Помимо праздников, единых для всего православного мира — Рождества, Крещенья, Масленицы, Пасхи, Троицы и т. д. — каждая деревня справляла общие для всего прихода праздники, связанные с престолом церковного храма, к которому она относилась, и деревенские часовенные — заветные праздники 1: "Тут по приходам, по церквям [справляли праздники]. <...> По деревням роспределёно было" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-01). Такое распределение наиболее значимых дней православного календаря по приходам и деревням позволяло всему населению гармонично сочетать отдых и гуляния с трудовыми занятиями.
Закрытие церквей в 30-е годы повлекло за собой разложение этой некогда стройной праздничной системы. В большей степени разрушения коснулись общеприходских праздников, которые напрямую были связаны с закрывшимися храмами и в качестве важнейшего ритуального действа включали в себя церковную службу.
Деревенские заветные праздники, которые народ считал "своими", "закадышными", оказались более жизнеустойчивыми. В настоящее время мало кто может поведать, откуда берет начало традиция отмечать тот или иной заветный праздник. В большинстве случаев рассказчики ссылаются на обычай. Но иногда они полагают, что в истоках этих праздников лежат случившиеся в старину засуха, падеж скотины, большой пожар или чудесное появление иконы: "Наверно он завечон от пожара этот Кузьмов день" (Залес., Избищи, КЦНТК: 116-03); "Такой праз[д]ник Соловецкиизакадшнымицкиизакадшнымицкиизакадшнымицкиизакадшнымицкиизакадшнымицкиизакадшнымицкиизакадшнымицкиизакадшными", <...> Их откуда-то, эти Соловецкии, принесло водой — икону. И вот и называли, што Соловецкии" (Уст., Софронцево, ОНМЦК: 004-24).
Заветные праздники справлялись даже в самые трудные для народа времена репрессий, войны, голода. Традиция эта была настолько сильна, что даже местные власти вынуждены были с нею считаться: "Летом праз[д]ник — любой праз[д]ник... Севодни праз[д]ник у нас в деревне — к нам собераютцы все. С обеда нас спускало начальс[т]во. Отробота[е]м, и спускало. Одеваемси, рядимси и идём. А по улице-то гармошок-то! Сколько этих людей-то! Толпам так и ходили всё" (Залес., Крутец, КЦНТК: 113-20). Заветные праздники отмечаются устюженскими старожилами вплоть до последнего времени, хотя и в крайне усеченном виде. Только современное критическое опустошение деревень, повлекшее за собой их полное исчезновение, оказалось способным нанести урон этой глубинной традиции.
Молебны
Обязательным условием любого праздника был запрет на работу: "С иконой приезжали в деревню батюшки, и делаем заветной праз[д]ник, што в этот день никак не роботать. В Ильинскую пятницу. Ильин день — второва [августа], дак вот пятница [перед Ильиным днем]... И не роботали было. Хоть сколько роботы на поле, и не роботали некогда. Заветная пятница! Все боялись. С иконой батюшка приезжает <...> — водосвятной молебен служат. Было, вся деревня, все молодыи придутвсе <...> весь народ, все выходят" (Мод., Кортиха, ШТНК: 079-22).
Молебен, предваряющий гулянье, был важнейшей составной частью престольных и заветных праздников 2. Не случайно в народе полагали, что и сам праздник в деревню "раньше батюшка привозил" (Мод., Красино, ШТНК: 078-05). Если церковь была недалеко, то праздничная служба могла проходить в ней, а затем священник шел в деревню и служил молебен уже там: "Кругом церкви с крёсным ходом ходили вокруг церкви <...> Вот ковда Кузьмодевьян — это не у нас [= в Модно], а в Слудах Кузьмодевьян... дак у нас отслужат здесь [в церкви] молебен, коров пропустят (ешшо пропускали коров...) — сначала лошадей, потом коров, потом овец. А потом уж отслужат молебен, отмолятцы и по[й]дут с иконой в Слуды, и там служат. Вот эдак было" (Мод., Модно, КЦНТК: 138-05).
