Троян, как восточнославянское божество, известен по таким письменным источникам как "Хождении Богородицы по мукам", “Слове и откровении святых апостол”, а также по «Слову о полку Игореве». Троян также широко известен как в фольклоре разных славянских земель, так и в топонимике.
В современных исследованиях определены 5 основных направлений интерпретации антропонима Троян, а именно: исторический, мифологический, абстрактный, компилятивный и отрицательный. Учитывая мифологическое направление нашего ресурса, в дальнейшем мы будем рассматривать только мифологическое направление исследований(об остальных взглядах на этого Бога мы поговорим в следующих частях).
В "Хождении Богородицы по мукам", древнейший список которого относится к XII веку, имеется вставка, обещающая злые муки верующим в богов Трояна, Хорса, Велеса и Перуна ( "то они все боги прозваша: сълнце и месяц, отъ камени ту устроя трояна хърса, велеса, перуна"). Это русская вставка; в позднейших списках Хождение этой приписки нет, потому что с течением времени память о языческих славянских богах утрачивалась, а потому упоминание о них, как ненужное и непонятное, было излишне.
В “Слове и откровении святых апостол” упоминаются боги "Перун, Хорс, Дый и Троян и инии мнози"
В "Слове о полку Игореве" упоминаются:
1) Тропа Трояна: " О бояне… аки лы ты сии плекы ущекотал, рища в тропу Трояню, чресь поля на горы", трактуется либо как мифическая тропа между мирами(путь божественный) либо как конкретная тропа;
2) Века Трояна – "были вечи Трояни" и "на седьмом веце Трояни", начиная с Лихачева Д. С. все сторонники версии «Троян — бог» считают, что «вечи Трояни» — языческие, дохристианские времена или языческое летоисчисление;
3) Земля Трояня – "вступила (обида) девою на землю Трояню", есть разные трактовки от "земли Русской" до "территорий прилегающих земель"
Общий контекст “Слова” во всех этих четырех местах позволяет видеть в “Трояне” какое-то древнерусское божество. В самом деле, контекст, в котором употреблено выражение “земля Трояня”, не оставляет сомнений в том, что здесь разумеется Русская земля. Русская же земля могла быть названа землей Трояна только в том случае, если под Трояном подразумевалось какое-то божество. Именно в этом же смысле русский народ называется в “Слове” “Даждьбожим внуком”.
В “Слове” дана и своеобразная периодизация Русской истории, в которой Троян занимает свое место: “Были вѣчи Трояни, минула лѣта Ярославля; были плъци Олговы, Ольга Святъславличя”
Расшифровать эту “периодизацию” можно следующим образом: были языческие времена, времена бога Трояна, затем наступило Ярославово время, время Ярослава, а возможно также и его сыновей Ярославичей (в конце “Слова” Боян называется песнотворцем времени Ярослава и любимцем Олега Святославича: под временем Ярослава, следовательно, разумеется и время Ярославичей), наконец настали междоусобия Олега Святославича. Языческие времена охватывают время Владимира, поскольку Владимир только “насеял” (по летописному выражению) христианство.
Времена Ярослава и его сыновей-союзников неоднократно идеализируются в “Слове”. Более позднее время — время княжеских раздоров — символизирует собою фигура Олега “Гориславича”.
