мод., Ванское, ШТНК: 082-39; Колоколец, ШТНК: 079-08, 18; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-38; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-33; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-09.
39 Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-35; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-33; Поддубье, КЦНТК: 111-22; Уст., Кормовесово, КЦНТК: 088-54.
40 Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-35; Пер., Поддубье, КЦНТК: 111-22; Уст., Кормовесово, КЦНТК: 088-54.
41 Мод., Ванское, ШТНК: 086-66; Слуды, ШТНК: 086-36.
42 Залес., Залесье, КЦНТК: 112-10; Мод., Попчиха, ШТНК: 085-21; Слуды, КЦНТК: 136-01; Никиф., Бородино, КЦНТК: 089-16.
43 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 111-38; Залесье, КЦНТК: 112-10; Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38.
44 Мод., Плотичье, ШТНК: 075-12; Слуды, КЦНТК: 142-30; 143-03; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-34; Уст., Кормовесово, КЦНТК: 088-54.
45 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-77; Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-05; Залесье, КЦНТК: 112-10; Мод., Плотичье, КЦНТК: 133-12; Слуды, КЦНТК: 139-38; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-33; Уст., Кормовесово, КЦНТК: 088-54; Софронцево, ОНМЦК: 004-26.
46 Залес., Ярцево, КЦНТК: 115-10, 20.
47 Мод., Красино, ШТНК: 078-23; Слуды, КЦНТК: 136-01; 139-21; ШТНК: 086-50; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-38.
48 Мод., Слуды, ШТНК: 086-36.
49 Мод., Красино, ШТНК: 078-37; Слуды, КЦНТК: 142-30.
50 Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-01, 090-32.
51 Мод., Ванское, ШТНК: 082-39; Кортиха, ШТНК: 079-42.
52 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 111-38; Залесье, КЦНТК: 112-10; Мод., Ванское, ШТНК: 082-29; Кортиха, ШТНК: 079-42; Красино, КЦНТК: 144-08; ШТНК: 078-23; Плотичье, КЦНТК: 133-12; Слуды, КЦНТК: 143-03.
53 Залес., Ярцево, КЦНТК: 115-10, 20; Мод., Слуды, ШТНК: 086-36; Красино, ШТНК: 078-23; Никол., Петрово, КЦНТК: 086-58; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-33.
54 Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-38.
55 Мод., Слуды, КЦНТК: 142-30.
56 Никиф., Никифорово, КЦНТК: 085-01; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-23.
57 Мод., Слуды, КЦНТК: 136-01; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-23.
58 Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-05; Крутец, КЦНТК: 113-06.
59 Мод., Ванское, ШТНК: 082-39; 083-08; 086-66; Колоколец, ШТНК: 079-08; Красино, ШТНК: 078-37; Попчиха, ШТНК: 083-30; Слуды, ШТНК: 076-26; КЦНТК: 139-21; 144-13.
60 Мод., Слуды, КЦНТК: 144-13.
61 Мод., Плотичье, КЦНТК: 133-12; 140-01.
62 Мод., Плотничье, ШТНК: 081-10; Слуды, ШТНК: 086-08, 36.
63 Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-05; Б.Восное, КЦНТК: 111-38; Залесье, КЦНТК: 112-10; Ярцево, КЦНТК: 115-20; Мод., Ванское, ШТНК: 086-66; Кортиха, ШТНК: 077-37; 079-42; Плотичье, КЦНТК: 133-12; Попчиха, ШТНК: 083-30; Слуды, ШТНК: 086-08; Никиф., Бородино, КЦНТК: 089-16; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-03.
64 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 111-38; Залесье, КЦНТК: 112-10; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-03.
65 Мод., Ванское, ШТНК: 086-66; Кортиха, ШТНК: 079-42; Плотичье, КЦНТК: 133-12; Попчиха, ШТНК: 083-30; Никиф., Никифорово*, Волосово*, КЦНТК: 079-26; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-03.
66 Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-18; Залес., Ярцево, КЦНТК: 115-10.
67 Мод., Ванское, ШТНК: 083-06; Плотичье, КЦНТК: 140-01.
68 Мод., Слуды, КЦНТК: 144-13.
69 Мод., Красино, КЦНТК: 144-08.