Но чаще молебен совершался в деревенской часовне, а летом — на улице за деревней, на полях или в прогоне, через который выводили скотину на пастьбу: "Батюшко приезжал. В прогон там стол [поставят], жито в дуплёнку, свечок наставят и святой воды [принесут]. Коров прогоняют, и батюшко и крестит — молитву говорит и крестит, и крестит. А потом и пойдут пасть [= пасти]" (Мод., Слуды, ШТНК: 086-14); "Я жила... на краю. И всё мимо нашово дома проходили тут. Сначала идут мужчины. Батюшко тут. Чан освячон воды стоит, и батюшко всегда окропляёт. Сначала идёт мужчина с лошадью — лошадей ведёт под уз[д]цы. <...> Идут, значит, из деревни, так и гонят вот сюда, на полянку. Сначала мужщины идут с коням. Потом идут коровушки, потом пастушки идут взаде. И всё батюшко их окропляёт. Теперь — овцы, свиньи, — всё, што живоё, всё-всё, было, проходило через Господа Бога и вот через их всё. Всё проходят" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 135-13).
После освящения и выгона на пастьбу скотины священник служил молебны во дворах, предварительно вычищенных и застеленных чистой соломой: "А потом батюшко в каждой двор [заходит]. На двор поставишь стол, и эдак жо [= как и на общественном молебне, святит]. Батюшко приходит в каждой дом, в двор, и всё молитвы и читают, и поют. А потом к другому суседу, а потом к третьёму суседу. Вот так всю деревню обойдут с иконой — икона большая была. Потом эту икону девки берут и несут до богомольных ворот, а от богомольных ворот плотицькии [= из д. Плотичье] приходили девки, брали и уж на место в церкву приставляли" (Мод., Слуды, ШТНК: 086-14); "Вот у нас в Казанскуу ходили по деревне с иконам, служили на дворе. Вот... батюшко придёт... Ну, много народа иконы носят. Дак вот на дворе-то... скамейку поставишь там, да постелёшь скатёрку... на скамейку. Дак вот придут с иконам на дворе-то, и поп поёт" (Уст. Софронцево, ОНМЦК: 004-24).
Праздничное столование
Другим важнейшим условием праздника была его всеобщность. Не только общеприходской, но и деревенский праздник собирал к себе население со всей округи: "Вот у нас њсли Кузьмов [день] праз[д]ник, дак изо всех деревён ходят в деревню. Вот ковда было весело-то" (Залес., Избищи, КЦНТК: 111-37); "О-ой! Да столько было [народа], што и деревня вся спёрта, вот сколько народа было соберётцы! Гуляют робята, девки. С песням" (Залес., Б.Восное, КЦНТК: 111-42).
Именно в силу этого объединения людей выделенный из календарного цикла и соотнесенный с определенной деревней день получал в народном сознании высший сакральный смысл и статус. Все пришедшие на праздник являлись его полноправными участниками. Хозяева же в этом сакральном хронотопе выделялись лишь тем, что выполняли функции принимающей стороны: "Каждый праздник — в другой деревне [= в разных деревнях справляли]. <...> Вот я там погуляю, там погуляю. Миня там, там пригласят. У миня гостей человек пятнадцать наберётцы, вот я их тоже приглашаю и их домой веду, угошшаю. Это в Ильин день" (Залес., Грязная Дуброва, КЦНТК: 114-02).
Несмотря на то, что обычай непосредственного гостевания распространялся только на родственников 3, хозяева праздника обязаны были принять всех его участников, даже малознакомых или совсем незнакомых людей 4. Поэтому в каждом крестьянском доме готовилось обильное угощение 5, впрочем, по своему составу мало отличающееся от обычной крестьянской пищи: "Рыба была — в латках нажарят, картошка тушёная, шши. Пероги были. Ватрушки пекли. С луком и с яйцами пекли, потом семё было — конопляноё такоё семё — тоже начиняли, пекли с семём пероги. И с рыбой пекли пероги" (Мод., Слуды, КЦНТК: 135-20). Пожалуй, относительным разнообразием отличались только пироги, которые пекли со всевозможными начинками: черникой, голубикой, клюквой, брусникой, морковью, капустой, творогом, грибами, рыбой, конопляным семенем.
