В этом году мы будем уделять много внимания традиционной культуре России, в частности её нематериальному наследию. Один из малоизвестных его аспектов – национальные боевые искусства.
Предоставим слово нашему автору – кандидату исторических наук и этнографу.
Бузники – это члены экипажа «буса-корабля» или его хозяева, а ещё судовые работники – бурлаки, объединённые в артели во главе с атаманами. А также – бойцы-рукопашники, знаменитые некогда на всю Россию.
Как отметил тюменский этнограф, исследователь русского рукопашного боя Андрей Александров, в бусники, или бузники, – бурлаки-корабелы – шла значительная часть населения северо-западных областей России и бассейнов Белого, Балтийского, Каспийского и Чёрного морей. Их героические кулачные подвиги ярко прославили в своих одах и стихах поэты-современники.
Этнограф пишет: «Другое наименование “бурлаков” было “бусники”, или “бузники”, “бусадники”, происходившее от “бусса”, “буса”, “буза” или “буза”, которым именовали в XIII–XIV веках военные, а затем в XVI–XVIII веках торгово‑транспортные и рыболовные суда. Этот тип корабля широко использовался в Европе и, конечно же, на Руси. Этимология этого слова в европейских языках восходит к слову “быстрый”, “стремительный”»
Бузники слыли отменными кулачными бойцами и борцами. Помимо морской и речной навигации они занимались защитой корабельных грузов от разбойников, служили наёмной судовой охраной. Бойцовскому мастерству и удали бузников‑бурлаков в XVIII веке посвящали стихотворения знаменитые поэты: И. С. Барков («Ода кулачному бойцу») и М. Д. Чулков («Стихи на качели»). Среди кулачного я боя Узрел пинков, тычков героя!
Пошёл бузник – тускнеют вежды,
Исчез от пыли свет в глазах,
Летят клочки власов, одежды,
Гремят щелчки, тузы в боках.
(И. С. Барков. «Ода кулачному бойцу». Ок. 1750)
Крылаты бузники,
Московские герои,
Не здесь они, но там (в Москве)
Бурлацки водят строи.
…
Пошёл по брюху звон,
Как в добрый барабан,
Тузят со всех сторон,
Однак Бузник не пьян.
Стучит по головам,
Разит он в само темя.
Валится перед ним
Задорно к бою племя,
Изменников тут нет,
Но храбрые сердца.
Единодушно все
Дерутся до конца.
(М. Д. Чулков. «Стихи на качели». 1796)
После первой путины бурлаки устраивали обряд посвящения для новичков. Действо это проводилось на берегах рек, на особых холмах, называемых «Жареные бугры». На Волге (от Ярославля до Астрахани) было известно более десятка таких регулярно используемых бурлаками бугров. Посвящение проходило так. Бывалые бурлаки вставали вдоль склона горы, держа в руках сложенные вдвое верёвки – бурлацкие лямки. А иногда, как пишет Гиляровский, это были набитые травой мешки. Новички должны были взбежать в гору, уклоняясь от сыпавшихся на них ударов старших товарищей.
Чтобы кандидаты в бурлаки не мешкали и не робели, сзади за ними гнались другие бурлаки, норовя ударить по спине, голове – по чему попало. Нужно было достичь вершины Жареного бугра, убежав от ударов преследователей. Одновременно испытуемый уклонялся и от ударов товарищей, встречавшихся на пути его бега.
На вершине кандидата переставали бить, но сбрасывали вниз, с обрыва, по песчано-глиняному склону. Это испытание тоже требовало хороших навыков страховки: нужно было суметь не переломать себе руки и ноги, не свернуть шею, катясь с высокой кручи.
Выдержав такой экзамен, новичок становился полноправным членом судовой артели. Фактически он проходил проверку на храбрость, решительность, выносливость и демонстрировал фундаментальные навыки рукопашного боя. После Жареного бугра деревянная ложка, засунутая под головной убор, становилась символом принадлежности к бурлацкой касте [1].
В 1823 году художник и писатель Павел Свиньин совершил путешествие по Волге. Отправной точкой был Рыбинск – бурлацкая столица. В 1840 году, уже после смерти автора, вышла его книга «Картины России и быт разноплеменных ея народов из путешествий П.П. Свиньина». В ней Жареному бугру была посвящена целая глава.
