«ВЕЛЕС‒ВОЛОС. Сложнее обстоит дело с культом Велеса-Волоса. Летописное определение Волоса как „скотьего бога“ дает нам важнейшую сторону культа: Велес был богом богатства, скотоводства, может быть, плодовитости. Выражение идеи богатства при посредстве полисемантичного слова „скот“ (равнозначного латинскому „pecunia“ — „скот“, „богатство“) ведет нас в совершенно определенную историческую эпоху, когда главным богатством племени были именно скот, стада крупного рогатого скота, „говяда“, т.е. в бронзовый век.
Однако, помимо указания на скотоводство и богатство, имя Велеса имеет еще один семантический оттенок — культ мертвых, предков, душ умерших. На это указал еще А.Н. Веселовский, приведя ряд балтийских параллелей (welis — литовск. — покойник, welci — души умерших) [Веселовский 1889. С. 296‒297]. Без ссылок на Веселовского и Гальковского эту мысль высказали Иванов и Топоров [Иванов‒Топоров 1974. С. 67‒72, 168, 173, 175].
Собранный лингвистами материал обилен и интересен, но нередко исследователи в увлечении вводят в круг понятий, связанных с Велесом, материалы, совершенно не относящиеся к делу, как, например, днепровский порог Βουλνηπραχ (будто бы „змеиный вал“), Волынь, Вавель и др.
Книга В.В. Иванова и В.Н. Топорова, откуда взяты эти примеры, производит впечатление подробной картотеки, частично систематизированной, но не являющейся целостным исследованием. Отдельные суждения (о Перуне-Громовержце, о Яриле, о балтских параллелях) представляют определенный интерес, хотя и не всегда новы, но главный замысел книги, выраженный в заголовке первой части („Реконструкция фрагментов мифа о Боге Грозы и его Противнике»), решен, на мой взгляд, недостаточно солидно.
<...> Главной ошибкой двух авторов следует считать не постановку вопроса о борьбе двух начал (Громовержец и Противник), вопроса важного и интересного, а неправомерное отождествление Противника с Велесом и одновременно со Змеем-Горынычем.
Противопоставление Велеса Перуну будто бы базируется на тексте летописи [Иванов‒Топоров 1974. С. 45, 66], но в летописи мы видим совершенно обратное:
• 907. „...и кляшася оружьем своим и Перуном богом своим и Волосом скотием богом...“;
• 971. „Да имем клятву от бога, в него же веруем и от Перуна и от Волоса скотия бога“ [Шахматов I 1916. С. 32, 87]
Единственный допустимый вывод о различии между Перуном и Волосом по этим выпискам из договоров с греками тот, что в составе русских посольств 907 и 971 гг. были как дружинники, клявшиеся грозным Перуном, так и купцы, дававшие клятву своему богу богатства Волосу. Ни о каком противопоставлении двух богов нет и речи.
Не более удачна и вторая ссылка на летопись:
„Владимир... объединил в государственном пантеоне Киевской Руси бывших противников (Перуна — бога княжеской дружины и Велеса — бога всей Руси, т.е. всей страны)...“ [Иванов‒Топоров 1974. С. 122]
Нет, не объединял их Владимир: в 980 г. были поставлены, как известно, идолы Перуна, Хорса, Дажьбога, Стрибога, Симаргла и Макоши [Лаврентьевская л. 1897. С. 77]. Волоса среди них нет; авторы ошиблись. Но самым уязвимым местом конструкции Иванова и Топорова является, конечно, отождествление Волоса со Змеем, ничем не доказанное и противоречащее материалам, собранным самими авторами. Авторы не показали читателю, каким образом они преодолели такое препятствие, как признание Змея-Горыныча, пожирателя людей, добрым и благожелательным божеством достатка и богатства. Указываемое авторами „местообитание противника“ (море, озеро, река, источник, пещера) [Иванов‒Топоров 1974. С. 141] в равной мере не приложимо ни к скотьему богу Велесу, ни к Змею, обычно летающему и огненному. После тех интересных наблюдений, которые сделаны авторами в отношении Перуна, грозного бога вооруженных скотоводов III–II тысячелетий до н.э., крайне странно выглядит признание „скотьего бога“ Велеса непримиримым противником Перуна.
Все построение „мифа“ о поединке Перуна с Велесо-Змеем мне представляется надуманным и совершенно неубедительным» [Рыбаков 1981. С. 421‒423].
