В продолжение поста Мирослава (http://novoyazychestvo.ru/o-putyax-konstruirovaniya-slavyanskogo-novoyazychestva.html). Теперь скажу я, как я это все вижу. С метафорами и примерами. Разобью, чисто для удобства читателя, на две части, потому что в них немного о разном. Путь ниже – это не догма, а всего лишь один из способов. Я сам лично пользуюсь не только им, но он сейчас все же составляет очень большую часть моего конструктора.
Покойный Лев Прозоров как-то привел одну метафору, которая мне очень понравилась. Несмотря на то, что сам он придерживался противоположного, его метафора стоящая: “язычество – это не одна из ветвей на дереве религий, а сам его ствол”. Понятно, что метафора это такая,.. отдающая научными взглядами XIX в., когда все эти процессы воспринимались как непрерывное развитие от простого к сложному, но в практическом ключе она нам очень и очень поможет.
Не то, чтобы я вам “открою Америку” сейчас, потому что многие и так делают что-то подобное. Осознанно или нет – это уже другой вопрос… В общем, основной тезис кажется парадоксальным – для конструирования славянского новоязычества, собственно “славянское” нужно на время отложить в сторону. Это уже ветвь, а не ствол. Частность, а не Общее. Нам, на первом этапе, нужно иное – некое “универсальное мифологическое”, не существующее в природе, а лишь в трудах ученых. Тех, кто занимается сравнительной мифологией. Тот же Элиаде, например (http://novoyazychestvo.ru/ierofaniya-neba-konspekt-eliade.html). Да вообще, любые мифологические словари либо т.н. “словари символов” устроены по одной и той же схеме – там приводится как можно больше примеров от разных народов, с тем, чтобы найти во всех них нечто общее, найти Суть. Накопленного материала в области сравнительной мифологии уже масса, и там много вполне разумного и логичного. И главное, – приводимые примеры позволяют нам не просто принимать что-либо на веру, а судить о том, насколько все это логично и внутренне непротиворечиво с точки зрения простого здравого смысла. Главное – понимать, что это “общее” есть полностью оторванная от реальности абстракция, не связанная с каким-либо конкретным местом и/или временем. тем не менее уже можно строить на этом какую-ту свою систему (как именно – покажу во второй части).
Это первый этап. “Ствол”. В принципе, на этом этапе многие и остаются. Такое “универсальное” язычество очень притягательно, так как оно дает нам больше свободы для творчества.
Я же призываю сделать и второй шаг – спустившись от ветви “славянского” к стволу, затем опять вернуться к ней же. То есть: мы находим некие универсалии, общие для разных язычеств, затем возвращаемся к славянской культуре и находим эти универсалии теперь уже там. Таков путь. Например, мы можем узнать, что в какой-то локальной славянской традиции земля стоит на четырех быках (ср. в СДЭС (в статье «Землетрясение»): «Во время 3. совершались некоторые ритуальные и магические действия. В Хомолье (в.-серб.), где верят, что Земля держится на четырех волах разной масти, во время 3. старики три раза крестятся, наблюдая, с какой стороны сотрясается земля: если с запада, то подбадривают черного быка («Поддержи, черный, ради нашей жизни!»), если с востока, то обращаются к красному быку, если с юга, то к голубому, с севера — к белому (Милос.СОСХ: 391)». [Славянские древности. Этнолингвистический словарь: В 5 тт. (Под ред. Н. И. Толстого). Т. 2. М.: 1999. Стр. 314.]). Славянское же, верно? Однако, если мы обратимся к сравнительной мифологии и откроем того же Березкина (https://www.ruthenia.ru/folklore/berezkin26.htm), то мы можем найти, что более общей является схема “земля держится на водном существе”. Возвращаемся к славянскому материалу и находим там это – “Поляки: земля лежит среди моря на двух больших рыбах [Веселовский 1890: 33-34]. Украинцы (Закарпатье): земля покоится на двух китах крест-накрест [Гура 1997: 757]. Украинцы (Киевская обл.): земля покоится на трех китах [Гура 1997: 757].