«На верховье Волги, близ Костромы, есть урочище, называемое Жареный бугор. Издревле ведётся обычай, свято наблюдаемый бурлаками (так называются работники на водоходных судах), останавливаться при сём урочище, и те из них, которые бывали на Низу, то есть в Астрахани, обязаны взбегать на крутую гору без отдыха и оттуда спускаться вниз по песку и глине. Известно, что и Астрахань находилась прежде на нагорной стороне Волги, на том самом месте, где в восьми верстах от оной находится урочище, также называемое Жареным бугром и где ещё приметны развалины города. (…) … более то, что при подобных урочищах, находящихся в других местах на Волге, как то: Орлов Камень близ Ярославля, Рыжая Кобыла между Решмою и Юрьевцем, Толоконные Горы у Симбирска, исполняются бурлаками подобные обряды. (…) Как бы то ни было, исполнение сего обычая доставляет весёлым, беспечным бурлакам шумную забаву.
Непроворных и неповоротливых старые гоняют лямками и сталкивают под гору. (…) Выполнив его [обычай], бурлаки весело пускаются по Волге, и тогда шумно раздаётся над волнами их любимая песня…»
В 1838 году по Волге путешествовали художники братья Чернецовы. Они тоже запечатлели в рисунке обряд посвящения в бурлаки на Жареном бугре (под Юрьевцем) и составили путевые заметки, в которых рассказывалось об этом своеобразном обычае.
«На другой день нельзя было миновать Жареной бугор, который нам бурлаки ещё издали указали, как место, им известное и одно из главных, где совершается обычай первой путины их по Волге. Лодка наша остановилась у правого берега, где находится этот бугор. Он довольно высок, по скату его растёт несколько сосен, утоптанный путь на вершину его доказывает нередко свершаемый бурлаками тут обряд, исстари существующий. Новичок из них должен вбежать на вершину, преследуемый своими товарищами, которые провожают его лямошными ударами, от коих избавляется, только когда достигнет вершины бугра или предложит выкуп; в случае попутного ветра, когда суда идут под парусами мимо Жареного бугра, этой церемонии уже не бывает»
Заметки братьев были изданы только в советское время, в 1970 году.
В приложении Чернецовы писали:
«Пред Юрьевцем-Поволжским возвышенность правого берега Волги становится значительнее, в составе её находится Жареной бугор, который есть первостепенное урочное место на Волге для совершения обряда над новопроплывающими на судах мимо его бурлаками и другими; к этому же разряду принадлежит и Крестовая гора, делающая собою границы губерний Костромской с Нижегородскою на правом берегу Волги, но Жареной бугор имеет первенство против всех урочных пунктов по Волге для выполнения принятого обычая над новичками бурлаками, что бывает почти неизбежно, исключая того времени, когда суда плывут мимо бугра при попутном ветре под парусами и можно отделаться откупом от сей части.
Это что-то вроде как при переходе через экватор. Там комический обряд совершается торжественно под председательством Нептуна и его сожительницы, и воды океана играют важную роль, а здесь, на Жареном бугре, лямки, которыми жарят по спинам вбегающих на него по крутому песчаному косогору с криками “Жарь его!”, и эта погоня прекращается по постановлению тогда только, когда вбегающий достигнет вершины бугра. При переходе чрез экватор обряд принят давно и здесь давно; там, при сём случае, просвещённые мореплаватели сами способствовали своим экипажам в исполнении церемониала принятия обряда, а здесь лоцман не может отказать ребятам своим в потехе на Жареном бугре, кроме разве только тогда, когда попутный ветер, способствующий к ходу судов, не позволит этого сделать; вероятно, и при перевалке через экватор буря океана также заставит отложить потеху, принятую в обычай, здесь, при Жареном бугре, в обыкновение»
Археологические раскопки некоторых холмов, использовавшихся бурлаками для посвящений, свидетельствуют о том, что исследованные возвышенности (как минимум часть из «бугров») являются древними захоронениями. Раскопки Жарина Бугра под Саратовом (близ посёлка имени Расковой) выявили, что долгое время он служил нашим предкам и кладбищем. Вскрыв несколько курганов, специалисты обнаружили могилы людей катакомбной культуры средне-бронзового времени, которые жили примерно четыре тысячи лет назад. Захоронения представителей срубной культуры позднее – это уже 3,5 тысячи лет назад. А под одним из курганов были найдены останки сармата и принадлежавшее, вероятно, ему оружие – железный меч и бронзовые наконечники двух стрел для лука[2].