70 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 080-01; Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-03; Б.Восное, КЦНТК: 114-31; Залесье, КЦНТК: 112-10; Избищи, КЦНТК: 116-01; Крутец, КЦНТК: 113-06, 23; М.Восное, КЦНТК: 114-17; Ярцево, КЦНТК: 115-12; Мод., Ванское, ШТНК: 082-29, 39; Колоколец, ШТНК: 079-08; Кортиха, ШТНК: 077-37; Плотичье, КЦНТК: 133-19; Попчиха, ШТНК: 083-13, 30; Слуды, КЦНТК: 136-01; ШТНК: 086-08; Никиф., Волосово, КЦНТК: 078-22; 084-10; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-04, 090-32; Никифорово, КЦНТК: 085-27; Никол., Никола, КЦНТК: 086-27; 088-06; Петрово, КЦНТК: 086-56; Пер., Поддубье, КЦНТК: 111-23; Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-30; Кормовесово, КЦНТК: 088-50, 52; Романьково, ОНМЦК: 003-11.
71 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 080-01; Залес., Залесье, КЦНТК: 109-37; 112-10; Крутец, КЦНТК: 113-23; М.Восное, КЦНТК: 114-19; Ярцево, КЦНТК: 110-07; Мод., Ванское, ШТНК: 083-06; Колоколец, ШТНК: 079-08; Красино, ШТНК: 078-37; Модно, КЦНТК: 144-03; Плотичье, КЦНТК: КЦНТК: 133-19; 134-12; 137-26; 141-06; Попчиха, ШТНК: 085-18; Слуды, КЦНТК: КЦНТК: 136-13; 139-38; 144-13; Никол., Петрово, КЦНТК: 086-56; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-03, 11.
72 Залес., Залесье, КЦНТК: 109-37; 112-10; Крутец, КЦНТК: 113-23; Мод., Плотичье, КЦНТК: 133-19; 141-06; Слуды, КЦНТК: 136-13; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-11.
73 Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-03; Ярцево, КЦНТК: 115-12; Мод., Ванское, ШТНК: 082-39; Колоколец, ШТНК: 079-08; Плотичье, ШТНК: 083-40; Попчиха, ШТНК: 083-30; Слуды, КЦНТК: 136-01; 139-07, 38; 144-13; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-33; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-01.
74 Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-03; Зыково, КЦНТК: 114-03; Ярцево, КЦНТК: 115-12, 20; Мод., Ванское, ШТНК: 082-29; Колоколец, ШТНК: 079-08; Кортиха, ШТНК: 079-42; Красино, КЦНТК: 138-11; 144-08; Крутец, КЦНТК: 113-06; Попчиха, ШТНК: 083-30; Никиф., Волосово, КЦНТК: 084-10; Никифорово, КЦНТК: 087-25, 28; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-33; Поддубье, КЦНТК: 111-23; Уст., Кормовесово, КЦНТК: 088-50.
75 Залес., Избищи, КЦНТК: 116-01; Мод., Ванское, ШТНК: 083-06; Кортиха, КЦНТК: 145-11; Модно, КЦНТК: 138-05; Плотичье, КЦНТК: 145-14; ШТНК: 075-12; Слуды, КЦНТК: 136-01; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 090-32; Уст., Шустово, КЦНТК: 091-04.
76 Залес., Крутец, КЦНТК: 113-06.
77 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 116-16; Избищи, КЦНТК: 116-01; Крутец, КЦНТК: 113-29; Ярцево, КЦНТК: 115-12, 20; Мод., Плотичье, КЦНТК: 134-12; 145-14; Слуды, ШТНК: 086-62; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-04; Уст., Кормовесово, КЦНТК: 088-50; Кузьминское, КЦНТК: 081-43; Шустово, КЦНТК: 091-06.
78 Залес., М.Восное, КЦНТК: 114-25; Ярцево, КЦНТК: 110-15.
79 Залес., Избищи, КЦНТК: 116-01; Уст., Кузьминское, КЦНТК: 081-43; Шустово, КЦНТК: 091-06.