Непременным угощением на праздничном деревенском гулянии было пиво 6: "Ой! Дак в Илью-ту было... — пиво варили. Беготни-то, дела-та!" (Уст., Софронцево, ОНМЦК: 004-24); "Пиво варили дома в печках в большиф русскиих. Ставили горшки — такии глиняные были большии, наверно, с ведро. И вот ставили: хто пять горшков, хто четыре, хто сколько мог" (Мод., Слуды, КЦНТК: 135-20). В силу обязательности присутствия и главенствующей роли на праздничном столе этого напитка, сами престольные и заветные праздники в народе нередко назывались пивными.
Пива могли варить и в каждом доме отдельно, и в складчину — на всю деревню. Помимо приготовления пива в печке, в специальных пивных горшках, в устюженских деревнях повсеместно сохранялся и другой архаичный способ варки — в больших деревянных чанах, стыровиках, в которые опускали раскаленные камни. По названию чана со вставленным в него деревянным штырём, этот способ варки назывался "стыром":
"Берут такую кадушку. В средине... — туда стыр [= штырь] вставляют — палку такую. Вот устанавливают эту кадушку на улице прямо. Туда засыпают солод из ржи сделанный. Из ржи. И ишшё чово подбавляли — и овса, и ячменя. (Всё это выростет. Когда выростёт, всё смелют. Получаетца... мука такая сладкая — вот это "солод" называетца). Этот солод засыпали туда [= в кадушку]. Потом засыпали туда мякины или чёво-нибудь такоё жёсткоё, штоб проходила вода. Ну, порубят соломки, соломки сверху [положат]. И ёно проходит сквозь это.
Затопляют баню... кидают камни в эту баню, и эти роскалённые камни в эту кадушку бросают. Там всё кипит вот так вот. Всё кипит, кипит, кипит. Покрывают эту кадушку чем-нибудь, материалом каким-нибудь — одеялом, например, или половиком. Ну вот, когда это всё установитца там, начинают сливать сусло. Подставляют под эту кадушку корыто либо ишо ш[т]о-нибудь такоё. И за этот стыр поднимают, ну, не совсем вытаскивают ево, а держат рукой. И туда льётце. Льётца сусло хорошоё, сладкоё, густоё.
Вот когда всё сольют, заливают второй раз кипятком. Это — второё пиво называетца. А то — первоё пиво. Ну, для хороших гостей, конешно, первова даёшь пива, а уж которы похуже гости, понахалистее, тем приносишь второва.
Ну вот, это пиво, когда оно остынёт, не совсем, правда, а тёпленькоё такоё сделаетца, [в него] опускают хмель. (Хмель тоже сами ростили. У нас вот здесь было много-много хмеля, этот хмель мы всё использовали. В лесу собирали хмель). Не так много хмеля клали — полкилограмма (ведь оно сухоё, высохнёт, дак сухоё). И вот это пиво ходит, ну, примерно, наверно, сутки. Меньше. Пробуют ведь, как будет ходить. Если так пышно ходит, ну, хорошо [тогда раньше сливаешь]. Ну, он запенится, запенится, запенится... Ну, если к вечеру сделаёшь, дак утром можно сливать — ночь [ходит]. Вот это пиво сольют — через решато, штобы было чистенькое — в бочки. (Раньше не было битонов-то, бочки были деревянныи такии. Называтцы бу[д]ёт "пивная бочка"). Эта пивная бочка тоже устройства такова: отверстие сбоку, и оно залаживаетца... пробкой. А сверху тоже это — как дно. Только на этом дне отверстие такое. В это отверстие и заливают в бочку пиво. Заливают не полную, а то может взорватце. И это отверстие затыкают... деревянной пробкой. [Готовое пиво ставят] в кладовку либо в подпол. Ну, несколько бочёк, если много гостей придёт. И справляют праздник. А вина совсем мало пили" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-02).
