К интерпретации имен Синеуса и Трувора

Вычленяемая из летописного «сѣде в Ладозѣ стареи Рюрикь а другiи Синеоусъ на Белѣ ωзере а третiи Труворъ во Изборьску и ø тѣх Варягъ прозва ся Руськая земля» последовательность Рюрикъ ... Синеусъ ... Труворъ вполне может быть интерпретирована как фраза из северогерманской рунической надписи, с последующим переосмыслением северогерманских слов как личных имен и использованием последних по отдельности.

Грамматический анализ последовательности «рюрикъ синеусъ труворъ» позволяет реконструировать ее как фразу на языке, принадлежавшем к восточной ветви северогерманской группы языков, — возможно, что на реконструированном выше «континентальном северогерманском».

Рюрикъ синеусъ труворъ ? = северогерм. [...]Ryrik sīnna husa tru wɔ ra  [...] ‘[... по] Рюрику, его/ее/их домов верному/надежному защитнику [...]’

Не исключено, что в новгородском (Рюриковом) городище находилась руническая надгробная надпись в честь Рюрика; не исключено, что она была написана размером, соответствующим исландскому квидухатту — стиху с чередованием трехсложных и четырехсложных форм без регулярной аллитерации. Версифицированность надписи может объяснять и инверсию сочетаний определений и определяемых, являющуюся наиболее сильным аргументом (хотя почему-то никем не приводившимся) против прочтения слов Синеусъ и Труворъ как отрывков древнескандинавского текста. Приходится предполагать, что все определения (в том числе выраженные родительным падежом) находятся в препозиции определяемому. Однако мы можем иметь текст не на одном из общеизвестных языков, а на местном КСГЯ, на котором говорило оседлое северогерманское население Восточной Европы 9, и расположение определяемого перед определением могло быть в нем нормой, как, например, в современных западногерманских языках.

Часть надписей, в том числе шведских, была версифицирована 10. В начале надписи, как и в остальных древнешведских рунических надписях, находились имена людей, высекших надпись/установивших камень, далее ‘высекли руны’, ‘установили (этот) камень’ и т. п. Продолжением начала надписи могло быть сообщение о причине установки камня. Надпись могла выглядеть следующим образом — исходя из чисто спекулятивного предположения, что это была надпись на могильном камне, а поставили ее преемник Рюрика Олег и благодарные жители «варяжской слободы» в Новгороде (или в Ладоге?).

Ниже в квадратных скобках дается не реконструкция надписи, а возможное содержание:

«[Олег и холмгардцы возвели эту плиту в память] Рюрика, их домов надежного защитника»

[hailaki ok

hulmkarþaR

ristu stain þis

at] rurik

sina husa

tru uara . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Не знавшие северогерманского языка новгородцы, помня из устной традиции звучание надписи, могли воспринимать три строчки, начиная с общеизвестного Рюрика, как имена похороненных здесь трех братьев, по аналогии с киевскими Кием, Щеком и Хоривом.

Некоторые пояснения: Рюрикъ. — Судя по узкому рефлексу ПСГ *œ, древнешведскую форму  Ryrik имя имело в среднешведских (уппландских) диалектах. Это имя не является «континентальным северогерманским», так как в нем оно имело бы вид Ririk. 9

В древнедатском и южношведском имя имело форму Rørek и было бы передано как др.-рус. *Рорекъ или *Ререкъ.

Древненорвежская форма Hrørekr далека от русской транскрипции. В предполагаемой надписи имя Рюрика могло стоять в винительном падеже Ryrik, в рунической записи *rurik с предлогом at, after и т. п., управляющими винительным падежом. Синеусъ. — Ср. др.-шв. sīnna husa ‘его/ее/их домов’ (род. п. мн. ч. ср. р.). Менее вероятно sī no hus(e) ‘его дому’ (дат. п. ед. ч. ср. р.), так как dativus posessivus в древних северогерманских языках практически не использовался. Фонетика соответственных «континентальным северогерманских» форм была бы идентичной. Ауслаутный краткий -а [əa ] передан близким по звучанию древнерусским -ъ [ə]. Порядок слов является обратным по отношению к стандартному северогерманскому.

Труворъ. — Соответствует др.-исл. tru vari ‘верный защитник/покровитель’. Здесь тру- — один из падежей слабого склонения tru-r ‘верный, надежный, достоверный’; ‑воръ — одна из форм слова, известного как др.-исл. vari (м. р., слабое скл.) ‘защитник’ или ‘покровитель’. Форма -воръ имеет [ɔ] < *a после огубленных согласных, известное из «варяжских» имен в летописи, например Моны [Monə] в сравнении с др.-исл. Máni, Гомол [Gomol] в сравнении с др.-исл. Gamall. Ср. также ...g waRi farlad... /vari farland[s]/ ‘защитник/покровитель (на) пути в землю...’ в надписи на бронзовой подвеске с Рюрикова городища под Новгородом второй половины X — рубежа X– XI вв., в которой последовательность waRi Е. А. Мельникова считает производным от того же корня *war-/*war- и сравнивает с рунич. -warijaR ‘защитник’, однако не объясняет происхождение окончания -i, считая его предлогом (Мельникова 2001: 180 и сл.). Формула «vari farlands» параллельна формуле «husa (tru) vari». Порядок слов является обратным по отношению к стандартному северогерманскому. Другие трактовки прочтения последовательности Рюрикъ ... Синеусъ ... Труворъ по-северогермански находятся в работах В. Томсена (Thomsen 1877) и А. А. Куника (Куник 1844). Эти прочтения в принципе одобрены в работе Н. Т. Беляева (Беляев 1929) и сводятся к тому, что Синеусъ отождествляется с *sig-njutr ‘победоносный’, сконструированным ad hoc сложным древнеисландским существительным или прилагательным, а Трувор — с образованным по модели dvandva прилагательным *tru-varr «верный + верный». Эта модель германским языкам вообще не свойственна.

Реконструкция А. А. Куника, В. Томсена и Н. Т. Беляева держится на форме Thruwar у Саксона Грамматика (однако там она является неудачной транскрипцией др.-сев. Þórvarđr) и на вовсе не относящемся к делу др.-сев. прозвищу Þrjúgr (Einarr Þrjúgr).

Что касается трактовки Синеусъ как *sig-njut-r (существительное или прилагательное), то, помимо искусственности самого образования, sig-njut фонетически не может соответствовать русской транскрипции: передача -ju как -еу- маловероятна, равно как передача смычного -t- через -c-. Выше нами было показано, что в древнерусской передаче не только северогерманское t, но, как правило, и межзубный спирант þ соответствует букве т. Другие прочтения Синеусъ и Труворъ «по-скандинавски» — например, Синеусъ как «его род», а Труворъ «верная дружина» — не выдерживают критики с точки зрения элементарных норм морфологии и семантики древних северогерманских языков (Мельникова 2000: 157, примеч.).

Из статьи С. Л. Николаев — «Семь ответов на варяжский вопрос»