Я ранее предлагал инкорпорировать в «этнографическое» славянское неоязычество культ «народно-христианского» Бога. И с течением времени пришёл к мысли о том, что это нужно сделать — этот образ имеет очень большое значение в народной традиции. Однако здесь возникает один вопрос, о котором я бы хотел порассуждать. Тождественны ли друг другу в народной религии «этнографических» славян Бог и Отец-Небо?
Во многих древних индоевропейских (и не только) языческих религиях Отец-Небо — это верховный бог. Это широко известный факт, интересующимся я порекомендую книгу Мирчи Элиаде «Очерки сравнительного религиоведения» (главу первую, «Небо и боги неба»). Отдельная тема здесь — соотношение образов Отца-Неба и Громовержца, в неё я вдаваться не буду, отмечу лишь, что в народной религии славян Бог имеет черты Громовержца.
Вот характерный пример:
«Господи, памилуй,
Удар громам,
Блисьми моланнeй,
Растварыца ўся земля.
Гасподь, нашле дошчык.
О, госпади,
Дай бог, госпади, дошчыку.
На гарод ы на поле,
Земля жаждушчая»
[Топорков А. Л. Материалы по славянскому язычеству (культ матери-сырой земли в дер. Присно)// Древнерусская литература: Источниковедение. Л., 1984. Стр. 230.]
Согласно свидетельству Прокопия Кесарийского, у древних славян главой пантеона («владыкой над всем») был Громовержец («творец молний»). У славян балтийских, по Гельмольду, верховным было небесное божество («бог богов», «единый Бог, господствующий над другими в небесах»). Однако имя этого бога ни Прокопий, ни Гельмольд не называют, и сейчас (как в среде исследователей, так и в среде неоязычников) мы видим множество версий. Кто-то считает главным богом Перуна, кто-то — Рода, кто-то — Дива и т. д. Но вернёмся от славян древних к славянам «этнографическим».
Культ Отца-Неба в народной религии славян выражен довольно слабо — по сути дела, есть лишь несколько молитвенных обращений к нему в заговорах и ряд мифологических сюжетов, с ним связанных. Подробнее об этом — см. мой старый текст «Отец-Небо». О культе Бога же сведений множество. Однако, несмотря на то, что Бог в славянской мифологии, несомненно, является небесным божеством (он живёт на небе), мне не удалось найти ни одного примера прямого отождествления Бога и Отца-Неба.
Зато, как мне кажется, я нашёл обратное (различение, разграничение этих образов) в одной из локальных традиций:
«Чтобы яснѣе показать всю близость заговора къ молитвѣ, приведу здѣсь описаніе чтенія заговора надъ ребенкомъ бойковскимъ знахаремъ. (...) «Помолюся Господу Богу, всемогущому, пресвятій пречистій Діві Маріі і Тройці святій единій і всім святим тайнам;—я вам ся молю і вам ся поклоню: будьте мені до помоци, до поратунку із сего Івана крещеного ізогнати всякого врага і супостата, всю нечистоту і біду ізогнати із сего крещеного, родженого Івана (...)» — Долго призывалъ онъ такъ всякихъ святыхъ, ангеловъ и архангеловъ и всякія небесныя силы на помощь себѣ, говоря: «що вас выкликую, що вас прыкликую, що вас молю, що вас прошу i вам ся кланяю» — и перешелъ послѣ этого къ молитвѣ элементамъ: «Помолюся і покланяюся Небу, Землі, Зьвіздам і Сонцю правенному, Вітрови святому і всім святым силам Божым і всім святым духам небесным; тобі, Отче святый, всемогущий, всевышний, покланяемся тобі і слугам твоім святым — будьте мені до помоци і поратунку із сего крещоного родженого Івана ізогнати поганого болища (...)»
[Познанский Н. Ф. Заговоры. Опыт исследования происхождения и развития заговорных формул. Петроград, 1917. Стр. 75-76.]
В тексте этого заговора сначала идёт обращение к христианским Силам, а после — к Силам языческим, причём последние ставятся в один ряд со «всеми святыми силами Божьими» и «всеми святыми духами небесными». Из этого следует, что знахарь считал Отца-Небо одной из этих Сил, подчинённых Богу. Во всяком случае, такая трактовка текста кажется мне очевидной и наиболее вероятной.
Это свидетельство не позволяет сделать окончательный вывод — в народной традиции могут сосуществовать противоречивые представления. Например, известно как отождествление Матери-Земли и христианской Богородицы, так и восприятие их как двух разных личностей. Но, повторюсь, прямого отождествления Неба и Бога я не нашёл.
Зато есть косвенные данные. Перед тем как перейти к ним, я напомню, что в языческих религиях есть две основных «модели», образно описывающих отношение божества к той силе, которой оно управляет, сфере в которой оно проявляет себя. Я назову их «сила как тело» и «сила как вещь».