Впрочем, эта “периодизация” не имеет четких границ: время Всеслава Полоцкого, “вещего” князя
<...> князя-кудесника называется “седьмым”, т.е. последним, веком Трояна (значение “седьмого”, как в XIV в.; в Хронике, в частности, повествуется о Троянской войне. «Рища в тропу Трояню» последнего, определяется средневековым представлением о числе семь: семь дней творения, семь тысяч лет существования мира, семь дней недели, семь возрастов человека и т.д.). Место “Слова”, где говорится — “на седьмомъ вѣцѣ Трояни връже Всеславъ жребий о дѣвицю себѣ любу”, следует понимать так: “На последнем веке языческом (напоследок языческих времен) бросил Всеслав (князь язычник, князь-кудесник) жребий о девице излюбленной (о Киеве, который он хотел захватить, доверившись судьбе)”. Времени неприкаянного князя-кудесника, князя оборотня, носившего “язвено” всю жизнь (по свидетельству летописца), как нельзя более подходит это определение — “седьмого века Трояна”, века умирающего язычества. — Что же означает в свете этого понимания Трояна выражение “Слова” “рища въ тропу Трояню”? Вряд ли эту “тропу” следует искать где-то конкретно: в каких-то конкретных тропах, дорогах, валах или памятниках зодчества. Поэтическая манера Бояна последовательно описана в “Слове” абстрактными, отвлеченными чертами: он растекается мыслию по древу, сизым орлом под облака ми, он скачет по мысленному древу, летает умом под облаками. Он рыщет, следовательно, не по каким-то конкретным путям, а по путям божественным. Ведь Боян — внук бога Велеса, потому, что сам Боян “вещий” — он кудесник. <...> Остается только вопрос: откуда могло явиться само название бога Трояна? Здесь возможны различные предположения. Однако вряд ли установление этого что-нибудь уяснит в самом тексте “Слова”: важнее, чем происхождение слова “Троян”, его значение, последнее же, как видно из вышеизложенного, более или менее ясно.
Близки функции балтийско-славянского Триглава, такие, как "Трехглавость" и связь "неведанными(мифическими) путями":
Эббон, «Житие Отгона, епископа Бамбергского» (XII в.)Стетин, огромнейший и куда больший, чем Юлин, город заключает в своих пределах три горы, из которых на средней и более высокой, которая посвящена верховному богу язычников Тригелаву, расположен трёхголовый истукан, чьи глаза и уста закрыты золотой повязкой. Как утверждали служители идолов, этот верховный бог имеет три головы потому что правит тремя царствами, то есть небом, землёй и преисподней, а его лицо закрыто повязкой для того, чтобы он оставлял без внимания грехи людей, как бы не видя и не говоря о них (Эбон, III, 1; с. 190);
Хериманн, преодолев на своём трудном пути множество опасностей, пришёл наконец к этой вдове и объявил, что не так давно он воззвал к своему богу Тригелаву и благодаря этому вырвался из бездны разбушевавшегося моря, и поэтому желает принести ему за своё спасение надлежащую жертву, а также, что именно Тригелав чудесным образом привёл его сюда по неведомому ему пути (Эбон, II, 13; с. 173)
В двух русских заговорах из рукописи, датируемой XVII в.:
"Здыни же, Боже, ветри за святое море Окиян ко царю ко Трояну по тридевять ключев морских", "Здуни же, Боже, с небесь ветри своим Святым Духом за святое море Окиян, ко царю ко Трояну, по те по тридевят ключей морских святаго моря Окияна и царя Отрояна, и емли ту тридевят ключев святаго моря Окияна и царя Трояна"
В южнославянском фольклоре Троян — демонический герой, царь с козлиными ушами и ногами, иногда — треглавый: в сербской сказке одна голова Трояна пожирает людей, другая — скот, третья — рыбу. Таким образом, его жертвами становятся представители трёх царств, уровней мира, что, предположительно, символизирует его связь с этими уровнями.
В сербском фольклоре царь Троян — ночной демон: он навещает свою возлюбленную по ночам и покидает её, когда кони съедают весь корм, а петухи поют на рассвете; брат любовницы Трояна насыпает коням песка вместо овса, у петухов вырывает языки; Троян задерживается до рассвета и на обратном пути его растапливает солнце.
Исходя из фольклорного славянского Трояна, избегающего солнца и дневного света, имеющего крылья и три головы, и вследствие его щепетильности в отношении света и тепла, можно указать на Бога ночи и зимы, — два понятия, которые мы довольно часто видели взаимосвязанными. Данных параллелей уже вероятно предостаточно, чтобы определить Трояна в качестве демона подземного мира, либо зимнего демона.
"Троянова" топонимика на Украине, в России, в Болгарии, в Сербии, в Румынии:
а) например, на Украине 15 селений с названиями: Троян, Трояны, Троянка и т.п. (селения с аналогичными названиями находятся и в Курской области);
б) древние земляные укрепления (валы) на территории Украины, Молдавии и Румынии, которые носят двойное название — Трояновы или Змиевы.
