Кулачные бои в русском городе XVIII века.
Любой культуре присущи военные игры, участники которых соревнуются между собой в силе, ловкости и удали. У русских одной из таких игр был кулачный бой. Он мог принимать различные формы — от боя один на один до столкновения групп бойцов ("стенка на стенку"). В XVIII в. это явление было одной из традиций не только сельской, но и городской жизни.
В. Васнецов. Кулачный бой. Иллюстрация к поэме Михаила Лермонтова "Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова"
Сражения на городских улицах
"Каких вы, зрители, тут ищете утех, где только варварство — позорища успех?" — задавался вопросом А.П. Сумароков в своей притче "Кулашный бой". Поэт недоумевал: "За что они дерутся? За что? Великой тайны сей не ведает никто"
Наблюдая воочию за людьми, которые "посредством кулака расквашивают губы и выбивают зубы", Сумароков искренне изумлялся, почему они это делают без всякого принуждения1.
Внешне кулачные бои действительно походили на потасовку, а порой и на самую настоящую битву.
"Со стороны может показаться, что драка идет не на живот, а на смерть",
— отмечал в 1722 г. в своем дневнике Ф.В. Берхгольц, находившийся в России в составе свиты голштинского герцога Карла Фридриха 2
"Не пулей и не бомб тут раздается звук, но крепких кулаков ужасной слышен стук",
— вторил в 1790 г. Н.И. Страхов, описывая масленичные народные гуляния в своем "Сатирическом вестнике"3
Окровавленные лица, разбитые носы, сломанные ребра — обыкновенные последствия подобных "развлечений". На сопутствовавшие этому человеческие жертвы обыватели смотрели хладнокровно.
В указе 1726 г., регулировавшем проведение кулачных поединков в Санкт-Петербурге, подчеркивалось, что убийство во время боя не считалось в народе преступлением: "и в убийство, и в грех не вменяют"4.
В городах биться "стенка на стенку" выходило одновременно несколько сотен и даже тысяч человек5. Тульский мещанин А.А. Булыгин, живший во второй половине XVIII в., на страницах своей "автобиографии" хвастал, что он, руководя группой бойцов, "пятьюстами двух тысяч побивал"6. На кулаках бились даже "самые маленькие ребята"7. Во время боев стоял оглушительный шум. Один из иностранцев отмечал, что бойцы "так страшно и дико вопят, что слышно с расстояния в четверть мили"8. Поединки зачастую затягивались не на один час, причем иногда применялись даже палки9. Если прибавить, что бои нередко предварялись активным употреблением спиртного10, то картина общего разгула выходит крайне выразительной.
В атмосфере праздника
Кулачные бои отличались от обыкновенных драк и военных баталий праздничным антуражем. Люди выходили "драться на кулачки" на Масленицу, Ивана Купалу и даже обычными воскресными днями11. В непосредственной близости от дерущихся кипела праздничная суматоха: шла бойкая торговля, люди пили водку и пиво, плясали. Колоритное описание оставил воронежский епископ Тихон (св. Тихон Задонский), в 1765 г. своими глазами видевший, как рядом с ранеными и окровавленными жертвами "драк" люди пьянствовали, пели "скверные песни" и плясали. Тут же продавался всякий съестной харч, а в размещенном в палатке кабаке — выпивка12.
Некоторые богачи устраивали кулачные бои на потеху себе и гостям. Граф А.Г. Орлов-Чесменский (1737-1807) собирал в манеже собственных крепостных, которые делились на две партии и по очереди боролись друг с другом. По словам наблюдателя, крестьяне то и дело порывались броситься стенка на стенку, но граф каждый раз словом или жестом остужал их пыл13. В 1722 г. голландский купец И.П. Тамес (Тамсен) заставлял работников принадлежавшей ему в Москве полотняной фабрики "драться на кулачки" на свадьбе своей экономки. Интересно, что при этом присутствовали только иностранцы, включая дам из Немецкой слободы14.
Будучи элементом праздника, кулачные бои обыкновенно проходили во вполне дружелюбной атмосфере.