О пиве — напитке скорее веселящем, чем пьянящем, пожилые рассказчики вспоминают с удовольствием. При этом они нередко сопоставляют традиционное гулянье с утратившими сакральные ориентиры современными "праздниками": "Мы сами гуляли в кажинной избе. <...> Пиво какоё варили да по три дни гуляли. Раньше-то едак не пьянствовали. Некак не было пьяныф. У нас в деревне праз[д]ник, дак из другой деревни придут... Да погуляют да и сидят" (Мод., Плотичье, ШТНК: 075-01); "Сичас-то веселятцэ христовые... Деньги ес[т]ь, дак каждой день веселитцы будут. А денёг нету, дак и так сидят... А раньше-то мы как жили? Роботали. Знали один праз[д]ничок. Если вот подходит праз[д]ник... так мы собераемся артелью — и у нас посидим, в другой дом перейдём. А потом опять как роботать примемси. И вино — пофиг нам вино!" (Мод., Попчиха, ШТНК: 083-33); "Пива варили. Пиво варили и гуляли. По очереди ходили по домам и гуляли. И к тибе погуляем, и к соседу там пойдём, ишшо к кому-нибудь, — все приглашали. Пива наварят много — стыровово. <...> Гуляли хорошо. И не то што напивались, не так напивались — пивко пили и женщины и мужшины. Выпьёшь маленько да и попляшошь и всяко — попляшошь и потонцуёшь. Песни пели" (Залес., Залесье, КЦНТК: 109-11).
Дети в праздничном столовании взрослых, как правило, не участвовали: "Боже, упаси! за стол детей садить! Не бывало такова. [Они] гуляли, бегали, да и всё. Дети как дети — делали своё дело" (Мод., Попчиха, ШТНК: 083-27).
Гуляния молодежи
Если для взрослых основным праздничным действом было хождение по гостям и столование, то молодежь большую часть праздничного времени проводила на улице, гуляя по деревне своими "партиями" или "артелями" 7. Впереди такой "артели" шли парни с гармонистом, за ними в несколько рядов, взявшись под руки — девушки: "Артель [идёт] по улице. Гармонья вперёд идёт с робятам. Девки за робятам" (Мод., Плотичье, ШТНК: 075-02); "Парни идут наперёд, играют в гармошку, а девки там все, ухвативши там за руки — такой струной" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 090-13).
Проходка по деревне сопровождалась почти беспрерывным пением частушек (№№ 46, 49, 59): "Робята песни поют. Девки свои песни поют" (Мод., Плотичье, ШТНК: 075-02); "Девки идут вервой, за руки взявши, за гармошкой. А ребята так идут — вперёд идут с гармошкой... Робята запоют — свою песню поют ребята, а девки свою о[д]нну поют песню. Частушки только" (Залес., Крутец, КЦНТК: 113-20); "Парни идут впереди с гармошкой — парень там на гармошке играёт, девицы вот так под ручку берутца — ряд такой, и кто ково перепоёт. Парень песню запевает, потом девчонки на все голоса, тут все вместе поют групповую песню — там коротенькие песни, частушки, в обшем. Вот и гуляют" (Залес., Залесье, КЦНТК: 109-11).
Пройдясь таким образом несколько раз вдоль деревенской улицы, "партия" останавливалась где-нибудь на широком месте, обычно у какого-нибудь амбара, и молодежь устраивала пляски: "Гармошек-те! Гармошек-те! Так по улице всё и ходили. Остановимси у которова анбара, попляшём, перепляшёмся, потом опять дальше пойдём. К другому анбару пойдём. У другова анбара попляшём. Вот так всё и делали" (Мод., Слуды, ШТНК: 086-01); "Аж до утра в праздник гуляют девчата, молодёжь. Вот ходят по деревне, поют, поют, потом остановятца где-нибудь (Там обычно... кладовые были... где зерно принимали. Ну, там места много, где посидеть можно). Ну вот, кто сидит смотрит, кто — пляшет. Там не один кружок может [образуется] — в этом конце деревни [кружок], и в другом конце деревни кружок. И всё пляшут. Пляшут, пляшут. Тут уж не танцуют, тут всё пляшут" (Залес., Залесье, КЦНТК: 109-11).