«Сила как вещь» — когда сила воспринимается как вещь, принадлежащая богу. Например, молнии — это стрелы Перуна. (См. известное описание А. Е. Богдановича «Перунъ убиваетъ, посылая свои каменныя стрѣлы въ клубахъ огня; стрѣлы убиваютъ, а огонь сожигаетъ»
[Богданович А.Е. Пережитки древнего миросозерцания у белорусов (репринтное издание). Минск: Беларусь, 1995. Стр. 75-76.]).
«Сила как тело» — когда сила считается телом божества. Земля (физическая, материальная), согласно народным верованиям, является телом богини (Матери-Земли) — и отсюда возникает соответствующий религиозный запрет:
«На весни грех землю биць: она беременна на весни, пускае плод, рож расце, цветы, усекая трава»»
[Токарев C. А. Религиозные верования восточнославянских народов XIX — начала XX века. М.: Либроком, 2012. Стр. 75.]
Так вот, небо в славянских мифах часто описывается, как принадлежащая Богу вещь. Локус, место, в котором он обитает.
Но есть и другие воззрения:
«Солнце и луна представляются глазами Бога (укр. Божье око) или его лицами («сонце — то праве лице боже <...> мiсяць — то лїве лице боже» — гуцул., Онищук 1909: 7); (...)»
[«Народная Библия»: Восточнославянские этиологические легенды. М.: Индрик, 2004. Стр. 123.]
«Болгары полагают, что звёзды — это глаза Бога или дыры, сквозь которые он смотрит на землю»
[Младенова Д. «Глаза» и «зрение» небесных светил: связь концептов света и зрения в балканских языках и традиционной культуре // Славяноведение. 2002. № 6. Стр. 72.]
«Лужичане и поляки верят, что показывая пальцем на звёзды, месяц, солнце, человек может Богу выколоть глаза»
[Славянские древности. Этнолингвистический словарь: В 5 тт. (Под ред. Н. И. Толстого). Т. 2. М.: Международные отношения, 1999. Стр. 294.]
Если небесные светила — это глаза Бога (или его лица), то логично предположить, что небо — его тело, и, следовательно, Отец-Небо и Бог — разные имена одного и того же божества. Однако теоретически можно предположить и другие трактовки. Например, что Бог живёт на небе (небо = локус), а светила — видимые части его тела.
Или что тело Бога — не одно только небо, а вся вселенная, как в греческом (орфическом) гимне Зевсу:
«Зевс — владыка и царь, Зевс — всех прародитель единый.
Стала единая власть и бог-мироправец великий,
Царское тело одно, а в нем все это кружится:
Огнь и вода, земля и эфир и Ночь со Денницей,
Mетис-первородитель и Эрос многоусладный —
Все это в теле великом покоится ныне Зевеса.
В образе зримы его голова и лик велелепный
Неба, блестящего ярко, окрест же — власы золотые
Звезд в мерцающем свете, дивной красы, воспарили.
Бычьи с обеих сторон воздел он рога золотые —
Запад вкупе с Востоком, богов небесных дороги.
Очи — Солнце с Луной, противугрядущею Солнцу»
[Фрагменты ранних греческих философов. Часть I. От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. М.: Наука, 1989. Стр. 55.]
Здесь добавлю, что пантеизм в язычестве не исключает понимание верховного бога как небесного:
«Самодийцы поклоняются Нуму, Божеству, живущему на Небе (или на седьмом Небе), и чье имя означает «небо». Но его нельзя физически отождествить с небом, поскольку, как указывает Шмидт, самодийцы также считают, что Нум — это море и земля, т. е. весь мир»
[Мирча Элиаде. Очерки сравнительного религиоведения. Источник]
Наконец, есть ещё одно любопытное свидетельство, которое, правда, не проясняет картину.
В белорусской песне, которую пели во время обряда вызывания дождя, есть такие слова:
«Адкрывай, небка, новы варота,
Нясем кветку з срэбра і злота»
[Сусвет і прыродныя стыхіі ў міфалагічнай традыцыі беларусаў / аўтары-ўкладальнікі: В.С. Новак, А. А. Кастрыца; Гомельскі дзяржаўны ўніверсітэт імя Ф. Скарыны. – Мінск: Права і эканоміка, 2014. Стр. 79.]
В этом тексте небо — локус (на это указывает наличие у него ворот), но при этом к нему обращаются с просьбой, как к одушевлённому существу. К сожалению, мы можем только догадываться, что здесь имелось в виду. То ли речь идёт об одушевлённом локусе (вспомните избушку Бабы Яги в сказках; отмечу, что Отец-Небо в мифах и заговорах если и не антропоморфен, то всё равно скорее похож на человека, чем на жилище — его называют отцом, он видит, слышит, вступает в брак с Матерью-Землёй), то ли под словом «небка» подразумевается обитатель этого места (то есть Бог, в этом случае тождественный Отцу-Небу), то ли что-то ещё…
Подведу итог. Для решения вопроса о тождестве Бога и Отца-Неба в славянской народной религии у нас недостаточно данных. Поэтому в своём неоязычестве нам предстоит сделать личный выбор. Сам я считаю, что Бог и Отец-Небо — одно и то же божество.