Русские (книжные версии): в “Голубиной книге” мать сыра земля покоится на Ките рыбе; когда Кит двинется, придет конец миру [Гура 1997: 757]…Русские: в русской версии космогонической легенды земля утверждена на рыбах, на четырех рыбах, на трех, на семи китах [Вострецов 1907: 6; Заварицкий 1916, № 1: 67-69; Кузнецова 1998: 68]”. Таким образом мы одеваем найденное нами “общее” в одежки славянской традиции. Отбрасываем варианты типа быков или железного столпа, как частности, и выбираем общее – уже на нашем славянском материале. На славянском материале можно найти, что угодно – особенно, если мы заранее знаем, что искать ;-) Это сугубо вопрос эрудиции.
Получается, конечно, голимый конструкт. Потому что, хоть ученые и могут найти нечто общее в разных мифологиях, – в них оно распределено очень и очень по разному: в каких-то мифологиях общие универсалии выходят на передний план, в каких-то, наоборот, уходят в тень, будучи вытесненными местными находками, в каких-то – трансформируются до неузнаваемости. Состояние источников не позволяет нам уверенно судить о том, как выглядела славянская мифология до принятия христианства – как “ветвь”. Поэтому мы уходим от реконструкции “ветви” к “стволу” дерева религий. Что же тогда делает наш ствол “славянским”? А как раз тот облик, который мы этому стволу придаем, “одежки”. Развивая метафору, наш “ствол” будет выглядеть, скажем, как дуб (хотя у меня в Сибири – как сосна (а мы знаем, что на руском Севере, где не растут дубы, его семантика перешла на сосну), а не как баобаб, или, скажем, пальма. Ведь что такое “славянское” – это ведь не какое-то религиозное понятие, а чисто культурное. Культурная традиция. Ствол этого дерева один для всех – но выглядит он для всех по разному.
Описываемый мною путь полностью снимает все заморочки, связанные с т.н. “народным христианством”, которым пропитана вся наша этнография. Нам нет больше нужды делить славянскую традицию на “языческое” и “христианское”, потому что мы идем от Общего. В общем мы находим, например, такие жесты как поклон до земли или поднимание рук к небу или хлопок в ладоши – а затем ищем все это уже на славянском материале. Находим в универсальном, например, символику змеи или паука, – а затем ищем то же самое на славянском материале, пусть там все это заметно уже крайне в рудиментарном виде. Пусть это будет всего лишь пара поговорок, но хоть что-нибудь да найдем. Да даже если не найдем – мы же создаем свое собственное новоязычество, а не занимаемся реконструкцией. Вот, например, я могу вывести из общего некие универсальные смыслы, присущие полнолунию. Несмотря на то, что на славянском материале обрядовая сторона полнолуния (в отличие от новолуния) мне неизвестна – я найду эти смыслы где-нибудь еще (в славянской традиции) и привяжу к полнолунию. То есть, мною приветствуется творческий подход, но об этом уже во второй части.
P.S.: Во многом, конечно, от скудности материала, что уж греха таить. Иногда данный метод просто не нужен. Например, есть прекраснешее исследование Агапкиной про весну (две монографии). Так вот, там она выводит “общее” чисто на славянском материале, с минимумом параллелей (хотя и они тоже есть, что добавляет веса сформулированному ею “общему”). Ну то есть, я вот знаю, что сейчас – время активности духов, ассоциирующихся с умершеми, потому что у нас сейчас все зацвело, и мне этого вполне хватает, без сравнения с другими мифологиями. Хотя… возможно я просто не побовал…;-) Этнолингвистика основана на нахождении такого “общего” чисто на славянском материале, и, когда это сделано качественно, желание обращаться к сравнению с иными мифологиями просто не возникает.
P.P.S.: Иногда данный метод скорее мешает нам, чем помогает. Например, известный среди родноверов “миф о космическом яйце” (там где из двух половинок “первояйца” образуются небо и земля) вряд ли был известен славянам. У нас такие крохи обо всем этом, аж плакать хочется. То есть данный миф был за уши притянут к “славянскому” ровно точно также, как я описываю выше. Но, с другой стороны, если уж мы отказались от реконструкторских амбиций, то почему бы и нет?
Главное – опять не заиграться в “достоверность”