Нам известно, что кулачные бойцы традиционно любили проводить свои состязания и обряды вблизи кладбищ (буёвищ), на холмах и курганах. Свидетельств этой традиции масса по всей России. Не исключением оказались и бурлацкие Жареные бугры. Может оказаться, что эта традиция ритуальных боёв и посвящений на курганах восходила к очень древним временам и сохранялась последовательно весьма продолжительное время.
Очень важно, что этот бурлацкий экзамен напоминает современную базовую тренировку в традиции рукопашного боя «Спас» (Л. П. Безклубый)[3].
В «Спасе» почти все занятия проходили на природе, на склоне горы. Ключевым навыком было умение перемещаться бегом вверх и вниз по склону с «гойдком» (уклоном вправо‑влево), одновременно нужно было уворачиваться от ударов лозой стоящих на пути ассистентов.
Сзади тренирующегося преследовал ещё один помощник, старающийся ударить прутом по спине. Это вырабатывало навык правильного передвижения в экстремальном психологическом состоянии, с уклонением от атак противника. Могли бить не лозой, а мешками (как рассказывал Гиляровский), наполненными травой или тряпьём. Их можно было отбивать рукой, подставкой и наносить по ним удары.
В системе боя «Спас» такой блок упражнений назывался «полигон». Специальным разделом подготовки в Спасе было умение кувыркаться на склоне, сохраняя управление телом и грамотно страхуясь. «Спас» Леонида Петровича Безклубого позиционируется как старинная система рукопашного боя пластунов‑разведчиков у казаков‑запорожцев. Мы можем предположить, что и эта система рукопашного боя сложилась под влиянием традиции бурлаков.
Действительно, Днепровские пороги издревле были очень трудным и опасным участком важного речного пути, прохождение которого обеспечивали специальные объединения казаков‑запорожцев, фактически составлявших одну из региональных разновидностей большой профессиональной корпорации, к которой принадлежали и бурлаки-бузники. Словом «буса» на Днепре назывались долблёные лодки, а также – «бусы-корабли» называются древние суда в поморских былинах русского Севера.
В 1600 году гетман Запорожских казаков Самийло Кошка писал канцлеру Речи Посполитой Яну Замойскому:
«Пройшовши до порогів, ми тягнули через скелі берегом морські човни, по двісті, по триста чоловік, взявшись за канати, і чи не кожному спадав кривавий піт з чола»
Перевод:
«Прошедши до порогов, мы тянули через скалы берегом морские челны, по двести, по триста человек, взявшись за канаты, и чуть ли не у каждого спадал кровавый пот с чела»
В 1656 году на берегах Днепра были учреждены поселение казаков‑лоцманов для проводки судов через днепровские пороги и береговая стража.
«В XVIII веке купцы сплавлялись через пороги только весной и на небольших лодках, летом и осенью пороги были совсем непроходимы, в это время суда разгружались у порогов, после чего их перевозили посуху до крепости Александровская, расположенной около устья речки Сухая Московка, впадающей в Днепр, там товары снова грузились и дальше плыли без помех до устья Днепра»
(Яворницький, Дніпрові пороги, 1923).
Не случайно в поэме И. П. Котляревского «Энеида» казаки-запорожцы называются также и бурлаками, «козаки-бурлаки».
Еней був парубок моторний
I хлопець хоть куди козак,
Удавсь на всеє зле проворний,
Завзятійший од всіх бурлак.
(И. П. Котляревский. «Энеида». 1798)
(Эней был парубок моторный
И хлопец хоть куда казак,
Удал, на всё, зело проворный,
Завзятейший из всех бурлак.)
Удивительно, как крепко реки, связывавшие русские север, юг, восток и запад, объединяли не только огромную страну, но и делали схожим быт, культуру и занятия живших на берегах людей! Эта связь была настолько древней и устойчивой, что наглядно прослеживается в тренировочной практике подготовки бойцов‑бузников и казаков днепровских порогов.
Источник: «НиР» № 2, 2022
[1] Тачалов С. Н. Рукотворное море. Записки гидролога. Ярославль: Верхне-Волжское книжное издательство, 1982.
[2] Монахов С. Ю. «Советская Археология» № 1, 1984.
[3] Леонид Петрович Безклубый (1947–2008). Одессит, носитель традиции рукопашного боя «Спас». Впервые опубликовал информацию о «Спасе» в статье «Интерес моей мысли». «Техника молодёжи», № 2/1989.