ДРАКИ. Чинные шествия по деревне молодежи нередко являлись лишь своего рода прелюдией к жестокой драке, без которой не обходился фактически ни один праздник 8: "Вот в Покров всё было: или на Зване покойник, или в Страшине покойники. Всё драки-то были" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-27); "Было, такую драку сочинят, дак и чоловека убьют, вот какую драку сочинят" (Залес., Б.Восное, КЦНТК: 111-42); "Драки-то ужасныё были" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 140-05).
Драки завязывались между партиями парней из разных деревень, четко распределяющихся на "своих" и "чужих". Деревни одного прихода считались своими, и драки между партиями из этих деревень возникали крайне редко, и то только при условии отсутствия общего "врага" — ребят из деревень других приходов или из деревень, отделенных естественной границей — рекой 9: "Деревня на деревню [дрались]. Наши вот здесь, сельсоветские, мало это [дрались между собой]. Вот в Новгородскую [область] пойдут, там уже и дерутцы. Это уже Новгородская [область] рядом — три километра" (Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-27); "Из-за Мологи ходили сюды гулять — там робята, девки. Да драк-то што было! Дак перебьют ково, насмерть убьют — вот чово было. Ой! Дак то[ль]ко треск шёлги <...> Робята-та дрались, дак и убивали в праздники-то! Убивали. Страх один был!" (Уст., Софронцево, ОНМЦК: 004-24).
Нередко "чужие" и приходили на праздник специально для того, чтобы учинить драку 10. За их напускным весельем и бесшабашностью легко угадывался вызов, тем более, если проходка "партии" сопровождалась специальными песнями "под задор":
Где на нас да робята сердятцы —
Туда да гулять идём,
Ой, или нас да, товарищ, зарежут,
Или мы ково убьём!
(Никол., Петрово, КЦНТК: 086-38)
Ой, наша маленькая шаечка —
Ребята хороши,
Ой, нашу маленькую да шаечку
Не трожь, не вороши!
(Там же, КЦНТК: 086-40)
Давайте шаечка на шаечку,
Которая возьмёт!?
Наша маленькая шаечка
Большую загребёт.
(Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 080-24)
Ой, ты играй да, гармошка наша, да
Мы чужую розорвём,
Ой, мы чужую-ту розорвём, да
Всё с своей гулять пойдём!
(Никол., Петрово, КЦНТК: 086-38)
Ты заигрывай, товарищ,
А я буду да запевать,
Ой, не пора нашим головушкам, да
В сырой да земле лёжать.
(Там же, КЦНТК: 086-54)
По деревёнке пройдём —
Постукаём, побрїкаём,
Кто навстречу попадёт,
Тому и нафигакаём.
(Мод., Плотичье, КЦНТК: 133-07, 09)
Ой, наша шайка да небольшая,
Кудрёватый атаман,
Эх, кудри ветром разбиваёт,
На ремне висит наган.
(Никол., Петрово, КЦНТК: 086-54)
Партии парней представляли собой относительно жестко организованные боевые дружины, обязательно имеющие в своем составе помимо гармониста еще и заводилу-атамана 11, которому партия беспрекословно подчинялась: "Был староста такой, наподобее... ну, позлее всех был, ну, он этим [ребятам] и руководил, и соберал: вот сёдни туда пойдём — там вот праз[д]ник такой-то, завтра в такую-то деревню по[й]дём. Тогда деревень-то было полно" (Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-27). Атаман не только разрабатывал стратегию и тактику праздничного боя 12, определял в нем роль каждого бойца своей партии, но нередко и начинал его — бросал вызов противнику: "[Первым] кто похулиганистей, кто понатуристей идёт. Первой начинало, как говоритцы. Дратцы, дак он первой.
[Атаман идёт вперёд],
Мы ево помощники,
Атамана кто заденёт,
Засверкают ножики.
<...> Он идёт в средине. Первый. [Партия идёт] — как гуси летят, вот так. Он как командир считаетцы — атаман. Он идёт первый. Он первый начинаёт, последний кончаёт" (Никол., Петрово, КЦНТК: 086-45, 46, 47).