Берхгольц проницательно подметил:
"Бойцы, когда бьют разом и руками и ногами, готовы, кажется, съесть один другого, так свирепо выражение их лиц; а все-таки остаются лучшими друзьями, когда дело кончено";
даже когда люди "разбивают себе в кровь носы и физиономии", они "вовсе не сердятся" друг на друга15
Борис Кустодиев. "Кулачный бой на Москва-реке" 1897 год
Моральный кодекс кулачного бойца
Поединки регламентировались освященными традицией правилами.
"Если кто-нибудь из участвующих в бою упадет, никто не смеет его трогать, пока он опять не встанет",
— писал Берхгольц 16
Использование "жестких кожаных варежек" (рукавиц), не позволявших легко сжать руку в кулак, также снижало вероятность нанесения увечья17. Еще одно неписаное правило запрещало бойцам прятать в рукавицу или сжимать в кулаке "закладки" (например, камни, кости или металлические гирьки), которыми можно было убить соперника.
Тем не менее данное правило, судя по всему, регулярно нарушалось, что привело к появлению специального именного указа 1726 г. С этого времени жители Санкт-Петербурга были обязаны предварительно выбирать из своей среды лиц, на которых полицией возлагалась ответственность за соблюдение правил боев18.
Впрочем, самих бойцов-шулеров, несомненно, гораздо больше страшила не перспектива оказаться под арестом, а угроза народной расправы. По материалам XIX-XX вв. известно, что таких людей толпа избивала до полусмерти "с драконовской беспощадностью"19.
А. Шохин. Кулачный бой в Торопце. Середина 1840-х гг
В лучах народной славы
Наиболее сильные кулачные бойцы пользовались почетом и уважением (что, вероятно, и побуждало некоторых использовать "закладки").
Еще С. Герберштейн, оставивший первое подробное описание кулачного боя, писал, что
"всякий, кто побьет больше народу, дольше других остается на месте сражения и храбрее выносит удары, получает в сравнении с прочими особую похвалу и считается славным победителем"20
Один из наиболее известных бойцов рубежа XVIII-XIX вв., московский фабричный Семен Трещала, был даже увековечен А.Е. Измайловым в сказке (стихотворной новелле) "Кулачные бойцы". После очередного "сражения" восторженная толпа настолько усердно угощала Семена вином, что тот на следующий день очнулся, лежа в канаве.
Сей народный любимец обладал поистине богатырской силой:
"зараз из печи изразец своею вышибал железной пятернею"21
Рассказы о похождениях Трещалы бытовали в Москве и много десятилетий спустя22.
Д. Аткинсон. Кулачный бой. 1804 г. Фрагмент
Дворяне — кулачные бойцы
В XVIII столетии на кулаках бились отнюдь не только простолюдины.
"Здесь есть много знатных людей, которые не только с удовольствием смотрят на эту забаву, но и сами принимают в ней участие",
— писал Берхгольц 23
В начале века это еще не считалось зазорным. То же можно сказать и об обычной борьбе, изображенной, например, на лубочной картинке "Удалые молодцы — славные борцы" 24, показывающей схватку бородатого мужика в лаптях с одетым по-европейски дворянином25.
Впрочем, даже в екатерининское время эта традиция еще не угасла. А.А. Чесменский, незаконнорожденный сын графа А.Г. Орлова-Чесменского, рассказывал, что его отец любил биться на кулачках и выписывал в свою московскую усадьбу знаменитых бойцов. Однажды во время боя с каким-то рязанским мясником он промахнулся и попал кулаком в печку, отчего будто бы вылетела одна из кафельных плиток (похожие истории, как мы помним, рассказывали о Семене Трещале)26. Некоторые современники Орлова-Чесменского разделяли его любовь к кулачному бою. В усадьбе графа бились не только простолюдины, но и охотники "из господ"27.
Кто кого? Нижний Новгород. 1900 г
Традиция против закона
Кулачные бои неизменно вызывали неприятие церковных иерархов — ведь бойцы часто наносили друг другу тяжелые травмы, иногда приводившие к смертельному исходу. Многие умирали, не принеся покаяния за грехи, что по христианским представлениям обрекало их души на вечные страдания. В середине XVII в., на фоне жарких споров о неустройствах в церковной жизни, на кулачные бои обратила внимание и светская власть. В ряде указов проведение боев было запрещено.