80 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 080-01; Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-32; Зыково, КЦНТК: 114-03; М.Восное, КЦНТК: 114-19, 25; Ярцево, КЦНТК: 110-07; Лент., Марьино, КЦНТК: 136-30; Мод., Ванское, ШТНК: 086-66; Колоколец, ШТНК: 079-08; Красино, КЦНТК: 078-37; 144-08; Модно, КЦНТК: 144-03; Плотичье, КЦНТК: 133-17; 137-26; 145-14; Попчиха, ШТНК: 085-18; Слуды, КЦНТК: 136-01; 139-38; 144-13; Никиф., Бородино, КЦНТК: 089-16; Волосово, КЦНТК: 078-22; Даниловское, КЦНТК: 089-04; 090-32; Никифорово, КЦНТК: 085-27; 087-25, 28.
81 Залес., Крутец, КЦНТК: 113-23; Мод., Слуды, КЦНТК: 144-13.
82 Залес., Залесье, КЦНТК: 109-37; Мод., Плотичье, КЦНТК: 140-05; 145-14; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-03, 11.
83 Залес., Залесье, КЦНТК: 109-04; Зыково, КЦНТК: 114-03; Крутец, КЦНТК: 113-23; Мод., Слуды, КЦНТК: 139-38; Никол., Никола, КЦНТК: 086-27; 088-06; Петрово, КЦНТК: 086-56, 58; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-33; Поддубье, КЦНТК: 111-23.
84 Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-32; 115-03; Залесье, КЦНТК: 112-10; Зыково, КЦНТК: 114-03; Избищи, КЦНТК: 111-33; 116-01; Крутец, КЦНТК: 113-23; М.Восное, КЦНТК: 114-19, 25; Ярцево, КЦНТК: 115-14, 20; Мод., Ванское, ШТНК: 083-06; Колоколец, ШТНК: 079-16; Модно, КЦНТК: 144-03; Плотичье, КЦНТК: 137-29; Слуды, КЦНТК: 139-38; ШТНК: 076-18; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-06, 38; 090-24, 32; Никол., Никола, КЦНТК: 086-27; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-33; Поддубье, КЦНТК: 111-23.
85 Мод., Ванское, ШТНК: 083-06; Плотичье, КЦНТК: 137-29; Слуды, ШТНК: 076-18; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-06, 38; 090-24, 32.
86 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 080-01; Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-03; Б.Восное, КЦНТК: 111-38, 114-31; 116-16; Залесье, КЦНТК: 109-04; Избищи, КЦНТК: 116-01; Колоколец, ШТНК: 079-16; Крутец, КЦНТК: 113-06; М.Восное, КЦНТК: 114-19, 25; Ярцево, КЦНТК: 115-20; Мод., Красино, КЦНТК: 144-08; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-04, 30, 38; 090-22, 24, 30, 32; Никол., Никола, КЦНТК: 086-27; 088-06; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-33.
87 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 114-31.
88 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 114-31; 116-16; Залесье, КЦНТК: 112-10.
89 Пер., Поддубье, КЦНТК: 111-23.
90 Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-38; 090-24.
91 Мод., Красино, ШТНК: 078-05; Модно, КЦНТК: 145-41; Плотичье, КЦНТК: 137-11, 29; 145-28; Слуды, КЦНТК: 136-13; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-03; Шустово, КЦНТК: 091-04.
92 Мод., Кортиха, ШТНК: 077-37; Плотичье, КЦНТК: 133-12; Слуды, КЦНТК: 136-13; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-03.
93 Мод., Ванское, ШТНК: 082-39.
94 Мод., Кортиха, ШТНК: 080-07; Красино, КЦНТК: 138-11; Плотичье, КЦНТК: 133-12; 137-29; 141-12; ШТНК: 081-22; Слуды, КЦНТК: 136-03, 13; 143-13; Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-30.
95 Залес., Б.Восное, КЦНТК: 116-16; Ярцево, КЦНТК: 115-20; Никиф., Волосово, КЦНТК: 084-10; Мод., Плотичье, КЦНТК: 133-19; 137-29; Слуды, КЦНТК: 136-01; 139-38; 142-33; Уст., Шустово, КЦНТК: 091-04.
96 Залес., Ярцево, КЦНТК: 115-20; Мод., Плотичье, КЦНТК: 137-29.
97 Мод., Плотичье, КЦНТК: 133-19; Слуды, КЦНТК: 136-01, 142-33.