Уличные шествия молодежных партий перерастали в драку далеко не сразу: "Это ишшо перво гуляют все. Это уж под конец там роздерутца" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 090-14). На протяжении гулянья партии не просто выжидали наиболее подходящий момент для начала драки. Встречаясь с потенциальным противником, парни с помощью частушек осуществляли своеобразную "психологическую подготовку" и, одновременно, провоцируя противостоящую партию на драку, испытывали ее боевую готовность: "Там сначала встретятце, друг с другом песни попоют, в гармонь сыграют "Под драку" — кто ково. Первый раз прошли туда и обратно. А второй раз прошли, значит тут стычка" (Никол., Петрово, КЦНТК: 086-47); "Ну, слово за слово задевали — только бы чово бы задеть да найти [повод]. Да эть не то[ль]ко слово за слово — вот друг с дружкой встречаётци, и надо плечом-то толкнуть... А все идут уже начинивши, настороживши: у ково палка, у ково трос[т]ь, у ково чово" (Там же, КЦНТК: 086-47); "Кампания друг на дружку [идёт], ну, грудь в грудь встречаютцы. Которыи помоложе, те отстают, а которые покрепче, те уже всех забижают" (Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-27).
Частушки "под задор" играли определяющую для начала схватки роль, о чем свидетельствуют все без исключения рассказы: "Там гуляли и начинали петь песни под задор, там — шайка на шайку" (Залес., Крутец, КЦНТК: 113-20); "Под драку пели песни. [Поют] во весь голос. Всё роспевом таким" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 090-14); "А дрались как. Вот партия уходит в один конец, другая — с той [стороны деревни]. И идут, друг дружке поют песни — там в задор такии. И как соберутца, так драка" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 090-14); "Ой, выстроятцы чоло[ве]к двадцать, допустим, вот с нашой деревней — с песней идут. И те, с которыми уже намечаётцы драка — тоже в ряд идут, не то што в сторону, а так по деревне. Ну и попёр... Там песни напевают. Потом раз пройдут там — шикнут плечом, два — ну, лишь бы начать. А потом понеслось. Раза три-четыре пройдут так" (Залес., Грязная Дуброва, КЦНТКвстроятцы КЦНТКвстроятцы.
Сигналом к тому, что ситуация назрела, и конфликт готов разрешиться дракой, для всех гуляющих служила специальная игра гармониста — резкая, "с поддергом", как характеризует ее частушка:
Хромка с поддергом играёт —
Где-нибудь да драка ес[т]ь
[Нае...ли атаману] —
Полетел из рук обрез.
(Никол., Петрово, КЦНТК: 086-54)
Основным оружием парней были тросточки — в старину деревянные, как правило, из вереса, в последнее время — железные, специально заранее выкованные в деревенской кузнице: "С тростями ходили. Вот такие трости — ходили. Трости железные. Вот этим тростям били друг друга" (Никол., Петрово, КЦНТК: 086-47); "Трости брали хорошии, железныи такии. И деревянны были, но большинс[т]во это брали железные. <....> Наподобие как костыль такой. А толщина тут хорошая — с палец это будет. Ручка сделана специяльная, загнута... А деревянная [трость] — берут это кол любой, хоть огороды [в]от есть такие — вырывают и пошёл" (Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-27).
Почти обязательной принадлежностью любого парня, отправляющегося на гулянье, был нож, а иногда и маленький топорик, которые, впрочем, в драке применялись крайне редко. Помимо тросточек и ножей деревенские бойцы вооружались кастетами или привязанными на резинке и спрятанными в рукав гирьками: "Дак так дрались, што ужасно. Взрослые на праз[д]нике дак и ножикам... Ишшо касс[т]еты которыи носили. Дас[т] хорошо, дак и скула долой" (Никиф., Даниловское, КЦНТК: 090-14); "Ножи были. И гири были тоже — на резине дёржали" (Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-27); "[Дрались всем], чо в руки попадёт. Кулакам. А то и кол. Ножи были, с ножам [ходили]. С топорам ходили раньше — спрятано в сапогах там, такии топорики маленькие с топорищицом" (Залес., Ярцево, КЦНТК: 115-25).