Впоследствии запрет кулачных боев был подтвержден соответствующими статьями "Свода законов Российской империи" 1832 г. К тому времени религиозный аспект утратил былую актуальность, и на первый план вышло стремление не допустить гибели людей. Но, несмотря на все усилия, уничтожить древний обычай государству было не под силу.
Примечания
1. Сумароков А.П. Полное собрание всех сочинений в стихах и прозе. М., 1781. Ч. 7. С. 243; Он же. Стихотворения. Л., 1935. С. 259.
2. Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца. 1721-1725. М., 1902. Ч. 2. С. 169.
3. Страхов Н.И. Масленица // Сатирический вестник. М., 1790. Ч. 6. С. 75.
4. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗ): Собрание первое. СПб., 1830. Т. 7. N 4939. С. 682.
5. Weber F.C. Des vernderten Rulandes zweyter Theil... Hannover, 1739. S. 163; Краткое описание города Петербурга и пребывания в нем польского посольства в 1720 году // Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991. С. 145.
6. Юркин И.Н. Абрам Булыгин: Чудности, веселости, "непонятная философия"... Тула, 1994. С. 82.
7. Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца. С. 169.
8. Из книги Фридриха-Христиана Вебера "Преображенная Россия" // Беспятых Ю.Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л., 1991. С. 118.
9. Weber F.C. Des vernderten Rulandes zweyter Theil... S. 163.
10. Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца. С. 168; Из книги Фридриха-Христиана Вебера "Преображенная Россия". С. 118; Краткое описание города Петербурга и пребывания в нем польского посольства в 1720 году. С. 145.
11. Weber F.C. Des vernderten Rulandes zweyter Theil... S. 163; Из книги Фридриха-Христиана Вебера "Преображенная Россия". С. 117.
12. Тихон Задонский. Творения. М., 1889. Т. 1. С. 90-91; Он же. Собрание творений. М., 2008. Т. 1. С. 512-513.
13. Белозерская Н.А. Россия сто лет тому назад, 1778 г.: Путешествие Уильяма Кокса // Русская старина. СПб., 1877. Т. 18. С. 319-320.
14. Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца. С. 160-161.
15. Там же. С. 168-169.
16. Там же. С. 169.
17. Белозерская Н.А. Россия сто лет тому назад... С. 319-320; Аткинсон Д.О. Живописное изображение нравов, обычаев и увеселений русских. М., 2016. С. 196.
18. ПСЗ. Т. 7. N 4939. С. 682.
19. См., напр.: Покровский Д.А. Очерки Москвы // Исторический вестник. СПб., 1893. Т. 53. С. 137-138; Фомин Г.И. Кулачные бои в Воронежской губернии. Воронеж, 1926. С. 6-7.
20. Герберштейн С. Записки о Московии. М., 2008. Т. 1. С. 252-253.
21. Измайлов А.Е. Полное собрание сочинений. М., 1890. Т. 1. С. 207-209.
22. Ровинский Д.А. Русские народные картинки. СПб., 1881. Кн. 5. С. 222; Он же. Русские народные картинки. СПб., 1900. Т. 2. Стб. 356.
23. Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца. С. 161.
24. Гравюра происходит из собрания статс-секретаря Екатерины II А.В. Олсуфьева (1721-1784).
25. Ровинский Д.А. Русские народные картинки. СПб., 1881. Кн. 1. N 201. С. 434. Лубок опубликован: Он же. Русские народные картинки: атлас. СПб., 1881. Т. 1. N 201.
26. Стахович А.А. Несколько слов о графе А.Г. Орлове-Чесменском, орловской школе езды и Орловском конном заводе // Коннозаводство и коневодство. 1896. N 27. С. 408.
27. Ровинский Д.А. Русские народные картинки. СПб., 1881. Кн. 5. С. 221-222; Он же. Русские народные картинки. СПб., 1900. Т. 2. Стб. 355.