Основной задачей бойцов было изгнание противника из деревни, по сути, с праздника. И если партия предварительно не отрабатывала стратегию отступления и нового нападения, то на этом драка обычно заканчивалась. Конечно, изгнанные снова появлялись на празднике, но уже рассредоточенные в толпе гуляющих. Все пространство деревенской улицы принадлежало победителям, а нанесенные в драке обиды и увечья мгновенно забывались: "В гости даже позовут "на мировую"" (Залес., Грязная Дуброва, КЦНТК: 114-01).
Ряженье в праздники
Несмотря на отдельные утверждения, что праздник "гуляют целую неделю, пока не надоест" (Залес., Залесье, КЦНТК: 112-02), обычно он был ограничен трехдневным периодом, особенно это касалось летних праздников. На третий день праздника гостившие в деревне родственники разъезжались, а хозяева доедали и допивали остатки, угощали овсяными киселями и одаривали яйцами пришельцев из "иного мира" — ряженых: "Озорные были раньше, озорные. Было, праздник, дак уже на третьей день и рядятцы — женщины рядятцы в мужчину, мужчины рядятцы в женщчину. И пойдут по деревне — то яица сберают, то ишшо што-нибудь, то кисели. <...> Придут в деревню в ту, [где праздник], хозяйка ставит киселька, и все с о[д]нной чашки все хлёбают. Это наряжёные... На третьий день праздника... каждый праздник — хоть вот Онуфрей, хоть Покров был, Рожжос[т]во... Где как, а у нас всё на третьей день" (Мод., Плотичье, КЦНТК: 141-03).
Примечания
1 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-39, 74; 080-13; Расторопово, КЦНТК: 080-55; Цампелово, КЦНТК: 081-01; Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-32; 115-03; Б.Восное, КЦНТК: 111-42; Грязная Дуброва, КЦНТК: 114-02; Залесье, КЦНТК: 109-11, 40; 112-01; Зыково, КЦНТК: 114-03; Избищи, КЦНТК: 116-03; Крутец, КЦНТК: 113-13, 34; М.Восное, КЦНТК: 114-21; Ярцево, КЦНТК: 115-16, 25; Лент., Марьино, КЦНТК: 136-26; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-28, 37; Мод., Ванское, ШТНК: 082-05, 11, 13, 27, 34, 39, 41; 086-66; Колоколец, ШТНК: 079-18; Кортиха, КЦНТК: 138-10; ШТНК: 077-01, 10, 14, 23, 32, 37; 079-22; Красино, КЦНТК: 138-11; 144-10; ШТНК: 077-40; 078-02, 05, 17, 21, 25, 33, 34; Модно, КЦНТК: 138-05; 144-03; 145-39; Плотичье, КЦНТК: 133-01; 134-09; 135-16; 139-09; 140-05; ШТНК: 075-01, 08, 25, 35; 083-40; 084-07; Попчиха, ШТНК: 083-27, 31; 085-01, 13, 16, 18; Слуды, КЦНТК: 135-20; 136-08; 138-05; 144-16; ШТНК: 086-06, 14, 36, 62; Никиф., Волосово, КЦНТК: 078-22; Даниловское, КЦНТК: 089-11, 27; 090-14; Никифорово, КЦНТК: 085-06; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-25; Игумново, ОНМЦК: 003-34, 42; Кормовесово, КЦНТК: 088-52; Кузьминское, КЦНТК: 081-41; Романьково, ОНМЦК: 003-01; 004-23, 24, 26, 28; Шустово, КЦНТК: 091-08.
2 Мод., Ванское, ШТНК: 082-05, 13, 34; Кортиха, ШТНК: 079-22; Модно, КЦНТК: 138-05; 145-39; Плотичье, КЦНТК: 140-05; Слуды, КЦНТК: 135-20; 144-16; ШТНК: 086-06, 14, 57; Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-17; Романьково, ОНМЦК: 003-01; Софронцево, ОНМЦК: 004-23, 24, 26; Шустово, КЦНТК: 091-08.
3 Мод., Ванское, ШТНК: 082-11, 23, 27, 29, 41; 086-66; Кортиха, ШТНК: 077-01; Плотичье, КЦНТК: 140-05; Попчиха, ШТНК: 085-16, 18; Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-19.
4 Залес., Залесье, КЦНТК: 112-02; Ярцево, КЦНТК: 115-25.
5 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-41; Залес., Б.Восное, КЦНТК: 114-31; Залесье, КЦНТК: 112-15; Мод., Кортиха, ШТНК: 077-10; Красино, ШТНК: 077-40; Плотичье, КЦНТК: 133-01; ШТНК: 084-01, 07; Слуды, КЦНТК: 135-20; 136-08; ШТНК: 086-57; Никиф., Никифорово, КЦНТК: 085-03; Уст., Игумново, ОНМЦК: 003-42; Софронцево, ОНМЦК: 004-26.
6 Дуб., Цампелово, КЦНТК: 081-08; Залес., Асташкино, КЦНТК: 115-02; Залесье, КЦНТК: 112-02; Ярцево, КЦНТК: 115-24; Мод., Ванское, ШТНК: 082-15; 086-66; Кортиха, ШТНК: 077-01, 14, 23, 28; Кортиха, ШТНК: 077-01, 14; Плотичье, КЦНТК: 133-01; ШТНК: 075-01; 084-07; Слуды, КЦНТК: 135-20; ШТНК: 086-10, 57; Пер., Поддубье, КЦНТК: 111-02; Уст., Романьково, ОНМЦК: 003-11; Софронцево, ОНМЦК: 004-26; Шустово, КЦНТК: 091-01.
7 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-39; Цампелово, КЦНТК: 081-15; Залес., Грязная Дуброва, КЦНТК: 114-01; Залесье, КЦНТК: 109-11; Зыково, КЦНТК: 114-03; Крутец, КЦНТК: 113-20; Ярцево, КЦНТК: 115-12; Мод., Кортиха, ШТНК: 077-28, 32; Красино, ШТНК: 078-02, 17, 33; Плотичье, КЦНТК: 133-06; 134-09; 137-02; 141-06; ШТНК: 075-01, 02; Слуды, ШТНК: 086-01, 41, 44, 57, 62; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-27; 090-13, 14; Пер., Избищи, КЦНТК: 111-30; Уст., Деметьево, КЦНТК: 088-11; Игумново, ОНМЦК: 003-19; Кузьминское, КЦНТК: 083-08; Романьково, ОНМЦК: 003-08, 16; Софронцево, ОНМЦК: 004-24.
8 Дуб., Линева Дуброва, КЦНТК: 079-62, 67; Расторопово, КЦНТК: 080-55; Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-25, 27, 29, 31; Б.Восное, КЦНТК: 111-42; Грязная Дуброва, КЦНТК: 114-01; Крутец, КЦНТК: 113-20, 25; Ярцево, КЦНТК: 115-25; Мод., Красино, ШТНК: 078-20; Плотичье, КЦНТК: 134-11; 140-05; 141-12; ШТНК: 075-01; Слуды, ШТНК: 086-35, 46; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-27; 090-40; Никол., Никола, КЦНТК: 086-24, 25; Петрово, КЦНТК: 086-45, 47, 50; Уст., Кузьминское, КЦНТК: 080-62; Романьково, ОНМЦК: 003-15; Софронцево, ОНМЦК: 004-24.
9 Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-27; Грязная Дуброва, КЦНТК: 114-01; Мод., Плотичье, КЦНТК: 134-11; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-27; Никол., Петрово, КЦНТК: 086-50.
10 Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-27; Грязная Дуброва, КЦНТК: 114-01; Мод., Плотичье, КЦНТК: 134-11; 141-12; Слуды, ШТНК: 086-46; Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-27.
11 Залес., Асташкино, КЦНТК: 112-27; Крутец, КЦНТК: 113-20; Ярцево, КЦНТК: 115-25; Мод., Плотичье, КЦНТК: 140-05; Никол., Петрово, КЦНТК: 086-45, 46, 47.
12 Никиф., Даниловское, КЦНТК: 089-27.
